Он измерял толщину их хитинового покрова, ища слабые места.
Слабых мест у дрононов было мало. Хитиновый панцирь превосходно защищал голову, грудь и спину. Самыми уязвимыми у них были задние ноги, где помещались дыхательные отверстия, но добраться до этих ног представлялось нелегкой задачей — дрононы хорошо отражали атаки спереди, и при их способности летать и отличной прыгучести человеку почти невозможно было напасть на них сзади.
Галлен не мог себе представить, на что может надеяться человек, вступающий в рукопашный бой с дрононом. Он засыпал и двигался во сне, выполняя упражнения, известные лишь посвященным, развивая мускулы, о существовании которых не знал, пиная ногами в прыжке воображаемых врагов в тихих переходах храма.
Во время одной такой схватки к нему пришла Мэгги, тоже полусонная:
— Чего тебе неймется в такой час?
— Я не могу уснуть, — сказал Галлен. — Вериасс сказал, что эта проклятая манта будет учить меня уму-разуму в спокойные минуты, а она мне всю ночь спать не дает.
— А ты поговори с ней, — посоветовала Мэгги. — Скажи, что хочешь поспать.
Галлен так и сделал, и манта тут же прекратила свои уроки. Его вдруг потянуло лечь рядом с Мэгги, и он сообразил, что это манта внушает ему такое желание. «Зачем это?» — спросил он, и в мозгу зажегся ответ: «Ты теперь лорд-протектор и должен кого-то защищать».
В последующие несколько дней Орик стал неразлучен с Эверинн. Все думали, что он ушел к себе, — а через несколько минут Эверинн, проводя секретное совещание с замаскированными вельможами Фэйла, вдруг обнаруживала, что он лежит на полу у ее ног, словно большой лохматый пес.
Она не возражала против таких знаков внимания. Мало кто способен одолеть завоевателя в одиночном бою, а медведь — Эверинн не забывала этого — однажды уже спас ей жизнь. Кроме того, присутствие Орика как-то ее успокаивало. Эверинн слишком остро чувствовала свое предназначение, зная, что рождена быть предводительницей и что каждая ее черточка, даже химическая комбинация ее феромонов, созданы с целью привлекать к ней людей.
С детства она усвоила, как легко можно управлять людьми с помощью тысячи разных мелочей — например, обращаться к человеку с просьбой лучше сидя, чтобы показаться ему более слабой и беззащитной.
Когда ты стоишь, выпрямившись и подняв голову, людям кажется, что ты способна справиться с любой ситуацией. Глядя в глаза колеблющемуся и тихо уговаривая его, можно склонить его к нужному решению. Тщательно обдумав наряд и внешность, можно внушить желание любому мужчине. Подчеркнув свою общность с другими женщинами, можно любую убедить в том, что вы сестры, а не соперницы. Этот список был бесконечен, и Эверинн знала, что даже способность постигнуть это искусство заложена в ней от рождения. Миллиарды людей, не обладающих таким талантом, за всю жизнь не могли добиться никакого успеха в обществе.
Казалось бы, Орик, не будучи человеком, должен быть невосприимчивым к ее чарам. Однако он не отходил от нее по каким-то своим причинам. Эверинн не могла понять по каким. Возможно, он просто поддался общему энтузиазму. За последние два дня у Эверинн перебывали все вельможи Фэйла, повествуя о различных зверствах, совершенных дрононами. Торговец рассказывал, какую контрибуцию взяли с него дрононы — теперь он разорен. Мать рассказывала о пропавшем сыне. Строитель рассказывал о большой могиле, случайно обнаруженной им — в ней лежали дети с физическими недостатками, «неполноценные» по мнению дрононов. Все эти ужасы, касающиеся и общества, и отдельных людей, Орик выслушивал с испугом, но еще больше занимали его рассказы о том, как любили все мать Эверинн, как мечтали о ее возвращении. Эверинн сама знала, что ее мать, хотя и не была идеальной правительницей, всегда искренне стремилась стать Слугой Всех Людей. При ней повсюду царил мир и все делалось ради торжества справедливости. Но дрононы не ценили ни мира, ни справедливости. Их биологический уклад повелевал им завоевывать новые земли и пожинать плоды своих завоеваний. Человеческие жизни ничего не значили для них в сравнении с победой.
Но если Орик оставался при Эверинн только из-за этих рассказов, ее беспокоило, что подумает о ней медведь, обнаружив ее несовершенства.
В свой первый день в Гвианне Эверинн собрала доверенных людей, и они вместе разработали план побега с Фэйла. Дрононы делали все, чтобы отрезать планету от вселенной. У всех ворот Лабиринта Миров стояли часовые, а в космосе патрулировали боевые корабли.
Однако силы завоевателей на Фэйле были малочисленны — их хватало, чтобы не дать Эверинн уйти, но не хватало на то, чтобы организовать ее поиск. Дрононы ожидали подкрепления из космоса — вот тогда они прочешут весь Фэйл. Надо было уходить сейчас.
