Наконец показалось поле зреющей кукурузы с метелками, отливающими серебристо-золотым блеском при свете звезд. Стебли поднимались в вышину на двенадцать футов — в графстве Морган таких не увидишь, и огромные початки были тугими и сладкими.
Мэгги сорвала один и принялась его жевать, опустившись на колени, и Галлен последовал ее примеру.
Мэгги принялась за второй початок, роняя изо рта сладкие зерна, как вдруг Орик взревел:
— Паук! Бежим! — И пустился наутек.
Мэгги подняла голову. Прямо над ней, задевая брюхом кукурузные метелки, стояло громадное существо на шести тонких ногах. Само туловище было у него едва ли шире ярда, и Мэгги различила горящие зеленые глаза. Одна нога с невиданной скоростью свистнула в воздухе и выбила початок из руки Мэгги, другая взвилась, метя в саму Мэгги.
Галлен с криком бросился вперед, ухватил паука за одну из ног, вывернул ее и оторвал от туловища.
Паук завопил и попытался отойти, но Галлен опять поймал его за переднюю ногу, оторвав и ее тоже.
Отлетевшая нога задела Мэгги, ударив ее железным кольцом. Мэгги взвизгнула и попятилась. Тут она увидела, что Орик вернулся и стоит рядом с ней на задних лапах, рыча и размахивая когтями в воздухе.
Туловище паука, утратив равновесие, опасно накренилось вперед. В тот же миг Галлен, схватив оторванную ногу, огрел ею паука промеж глаз, и чудище рухнуло на землю с громким скрежетом.
Галлен бросился к нему и стал молотить его своей дубиной. К Галлену подоспел Орик, прижав паука к земле. Зеленые глаза чудища горели по-прежнему, и Галлену пришлось хряснуть по ним несколько раз, прежде чем раздался треск и глаза погасли. Только тогда Галлен перестал избивать паука.
Не успел Галлен отдышаться, стоя над поверженным телом своего врага, вдали послышался какой-то вой — словно звук рога, который то замирал, то усиливался.
Мэгги повернулась кругом, высматривая новых пауков. Возможно, и город, и поля принадлежали этому громадному пауку или его семье. Ведь здесь волшебная страна сидхов. Кто знает, какие еще чудеса ждут впереди?
Вой не умолкал. Орик с ворчанием обнюхал паука, насторожил уши и сказал:
— Что-то приближается к нам.
В кукурузе зашелестело. Галлен схватил Мэгги за руку и бросился бежать. Перебравшись через дорогу, они укрылись в кустах и увидели еще десять гигантских пауков, появившихся на краю поля.
Пауки обнаружили своего мертвого товарища, и один из них оттащил труп прочь, а другие устремились в глубину поля, разыскивая виновных.
Галлен нахмурился. Теперь это поле все равно что в сотне миль от них — больше с него ничем не поживишься.
— Пошли, — шепнул он, дернув Мэгги за руку. — Надо убираться отсюда.
Орик крался впереди, используя свое умение видеть в темноте и острое чутье, пока они не оставили за собой паучьи поля. Небо посветлело, приобретя цвет тусклого серебра — должно быть, близился рассвет.
Прямо перед ними через реку был перекинут мост, и путникам предстояло решить — войти ли им в город, или продолжать прятаться в лесах.
Орик оглянулся на Галлена и Мэгги. Солнце быстро поднималось, и городская стена впереди переливалась зелеными и пурпурными оттенками, словно поле цветущей люцерны. Стена была закругленной, кое-где рядом с ней росли высокие деревья. Дорога в город была скрыта за густым лесом.
— Подберусь-ка я к дороге, — сказал Галлен, — погляжу, что там и как.
Мэгги кивнула, но как только. Галлен отошел, она почувствовала, что должна идти за ним, и подчинилась этому чувству. Орик позади пробурчал: «Меня-то подождите, окаянные!» и устремился следом.
Как только Мэгги вышла на дорогу, кто-то словно взмахнул волшебной палочкой. Над горами разом взошли два ярких сиреневых солнца, окутав город сетью пересекающихся теней. Как только лучи коснулись дороги, она вспыхнула густо-красным огнем, словно была вымощена рубинами. Деревья по ее сторонам шелестели под легким бризом, качая длинными, как у пальм, листьями. Ветер донес звуки далекой музыки.
Впереди тенистая крытая аллея вела в город. У входа в нее мелькали люди, мужчины и женщины, усаживаясь за столы. Из-под свода доносился запах жареного мяса и свежего хлеба.
— Харчевня, — объявила Мэгги. — Это заведение я всюду узнаю.
Однако все трое стояли, не осмеливаясь двинуться вперед. Не все посетители этой харчевни были людьми. У входа стоял, прислонясь к стене, желтый молодец с невероятно длинными руками и ногами, безволосый и голый, если не считать набедренной повязки винного цвета. Другие, мелькавшие в полутьме, походили на детей с желтоватой кожей, с огромными глазами и ушами.
Но было там и множество обыкновенных людей — кто в длинных одеждах, блистающих зелеными и синими красками или темных, как ночь, кто в золотых штанах и камзолах и серебряных головных уборах. А некоторые были одеты в сплошные серебряные доспехи.
