Естественно, правители остальных миров Нейтральной Зоны завидовали процветающей державе, а некоторые даже вынашивали планы завоевать Ратул. Около восьмидесяти шести ратульских лет назад (на Земле шел 1933 год) захрумы и бирнумы, забыв вековую вражду, заключили унию, направленную против Ратула. Полицейские отряды захватили ратульские корабли, прибывшие с грузом на космодромы Бирну, Захру и Сти, а объединенный флот двух карликовых государств попытался атаковать планету-крепость. Война продолжалась менее трех суток: Гаффай выступил навстречу противнику, молниеносным ударом уничтожил боевые звездолеты агрессоров, после чего стремительным броском вышел к вражеским столицам и, угрожая термоядерной бомбардировкой, принудил незадачливых вояк к капитуляции, выдаче поджигателей конфликта и выплате контрибуции.
После этого перед руководителями Ратула встала проблема – обезопасить свой народ от аналогичных покушений в будущем. Поскольку в политике ценится только сила, государствам бывшего Шестого Царства был предъявлен ультиматум – знаменитые Одиннадцать Пунктов Гаффая.
Отныне все планеты Нейтральной Зоны – естественно, за исключением союзного Чигара – облагались данью и лишались права иметь межзвездные корабли. Проще говоря, все грузопассажирские перевозки между планетными системами могли осуществляться лишь транспортным флотом ратульцев. Кроме того, государствам Нейтральной Зоны предписывалось принять куда более либеральные конституции, нежели те, что существовали в этих тираниях.
Поначалу случались эксцессы, ратульский флот сбивал и перехватывал каждое судно, рискнувшее выбраться в межзвездное пространство, часть космодромов и орбитальных причалов пришлось подвергнуть профилактической бомбардировке. В конце концов крохотные осколки Шестого Царства смирились, поскольку неспособны были противопоставить ультиматуму веских аргументов в виде крупных соединений, состоящих из гиперсветовых линкоров или хотя бы крейсеров. Конфедерация Долоков и Республика Тинборд, разумеется, выступали против подобного возвышения Ратула, однако на активное противодействие не решились, ибо флоты обеих сверхдержав еще не оправились от потерь, понесенных в ходе тотальной войны.
Таким образом, Ратул сделался главным экономическим, научным, культурным и торговым центром Нейтральной Зоны. Правительство и народ планеты-крепости не слишком тревожило то обстоятельство, что некоторые чересчур ретивые политики Бустафона и Конпыша взяли за правило произносить время от времени громыхающие речи, полные туманных угроз в адрес «зловещего гнезда космического пиратства». Реальных акций против великолепно укрепленного Ратула никто предпринять не осмеливался. Несколько раз на протяжении минувших десятилетий агентурные сети Тинборда и Конфедерации пытались спровоцировать мелкие страны на выступления против Ратула, однако попытки эти неизменно пресекались – решительно, но без лишней жестокости. Мало-помалу все привыкли к установившемуся порядку, а привычность явления, как известно, делает его единственно приемлемым.

Стул, подобно всей мебели на звездолете, был сделан раздвижным, чтобы им мог воспользоваться любой член экипажа, к какой бы расе он ни принадлежал. Вытащив из бокового кармана пульт управления, Шестоперов нажал нужную комбинацию сенсоров. Лепестки развернулись до требуемого размера, и землянин сел, продолжая размышлять над своими проблемами.
Кроме него в рубке находились пилот, штурман и оператор бортового оборудования – похожий на большого краба тинбор Орта Хуру, заочно приговоренный на родине к смертной казни за принадлежность к социалистической партии. Махнув огромной лапищей по голограмме, Шовит Визброй добродушно прорычал:
– Гляди, Петрович, какая красота…
Справа вверху трехмерного изображения неторопливо приближалась звезда – большая и бледно-фиолетовая. Когда рейдер вышел на траверз светила, стали видны фонтаны протуберанцев. Потом корабль миновал окрестности этого не слишком яркого субгиганта, и звезда осталась за кормой, медленно убывая в размерах к яркости. А навстречу уже катилась кратная система – бело-голубая карликовая звезда и желтый шарик того же класса, что и Солнце.
– Похоже на светило Кранду, – вздохнул долок.
– У тебя там остались родственники? – сочувственно спросил Шестоперов.
Визброй только фыркнул и не стал отвечать. Как обычно, когда экипажу кечем было заняться, вспыхнула политическая дискуссия.
Имперский шовинист Туб Ролианус напористо ратовал за скорейшее возрождение Маванора в прежних границах и с прежней конституцией. По его словам, Старая Империя была идеальным государством, создавшим наилучшие возможности для процветания не только долокам, но и всем малочисленным народам, обитавшим на окраинных мирах держаны.