Тактический план Вериасса предусматривал три атаки: первая, ложная, будет предпринята у других ворот, чтобы отвлечь туда силы противника. Затем сторонники Эверинн попытаются похитить звездолет. Если кораблю удастся выйти в гиперпространство, дрононы подумают, что Эверинн покинула планету на нем — если же корабль будет уничтожен, дрононы решат, что Эверинн погибла. В любом случае их бдительность ослабнет.
В это время, пользуясь замешательством противника, люди Эверинн атакуют с воздуха ворота на Сианнес. И если эта атака пройдет успешно, Эверинн уйдет.
Настало утро решающего дня. Вериасс вел над дорогой старинный плаволет — длинную алюминиевую машину на десять мест, с расширенными книзу крыльями, где помещались отверстия для выхлопа.
Внизу бежала гладкая лента дороги. Пассажиры плаволета на вид ничем не отличались от обычных туристов. Эверинн взглянула на хронометр. Было девять утра, и в трехстах километрах к югу вельможи Фэйла стягивали своих людей для штурма ворот, ведущих на Билунг. Эти ворота служили хорошим отвлекающим пунктом, поскольку находились близко и от Гвианны, и от ворот на Сианнес.
Эверинн закрыла глаза, и ее манта соединилась с персональным интеллектом лорда Шанна. Отвлекающая атака началась — серебристые флайеры, летя клином, прошли низко над лесом в сторону ворот; они бросали бомбы и баллоны с хлористым водородом, особенно ядовитым для дрононов. Как только над деревьями взвились языки пламени, отряд лорда Шанна пошел на приступ.
В лесистой местности дальнобойные лазерные орудия были почти бесполезны, поэтому войско лорда было вооружено одними огнеметами. Доспехи, защищающие от химического огня, были слишком тяжелы для человека, и бойцы шли в атаку в одних лишь респираторных масках и легких жароустойчивых костюмах. Люди наступали цепью, соблюдая осторожность. Бой был только отвлекающим, и никто не спешил схватиться с завоевателями.
Сам лорд Шанн следовал за отрядом в плаволете с опущенным верхом, наблюдая за боем. Он скользил по лесу между стволами, и только отдаленный запах дыма говорил ему о том, что сражение началось. Так шло до тех пор, пока отряд не столкнулся с несколькими десятками завоевателей. Тогда началась стрельба, и лес наполнился огнем. Пылающие газовые шары носились в воздухе с невероятной скоростью.
Эверинн видела, как человек пытается скрыться за деревом от летящего на него растущего огненного шара. Шар разбился о ствол дерева, и рука человека вспыхнула пламенем ярче солнечного. Человек с криком завертелся на месте, раскидывая ногами лесной мусор. Миг спустя огонь охватил его целиком.
Эта сцена ужаснула Эверинн до глубины души. Как тарринка, она была наделена врожденным даром сопереживания и питала отвращение к насилию. Сознание того, что лорд Шанн и его люди добровольно идут на смерть, вселяло в нее стыд, лишало сил. Она хотела лишь одного — чтобы нигде никого не убивали, но не могла выйти из смертельной игры, в которую вступила.
Впереди на дороге послышался вой сирен — это приближались военные плаволеты. Вериасс отвел свою машину в сторону, уступая им путь. Эверинн, прервав телесвязь, посмотрела вверх. Три транспорта с завоевателями на полной скорости шли на юг — в них сидело около шестидесяти зеленых гигантов. Вериасс на своем сиденье немного расслабился, вздохнув с облегчением. Этих солдат могли направить сюда только от ворот Сианнеса. Военная хитрость сработала.
Вериасс пропустил солдат и нажал на стартер. Эверинн восстановила телесвязь, продолжая следить за ходом битвы.
Прошло еще четыре минуты — бой не утихал. Внезапно над горизонтом, далеко на юге, поднялся в небо космический корабль — белый шар, взлетающий все выше и выше. Леди Фребан передавала по радио лорду Шанну:
— Мой лорд, корабль нашей госпожи стартовал. Повторяю: задание выполнено. Корабль госпожи стартовал. Заканчивайте атаку!
Передача продолжалась две минуты. Дрононы послали атмосферные флайеры на перехват корабля, но прежде чем те успели подойти, леди Фребан совершила скачок в гиперпространство. Эверинн испытала чувство глубокого сожаления. Будь она на этом корабле, она уже оказалась бы за пределами планеты. Но Вериасс настаивал на том, что этот вариант слишком опасен, что звездолет — слишком уязвимая мишень. Было решено провести двойной отвлекающий маневр. Так что настоящий бой еще впереди.
— Мы секундах в шестидесяти от наших ворот, — предупредил Вериасс. — Галлен… — Но молодой человек уже опустил верх плаволета и выставил наружу свой огнемет с горящим красным глазком.
