Затем он хриплым голос
ом медленно протянул: Ч Вообще говоря, тебя и твоих друзей за это следует
ликвидировать, из воспитательных соображений. Но я по глупости гарантир
овал тебе неприкосновенность. На твоих друзей, она, впрочем, не распростр
аняется…
Артемово сердце сжалось, и он почувствовал, как цепенеет от страха тело и
чуть не подгибаются ноги. Говорить он был не в состоянии, и потому молча жд
ал продолжения обвинительной речи. Но его не последовало.
Ч Но ввиду возраста и общей безмозглости тебя и твоих боевых товарищей
на момент происшествия, а также за давностью лет, вы помилованы. Живи, Ч и,
чтобы поскорее вывести Артема из состояния прострации, Хантер еще раз, н
а этот раз ободряюще, подмигнул ему.
Ч Но! Учти, что от твоих соседей по станции пощады тебе не будет. Так что ты
передал добровольно в мои руки мощное оружие против себя самого. А тепер
ь послушай мой секрет…
И пока Артем раскаивался в своей болтливости и недальновидности, он прод
олжил: Ч Я на эту станцию через весь метрополитен не зря шел. Я от своего н
е отступаюсь. Опасность должна быть устранена, как ты уже, наверное, сегод
ня не раз слышал. Должна. И она будет устранена любой ценой. Я сделаю это. Тв
ой отчим боится этого. Он медленно превращается в их орудие, как я понимаю
. Он и сам сопротивляется все неохотнее, и меня пытается разубедить. Если и
стория с грунтовыми водами Ч это правда, тогда вариант со взрывом тунне
ля, конечно, отменяется. Но твой рассказ мне кое-что прояснил. Если они впе
рвые начали пробираться сюда после вашего похода, то они идут с Ботаниче
ского Сада. Что-то там не то, должно быть, выращивали, в этом Ботаническом С
аду, если там такое зародилось… Да… Так вот. И значит, их можно блокировать
там, ближе к поверхности. Без угрозы высвободить грунтовые воды. Но черт з
нает, что происходит за вашим трехсотым метром. Там ваша власть заканчив
ается. Начинается власть тьмы… Самая распространенная форма правления
на территории Московского Метрополитена. Я пойду туда. Об этом не должен
знать никто. Сухому скажешь, что я расспрашивал тебя об обстановке на ста
нции, и это будет правдой. Да тебе, пожалуй, и не придется ничего объяснять,
если все будет хорошо, если я вернусь, я сам все объясню кому надо. Но может
случиться так, Ч прервался он на секунду, внимательно посмотрев Артему
в глаза, Ч что я не вернусь. Будет взрыв или нет, если я не вернусь до завтр
ашнего утра, кто-то должен передать, что со мной случилось, и рассказать, ч
то за дьявольщина творится в ваших северных туннелях, моим товарищам. Вс
ех своих прежних знакомых на этой станции, включая твоего отчима, я сегод
ня видел. И я чувствую, я почти вижу, как маленький червячок сомнения и ужа
са гложет мозг у всех тех, кто часто подвергается их воздействию. Я не могу
положиться на людей с червивыми мозгами. Мне нужен здоровый человек, чей
рассудок еще не штурмовали эти упыри. Мне нужен ты. Ч Я? Но чем я могу вам п
омочь? Ч удивился Артем.
Ч Послушай меня. Если я не вернусь, ты должен будешь любой ценой… Любой ц
еной, слышишь?! Попасть в Полис… В Город… И разыскать там человека по кличк
е Мельник. Ему ты расскажешь всю историю. И вот еще… Я тебе дам сейчас одну
вещь, передай ему ее, чтобы он поверил, что это действительно от меня. Зайд
и на секунду! Ч и, сняв замок со входа, Хантер приподнял полог палатки и пр
опустил Артема внутрь.
…Внутри палатки было тесно из-за огромного заплечного рюкзака защитног
о цвета и внушительных размеров баула, стоящего на полу. Молния на нем был
а расстегнута, и в свете фонаря Артем разглядел мрачно отсвечивающий в н
едрах баула ствол какого-то солидного оружия, по всей видимости, армейск
ого ручного пулемета в разобранном состоянии. И прежде чем Хантер закрыл
содержимое от посторонних глаз, Артем успел заметить тускло-черные пул
еметные диски, плотно уложенные рядом по одну сторону от оружия, и неболь
шие зеленые противопехотные гранаты Ч по другую.
Не делая никаких комментариев по поводу этого арсенала, Хантер открыл бо
ковой карман баула, и извлек оттуда маленькую металлическую капсулу, изг
отовленную из автоматной гильзы, и с завинченной крышкой с той стороны, г
де должна была находиться пуля.
Ч Вот, держи. Не жди меня больше двух дней. И не бойся. Ты везде встретишь л
юдей, которые помогут тебе. Сделай это! Сделай это обязательно! Ты знаешь,
что от тебя зависит! Мне не нужно тебе это еще раз объяснять, ведь так? Все. П
ожелай мне удачи и проваливай… Мне нужно еще отоспаться.
Артем еле выдавил из себя пожелание, пожал могучую лапу Хантера в послед
ний раз и побрел к своей палатке, сутулясь под тяжестью возложенной на не
го миссии.

