Да. Почему бы и нет?
Когда он вышел на площадь, толпа уже рассеялась. Скорее для эффекта, чем для обороны, он нес посох, постукивая по булыжной мостовой, и горожане оглядывались на него, на вышитое одеяние и быстро уступали дорогу, избегая его взгляда. Двое солдат тащили кого-то к нижним воротам замка. Чернан остановился и, казалось, на мгновение задумался, потом покачал головой и пошел дальше.
Стражники даже не попытались загородить ему дорогу; Чернан просто мельком глянул на них и прошел мимо. Озадаченные солдаты смотрели прямо сквозь него и принюхивались, обмениваясь недоуменными взглядами и пожимая плечами. То же самое было и в замке: тавматург спокойно шел по залам; он уже бывал здесь – просто забавы ради – и знал дорогу. Уже тихо, держа посох на весу, он невидимкой прошел по замку и, найдя наконец короля, последовал за ним. Бельтар в ярости метался по покоям, ругая наглого анимиста. Чернан слушал и улыбался про себя.
Он подождал, пока король отпустит наконец советников и солдат и останется один в маленькой библиотеке, темной, уродливой и холодной, как почти весь замок. Окна были маленькими бойницами для лучников: хорошо для защиты, плохо для жизни. Несколько гобеленов висели на стенах из грубо обтесанного камня, но из-за близости моря здесь всегда было сыро и на ткани виднелись следы плесени. Чернан с интересом смотрел, как король развернул на столе карту Мирапозы, пытаясь изучать ее при свете потрескивающих свечей. Время от времени король подозрительно оглядывался по сторонам и принюхивался к свечам, потом к карте и, наконец, к собственным рукам.
Чернан выждал, когда король отвернется, отыскивая источник сильного запаха мяты – побочного эффекта этого заклинания невидимости, – и с эффектной вспышкой снял действие заклинания. Реакция была весьма удовлетворительной: король в панике отшатнулся, когда перед ним внезапно возникла окутанная мантией фигура, подсвеченная сзади узким окном. Он открыл рот, чтобы позвать стражу, но не смог издать ни звука. Потрясение на лице короля сменилось ужасом.
– Не надо, ваше величество, – успокаивающе произнес Чернан на торге. – Кроме того, уверяю вас, тех, кто прибежит сюда на ваш зов, ждет смерть.
Выражение лица короля медленно изменилось, и Чернан ослабил волшебную хватку на его голосовых связках.
– Тебя ведь и привела сюда смерть, не так ли? – сказал наконец король, когда смог заговорить. В его голосе не было страха – только вызов. – Я тебя знаю. Ты – чародей Деридаля.
– Это все в прошлом. Последние три года, государь, я прожил в вашем городе. И, уверяю вас, плачу все налоги. – Чернан улыбнулся и отошел от окна, чтобы королю было видно его лицо. – Можно даже сказать, государь, что я – ваш подданный.
Он слегка поклонился.
– Чего ты хочешь? – нахмурился король Бельтар. – Что привело тебя сюда?
– Государь, я видел сегодняшнее… представление, – ответил Чернан. Губы короля искривились от гнева. – Мне пришло в голову, что мой повелитель… – тут он слегка поклонился, – заслуживает лучшего, чем услуги второразрядного псевдоволшебника. Я подумал, что вы, возможно, захотели бы нанять того, кто достоин ваших денег.
Король Бельтаса удивился, но под воздействием лести его раздражение улеглось.
– Ты имеешь в виду себя? Чернан снова поклонился.
– Никого иного. Простите, если напугал ваше величество, но мне показалось, что некоторая демонстрация моих сил, возможно, убедит вас взглянуть на меня более благосклонно. В конце концов, я был королевским чародеем. Это моя профессия. И я был бы счастлив возможности служить повелителю, достойному моих талантов.
– Но ты служил королю Кэрэвану, – возразил король. – Как я могу доверять тебе?
– Уверяю вас, ваше величество… пока вы не рехнетесь и не обзаведетесь чертовкой-доченькой, которая выгонит меня… поверьте, вам нечего меня бояться.
Чернан снова улыбнулся. Король Бельтар задумался.
– И… ты бы, значит, считал такого короля с такой дочерью врагом? – спросил он, задумчиво потирая подбородок.
– Если бы того пожелал мой новый повелитель, – любезно ответил Чернан и снова поклонился. – Признаться, мне доставило бы немалое удовольствие увидеть, как какая-либо беда приключилась с теми, кто лишил меня прежнего положения.
– Ты интриган и хитрец, – заметил король, откидываясь в кресле и глядя на собеседника. Чернан не потрудился ответить, и Бельтар надолго задумался, а потом медленно кивнул: – Да, такой мне бы пригодился.
– Великолепно. – Чернан поклонился и добавил: – Мой повелитель.

* * *

Алекс пролетел несколько футов и шлепнулся на кучку сырой заплесневелой соломы. Из кармана вывалились кусочки стекла и меди. В темноте блестели два больших глаза, до потолка было не больше пары футов.
– Быстро! За мной! – шепнул кто-то.