Ветер переменился, и музыка стала громче — звучали трубы, рокотали барабаны и нежно пели инструменты, которых Мэгги никогда не слышала. Музыка, запахи и яркие фигуры горожан — все это манило ее, и Мэгги поняла, что должна войти в город, пусть это даже станет последним поступком в ее жизни.
Они двинулись ко входу, и желтый человек-паук устремился им навстречу.
— Добро пожаловать, путники! — сказал он со странным акцентом. — Еда для всех путешественников, прямо у дороги. Пожалуйте откушать, выбирайте себе на вкус!
— А сколько у вас берут за завтрак? — спросил Галлен.
Верзила удивленно раскрыл рот:
— Должно быть, вы пришли издалека! Еда — это такая малость. У нас на Фэйле она ничего не стоит. Пожалуйте.
Они вошли в полумрак и прохладу харчевни. Музыка стала еще громче. Мэгги водила глазами вокруг, ища музыкантов, но музыка лилась с потолка, словно сам дом создавал ее. В темных нишах светились огоньки вроде ламп, но без пламени. В углу зала люди брали с полок подносы и ставили на них посуду. Галлен встал в очередь, и путники вошли в узкий проход, отделенный живой изгородью от кухни. Все стоявшие перед ними подходили к окошку, заказывали еду и потом подавали в окошко поднос, забирая его уже наполненным.
Галлен тоже сунул в окошко поднос и попросил рогалики, жареную картошку с колбасой, свежую малину и молоко. Он тут же получил поднос обратно со всем, что заказал.
Мэгги заглянула в окошко. В ярко освещенном помещении трудились повара, сделанные из золота и фарфора. У каждого было по шесть рук, и сновали они так быстро, что в глазах рябило.
Мэгги разобрало любопытство. Она еще долго стояла бы, глядя на чудесных поваров, если бы не очередь сзади. Пришлось побыстрее заказывать завтрак. Странно было просить подать себе то и другое, не видя подавальщиков, — но они, как видно, обладали прекрасным слухом.
Мэгги получила свой поднос, и ее место занял Орик, набравший себе учетверенные порции. Он отошел, неся поднос в зубах. Гора оладий лежала на груде яиц, вниз свисала связка колбас, и все это было обильно полито медом.
Они нашли свободный стол и принялись за еду. Мэгги не могла не смотреть на окружающих ее чужеземцев. Люди за соседним столом, одетые в шелковые платья, переливающиеся зеленым, красным и синим, все время болтали и смеялись. За двумя другими столами сидели молодые мужчины и женщины в золотых костюмах, с серебряными коронами на головах. Кожу их покрывал загар, и они не разговаривали за едой. Только понимающе переглядывались и порой смеялись, словно услышав шутку.
Люди в ярких одеждах и люди в золоте, как видно, принадлежали к разным сословиям. Было и третье — маленькие мужчины и женщины цвета слоновой кости, державшиеся в тени. У этих совсем не было одежды, а женщины имели столь маленькие груди, что трудно было отличить их от мужчин. Присутствовали здесь и машины — четвертое сословие, как рассудила Мэгги. Издалека они казались воинами в доспехах, но теперь Мэгги разглядела, что это всего лишь механические куклы — такие же, как на кухне. Они плавно двигались по комнате, наполняя гостям кружки и убирая со столов.
Ни Галлен, ни Орик не произнесли еще ни слова с тех пор, как вошли сюда. И Мэгги тоже не знала, о чем заговорить. О чужеземцах? О многочисленных здешних чудесах? Что-то подсказывало ей, что и то, и другое было бы неблагоразумно. Лучше не привлекать к себе внимания.
Мэгги чувствовала себя полной невеждой. Здесь столько чудесного — и поющие стены, и машины, которые стряпают и умеют летать. По сравнению с людьми, которые живут среди всего этого, она просто дикарка. Мэгги, всегда отличавшаяся живым умом, впервые в жизни ощутила, насколько скудно ее образование.
За едой Мэгги заметила, что окружающие временами косятся на них, и шепнула Галлену с Ориком:
— На нас смотрят.
— Может, это потому, что мы не так одеты, — шепнул в ответ Галлен.
— А может, они медведей никогда не видали, — проворчал Орик. — Я тут ни единого еще не учуял. — Мэгги в Тиргласе привыкла к медведям, которые часто приходили в город попрошайничать, и даже не заметила, что здесь их нет.
Галлен, оглядевшись, тихо спросил:
— Орик, а запаха Эверинн тут нет? Хотя бы самого легкого?
— Ты уж поверь мне — если бы я уловил хотя бы тень аромата нашей прелестницы, я пустился бы за ней, как гончая за зайцем. Ее здесь нет.
Люди за соседним столом встали и ушли, обеспечив трем путникам недолгое уединение.
— Ну, что теперь? — прошептал Галлен. — Отдаться на милость жителей этого города? Постараться найти какой-то заработок? Или разыскивать Эверинн?
