– Алекс посмотрел на Пылинку. – Дело не в риске. Я обязан ей жизнью. Трудно объяснить, но… Но если я смогу добыть достаточно денег, чтобы заплатить долг колледжу, то они научат меня разделению, и когда она… умрет от старости через несколько лет, тогда…
– Тебе нужны деньги? Сколько? – спросил Чернан. Алекс попытался подсчитать.
– По-моему, что-то около двухсот риллов серебром, – сказал Алекс.
Чернан поперхнулся спиртом, и даже Темит казался оглушенным.
– Серебром? За раба, мальчишку-хумана? – удивился Чернан. – Это возмутительно!
– Не просто раба, – ответил Алекс. – Анимиста. Учитывая обучение и прочее, это неплохая цена.
– Интересно, почем нынче аллопаты, – заметил Темит, и Чернан усмехнулся.
– При таких ценах тебя смогут позволить себе разве что Виверы. Волшебники не продаются, – добавил он гордо. – И даже жрецы. Волшебство – это сила, а сила обеспечивает свободу. Волшебство свободно, и мы тоже.
– Я не свободен, – сказал Алекс.
– Только потому, что не используешь свою силу. Послушай, должен же быть способ использовать твой анимизм, чтобы выкупиться или вырваться из уз колледжа. Думай. Что ты можешь сделать? Выручай, Темит, – добавил он. – Несомненно, твой разросшийся разум уже извлек что-нибудь из того, что этот мальчик рассказывал тебе.
– Пока он, кажется, хорошо работает с крысами, – сказал Темит.
– Не без того, – уныло добавил Алекс.
– Это может пригодиться, – задумчиво сказал Чернан.


Глава 5

– По-твоему, это сработает? – с сомнением спросил Алекс.
– Не спрашивай меня. Идея Чернана, не моя, – сказал Темит. – Основа правильная, но…
– Ха-ха, – послушно засмеялся Алекс.
– …но, по-моему, ты сильно рискуешь.
– Ты бы лучше подбодрил меня, – проворчал Алекс. – Во всяком случае, для меня это единственный способ отплатить тебе за заботу. И единственная возможность добыть достаточно металла, чтобы выкупиться у колледжа.
– Не понимаю, почему ты не можешь просто вернуться…
– Я же говорил тебе, они убьют Пылинку! Я не допущу этого!
– Но ты признаешь, что она все равно долго не проживет. Где же смысл? – спросил Темит.
Объект обсуждения сидел на плече хозяина и радостно прихорашивался.
– В том-то и дело. У меня мало времени, – ответил Алекс. – А я застрял здесь. Меня ищут и жрецы Дженджу, и солдаты, и я не могу рисковать, занявшись долгосрочной работой. Так лучше. Одна быстрая демонстрация, одна большая выплата, и мне хватит, чтобы купить место на корабле, направляющемся на Жадеит, и заплатить за себя, когда я доберусь туда.
Темит задумчиво расхаживал по комнате.
– Но есть же другие порты, в других городах. Разве ты не можешь попытаться проскользнуть на борт где-то в другом месте и забыть обо всем этом?
– Попаду на борт, а что потом? Мне все равно нечем заплатить колледжу. И я не могу попробовать это в другом городе, ты же знаешь. Король здесь. Кроме того, – добавил Алекс, – может быть, если у меня получится, это как-то облегчит положение грызов. Может быть, король забудет о них.
Ужасное жертвоприношение по-прежнему стояло перед глазами. Честно говоря, на многих островах дела обстояли не лучше, но Алексу это не казалось оправданием.
– Ну, если ты решился, то, наверное, не мне тебя останавливать. Нога у тебя зажила, кашель прошел; как врач я считаю тебя здоровым, но все равно чертовским дураком. – Темит покачал головой. – Это жульничество и подтасовка, и… и…
– Твое профессиональное мнение отмечено, – сухо сказал Алекс. – Ты закончил мой костюм?
Темит неохотно подал ему сверток с одеждой. Аллопат, как оказалось, прекрасно владел иголкой и ниткой – вероятно, благодаря хирургической практике. Старая одежда Алекса, заношенная добела и порванная морем и камнями, была усеяна большими черными заплатами. Куртка из шерсти ламы сохранилась лучше, но выцветшие кожаные заплаты были выкрашены в иссиня-черный цвет. Результатом была пестрота, напоминавшая Алексу бамбукового медведя или лимура.
– Ловко, – заметил Алекс, стягивая волосы (все еще короткие, но отрастающие) в хвостик на затылке и перевязывая их кожаной лентой. За время, проведенное в доме врача, он вернулся к природной бледности, а теперь вычернил брови и подвел глаза. Внимательно рассмотрев себя в зеркале, он решил, что выглядит странно, но по крайней мере не похож на загорелого, больного и грязного типа, которого стражники тащили в храм Дженджу.
– Ты выглядишь чужестранцем и в общем-то похож на артиста. По крайней мере на клоуна, – вздохнул врач, подавая ему башмаки. – А вот твои башмаки – дорогие, кстати. Не понимаю, почему ты не можешь просто носить сандалии, как все.