Черные одежды Галлена заполоскались на ветру; Эверинн мельком взглянула на серебряные кольца его манты, на лавандовую маску, и на миг ей почудилось, что перед ней Вериасс. Но Галлен повернулся в профиль, и иллюзия исчезла. Эверинн смотрела вдаль. В пустыне, в трех километрах севернее ворот, стоял ряд невысоких желтых холмов. Сейчас над ними появятся три фаланги флайеров, летящих со скоростью четыре тысячи километров в час. У завоевателей не будет и трех секунд, чтобы уйти в укрытие.
Вериасс взял курс на ворота. Плаволет загудел, вздрагивая при столкновении с мелкими воздушными потоками. Вдалеке вспыхнули на солнце ветровые стекла флайеров, и Эверинн начала отсчет: три, два… один. Пятнадцать летающих блюдец шли тесным клином и вдруг рассыпались, растянувшись на запад и восток. Завоеватели повели со своего поста противовоздушный огонь; с флайеров посыпались серые кружочки — маяки для отвлечения на себя самонаводящихся снарядов.
Потом стали падать зажигательные бомбы — такие мелкие, что Эверинн не видела их в воздухе. Но вокруг ворот возникла сплошная стена пламени высотой тридцать метров. Эверинн не верилось, что кто-либо или что-либо может выжить в этом аду, но Вериасс настоял на том, чтобы флайеры сделали второй и даже третий заход.
К этому моменту плаволет достиг места, где шоссе поворачивало на запад, но Вериасс продолжал держать на север, резко снизив скорость. Плаволет сошел с дороги.
Моторы взвыли — машина прошла по узкому овражку, вздымая тучи пыли. Над холмами появилась вторая волна флайеров — быстрее, чем ожидала Эверинн, — и сбросила вниз груз разрывных бомб. Пыль и горящие тела взметнулись в воздух смерчем. Огонь и дым заволокли ворота. Разрушить их было почти невозможно, но Эверинн все-таки достала ключ и набрала код. Под сводом возникло свечение.
Огонь, вызванный зажигалками, начал угасать. Над холмами поднялась третья и последняя волна флайеров, рассеивая черное маслянистое вещество, в обиходе называемое «черным туманом». Оно не имело отравляющих свойств, но полностью поглощало свет — через несколько секунд небо почернело.
Черное облако неслось на плаволет, и Вериасс, сконцентрировав всю остроту своего зрения, вошел во мрак. Эверинн показалось, что ей замазали глаза — она не видела ни зги, и все-таки они мчались к воротам; Эверинн боялась, как бы Вериасс не врезался в столб.
Кто-то из завоевателей, видимо, услышал шум их двигателя — над головой у Эверинн просвистели два белых огненных шара. Вскрикнув, она пригнулась. Галлен дал ответный выстрел, не видя куда.
Вериасс крикнул:
— Я не вижу ворот!
Галлен снова выстрелил; шар химического пламени разбился о воротный столб всего в двадцати ярдах от них. Вериасс дал задний ход и крикнул:
— Бегите.
Эверинн выскочила из плаволета. Было так темно, что она не видела ничего, кроме огненного зарева над воротами. Орик споткнулся, вылезая из машины, и взревел:
— А, чтоб тебе!
Эверинн оглянулась, но не увидела медведя. Мэгги, Галлена и Вериасса она различала только по слабому свечению их масок; мерцающие пятна плыли над землей, как призраки. Мэгги схватила Эверинн за руку, увлекая ее за собой, но обе они наткнулись на тело великана. Не успела Эверинн опомниться, как завоеватель ухватил ее за щиколотку. Визг Эверинн слился со слабым зовом раненого:
— Завоеватели, ко мне!
— Галлен, помоги! — крикнула Мэгги.
Эверинн вырывалась, но великан держал крепко. Орик, невидимый в чернильном мраке, с ревом кинулся на лежащего. Тот отпустил Эверинн, и она услышала шум борьбы, ничего не видя.
Внезапно завоеватели окружили их, едва различимые в свете, идущем от ворот, — они были слишком близко, чтобы стрелять из огнеметов. Галлен и Вериасс выхватили мечи, но сталь плохо помогала против великанов, облаченных в доспехи — не успели Галлен и Вериасс свалить одного, на его место встало трое других.
У Эверинн не осталось выбора. Она достала из кармана светящийся шарик и подняла его высоко над головой.
— Стойте! — Эверинн держалась прямо, но сердце замирало у нее в груди. — Завоеватели, вы видите это? Вы знаете, что это такое?
— Это «террор», — произнес сержант в тяжелых доспехах.
— Да — и если вы не сдадитесь, я уничтожу этот мир. Моя манта связана с восемьюдесятью четырьмя другими шарами с терроранами, рассеянными по всей галактике, и один из них находится на Дрононе. Я уже задействовала их. Через три минуты они начнут взрываться, если вы не сдадитесь! Вы не успеете передать предупреждение. Вы все умрете.
Эверинн глотнула воздуха. Она не знала, поддадутся ли завоеватели на ее уловку. Ведь она тарринка, и вся ее жизнь посвящена сохранению мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42