– Благодаря дружеской помощи большой расы, – восклицал штурман, – ремеды. аксары, фитаклиды и даже бирнумы, прикоснувшись к передовой культуре и высокой технологии Маванора, за считанные десятилетия шагнули из пещер каменного века во дворцы атомно-космической эры!
Попутно Туб весьма едко раскритиковал вождей Конфедерации, которые, как он выразился, «здорово преуспели в потугах разрушить и распродать все то, что с невероятным трудом создали многие поколения их и наших предков».
Насчет властей Конфедерации пилот Визброй не возражал и даже, со свойственной ему бесцеремонностью выражений, добавил немало крепких словечек. Досталось и самим нынешним правителям народа долоков, а также их родительницам. Однако и Маванорскую империю пилот осуждал примерно теми же многоэтажными оборотами. Монархический режим, заявил Визброй, к середине прошлого века полностью выродился. Имперская бюрократия, зажравшись, окостенела, а потому позорно проиграла войну с не таким уж сильным противником – немудрено, что народ отвернулся от прогнившей коррумпированной клики.
– Другое дело, что властители, сменившие прежнюю аристократию, оказались ничуть не лучше и даже наоборот, но это уже тема особого разговора, – свирепо усмехаясь, произнес пилот. – Сегодня же речь должна идти о том, чтобы к власти в Маваноре пришло новое правительство – сильное, энергичное, компетентное. Лишь такой режим сумеет сверху донизу оздоровить всю политическую структуру. Сами понимаете, это должны быть патриотически настроенные военные и технократы – такие долоки, как известно, есть. Причем в немалом количестве.
– Оздоровить систему, но при этом сохранить Конфедерацию? – ехидно осведомился Туб.
Долок свирепо рявкнул:
– Неважно, как это будет называться – Федерация, Конфедерация, Республика, Королевство, Диктатория или Союз! Важно, чтобы у власти стояли просвещенные патриоты, искренне радеющие о нуждах государства, общества и народа. Что же касается Реставрации, за которую ты так бурно агитируешь, – так это просто смешно. Какая может быть Империя без аристократии, без родовой элиты, без августейшей семьи, наконец? А таковых, извиняйте, нетути – истреблены-с!
– То-то и ужасно, – проворчал ремед, нервно подергивая коротким, как у бульдога, хвостом. – Но ты ведь не можешь противопоставить конструктивной альтернативы нашим идеям. А положение тяжелое: Тинборд стремительно накачивает бицепсы, уже через год-другой их флот обретет былую мощь, и тогда политиканы с планеты Конпыш вновь попытаются раздвинуть свои границы. Никто не сможет убедить меня, будто существует другой, помимо возрождения Империи, способ остановить не только сползание в пропасть, но и – нашествие тинборов.
В знак согласия Орта Хуру защелкал клешнями и присоединился к мнению штурмана, но с важной оговоркой:
– Только объединенный Маванор, покончивший с диктатом олигархического капитала, сумеет сокрушить Тинборд и освободить миллиарды трудящихся тинборов и долоков из-под ига нынешних тиранов.
Визброй возразил, что ситуация не так однозначна, как это мыслится догматику-идеалисту Ролианусу и ультралевому экстремисту Хуру. Партия войны в Тинборде, напомнил долок, очень сильна, но пока не у власти. Сегодня правительство на Конпыше, столице Тинборда, состоит из умеренных республиканцев, которые отнюдь не жаждут войны, но, напротив, предпочитают мирно торговать с Ратулом и Конфедерацией.
– Временное явление, – Орта Хуру подвигал защищавшими глаза пластинками панциря – словно поморщился. – Партия войны неуклонно набирает силу. Кроме того, влиятельные милитаристы готовят реванш и протолкнули через Конгресс закон о строительстве мощного флота. В ближайшее время со стапелей планеты Ошлог сойдут линкоры пятого поколения, а выборы в парламент состоятся всего через двадцать дней. Как только партия войны получит большинство в республиканском Конгрессе – новые корабли немедленно будут пущены в дело.
Незаметно для себя Шестоперов заинтересовался их дискуссией. Обстановка в Конфедерации сильно напоминала положение в Древней Руси времен феодальной раздробленности. Тогда два десятка княжеств, оживленно между собой конфликтовавшие, оказались неспособны дать отпор Чингисхану и Батыю. И только объединившись под хоругвями Московского Царства, пращуры Кузьмы Петровича сумели отвоевать независимость и построить величайшую державу планеты.
Землянин решительно вмешался в спор, сказав:
– Конечно, единое государство сильнее. Это очевидно.
– Вот видишь! – вскричал Туб. – Всем понятно, один только отставной гвардеец гнет в неизвестно какую сторону.
– Никто не спорит, что государство долоков должно быть объединено! – огрызнулся Визброй. – Вопрос в том – на какой основе.
