— Вы не должны… искушать меня, — прошептала Сабина. — Не надо меня просить о таких вещах. Я вовсе не сильная и не хорошая. Напротив, я слабая, безвольная и… плохая, если хотите знать. Мне все время хочется делать то, что я не должна. Я хочу… быть с вами. Хочу слушать то, что вы говорите. Хочу… чтобы вы прикасались ко мне.
Цыган вдруг отвернулся от нее.
— Вам надо идти, Сабина, — сказал он. — Есть границы, за которые мужчина не должен переступать, и я должен вести себя так, как полагается. Я люблю вас! Неужели вы думаете, что мне не хочется прижать вас к себе, покрыть лицо поцелуями, целовать ваши губы, глаза, шею, распустить волосы и тоже их целовать? Я люблю вас! А любовь — это не слабое анемичное чувство, каким сделали его англичане. Для меня любовь — могущественная сила, толкающая людей на отчаянные поступки. Это то, ради чего человек может голодать, украсть, драться и даже умереть. На мой взгляд, любовь должна быть такой. А сейчас вы должны идти, Сабина, а то я могу забыть, что вы моя гостья, которой я должен предложить лишь свое гостеприимство.
В голосе цыгана прозвучало столько эмоций, столько рвущейся наружу внутренней силы, что Сабина могла только слушать как зачарованная. Она чувствовала, что ее сердце готово вырваться из груди, что по телу разливается жар в ответ на его признание. Конечно, она любила его! Теперь Сабина знала точно, это любовь пробуждалась в ней, как разгорающееся пламя. Но потом, когда она уже колебалась и думала, что никакая сила в мире не сможет остановить ее желание броситься ему в объятия и предложить свои губы для поцелуев, даже мысли о которых вызывали у нее дрожь, цыган резко распахнул дверь.
Прохладный, ночной воздух ворвался в кибитку, отчего заволновалось пламя в лампах.
— Пойдемте!
Это было уже не предложение, а приказ. Цыган, не глядя на нее, протянул руку, чтобы помочь сойти со ступенек. Сабина машинально взяла со стола перчатки и шляпу, сознавая, что находится в заторможенном состоянии, и, не находя в себе сил ни думать, ни говорить, позволила ему свести себя по ступенькам на землю, где ее ждала лошадь.
Цыган помог девушке взобраться в седло с почти равнодушным видом, как ей показалось. Потом он отдал приказ, и через несколько секунд вернулся молодой парень, ведя крупного черного жеребца. Это было замечательное животное, похожее по изгибу грациозной шеи на арабского скакуна. На нем было седло, украшенное серебром, и стремя, тоже изготовленное из полированного серебра.
Цыган ловко вскочил в седло, отдал еще несколько приказов своим людям, и они вместе с Сабиной отправились в путь.
По мере того как лошади удалялись от лагеря, Сабина чувствовала, что невероятное напряжение спало, дыхание стало спокойнее и только тело буквально пело от необыкновенного удовольствия. Она сознавала, что едет рядом с ним, смотрела на его гордо поднятую голову и думала, что он кажется одним целым с конем, как человек, который с детства привык ездить верхом.
Что он сейчас думает о ней? Не только об отказе принять его любовь, но и о том, что она так цепляется за свою помолвку с Артуром. Возможно, в глубине сердца он упрекал ее за снобизм. Наверное, он думал, что она только из-за того, что может дать ей положение жены Артура, отказывается выйти замуж за бродягу-цыгана, человека, у которого нет постоянного дома. Конечно, он не понимает, что если бы она была свободной и у нее не было семьи, она осталась бы у него уже сегодня и никогда больше не вернулась в Монте-Карло.
Вот что такое любовь! Чувство, которое разрывает на части, сжигает тело, разум и душу. И все-таки — как она могла забыть о том, какую боль мог причинить ее поступок семье? И каких возможностей лишит их?
Гарриет рассчитывает приехать в Лондон, а мама словно помолодела со времени ее помолвки с Артуром. Это потому, что она стала меньше беспокоиться о будущем, и ей не надо экономить каждый фартинг, чтобы сшить для Гарриет несколько нарядных платьев, в которых она сможет отправиться в Лондон.
Сабина вдруг подумала об Артуре, о том, каким холодным грубым голосом он разговаривал с ней сегодня днем. Она вздрогнула и инстинктивно подъехала ближе к цыгану. Как будто почувствовав, о чем девушка думает и что в этот миг ощущает, он заговорил с ней в первый раз с тех пор, как они выехали из лагеря. Сабина смотрела на него в лунном свете, на темные волосы, открывавшие высокий красивый лоб. На непривычные глазу англичанки черты лица, красивого и располагающего к доверию. На рот, говорящий о великодушии, и темные глаза, в которых горел огонь, разожженный страстью, бушующей у него внутри.