Глава 3

Артем, конечно, думал, что допроса с пристрастием по приходу домой ему не м
иновать, и наверняка отчим будет трясти его, допытываясь, о чем они с Ханте
ром разговаривали. Но, вопреки его ожиданиям, отчим вовсе не ждал его с дыб
ой и испанскими сапогами наготове, а мирно посапывал Ч до этого ему не уд
авалось выспаться больше суток.
Из-за ночных дежурств и дневного сна Артему теперь предстояло отрабатыв
ать на чайной фабрике опять в ночную смену.
За десятилетия жизни под землей, во тьме, в мутно-красном свете, истинное
понятие дня и ночи постепенно стиралось. По ночам освещение станции неск
олько ослабевало, как это делалось когда-то в поездах дальнего следован
ия, чтобы люди могли выспаться, но никогда, кроме аварийных ситуаций, не га
сло совсем. Как ни обострялось за годы прожитые во тьме человеческое зре
ние, оно все же не могло сравняться со зрением созданий, населявших тунне
ли и заброшенные переходы. Разделение на «день» и «ночь» происходило ско
рее по привычке, чем по необходимости. «Ночь», пожалуй, имела смысл постол
ьку, поскольку спать в одно время большей части обитателей станции было
удобно, тогда же отдыхал и скот, ослабляли освещение и запрещалось шумет
ь. Точное время обитатели станции узнавали и уточняли по двум станционны
м часам, установленными над входом в туннели с противоположных сторон. Ч
асы эти по важности чуть не приравнивались к таким стратегически важным
объектам, как оружейный склад, фильтры для воды или электрогенератор, за
ними всегда наблюдали, малейшие сбои немедленно исправлялись, а любые, н
е только диверсионные, а даже просто хулиганские попытки сбить их карали
сь самым суровым образом, вплоть до изгнания со станции.
На станции был свой жесткий уголовный кодекс, по которому администрация
станции судила преступников скорым трибуналом, учитывая постоянное чр
езвычайное положение, по всей видимости теперь установленное навечно. Д
иверсии против стратегических объектов влекли за собой высшую меру, за к
урение и разведение огня на перроне вне специально отведенного для этих
целей места (общей «кухни», находившейся с края перрона, у лестниц, ведущи
х к новому выходу со станции), за неаккуратное обращение с огнестрельным
оружием и взрывчатыми веществами на станции полагалось немедленное из
гнание, с конфискацией имущества.
Эти драконовские меры объяснялись тем, что уже несколько станций просто
сгорело дотла. Огонь мгновенно распространялся по палаточным городкам,
пожирая всех без разбора, и безумные, переполненные болью крики еще долг
ие месяцы после катастрофы эхом отдавались в ушах жителей соседних стан
ций, а обуглившиеся тела, склеенные вместе расплавленной резиной и брезе
нтом, скалили зубы, потрескавшиеся в немыслимом жаре пламени, в свете фон
арей перепуганных проходящих мимо коммерсантов и случайно забредших в
этот ад путешественников.
Во избежание повторения их мрачной участи большинство станций внесло н
еосторожное обращение с огнем в разряд тяжких уголовных преступлений.

Изгнанием карались еще и кражи, саботаж и злостное уклонение от трудовой
деятельности. Впрочем, учитывая, что почти все время все были у всех на ви
ду, да и то, что на станции жило всего двести с чем-то человек, такие преступ
ления, да и преступления вообще, совершались довольно редко, и в-основном
чужаками.
Работа на станции была обязательной, и все, от мала до велика, должны были
отработать свою ежедневную норму. Свиноферма, грибные плантации, чайная
фабрика, мясокомбинат, пожарная и инженерная службы, оружейный цех Ч ка
ждый житель работал в одном, а то и в двух местах. Мужчины к тому же были обя
заны нести раз в двое суток боевое дежурство в одном из туннелей, а во врем
ена конфликтов или появления из глубин метро какой-то новой опасности д
озоры трехЧ и четырехкратно усилялись, и на путях постоянно стоял готов
ый к бою резерв.
Так четко жизнь была отлажена на очень немногих станциях, и добрая слава,
которая закрепилась за ВДНХ, привлекала множество желающих обосновать
ся на ней. Однако чужаков на поселение принимали мало и неохотно.