Алекс приподнялся, стукнулся головой, опустился на четвереньки и пополз следом. Над головой послышались крики стражников и топот ног.
Он полз по жидкой вонючей грязи прочь от квадратика неверного света и через мгновение оказался в полной темноте. Пылинка высунула голову из-за воротника, принюхалась и огляделась; потом у него перед глазами начало проясняться.
Он находился в низком погребе с опасно провисшей крышей. Впереди было темнее, но явно суше, и большая движущаяся фигура манила туда.
Фигура шагнула вперед, протянула руку, и Алекс сжал… узловатую, когтистую лапу грыза. Он испуганно напрягся, но грыз ласково сжал его руку.
– Странный, волшебный, я не причиню вреда тебе и мукчи – прошептал голос на торге. Потом смешок, похожий на скрежет зубов. – Малютки ведь и нас объедают.
– Куда мы идем? – шепнул Алекс, когда грыз вел его по узким и извилистым переходам.
Трудно было судить, но Алекс почти не сомневался, что они потихоньку поднимаются до уровня улиц. Время от времени сквозь щели в потолке пробивался свет. Иногда потолок поднимался настолько, что можно было присесть на корточки, иногда снова приходилось опускаться на четвереньки. Под ногами иногда было сухо, иногда мокро, и все время попахивало грибком и разлагающейся органикой. Грыз легко скакал на четвереньках.
– В безопасное пока место.
Теперь в коридорах появились ответвления и перекрестки, то и дело они ненадолго оказывались на воздухе, пересекали узкие переулки, заваленные обломками бочонков и досок, кучами мусора и упавшими заборами. Повсюду вокруг были грызы: скакали, ходили и прыгали на двух или четырех ногах, ели, болтали, дрались, играли, но все останавливались, когда мимо проходили черный грыз и Алекс.
Некоторые просто смотрели на них, некоторые медленно качали головами. Одни испуганно отскакивали, другие сдерживались, сердито ощетинившись. Молодые хлопали широко открытыми глазами или бежали к матерям, чтобы спрятать головы в материнском мехе. Кто-то пытался, шевеля носом, подобраться поближе, кто-то опускался на четвереньки и покорно прижимал уши. Кое-кто сердито ворчал, визжал или пищал на провожатого. Однако они отступали и замолкали, когда замечали Пылинку, храбро сидящую у Алекса на плече.
– А разве король не пошлет сюда солдат искать меня? – забеспокоился Алекс. – Я не хочу, чтобы вы пострадали из-за меня…
– Они придут. Но мы можем прятаться. Им скоро надоест. Уж мы-то знаем, что его величество быстро раздражается, но скоро остывает. За твою голову могут назначить награду, стража будет искать тебя, но он, его величество-то, больше занят своими войнами. А мы научились хорошо прятаться от него.
Они снова нырнули в узкий проход, темнота пахла виноградом и уксусом. Под ногами хрустели кристаллики винного камня. Потом темноту осветили тонкие полоски света из неровных трещин в оштукатуренных стенах.
– Вот мой дом, – сказал провожатый. Судя по запаху, это было просто пространство между стенами винодельни. Толщины стен хватало, чтобы поддерживать прохладу, но места для этой комнаты хватало едва-едва. Алекс мог согнутыми в локтях руками коснуться крошащихся стен. В длину, однако, комната была футов на десять больше, чем в ширину. За дырами в кирпичных стенах виднелись лица маленьких грызов – еще один дом вроде этого.
Пол покрывали щепки и обгрызенные доски. В самом дальнем конце мельчайшие щепки, кусочки тряпок и листьев и кусочки сухого и чистого мусора были собраны в кучу. На этой куче свернулась бело-коричневая самка. Алекс вспомнил, что видел ее в первый вечер в этом городе; теперь он узнал в провожатом того самого нищего, который пытался напасть на него.
Провожатый выпустил руку анимиста, подскочил к самке и нежно гладил ее по лбу, пока она не открыла глаза; Алекс неловко стоял в дверях. Сквозь трещины в стенах за ним внимательно наблюдали блестящие глаза.
Двое грызов пошептались на своем языке, потом провожатый обернулся и нетерпеливо поманил Алекса. Алекс осторожно подошел, втиснувшись в узкое пространство, и опустился на колени, чтобы быть на одном уровне с хозяевами.
Вблизи он заметил, что с самкой что-то неладно: шерсть спутанная и жесткая, глаза затуманены. Руки ее слегка дрожали. Плечи пересекала длинная резаная рана и, хотя не была свежей и не кровоточила, все равно выглядела очень болезненной. В закутке пахло аммиаком и кровью. В тусклом свете трудно было разглядеть что-то еще.
– Это Нук, – сказал ему провожатый, и самка провела дрожащей рукой по усам, словно пытаясь привести себя в порядок. – А я – Флип, – добавил он.
Алекс назвался и добавил:
– А это – Пылинка.
Глаза грызов расширились. За стеной раздались звуки потасовки и перешептывания. Нук прищурилась и протянула руку.
– Мукчи … – прошептала она.
