Больше мы на эту тему не говорили. Это был 1953 год, уважаемый профессор, и за такие разговоры запросто могли пришить шпионаж. От лабораторных зданий за территорию, куда-то в тайгу вела отдельная дорога, также охраняемая, но я конкретно в её охране не участвовал. Расскажу о том, что случилось в феврале 1953 года, ночью. Я нес дежурство на вышке в составе наряда с сержантом Иваном Тихоновым и рядовым - как его звали, я забыл. Часа в три утра на западе, как раз там, куда вела дорога от лабораторий, зажглось яркое зарево, будто от сильного лесного пожара, но цвет был не такой, как бывает у пламени, скорее фиолетовый, холодный. Одновременно послышался звук, очень мощное низкое гудение. Почему-то от этого звука и света нем всем троим стало не по себе. Чтобы разогнать страх, мы обменивались бодрыми шутками. Свет горел минут десять , зарево разрослось на полнеба и двинулось в нашу сторону. Тут мы совсем поникли, но не бросишь же пост, за это - расстрел. Мы увидели, как в фиолетовом свете носятся какие-то огромные тени. Не знаю, что это было. На самолеты или аэростаты не похоже. Потом один за другим раздались два глухих взрыва, свет померк, и гул резко стих. Тогда дорогу осветили прожекторами (нам с вышки было видно только до поворота). С объекта в тайгу помчались машины, легковые и грузовые. Как они возвращались, мы не видели, потому что сменились с поста. А дня через два я сильно простудился и угодил в лазарет. Там ребята рассказывали, что в ту ночь привозили много людей, мест не хватало. Некоторые были тяжело ранены, а у других никаких ранений не было заметно, но они вели себя, как сумасшедшие, им делали уколы, и они засыпали. Один все время кричал: "Закройте двери, закройте двери навсегда", и ещё что-то о крылатом ужасе. Я тогда вспомнил тени в небе. Всех этих людей куда-то очень быстро из лазарета перевели. В апреле 1953 г. нашу часть передислоцировали под Хабаровск. Мы давали пожизненную подписку о неразглашении. Даже упоминать об объекте "Сторожка" запрещалось, но теперь-то, я думаю, уже можно рассказывать. Около 1960 г. я встретил в Москве майора Сеченова. Выпили, поговорили. Он рассказал, что после моего отъезда "Сторожка" недолго просуществовала. Там случилась катастрофа, сильный взрыв или что-то такое, погибло очень много людей, техника и строения были частично уничтожены. Все работы свернули, оставшихся в живых эвакуировали, а сам объект не то законсервировали, не то просто бросили. Да, забыл Вам сказать, что фиолетовый свет по ночам за территорией я видел ещё 3 или 4 раза после того случая, но ничего похожего больше не происходило, просто слабый свет. Подтвердить мои слова мог бы майор Сеченов, с которым мы поддерживали потом знакомство, но он умер в 1973 г. Как найти других сослуживцев тех времен, я не знаю. Очень рад, дорогой профессор Мальцев, если мое письмо помогло Вам в Ваших исторических разысканиях. Остаюсь уважающий Вас Сергей Васильевич Климов".
- Климов, - машинально пробормотал Олег. Он отодвинул письмо, допил пиво из бутылки и вновь вернулся к листку с каракулями Евдокимова. Следуя установившейся привычке отмечать важные места в любых документах, карандашом подчеркнул слова: "вспомнил, что Сергей Васильевич Климов этот о "Сторожке упомянал и мог иметь к ней какое-то отношение". Странно... Во время беседы с Мальцевым Евдокимов как будто искренне пытался припомнить все, что мог когда-либо слышать о "Сторожке", но фамилия Климова тогда не всплыла. А потом его вдруг осенило? Ладно, спишем на капризы стариковской памяти. Но почему Евдокимов ни с того ни с сего проникся такой симпатией к Мальцеву или ощутил столь живой интерес к предмету их разговора? Настолько, что невзирая на слабое здоровье, отправился на розыски Климова и убедил его выступить в мемуарном жанре... Далее, Мальцев решительно не помнил, чтобы оставлял Евдокимову свой адрес. Телефон дал на всякий случай - старик записал его на полях газеты, которую, скорее всего, уже выбросил. Но если и нет - справочная служба не выдает адресов по номерам телефонов. Конечно, адрес Мальцева можно узнать - через того же бывшего ректора, что вывел Олега на Евдокимова, например. Но опять же, предпринимать поиски адреса значит быть изрядно заинтересованным... Вывод? Да какой отсюда сделаешь вывод... Возможно, Олег недооценил Евдокимова, и старик просто по-человечески хочет ему помочь. Или замаливает какие-то грешки времен сталинщины...
Олег взял конверт и осмотрел почтовые штампы. Оба они на двух сторонах конверта выглядели бледными и размытыми, невозможно было разобрать ни дат, ни номеров почтовых отделений. Как будто фальшивые, подумал Олег, причем изготовитель подделки не слишком заботился о её безупречности. А может быть, так оно и есть? Письмо пришло не по почте, кто-то принес его? Но почему?