– При том, где мне придется ходить? Премного благодарен. Мне надо защитить ноги. – Алекс натянул башмаки; они были впору.
– Получи и это, как просил.
Темит подал ему шляпу.
Шляпа была широкополая, белая с черной лентой и заткнутым за ленту длинным малиновым траусовым пером. Алекс нахмурился.
– Я буду похож на гриб, – пожаловался он.
– Большая и вместительная, как ты просил. А под пером не будет видно дырки.
Алекс взял скальпель, аккуратно вырезал маленькую дырку в боку шляпы, где тулья соединялась с полями, и поднес Пылинке для осмотра. Она обнюхала шляпу, потом подняла передние лапки и пролезла в дырку, покачивая хвостом для равновесия. Алекс вынул ее из шляпы и немножко увеличил дырку; на этот раз она легко проскользнула. Алекс завернул и заколол эту сторону полей, чтобы еще больше спрятать дырку, потом прорезал еще одну в тулье. Он встал и надел шляпу на голову; Пылинка легко прыгнула с его плеча в дырку в шляпе и казалась довольной.
– Готов? – спросил Темит.
– Готов, – ответил Алекс, расправляя плечи. Он взял в руку результат тяжелого ночного труда Темита. Это была изящная дудочка из стекла и меди.
Незнакомец шел по городу. Благодаря яркому, пестрому наряду он выделялся среди горожан, как сорока среди воробьев. На странной дудочке он играл диковинную и навязчивую мелодию (на самом деле это была неуклюжая вариация припева «Летнего денька» с половиной нот в ультразвуковом диапазоне, но об этом никто не знал). Все бросали дела – хозяйки, развешивающие белье и штопающие прогрызенную крысами одежду, купцы, расхваливающие товары и проклинающие испорченное крысами, повара, готовящие еду и гоняющие крыс-ворюг от блюд, ремесленники, работающие в мастерских и проклинающие покусанные крысами пальцы, – и провожали удивленными взглядами юношу в странной одежде. (В проулке, где его не видели, он попытался передвигаться вприпрыжку, но новые башмаки были слишком жесткими, и он чуть не упал после чего решил шагать.)
Жители Бельтаса не отличались воображением, но в развлечениях знали толк. Сначала один-два, потом небольшая группа, потом уже толпа народу, возглавляемая любопытными детьми, следовала за незнакомцем по улицам к королевскому замку. Дети смеялись и подпрыгивали. (Ну, некоторые из них. Многие – дети есть дети – выкрикивали бранные слова и кидались чем попало.) Взрослые перешептывались.
Звуки дудочки трепетали в утреннем воздухе; в сопровождении разрастающейся свиты незнакомец прошел по Королевскому мосту. Под мостом гремела река; вода была грязной из-за прошедших в горах дождей, но подняться ей не давала дамба выше по течению. Флаги королевского замка хлопали на ветру.
Он подошел к воротам замка – с мозаичными картинами и высокими стенами, усыпанными сверху острыми осколками. Здесь дорогу ему преградили хмурые стражники с пиками.
– Кто ты и что привело тебя сюда? – спросили они. Незнакомец ухмыльнулся и поднес руку к полям шляпы, словно собираясь снять ее, но не снял.
– Имя мое не имеет значение, имеет значение лишь мое дело к его светлости, – объявил незнакомец на торге громким, ясным голосом. У него был странный выговор.
Солдаты переглянулись, быстро переговорили со своими товарищами, которые подошли посмотреть, что происходит. После короткого разговора с незнакомцем в замок был отправлен гонец, и вскоре появились четверо королевских стражников с обнаженными узкими и короткими бронзовыми мечами, чтобы проводить незнакомца. При виде мечей – драгоценная бронза превращена в смертельное оружие – толпа ахнула и зашепталась, что незнакомца, вероятно, казнят за дерзость. На такое действительно стоило посмотреть. Но незнакомец только улыбнулся, когда стражники окружили его и обыскали, и, казалось, радовался, что его уводят. Кое-кто из толпы сунулся следом, но стражники остановили их; зрителям осталось только заглядывать в замковый сад.
Король с семейством завтракал в саду. Стол был установлен на высокой веранде, окруженной ухоженными лужайками блекломятника, кустов шиповника и вьющейся дыни. Лимонные деревья, подстриженные в форме аккуратных шаров, отбрасывали небольшую тень на каменную веранду с увитой виноградом крышей, где стоял полированный стол. По обеим сторонам висели флаги с эмблемой короля и королевства – стилизованным красным быком на белом поле.
Под бдительными взглядами личных телохранителей короля незнакомцу было дозволено приблизиться к веранде на десять шагов. Король, по-видимому, не интересующийся посетителем, ел грейпфрут. Таинственный незнакомец сорвал шляпу и низко поклонился (Пылинка спряталась за воротником), но не опустился на одно колено согласно обычаю; по толпе у ворот, вытягивающей шеи, чтобы лучше видеть, прокатился изумленный ропот.