Хитроумный ремед повел агитацию с другого бока, напомнив, что в случае реставрации сам Визброй выиграет больше других, поскольку сможет реально претендовать на адмиральские погоны.
– Лично я в возрожденном Императорском Флоте буду никем, пустым местом! – экспансивно восклицал Туб. – С точки зрения вашей табели о рангах, я – туземец, пусть даже выучился в навигаторы экстра-класса. Максимум, на что смогу рассчитывать, – это чин обер-лейтенанта, а ты – командор, кавалер всех мыслимых орденов…
Долок, рассмеявшись, парировал: дескать, в таком случае вообще непонятно, за каким хаосом ремед так рвется реставрировать Империю. Шовит напомнил, что на пиратской планете Туб дослужился до главного специалиста, то есть по социальному статусу и квалификации был равен самому Визброю. В возрожденном же Маваноре он действительно рисковал остаться в лучшем случае младшим специалистом из так называемого туземного персонала.
На эту язвительную реплику штурман гордо ответил, что печется не о себе, но – о высших идеалах.
– Какое самоотречение, какой темперамент! – явно издеваясь, проговорил Визброй. – Наш пушистый приятель с такой страстью агитирует за Реставрацию, словно где-то ждет своего часа законный престолонаследник, который вот-вот возвратится в Запретный Город на Маване!.. Немудрено, что тебе так легко удается совращать девочек – даже другой расы.
Тут ремед, отличавшийся холерическим характером, сорвался и, захлебываясь от негодования, заявил, что Визброй, во-первых, глубоко аморальное существо, а во-вторых, долок просто завидует ему, Тубу…
– Чему завидовать-то? – опешил пилот. – Наршада, может, и привлекательна для себе и даже тебе подобных, однако ввиду некоторой разницы габаритов и весовых категорий ничего путного между нами все равно бы не получилось. Если уж на то пошло, лично мне гораздо больше нравишься ты – мохнатенький такой, усатенький… Жаль только, циклы у нас никак не совпадут.
И он принялся красочно, демонстрируя воистину неисчерпаемую фантазию, расписывать совершенно жуткие варианты извращенных отношений между долоком и ремедом. Немного успокоившись, Туб мстительно проговорил:
– К сожалению, ты не в моем вкусе – чересчур жирный. Если тебя по брюху хлопнуть – сало до вечера будет трястись.
Чрезмерная упитанность была больным местом Визброя, поэтому долок тоже изрядно обиделся и, обнажив огромные клыки, проревел:
– А если я дам тебе по роже – ты будешь дрожать до утра!
– Все, доигрались, – грустно констатировал Орта Хуру. – Ну вас в черную дыру.

Тинбор вышел. Оскорбленный штурман демонстративно отвернулся от не менее оскорбленного пилота и, мелодично мурлыча, с преувеличенным интересом разглядывал звезды.
Пейзаж за бортом и в самом деле был потрясающе красив. «Лабиринт» мчался через скопление двойных и тройных систем, вследствие чего по кубическому объему голографического обзора величественно плыли гирлянды разноцветных шаров. Кузьма Петрович догадался, что звездолет уже пересек пустыню, разделявшую ветви галактической спирали, и вступил в звездный рукав, где уместились, но не уживались Маванор. Тинборд и Ратул.
Корабль шел сравнительно медленно, делая не больше десятка узлов. Топливные емкости опустели, поэтому приходилось сбросить скорость и ползти экономическим ходом.
Покосившись на землянина, Визброй скривил челюсти в сардонической ухмылке, подмигнул и мотнул головой в сторону надувшегося штурмана – дескать, вот как я его…
– Признаться, я никогда не позволял себе и окружающим столь… э-э-э… вольного и непочтительного обращения с сослуживцами, – заметил Шестоперов, надеясь, что сумел выразить интонацией степень своего осуждения. – Впрочем, в воинских и гражданских коллективах приняты различные взаимоотношения.
– Ерунда, не так уж сильно я его обидел, – отмахнулся пилот. – Просто я всегда считал своим первейшим долгом остужать излишне горячие головы. Я могу понять, хоть и не разделяю, стремления нашего оператора-тинбора. С ним все понятно – Орта Хуру не терпится поскорее освободить свой народ, и его не беспокоит, что для разгрома Тинборда придется угробить бессчетные миллионы долоков и других обитателей Галактики… Но меня потрясают подобные сопляки… – Он снова кивнул, указывая на Туба. – Некоторые детишки из благополучных семей, которые родились на Ратуле уже при нашем режиме, выросли на всем готовеньком, никогда, естественно, не жили на планетах Маванора или Бустафонира, однако берутся поучать меня и вдобавок рассказывают, какая райская житуха была в Старой Империи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43