— Мы едем рядом, — сказал цыган низким мелодичным голосом, от которого каждый раз начинали играть ее эмоции, как музыкальный инструмент, реагирующий на прикосновение рук настоящего мастера. — Бок о бок, Сабина. Значит ли это что-нибудь для вас? Для меня это воплощение мечты и надежда на то, что счастье возможно.
Глава десятая

Сабина пошевелилась и проснулась, а в следующее мгновение на нее водопадом нахлынули мысли и воспоминания.
Прошлая ночь была так богата событиями, но ей хотелось думать только о поездке верхом в темноте рядом с цыганом.
У них не было необходимости разговаривать. То, что они находились рядом и понимали, о чем каждый из них думает, исключало всякую необходимость в словах. Для Сабины было удовольствием просто ехать рядом с ним, чувствовать его силу и надежность. Было так замечательно знать, что ей достаточно протянуть руку, чтобы коснуться его, что она под его защитой и ей ничего не страшно!
Только когда впереди засияли огни Монте-Карло, она сказала:
— Мне показалось, что ваш табор переместился с тех пор, как я первый раз была у вас.
Он повернул голову и улыбнулся, глядя ей в лицо.
— Мне хотелось быть как можно ближе к вам, — ответил он.
Сабина подумала, что этому наверняка есть другое объяснение, но слышать такие слова было очень приятно. Они поехали дальше, и наконец на пересечении дорог, где располагалась первая вилла, едва заметная среди высоких зеленых деревьев, цыган придержал лошадь.
— Я должен вас оставить, моя дорогая, — сказал он. — Но чуть позже мы встретимся. Где я смогу вас найти?
— Я сказала Гарри, чтобы он меня ждал на дороге около виллы, — ответила Сабина.
— Я приеду туда, — ответил он, потом наклонился и взял ее руку. На ней были надеты перчатки для верховой езды. Он отвернул верхнюю часть одной из них и поцеловал обнаженную кожу запястья. Сабина почувствовала, как по телу пробежала дрожь, но, прежде чем она успела сказать хоть слово или хотя бы спросить, что он собирается делать, цыган пришпорил лошадь и скрылся в темноте на извилистой дороге, которая, как было известно Сабине, вела вниз к морю, в порт.
Девушка продолжала свой путь в более быстром темпе. Во многих виллах все еще светились окна, а на расстоянии Сабина видела ярко освещенное казино. Она подумала, что в этот момент в прекрасном здании играют люди, полностью сконцентрировавшись на вращающемся колесе рулетки или на масти карты, чувствуя, как напряжен каждый нерв. Игра многим доставляла удовольствие, хотя существовало очень много неискушенных, неопытных людей, для которых несколько часов в казино могли закончиться трагедией.
Но никому не дано защитить людей от самих себя. Гарри получил свой урок. Он был очень суровый, и ему еще много месяцев не удастся забыть его. Потом вдруг ее как огнем опалило, когда она сообразила, что брат пока еще не спасен. Да, цыганский король обещал найти Катишу и заставить ее отдать деньги, что позволит Гарри выбраться из ямы унижения и бесчестья, в которой он сейчас находится. Сабина подумала, не рано ли она так уверовала в то, что цыгану все удастся уладить.
Но она ничего не могла с собой поделать и доверяла ему. Он, не мог ее подвести.
Когда Сабина подъезжала к вилле «Мимоза», она улыбалась. Миновав ворота, девушка проехала вниз по дороге. Гарри вместе с человеком, который привел лошадь, ждал ее в тени деревьев. Когда она появилась в поле их зрения, к ней сразу подбежал грум и забрал у нее поводья. Мгновение спустя рядом с ней был Гарри.
— Все в порядке?
Он едва дышал от волнения, и она увидела по темным кругам под глазами, как нелегко дались ему страдания последних часов.
— Думаю, что все будет хорошо, — ответила она тихо.
Он помог ей спешиться, и грум увел лошадь.
— Ты не достала деньги? — спросил он.
Она покачала головой:
— Нет. Но один человек принесет их нам, я знаю. У меня нет сомнений на этот счет.
— А кто этот человек?
— Кое-кто, кого я встретила, когда только приехала сюда, — ответила Сабина уклончиво.
— Это, конечно, мужчина, — предположил Гарри.
Сабина не ответила. Что-то в ее лице и в напряженном поведении было необычным и заставило Гарри спросить:
— Что он значит для тебя?
Сабина вздохнула:
— Почему ты меня об этом спрашиваешь?
— Потому что ты ведешь себя очень таинственно и странно, — ответил Гарри. — Потому что он готов тебе помочь.
Послушай, сестричка, ты не попала в какую-нибудь неприятность?
— Неприятность? Какую неприятность? — спросила Сабина рассеянно.
Гарри внимательно посмотрел ей в глаза.
— Если ты меня об этом спрашиваешь, могу предположить, что ты влюбилась в него.
— Что заставляет тебя делать такие предположения? — спросила Сабина, стараясь говорить беззаботно, но краска, бросившаяся в лицо, выдала ее.