Стоящий в толпе Темит поморщился и закрыл рукой глаза. «Так я и знал», – пробормотал он. Они с Чернаном приложили все силы, чтобы натаскать Алекса в процедуре протокола, но явно не все дошло.
Жена короля, полная женщина в богатой парче, и их сын, толстый, замкнутый ребенок лет семи, все еще в пижаме, надменно смотрели на незваного гостя с безопасной высоты веранды, но сам король, блистательный в одеянии из пурпурной шерсти, просто отложил ложку и нахмурился.
– Так. Что все это значит? – спросил он холодно. Слова гонца были неопределенными, но интригующими.
– Ваше благороднейшее величество, – произнес нараспев Алекс, – я пришел избавить ваш прекрасный город от досаждающих ему крыс.
Он выпрямился, надел шляпу и обворожительно улыбнулся.
– Неужели? – сказал король, намазывая маслом гренок. – Стража, отправить этого нахального клоуна в бычью яму.
Алекс отступил, когда стражники шагнули вперед.
«Помоги!» – отчаянно взмолился он.
И уловил эхо бессловесного приказа.
Среди виноградных лоз раздался шорох, и огромная бурая крыса вывалилась из винограда в дожде листьев. Она шлепнулась в середину большой кучи липких булочек и выскочила из тарелки, расшвыряв их. Королева взвизгнула и отскочила от стола, опрокинув кресло. Принц заплакал. Король в ужасе вскочил, и один из телохранителей бросился вперед, обрушив меч в центр стола, но на миг опоздал: крыса успела удрать; принц вскочил на кресло и заорал. Крыса нырнула в кусты. Бронзовый меч обрушился на камень веранды и согнулся.
Король бросил на Алекса суровый взгляд и поднял руку с гренком; солдаты, схватившие юношу, слегка ослабили хватку. Алекс закрыл глаза.
«Спасибо, спасибо, спасибо…»
любовь счастье гордость
Король медленно сел; на лице его появилось задумчивое выражение. Он с отвращением бросил гренок на остатки завтрака и снова посмотрел на Алекса.
– Вероятно, ты мог бы пригодиться нам. Объясни, пожалуйста.
– Хочу еще булочек! – захныкал принц, спрыгнув с кресла и пнув кого-то из слуг по ноге.
Тот бросился исполнять приказ. Король ласково улыбнулся сыну и снова перевел взгляд на Алекса.
– Государь, вы можете избавиться от всех подобных крыс в городе еще до обеда, – пообещал Алекс. – За триста риллов серебром и с помощью ваших речников я спасу вас от этого нашествия вредителей.
– Значит, до обеда? – Король задумчиво поскреб подбородок. – Прекрасно, посмотрим, что ты можешь сделать, – сказал он, знаком отпуская его. – Но если ты не справишься, то, конечно, я отправлю тебя умирать в бычью яму.
– Ваше величество не только мудры, но и справедливы, – сказал Алекс, снова кланяясь.
Толпа у ворот загомонила.
Очень скоро, после короткого совещания со слугами короля (сам король ушел в замок, чтобы успокоить жену и сына), странный музыкант легко вспрыгнул на ступени замка и поднес дудочку к губам. Он сыграл звонкую трель из трех нот, а потом музыка полилась стремительным потоком трелей, пронзительных воплей, визгов и скрипов, половина из которых были недоступны для слуха хуманов. Незнакомец весело подпрыгнул на мраморных ступенях (оступился, но устоял); казалось, даже его шляпа вибрировала от музыки.
А потом из замка хлынул поток крыс: из кухни, из стен, из-под черепицы на крыше, из декоративных пальм, из конюшен и водостоков, укромных уголков и щелей. Они устремились к дудочнику, и когда он легко сбежал со ступеней и быстрым шагом двинулся прочь, крысы, кувыркаясь и резвясь, бежали следом.
Толпа расступилась в страхе и отвращении, когда он вышел из ворот во главе живого потока. Отступая, зеваки чуть не наступали на других крыс, стекающихся из окружающих домов, проулков и палаток на рыночной площади. Дудочник шел по площади, и крысы мчались ему навстречу и присоединялись к тем, что крутились у его ног. Грызы в лачугах и норах морщились при звуках дудочки, удивленно глядя, как их опасные соперники спрыгивают со стен и куч мусора и, как вода, стекаются к ярко одетому музыканту. Он шел по улицам, резкие, пронзительные звуки отдавались от стен; горожане распахивали ставни и изумленно высовывались из окон. На улицах мужчины и женщины забирались на стулья, лестницы и прилавки, когда крысы бежали мимо. Коты и терьеры с горящими глазами подбирались поближе, застывали от ужаса при виде невероятно грандиозной добычи и в страхе разбегались. Вараны нападали и хватали крыс, но объелись задолго до того, как поток иссяк.
Большие крысы, маленькие крысы, черные крысы с чердаков и бурые из погребов, большие ощетинившиеся самцы, чуть ли не волочащие яйца по земле, и бредущие вперевалку беременные самки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47