Пожалуйста, Артур, скажите, что вам нравится мое платье.
Голос Сабины звучал так умоляюще, так жалобно. Она без слов, по выражению лица Артура, знала, что он недоволен, но не понимала, чем именно. Наверняка ему не хотелось бы, чтобы она носила неприметную дешевую одежду, как тогда, во время их первой встречи. Даже по сравнению с теми нарядами, в которые были одеты Дороти и Лаура Бертрам, они были жалкими и немодными. Ей было просто страшно подумать, на кого бы она была похожа здесь, в модном, роскошном Монте-Карло, если бы не доброта леди Тетфорд.
— Я уверена, что вы должны быть в восторге от этого платья! — воскликнула она с отчаянием. — А другие еще лучше.
Воцарилось тягостное молчание. Потом, когда напряжение стало невыносимым, леди Тетфорд не выдержала:
— Не будь глупцом, Артур. Девочка не могла ходить по Монте-Карло, выглядя, как служанка. Ты прекрасно это знаешь, как и я. Тебе всегда надо все осложнить и заставить нас чувствовать себя неловко.
Артур посмотрел на мать. Взгляд стал ледяным, губы сжались, и он сухо заявил:
— Отлично. Но я могу кое-что сказать по поводу того, как она выглядит.
— Сабина здесь уже произвела самое благоприятное впечатление, — возразила леди Тетфорд.
— Неужели! И на кого же? — спросил Артур.
— На моих друзей, — ответила леди Тетфорд.
На его губах появилась улыбка, очень неприятная.
— Я так и думал, — проговорил он.
Сабина в изумлении переводила взгляд с одного на другого. Почувствовав неприязнь и продолжение какого-то давнего противостояния, непонятного ей, она импульсивно подошла к Артуру и положила руку ему на грудь.
— Все это для того, чтобы сделать вам приятное. А теперь не хотите ли вы сказать, что рады меня видеть?
В первый раз со времени приезда Артур взял ее за руку, глядя в лицо.
— Я очень рад вас видеть. Но вы мне нравились такая, какой я вас встретил в Коблфорде.
— Я такая и есть, — смущенно прошептала Сабина.
Артур смотрел на нее, и ей показалось, что напряжение стало меньше, но вдруг он вырвал свою руку.
— Идите сюда! — воскликнул он.
Артур схватил ее за локоть и буквально подтащил к окну.
Там он внимательно посмотрел ей в лицо, потом вытащил из нагрудного кармана белоснежный носовой платок. Прежде чем Сабина успела сообразить, что он собирается делать, Артур провел им по ее щекам — сначала по одной, потом по другой.
Сабина вскрикнула от боли. Он отпустил ее и теперь стоял, угрюмо разглядывая носовой платок, испачканный розовыми пятнами от румян.
— Это твоих рук дело! — воскликнул Артур, бросив злой взгляд на леди Тетфорд.
Он почти кричал, выдвигая свои обвинения громовым голосом. Сабина отскочила к подоконнику и прижала руки к груди.
— Мой дорогой Артур! Стоит ли так пугать девочку своими выходками? — спросила леди Тетфорд.
— Вот именно, выходки! — ответил ее сын. — Ты, по-моему, достаточно сделала, чтобы превратить ее в модную куклу, раскрасив, как шлюху.
— Немного румян не могут повлиять на ее мораль.
— Это ты так думаешь, — грубо ответил Артур. — Но я точно знаю, что значат такие действия, когда они исходят от тебя. Ты хочешь сделать из нее свое подобие. Ты хочешь развратить, испортить, опорочить ее невинность, чтобы доказать мне, что все женщины одинаковые, и ни одна из них не лучше тебя.
Его голос дрожал от ярости, но леди Тетфорд смотрела на него абсолютно спокойно.
— Нет необходимости выходить из себя, Артур, или быть грубее со мной, чем обычно. Сабина не стала развращена или испорчена от того, что я нанесла ей на бледные щеки немного румян и слегка коснулась ее носа пуховкой. Она прелестная и нежная, такая, как была всегда. Одному Богу известно, сколько Сабина еще сможет оставаться такой, если будет следовать твоим искаженным взглядам на жизнь и узнает, что ты всегда ожидаешь от каждой женщины самого плохого.
— Поскольку твой пример сделал меня циничным, можешь обвинять в этом себя, — с горечью ответил Артур. — Я очень не хотел, чтобы Сабина сюда приезжала, и теперь вижу, что мои опасения были не напрасны.
— Ты вынужден был согласиться на ее приезд сюда. Так что давай не строить иллюзий на этот счет, — заметила леди Тетфорд.
— Что ж, отлично, это так. Но пойми, я не хотел, чтобы ее здесь портили или развращали. А сейчас она пойдет наверх и умоется. И если я еще когда-нибудь увижу Сабину напудренной и нарумяненной, отправлю ее домой следующим же поездом. Это вам ясно?
Он повернулся к Сабине.
— Артур, пожалуйста… не сердитесь так.