Алекс выпустил Пылинку, и крохотная крыса, спрыгнув в гнездо, понюхала морду самки. Нук осторожно протянула руку и кончиком пальца ласково коснулась анимы.
– Хорошенькая, – пробормотала она на торге. – Мягонькая. Малютка.
– Последняя малютка в городе.
В голосе Флипа звучали уважение и благоговение.
– О нет, думаю, многие спаслись, – пробормотал Алекс, вспыхнув от стыда.
– Отдохнешь здесь, побудешь некоторое время. Потом мы поможем тебе сбежать от его величества, – сказал ему Флип.
Нук что-то сказала самцу, и Флип повернулся к Алексу.
– Нук спрашивает, не может ли мукчи благословить малыша, – перевел он, с надеждой глядя на анимиста.
– Э-э-м-м… что такое мукчи ? – спросил Алекс, не в силах больше сдержать любопытство.
– О! Твоя малютка… цвет и звездочка. У нас есть легенда… те, кто так выглядит, они… приносят удачу? Волшебные? Благоприятные? Как там говорят хуманы…
Флип задумчиво посмотрел вокруг.
– Эли-фи! – пискнул голос из-за стены, и Флип быстро кивнул.
– Спасибо, Трит! Эли-фи.
Он кивнул Алексу, а потом осторожно поднял что-то, лежащее позади Нук.
– Эли… ты говоришь об эльфах? – спросил Алекс.
Так иногда называли мелких духов, а также родственных им мифических персонажей, которые, как считалось, могли появляться в образе крохотных существ.
Раздался пронзительный писк, и на руках Флипа оказалось что-то толстое и извивающееся. Это был детеныш грыза, размером примерно с новорожденного хумана. Алекс не представлял, сколько ему может быть: глазки были еще крепко закрыты, длинные ушки висят. Маленькие ручки болтались в воздухе, маленькие задние ноги слабо лягались, когда Флип держал его за талию. Малыш был покрыт мягкой короткой коричневой шерсткой, как щенок, а на мордочке топорщились крохотные, тоненькие, как волосы Алекса, усики.
– Как его зовут? – спросил Алекс.
Малыш пищал, но успокоился, когда Флип усадил его рядом с головой матери. Пылинка приблизилась и обнюхала его, а потом прыгнула ему на голову. Нук явно была счастлива.
– Пока еще никак, – объяснил Флип. – Мы… они… иногда давать имя – значит еще больше искушать судьбу. Он получит имя, когда сможет видеть.
Флип пытался говорить спокойно, но бросил взгляд на Нук, которая снова закрыла глаза.
– Что с ней? – шепотом спросил Алекс. Флип тяжело вздохнул.
– Ее схватили солдаты. Пытались убить. Она убежала, но ранена… – Он умолк и молча махнул лапой – на торге этот жест означал «плохо».
– Это ужасно!
– Но она убежала. Чаще всего, если стражники ловят нас, они нас убивают. Она спаслась. – Он снова посмотрел на жену, которая, казалось, снова впала в забытье. Пылинка сидела на голове малыша и почесывала его за ушами, а малыш слепо тыкался носом в мать, прося есть. – Но я беспокоюсь, – тихо добавил Флип. – Я попросил Риета, нашего шамана, он молится, но больше ничего сделать не может.
– Я могу помочь, – решительно сказал Алекс, сбрасывая залатанную куртку. – Меня учили. Я знаю лекарства для нескольких видов грызунов… не обижайся, но вы не можете так уж сильно отличаться. Позволь мне помочь ей.
– Ты врач? Флип был поражен.
– Меня обучали кое-чему. Но нам понадобятся лекарства.
– Ты можешь помочь? Пожалуйста! Флип схватил его за руку, переводя взгляд на жену и малютку и снова на Алекса.
– Да, да. Помогу, но нам надо достать…
Алекс наклонился к Нук. Рана была довольно глубокая и, похоже, задела мускулы и кость, но не проникла глубже. Наверное, сломаны рука и пара ребер. Ее явно пинали башмаками и ударили копьем. Ему не понравились натянутая горячая кожа и мягкий живот, но он был обязан сделать все возможное.
– Травы, плесень, бинты, швы и нитки, – пробормотал Алекс про себя. – Можешь снова отвести меня к дому врача? Куда отвел раньше?
– Ты попросишь врача помочь? Дать лекарства? – спросил Флип.
Алекс вздохнул.
– Вряд ли он захочет снова иметь со мной дело. Но если понадобится, я их украду.
По переходам грызов они поспешили в грязный, пахнущий химией переулок на задах дома Темита. Черный ход был заперт на щеколду. Алекс подумывал для начала постучать, но Флип тихонько оттолкнул его и аккуратно сунул в щель когти. Через мгновение он поддел щеколду, и дверь с глухим стуком отворилась.
Алекс сделал Флипу знак ждать у двери и осторожно протиснулся в коридор. Остановился, прислушался, потом пошел в кабинет врача.
Там никого не было. Кипы бумаг и глиняных табличек, грифельная доска с каракулями, похожими на нечто среднее между математикой и музыкой, набор медных трубок и все прочие атрибуты научного склада ума были на месте, но Темита не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47