Да, потому, очевидно, что Мальцев должен был получить это письмо к определенному сроку, не позже, и отправитель не стал полагаться на расторопность почты. Но к какому сроку? Ко времени телефонного звонка Владимира Зорина?
37.
Стоя перед этой простой деревянной дверью, Кремнев не решался нажать кнопку звонка. Он пришел сюда потому, что ему больше некуда было идти пришел к генералу Виктору Дмитриевичу Васильеву. Тому самому, который десять лет назад спас его от тюрьмы и выгнал из КГБ.
Сначала Кремнев позвонил по старому телефонному номеру и узнал, что после выхода в отставку Васильев переселился в маленькую квартирку, где прежде жили его родители. Кремнев нашел этот дом, поднялся на третий этаж и долго набирался мужества... Оказывается, позвонить в дверь генерала было не проще, чем ввязаться в драку с бандитами. В каком-то смысле труднее...
Наконец он позвонил. За дверью послышались шаги - быстрые, энергичные, совсем не старческие. Дверь отворилась, и на пороге предстал Виктор Дмитриевич. Десять нелегких лет почти не изменили его, только глубже залегли морщины на лбу и в волосах прибавилось седины.
- Здравствуй, Кремнев, - обыденно произнес генерал, словно ждал этого визита с часу на час. - Проходи...
Небольшая квартира состояла всего из двух комнат и кухни, по размерам сопоставимой со встроенным шкафом. Туда-то генерал и провел позднего гостя, усадил к столу, без вопросов разлил водку по граненым стаканам.
- Помянем Шатилова, - сказал он.
- Вы... Знаете?! - поразился Кремнев.
- Я в отставке, но не на Луне... - они выпили, и Васильев добавил. - Я почему-то так и думал, что ты придешь, хотя даже не знал, что ты в Москве.
- Товарищ генерал...
- Какой я тебе товарищ генерал, - отмахнулся Васильев.
- Виктор Дмитриевич... Я был у Шатилова перед тем, как его убили. И я хочу рассказать вам...
- Погоди, погоди. И так понимаю, что ты не в шахматы со мной играть пришел. Давай-ка чайку заварим, да и расскажешь все не торопясь.
За чашкой крепчайшего чая Кремнев поведал генералу о том, что произошло с ним после прибытия в столицу, поделился своими наблюдениями и предположениями. Но не выводами - выводов у Кремнева пока не было никаких.
Когда он закончил, Васильев с минуту сидел молча, помешивая ложечкой в чашке, потом заговорил.
- С тобой случилось то же, что и десять лет назад, Саша. Тогда ты наломал дров... Не повтори прошлых ошибок.
- Виктор Дмитриевич...
- Знаю, что ты скажешь. Только я ведь не собираюсь тебя от твоих намерений отговаривать. Просто прошу, будь осторожнее... Мудрее.
- Да ведь потому я и пришел к вам. За советом и помощью.
- Советы давать легко, - усмехнулся генерал. - А помощь... Я отставник, Саша, частное лицо. Могущество нашей конторы за мной уже не стоит. А самому бегать с пистолетом - староват... Ладно, шутки в сторону. Как думаешь действовать?
Последняя фраза была произнесена с такой интонацией, что Кремнев вдруг увидел перед собой не пожилого человека в домашней одежде с чашкой чая в руках, а прежнего генерала Васильева.
- Старинная рукопись профессора Стрельникова, - ответил... Нет, не ответил - ДОЛОЖИЛ он. - В ней, как мне представляется, все дело. Если бы удалось достать полные списки контактов профессора...
- В таких списках может оказаться пол-России... И остального мира, заметил генерал.
- Да, но я не думаю, что Стрельников просто отдал рукопись кому попало, как дают книжку почитать. Тут два варианта. Либо он хотел спрятать её от кого-то, либо отдал своему коллеге по соображениям... Ну, научных консультаций, что ли. Мне кажется, оба мотива имели место. Значит, надо искать человека, близкого профессору по роду деятельности и одновременно такого, связь которого со Стрельниковым неочевидна.
Васильев одобрительно кивнул.
- Грамотно, Саша. Только вот как найти такого человека?
- Насколько я понял, Стрельников был известной личностью ещё при коммунизме. Книги писал, а это - идеологический фронт, тем более исторические науки - прямой упор в марксизм-ленинизм. Не может быть, чтобы в наших архивах не существовало подробного досье на Стрельникова.
- Скорее всего, оно существует, - Васильев пожал плечами. - Но эти сведения давно устарели, а нам нужны новые связи профессора.
- Новые? Едва ли он отдал бы рукопись новому знакомому... Но если и так - от прошлого может протянуться ниточка к настоящему.
- Возможно... И ты хочешь от меня...
- Да, - сказал Кремнев. - Хочу, чтобы вы достали для меня дискету с досье Стрельникова. Это ведь в ваших силах?
- Конечно, тем более что такое досье сейчас государственной тайны не составляет. Если оно есть, не выбросили за ненадобностью.