— Не нужно меня обманывать, — сказал Гарри. — Ты никогда не умела это делать, и, по-моему, совсем запуталась. Я помогу тебе, если смогу.
Сабина протянула руку и коснулась его щеки.
— Дорогой Гарри. Мы всегда делились друг с другом всеми нашими секретами, но этот я не могу рассказать. Тебе трудно будет меня понять.
— Откуда тебе это известно? Ты просто мне не доверяешь.
— Это не так, — возразила Сабина. — Но я не могу, клянусь тебе, говорить об этом. Он мой друг. Это все, что я могу сказать. И когда он приедет сюда, ты должен хорошо отнестись к нему. Пожалуйста, пообещай мне.
Позже она поняла, что не было нужды требовать от брата каких-то обещаний, потому что Гарри, посмотрев на цыганского короля, судя по всему, не нашел в нем ничего странного или неприемлемого для друга его сестры. Правда, в первый момент, получая от цыгана пачку банкнот, он был настолько переполнен чувствами, что мог только бормотать «спасибо» и снова и снова повторять, как он ему благодарен.
— Итак, вам удалось их вернуть! — воскликнула Сабина. — Я была уверена, что у вас получится.
— Вы действительно их забрали у Катиши, сэр? — спросил Гарри. — После того, как уехала Сабина, я вспомнил, что ошибся насчет нее, потому что в экипаже рядом со мной сидела блондинка, поэтому более вероятно, что деньги взяла она.
Цыганский король улыбнулся:
— Может быть, не будем задавать вопросов? Деньги ваши, только это имеет значение, ведь так?
— Да, конечно! — воскликнул Гарри.
— Могу я посоветовать, если вы не сочтете это за наглость, чтобы вы немедленно отнесли деньги в казино и рассчитались с долгом?
— Я иду прямо сейчас. Но как я смогу отблагодарить вас за то, что вы для меня сделали?
— Мне не нужны никакие благодарности, — ответил цыган.
— Но я чувствую, что должен вам сказать… — начал Гарри, однако цыган его перебил:
— Вы только смущаете меня. Лучше поспешите, пока ваш чек не отправился в Англию. Убедитесь, что он уничтожен и постарайтесь больше не садиться за стол в казино, пока находитесь на службе.
— Я не совсем еще сошел с ума. Второй раз со мной такого не случится, — сказал Гарри. — До свидания, сэр. До свидания, сестричка. Мне и в голову не могло прийти, что сегодняшний ужасный день может закончиться так хорошо.
Сабина поцеловала его, и он быстро пошел по дороге. Девушка проводила его взглядом, а потом, повернувшись к цыгану, обнаружила, что он наблюдает за ней.
— Как мне отблагодарить вас? — спросила она мягко.
— Мне не надо благодарностей, — ответил он. — Я очень горд, что вы пришли ко мне в трудную минуту и именно мне доверили честь помочь вам.
От звука его голоса Сабина смутилась и отвела взгляд, уставившись на стену за его спиной, возле которой они стояли.
— Я должна идти, — пробормотала девушка. Вместо ответа цыган вдруг поднял ее на руки, и мгновение спустя она уже сидела высоко на гладких камнях.
— Не двигайтесь, пока я не помогу вам, — сказал он. Легко перепрыгнув через стену и оказавшись в саду, он протянул руки и опустил девушку на землю. Какое-то мгновение они были очень близко друг от друга. Ей даже показалось, что она слышит, как бьется его сердце. У Сабины закружилась голова от острого желания прильнуть к нему всем телом. Ей так захотелось, чтобы он приник к ее губам. Никогда раньше она не испытывала подобного желания. А потом вдруг она оказалась свободна, и они уже стояли на небольшом расстоянии друг от друга между стволами деревьев, словно лунный свет воздвиг между ними непреодолимую призрачную преграду.
— Мне совсем не хочется говорить вам, что пора идти, — тихо сказал цыган. — Но вы устали. У вас было столько проблем и переживаний сегодня. Для одного дня слишком много эмоций. Теперь вам надо лечь в постель и уснуть.
От его слов Сабина почувствовала, что ей хочется плакать.
— Но теперь все в порядке, — сказала она.
— Все ли? — спросил он, приподняв брови.
Сабина знала, что он думает о своей любви к ней и о том, что она помолвлена с Артуром. Девушка опустила голову, а цыган сказал:
— Но я решил, что на сегодня хватит переживаний. Иногда в жизни наступает миг, когда очень трудно что-то решить, и мы разрываемся между разумом и сердцем. И здесь, моя маленькая любовь, вам предстоит самой найти свой путь. Нет, не надо сейчас ничего говорить, — остановил он Сабину, когда та хотела ему ответить. — Есть еще одна вещь, которую мне хотелось бы сказать, прежде чем я уйду. Никогда больше не рискуйте своей жизнью, отправляясь меня искать в темноте по опасной дороге. Если я понадоблюсь, вам только стоит выйти на балкон со свечой в руке. Привяжите платок, который я вам сейчас дам, к балюстраде, и через час я буду здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33