Глаза Сабины наполнились слезами, голос с трудом вырывался у нее из горла.
— Вы слышали, что я сказал! — воскликнул он резко. — Ступайте наверх и умойтесь. И в следующий раз, когда вам в голову придет воспользоваться косметикой, вы узнаете, что мои угрозы не пустые слова.
Сабина побежала к двери. Она распахнула ее и с силой захлопнула за собой. Потом бросилась наверх, в комнату. Оказавшись в относительной безопасности, девушка вытерла слезы чистым носовым платком. Ее била дрожь.
Как он посмел так разговаривать со своей матерью? Как можно было настолько разозлиться из-за какой-то ерунды, чтобы едва ли не рычать от ярости?
Сабина снова вытерла глаза и всмотрелась в свое отражение в зеркале туалетного столика. Потом подбежала к умывальнику, из разукрашенного цветами фарфорового кувшина плеснула в таз немного воды и принялась губкой тереть лицо.
Румян было очень мало, а пудрой Мария только коснулась ее носа, поэтому все это было смыто через секунду, и когда она вытерла лицо полотенцем, на нем не осталось ни следа злосчастной косметики, так взбесившей Артура.
Сабина опять подошла к туалетному столику. Не было никаких сомнений, что с румянами на щеках она выглядит гораздо лучше. Теперь, когда приказание Артура было выполнено, Сабина почувствовала себя униженной от того, каким образом он с ней обращался.
Почему он был так груб со своей матерью? И почему в самом деле он, ее жених, позволял себе приказывать ей, пока она еще не стала фактически его женой? Но, задав себе этот вопрос, Сабина почувствовала, что весь ее запал мигом иссяк.
Ей хотелось, чтобы Артур был доволен, а не сердился на нее.
Она думала, что он одобрит ее наряды, а не будет искать в них недостатки.
Прошлой ночью цыган сказал, что она красивая. Сабина видела в его глазах восхищение. Она, как и любая другая женщина, почувствовала бы, если в том, как он обращался с ней, была бы неискренность или притворство. То же самое происходило и в казино. Все друзья леди Тетфорд делали ей комплименты, а другие мужчины, которых она не знала, смотрели на нее такими взглядами, что в их смысле можно было не сомневаться.
Артур должен был бы гордиться, а не злиться. Сабина почувствовала, как у нее в груди нарастает обида, но потом здравый смысл взял верх. Он был прав. Конечно, он был прав.
Папа и мама тоже не одобрили бы, если бы кто-нибудь из них увидел, что она накрашена. Так что Артур был прав, что заставил ее смыть косметику с лица. Пусть она с косметикой выглядит красивее, но ведь суть не в этом. Леди не должна себя так вести, не должна румяниться. Она позволила себе послушаться маму Артура, так как считала, что никто не сможет заметить косметику на ее лице.
«Я должна извиниться перед ним», — подумала она и заставила себя согласиться с тем, что это необходимо.
Медленно и очень неохотно, как будто у нее к ногам подвешены тяжелые гири, она, ступенька за ступенькой, стала спускаться вниз, в холл. Когда ее рука потянулась, чтобы открыть дверь в гостиную, Сабине вдруг отчаянно захотелось домой.
У них дома никогда не происходило подобных сцен. Папа, как бы он ни был возмущен поступками детей, никогда не выходил из себя. Он ругал их, конечно, но всегда казалось, что он больше расстроен, чем разозлен их плохим поведением. Мама иногда теряла терпение, но весь конфликт исчерпывался в течение нескольких минут, как и их детские ссоры.
Потом они целовались и опять любили друг друга. Кажется даже, что после этих ссор все становились немного счастливее, чем прежде, потому что темное облачко разногласий было слишком маленьким по сравнению с ярким солнцем их семейного счастья.
Еще не открыв дверь, Сабина вдруг кое-что поняла, не приходившее ей раньше в голову.
«Я боюсь Артура», — сказала себе Сабина. Да, она боится его. В какой-то степени это открытие поразило девушку. Как часто она говорила сестрам, что ничего не боится, даже привидений, старости или смерти. Но теперь она боялась мужчины. Мужчины, за которого собиралась выходить замуж.
«Он не должен сердиться на меня, не должен», — говорила она себе, и чувствовала стыд из-за того, что была такой трусихой.
Артур ее любит! Если она поступила не правильно, а потом извинилась, он должен ее понять.
Сабина открыла дверь и вошла, отрепетировав мысленно слова извинений, которые надо произнести. Сначала ей почудилось, что гостиная пуста, но потом она увидела леди Тетфорд, лежавшую на тахте возле окна. Артура в комнате не было.
Сабина медленно пересекла комнату. На мгновение ей показалось, что женщина спит, но потом она поняла, что леди Тетфорд смотрит в сад. Ее глаза были устремлены на высокие кипарисы, но не видели их.
— Артур ушел? — спросила Сабина тихо.
— Да. Он вернулся на обед.
— О! — Сабина больше не нашла, что сказать.
Леди Тетфорд с видимым усилием повернула голову.