До ночной смены на чайной фабрике оставалось еще несколько часов, и Арте
м, не зная куда себя деть, поплелся к своему лучшему другу, Женьке, тому сам
ому, с которым они в свое время предприняли головокружительное путешест
вие на поверхность.
Женька был его ровесником, но жил, в отличие от Артема, со своей настоящей
семьей, с отцом и матерью, и еще с младшей сестренкой. Таких случаев, когда
спастись удалось целой семье, были единицы, и Артем втайне завидовал сво
ему другу. Он, конечно, очень любил своего отчима, и уважал его даже теперь,
после того, как у того сдали нервы, но при этом прекрасно понимал, что Сухо
й ему не отец, да и вообще не родня, и никогда не называл его папой.

А Сухой, вначале сам попросивший Артема называть его дядей Сашей, со врем
енем раскаялся в этом. Годы его шли, и он, старый волк туннелей, так и не успе
л обзавестись настоящей семьей, и не было у него даже той женщины, которая
ждала бы его из походов. У него щемило сердце при виде матерей с маленьким
и детьми, и он мечтал о том, что настанет и в его жизни тот день, когда не над
о больше будет в очередной раз уходить в темноту, исчезая из жизни станци
и на долгие дни и недели, а может и навсегда. И тогда, он надеялся, найдется ж
енщина, готовая стать только его, и родятся дети, которые, когда научатся г
оворить, станут называть его не дядей Сашей, а отцом. Старость и немощност
ь подступали все ближе, времени оставалось меньше и меньше, и надо, наверн
ое, было спешить, но все что-то никак не удавалось вырваться, задание нава
ливалось за заданием, и не было пока еще никого, кому можно было бы передат
ь часть своей работы, кому можно было бы доверить свои связи, открыть свои
профессиональные секреты, чтобы самому заняться наконец какой-нибудь н
епыльной работой на станции. Он уже давненько подумывал о занятии поспок
ойнее, и даже знал, что может вполне рассчитывать на руководящую должнос
ть на станции, благодаря своему авторитету, блестящему послужному списк
у и дружеским отношениям с администрацией. Но пока достойной замены ему
не было видно даже на горизонте, и, теша себя мыслями о счастливом завтра,
он жил ото дня ко дню, все откладывая свое окончательное возвращение и ор
ошая потом и кровью гранит чужих станций и бетон дальних туннелей.
Артем знал, что отчим, несмотря на свою почти отеческую к нему любовь, не д
умает о нем, как о продолжателе своего дела, и, по большому счету, считает е
го балбесом, причем, по его мнению, совершенно незаслуженно. В дальние пох
оды он Артема не брал, несмотря на то, что Артем все взрослел и уже нельзя б
ыло отговориться тем, что он еще маленький или напугать его тем, что зомби
утащат или крысы съедят. Он и не понимал даже, что именно этим своим невери
ем в Артема он и подталкивал того к самым отчаянным авантюрам, за которые
сам его потом и порол. Он, видимо, хотел, чтобы Артем не подвергал бессмысл
енно опасности свою жизнь в странствиях по метро, а жил бы так, как мечтало
сь жить самому Сухому: в спокойствии и безопасности, работая и растя дете
й, не тратя зря молодые годы. Но желая такой жизни Артему, он забывал, что са
м он, прежде чем начать стремиться к ней, прошел через огонь и воду, успел п
ережить сотни приключений и насытиться ими. И не мудрость, приобретенная
с годами, говорила в нем теперь, а годы его и его усталость. А в Артеме кипел
а энергия, он только еще начинал жить, и влачить жалкое, растительное суще
ствование, кроша и засушивая грибы, меняя пеленки, не осмеливаясь никогд
а показываться за двухсотпятидесятый метр, казалось ему совершенно нем
ыслимым. Желание удрать со станции росло в нем с каждым днем, так как он вс
е яснее и яснее понимал, какую долю ему готовит отчим. Карьера чайного фаб
риканта и роль многодетного отца Артему нравились меньше всего на свете
. Именно эту тягу к приключениям, это желание словно перекати-поле быть по
дхваченным туннельными сквозняками и нестись вслед за ними в неизвестн
ость, навстречу своей судьбе, и угадал в нем, наверное, Хантер, прося его о т
акой непростой, связанной с огромным риском, услуге. У него, Охотника, был
тонкий нюх на людей, и уже после часового разговора он понял, что сможет по
ложиться на Артема. Даже если Артем и не дойдет до места назначения, он, по
крайней мере, не останется на станции, запамятовав о поручении, случись ч
то-нибудь с Хантером на Ботаническом Саду. И он не ошибся в своем выборе.

…Женька, на счастье, был дома, и теперь Артем мог скоротать вечер за послед
ними сплетнями, разговорами о будущем и крепким чаем.
Ч Здорово! Ч откликнулся он на Артемово приветствие. Ты тоже сегодня в
ночь на фабрике? И меня вот поставили. Так западло было, хотел уже у началь
ства просить, чтобы поменяли. Но если тебя ко мне поставят Ч ничего, потер
плю. Ты сегодня дежурил, да? В дозоре был? Ну, рассказывай! Я слышал, у вас там
ЧП было… Чего произошло-то?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12