— Нам нельзя выдавать себя, — сказала Мэгги. — Завоевателей мы оставили позади, но кто знает — может, они уже напали на наш след. Говоря всем, что мы тут чужие, мы только привлечем к себе внимание. И горожане, возможно, сами отдадут нас завоевателям.
— Они так пялят на меня глаза, — сказал Орик, — что ясно: они и так знают, что мы тут чужие. И все-таки они очень гостеприимны. Надо же — даром кормят всех и каждого! Если уж такие люди враждуют с Эверинн, то мы, возможно, связались не с теми, с кем следует.
— Хмм, — сказал Галлен. — Вы с Мэгги оба правы. Люди здесь вроде бы хорошие, но очень возможно, что завоеватели гонятся за нами. Надо затаиться. Мало ли в городе тихих углов. Возможно, где-нибудь здесь скрываются Эверинн и Вериасс. Я хочу пойти и поискать их.
— А нас тут оставишь? — спросила Мэгги.
— Один я буду не так бросаться в глаза. Я ненадолго. — Галлен вдруг затаил дыхание, и Мэгги проследила за его испуганным взглядом.
На пороге зала стоял человек в черной одежде, черных перчатках и черных высоких сапогах, с золотистым светящимся лицом. Галлен встал, как завороженный.
— Что случилось? — спросила Мэгги, схватив его за руку.
— Ничего. Мне показалось, что я его узнал.
— Узнал? Где же ты мог видеть такого, как он?
— Видел, но не его. Тот тоже был в черном, но лицо у него светилось лиловым огнем. И потом, тот был моложе и тоньше.
— А того ты где видел? — спросил Орик.
— В Койлл Сидхе. Прошлой ночью человек, одетый точно так же, спас мне жизнь. — Галлен потянулся. — Я вернусь через пару часов, даже раньше, если найду Эверинн. — Он вышел из зала, пройдя мимо незнакомца, и исчез в освещенном коридоре.
Мэгги посмотрела ему вслед. Иди, иди, Галлен О'Дэй, ищи свою таинственную красавицу. Желаю вам всяческого счастья.
Комната будто уменьшилась — люди то и дело толкали Мэгги, проходя мимо. В харчевне стало не протолкнуться от посетителей. Мэгги и Орик пересели за другой стол, откуда открывался вид на широкую мутную реку. Над водой шныряли зеленые ласточки-береговушки.
Мэгги, потихоньку доедая свой завтрак, подумала, что это место похоже на рай. Прекрасная погода, восхитительная еда, и жить здесь, как видно, легко и просто.
Однако через час после ухода Галлена выяснилось, что это не совсем так: на рубиновой дороге, ведущей в город, появились шесть черных дрононов. На ногах у них были особые башмаки, позволявшие им скользить по дороге быстро, как водомеркам. Один из них подкатил к харчевне. Мэгги и Орик прижались к стене, опасаясь, не их ли он ищет.
В харчевне наступила мертвая тишина. Дронон был так велик, что с трудом мог пройти между столиками, однако он сложил свои крылья и медленно вполз под арку. Когда он двигался, его голова качалась из стороны в сторону, и в хитиновой руке он держал длинный черный огнемет.
Дронон остановился перед Мэгги и Ориком, и его длинный ус взвился в воздух. Чуть помедлил и вдруг обвился вокруг запястья Мэгги. Девушка вскочила, порываясь бежать, но спереди дорогу ей преграждали два стола, а сзади была стена.
Ус дронона держал ее крепко, как прочный шнур. Дронон открыл рот, и там обнаружилось несколько дюжин чего-то похожего на короткие тупые пальцы, под которыми помещалась туго натянутая перепонка. Пальцы начали мерно барабанить по ней, издавая звуки, напоминающие треск большой цикады, но различные по силе и тону. Внезапно Мэгги стала различать слова — дронон разговаривал с ней.
— Ты не из этого мира. Откуда ты? — спрашивал он.
Мэгги остолбенела, не зная, что ему отвечать. Она совсем вжалась в стену. Дронон стиснул ее сильнее и вскинул вверх свою руку. Рука была тяжелая, словно клешня у краба, с зубцами по краю. Крохотная кисть ушла в сторону, обнажив большой крючковатый коготь. Один удар — и дронон разрубит Мэгги пополам, как топором. Он зашипел, угрожая так и поступить, если она не ответит.
— Ты не из этого мира. Откуда ты?
Из-за стола неподалеку поднялся человек в черном, с сияющим золотым лицом, и произнес:
— Великий лорд, это немая с Пеллариуса! Она не может говорить. Тамошние певцы нашли, что ее голос недостаточно красив, поэтому ей удалили голосовые связки и стерилизовали ее, чтобы она не давала неполноценного потомства. Я же купил ее в работницы, дабы она могла трудиться к вящей славе дрононской империи.
— Каковы ее функции? — спросил дронон.
— Она аберленка, искусная в генетическом усовершенствовании эмбрионов.
— Если она аберленка, то где ее вожатый? — Ус дронона ощупал голову Мэгги.
— Она состояла во втором классе, но теперь готова перейти в первый. Для нее как раз создается новый вожатый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42