— Иди сюда, детка. Я хочу поговорить с тобой.
Сабина послушно подошла. Она стояла около дивана и смотрела на женщину. Ей показалось, что леди Тетфорд выглядит очень усталой. Ее лицо было таким грустным, как будто она страдала.
Женщина взяла с дивана подушку и положила ее рядом с собой на пол.
— Садись, Сабина, — сказала она.
Девушка сделала то, о чем ее попросили. Зеленая юбка волнами легла вокруг ее ног, спиной она оперлась на спинку дивана и посмотрела на леди Тетфорд.
— Мне очень жаль, что так получилось, — сказала леди Виолетта. — Это моя вина. Мне следовало догадаться, что Артур рассердится не только на меня, но и на тебя.
— Он очень злится? — спросила Сабина.
— Ничего, все пройдет.
— Я не думала, что он заметит.
— Никто другой не заметил бы, — сказала леди Тетфорд. — Просто он искал косметику на твоем лице. Он всегда с подозрением относится ко мне, а раз ты была со мной, то и к тебе.
— Но почему? — воскликнула озадаченная Сабина. — Почему он относится к вам с подозрением?
— Потому что он ненавидит меня, — ответила леди Тетфорд.
— Ненавидит вас? — повторила Сабина. — Да нет, этого не может быть. С какой стати?
— Неужели тебе никто обо мне не рассказывал? — спросила леди Тетфорд.
— Рассказывали. Мама говорила о том, как вы всегда были к ней добры и как печально, что она вас не видела столько лет.
Она очень обрадовалась, узнав, что Артур ваш сын. Это было одной из причин, почему папа и мама были рады дать согласие на наш брак.
— Думаю, что именно поэтому Артур не стал говорить обо мне всякие неприятные вещи, — задумчиво сказала леди Тетфорд как будто про себя.
— Неприятные вещи? — удивилась Сабина. — Но зачем ему это? Как бы он посмел?
— Он посмеет сделать все, что угодно, если это послужит его цели или он что-то от этого выиграет, — ответила леди Тетфорд. — Но я вижу, ты мне не веришь. Ты, девочка, выросла в счастливом доме, у тебя любящие родители. Конечно, тебе трудно понять, как может ненавидеть мать единственный ребенок.
— Но за что? За что? — настаивала Сабина.
— Я тебе расскажу, — сказала леди Тетфорд. — Лучше мне самой тебе все объяснить. Я не могу доверить Артуру, с его полным отсутствием деликатности, излагать свою версию этой истории.
Она приложила к губам кружевной носовой платок и продолжила:
— Артур сильно похож на своего отца, моего мужа. У него был сильный характер, но очень ограниченные, можно даже сказать, фанатичные взгляды. Если он когда-нибудь решал, что курс акций должен быть таким, какой он считает правильным, то готов был отстаивать свое мнение до последнего, какие бы ни выдвигались аргументы против. Никакие силы не могли изменить решение моего мужа, и никто не мог сбить его с намеченного курса. Артур такой же. Никто и ничто не может изменить его мнение обо мне.
— Но что такого вы натворили? — спросила изумленная Сабина.
— Позволь рассказать тебе все по порядку, — ответила леди Тетфорд. — Мне было восемнадцать лет, когда я вышла замуж за отца Артура, которому было уже сорок. Он был вдовцом, который до нашего брака был женат на одной невротичке, женщине с очень сложным характером, не игравшей никакой поли в его жизни. Но болела она около пятнадцати лет. И все эти годы мой муж жил без женщин. Его жизнь проходила только в обществе мужчин. У него не было никакого интереса, даже небольшой тяги к так называемому слабому полу.
Итак, мы поженились, и родился Артур. Вскоре после этого я стала чувствовать себя очень несчастной. Я фактически не любила его, когда выходила замуж. Конечно, он вызывал у меня восхищение. Мне казалось, что он красивый и романтичный мужчина. Из-за своей молодости и глупости я не понимала, что значит жить с человеком, обладающим таким темпераментом, вернее, полным его отсутствием. Ощущение, что я несчастна, становилось все сильнее и сильнее. Мне оставалось только заставлять себя и весь окружающий мир думать, что наш брак во всех отношениях был счастливым.
Я занимала определенное положение при дворе, что давало возможность иметь какие-то интересы за пределами дома.
Занималась благотворительностью, посвящала этому все свободное время, лишь бы только не думать о своей жизни и не оставаться с мужем наедине.
Мне доставляло огромное удовольствие воспитывать Артура, до тех пор, пока его не отправили в школу, а потом и в университет. Он был очень похож на отца и внешне, и по характеру. И, пожалуй, единственный человек, к которому мой муж питал привязанность и пытался понять, был наш сын.
Артур, в свою очередь, обожал отца.
Шли годы, и в конце концов мой муж умер. Я не могу передать тебе, девочка, что значит ощутить себя вдруг свободной. Свободной от того, что висело темным облаком над моей жизнью так долго, что я думала, мне предстоит жить в темноте до конца моих дней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33