- Будем надеяться, что не выбросили и не стерли... Впрочем, вам ли не знать, товарищ генерал, что в родном учреждении любую бумажку гораздо проще подшить, чем списать... Так было всегда, и многое ли изменилось при демократах?
- Многое, Саша, - вздохнул Васильев. - Многое. Но я попытаюсь. Позвоню одному человеку...
- Сегодня?
- Кремнев! Быстро только кошки родятся.
- Простите, Виктор Дмитриевич. Там, у бандитов - Ира...
- Чего уж, - примирительно буркнул генерал. - Сегодня и позвоню... Эх, жаль былой власти! Задействовать бы с десяток крепких оперативников по всем направлениям...
Кремнев несколько удивленно взглянул на генерала.
- Так нельзя, если бы мы и могли. Вы сами меня предостерегали. Быть мудрее... Нельзя и краешком засветиться, дать им хоть крохотную, хоть в теории, зацепку. Если они найдут рукопись раньше нас...
Генерал засмеялся и похлопал Кремнева по плечу.
- Молодец! Прошел мой тест. Теперь я за тебя более спокоен. - он посмотрел на часы. - Так, звонить пока рано... Используем время вот на что. Сейчас ещё раз, с самого начала и очень подробно все мне расскажешь. Будем обсуждать каждую мелочь. Чем черт не шутит... Две головы лучше одной.
Настроение Кремнева с момента прихода к генералу поднялось настолько, что он даже позволил себе корявую шутку.
- Пусть обе и в отставке...
38.
Оперативный центр - так Мартов называл квартиру, где поселил Кремнева и Богушевскую - располагался действительно в центре Москвы, в старом доме невдалеке от Арбата. Зоя спала на диване в гостиной, а Мартов и Кремнев не первый час сидели у компьютера, изучая досье профессора Стрельникова. Дискету принес Кремнев, но и Мартов вернулся не пустым. Он раздобыл фотографию дочери профессора, и Кремнев категорически опознал девушку, гостившую у Шатилова. Кроме того, Мартову удалось поговорить с несколькими друзьями и знакомыми Марины. Он рассчитывал выяснить, куда она могла отправиться, если ей повезло ускользнуть от бандитов. Кое-какую полезную информацию он получил, но её проверкой разумнее было заняться позднее, в сопоставлении с данными из досье профессора.
Бдение у монитора позволило выделить четыре имени. Эти люди отвечали условиям, которые сформулировал Кремнев в разговоре с генералом Васильевым (и повторил потом Мартову). Все они были учеными, работавшими в близких к интересам Стрельникова сферах, и факт связи покойного профессора с каждым из них устанавливался далеко не напрямую.
- Придется посетить всех, - сказал Мартов, переписывая адреса на лист бумаги . - Давайте по алфавиту. Вы берите Андреева и Зимина, а я отправлюсь к Левитину и Юдину.
- Да, но... - Кремнев с сомнением посмотрел на монитор. - Под каким, собственно, предлогом? Не можем ведь мы сказать любому из них: будьте добры, выдайте манускрипт.
- Этого и не потребуется... Мы должны только присмотреться. Признаюсь, работа психолога не по мне, однако у нас нет другого выхода.
- Но предлог все-таки нужен.
- Разумеется. - Мартов встал и подошел к книжным полкам. - Скажем полуправду. Мол, незадолго до смерти профессору была одолжена ценная книга, которую хотелось бы вернуть...
- Какая?
- Сейчас посмотрим.
Евгений Максимович снял с полки довольно толстый том в твердой картонной обложке под названием "Невозможная цивилизация".
- Это сборник научно-популярных работ, - пояснил он. - Тут есть ссылки на источники...
Он перелистал книгу с конца и задержался на фотографии, воспроизводившей титульный лист старинного издания.
- Вот... Сочинение некоего Ивана Ивановича Бахтина, именуемое "Вдохновенныя идеи". Выпущенно типографией господина Иоаннесова... Господи, Иванов, что ли?.. В Санкт-Петербурге в 1816 году. По-моему, достаточно раритетная вещь, чтобы потрудиться её разыскивать. А по-вашему?
- Подходит, - кивнул Кремнев.
- Значит, на охоту, - подвел итог Мартов. - Кстати, "москвичонок" не барахлит?
- Коробка передач постукивает.
- Увы! Ничего лучшего я вам предложить не могу. У меня же не автосалон...
- Да все в порядке, - махнул рукой Кремнев. - Ездит, и ладно.
- С автоинспекцией проблем не было?
- Остановили один раз. Те документы, что вы мне дали, сработали отлично.
- Они настоящие, Александр Андреевич, - Мартов улыбнулся. - Ну что же, пора разъезжаться по адресам. Жаль будить Зою Арсеньевну...
- Оставим ей записку.
- Правильно.
Кремнев нацарапал пару строк в записной книжке, вырвал листок и положил его на тумбочку возле дивана, где спала Зоя. Он невольно залюбовался изящными линиями худенького тела спящей женщины, трогательной ямочкой на щеке...
Сначала Кремнев направился к Андрееву, следуя не столько алфавитному, сколько географическому принципу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50