Глаза Мартина стали ледяными.
— Этот меч я не отдам никому!
Вакка выпятил грудь и распрямил хвост.
— Тогда мы будем драться, и он достанется победителю!
Мартин насмешливо оттопырил губу:
— Ну да — драться, только так, чтобы я был один, а ты вместе со всей своей ватагой?
Вакка не шутил. Он поднял обе лапы, показывая, что безоружен:
— Нет-нет, мы с тобой будем драться один на один. Отдай меч своей мышке, посмотрим, чего ты стоишь без оружия.
Белки немедленно образовали широкое кольцо. Передавая меч Розе, Мартин повернулся к Вакке спиной.
— Берегись, Мартин! — крикнул Паллум.
Мартин обернулся. Вакка летел прямо на него, оскалив зубы и выставив когти.
26
Мы в ловушке!
Эти слова разнеслись в темном душном подкопе с быстротой лесного пожара, и среди беглецов началась паника:
— Мы здесь все умрем. Помогите!
— Я задыхаюсь! Выпустите меня отсюда!
— Это все Бром, он во всем виноват!
У Кейлы внутри все перевернулось. Он заметался и, работая всеми четырьмя лапами и мощным хвостом, начал пробиваться вперед, к Брому и заваленному выходу.
— Дорогу, распустили нюни! А ну пропустите!
Толкаясь, Кейла пробивался сквозь забитый рабами душный туннель, пока не почувствовал под лапами пиратские лохмотья Брома.
— В чем дело, Бром?
— Я уверен, мы почти у цели, но выход обвалился!
Кейла оттолкнул его назад, в толпу вопящих рабов:
— С дороги, дайте мне место. Я вас отсюда вызволю!
Отчаяние удесятерило силы Кейлы, и все его четыре лапы заработали, как ветряные мельницы. Он разгребал, копал, грыз, долбил и раскидывал землю; на стоящих сзади обрушился целый град комьев и песка. Послышались вопли возмущения. Это еще сильнее подхлестнуло Кейлу:
— Эге-е-е-е-ей! Сейчас вам Кейла покажет, как нужно копать! Вот так! И так! Ого-го-го-го-го-го!
Из носа Кейлы хлынула кровь: он ударился о большой камень. Кейла лег на него и, натужно покрякивая, стал яростно копать дальше; он пробивался вперед и разгребал песок, пока его голова вдруг не высунулась из ямы на берегу, между скал. Выбравшись из подкопа, Кейла выплюнул изо рта землю и утер лапой нос. Дрожа от восторга, он тихонько засмеялся:
— Ха-ха, видите, что можно сделать, если очень захотеть!
Из туннеля выскочил Бром, сбросил свой пиратский наряд и принялся обнимать друга:
— Кейла, разбойник, ты нас освободил!
Затем настала очередь Брома действовать благоразумно. Помогая рабам выбраться из подкопа, он стал наставлять Кейлу:
— Время упущено, скоро взойдет солнце. Я побегу в лагерь за помощью.
Встала заря, и серое небо начало розоветь; волны отлива тихо плескали о берег. Для хорька Синешкура, стоявшего в карауле на стене Маршанка, это было любимое время суток. Большую часть ночи он продремал и теперь от души потянулся в предвкушении завтрака, а затем сна до полудня. Вскоре ему пришла смена — это был тоже хорек, звали его Ломозуб.
Синешкур с довольным видом передал ему копье часового:
— Ну и жаркий же, видать, денек будет, братишка! Тебе тут попотеть придется.
Ломозуб взял протянутое копье и тяжело оперся на него.
— Да уж, правда твоя, Синешкур. Ну где, скажи, справедливость — я тут весь день маяться буду, а эти лодыри рабы — полеживать в загоне да брюхо чесать.
— Хо-хо, насчет рабов не бери в голову! — Синешкур начал спускаться по лестнице со стены. — Они все в темнице сидят. До вечера половина передохнет!
Обгоняя Синешкура, Ломозуб бросился вниз по лестнице:
— Как — рабы в темнице? Я там никого не видел, а я туда каждое утро заглядываю, когда мимо иду!
Синешкур грохнулся на голову Ломозубу. Пересчитав боками ступеньки, оба хорька рухнули на землю, вскочили и бросились к яме. Синешкур ошеломленно разинул пасть:
— Н-но… ведь ночью они еще здесь были. Своими глазами видел, как они туда спускались. Их туда двое наших посадили…
Ломозуб его не слушал. Он во всю прыть бросился к дому, вопя что есть мочи:
— Побег! Рабы сбежали!
Во двор выскочил Бадранг; он споткнулся о тело Гуррада, поспешно поднялся и злобно пнул труп лапой:
— Рабы сбежали? Сколько? Откуда?
— Из подземной темницы, Властитель!
— Из темницы? А кто их туда посадил?
— Не знаю. Ночью в карауле стоял Синешкур…
Но Бадранг его не слушал. Он метался по крепостному двору, крича:
— Хиск! Блохолов! Соберите всех. Живо!
Полусонные куницы, хорьки и крысы высыпали во двор, одеваясь на ходу и волоча за собой оружие. Разъяренный Бадранг подгонял их:
— Недоделки, слизняки поганые! Может, мы еще успеем их поймать. Пошевеливайтесь!
Бадранг вернулся к трупу Гуррада. По-видимому, Клоггу посчастливилось выжить на этот раз. И не стоит ему давать лишний повод для насмешек. Схватив за шиворот пробегавшую мимо крысу, Бадранг проворчал:
— Эй, Травощип, возьми вот это и иди за мной.
Волоча неуклюже обвисший в его лапах труп, Травощип засеменил за Бадрангом.
Взбешенный главарь сдвинул решетку подземной темницы. Упав на живот, он опустил голову в яму и сразу же увидел подкоп.
— Слушай, Травощип, оставь здесь труп и спустись в яму. Видишь дыру в стене? Залезь в нее и посмотри, куда она ведет. Когда найдешь выход, вернись и доложи мне.
Прежде чем вернуться к своей шайке, Бадранг проследил, как несчастный Травощип забирается в туннель. Когда крыса исчезла из виду, Бадранг сбросил в яму труп Гуррада и, приподняв решетку, закрыл ее.
В то утро Трамун Клогг, которому не терпелось узнать, удалось ли задуманное им убийство Бадранга, проснулся раньше всех. Когда Хныкса и Боггс доложили о том, что нашли труп отравленного Маслозада, Клогг понял, что покушение провалилось. От мертвеца поспешили избавиться, сбросив его в море. Клогг приказал своей команде вооружиться и быть наготове на случай, если явится Бадранг, желая отомстить за покушение на его жизнь.
Лис Крестозуб бросил быстрый взгляд на открытые ворота Маршанка:
— Ну, готовься, кэп. Вон Бадранг чапает — видать, быть беде!
Трамун бдительно следил, как Бадранг со своей шайкой выходит на берег. Но вот до его чутких ушей донеслись команды Хиска и Блохолова:
— Живей, раззявы! Пошевеливайтесь, Властитель Бадранг требует, чтобы мы вернули всех рабов до единого!
— Если не поймаете беглецов, сами вместо них работать будете. Так что шевелись!
Клогг вложил палаш в ножны и задумчиво пожевал одну из косичек своей бороды; в его изобретательном мозгу родилась идея. Он скомандовал:
— Эй, братва, клинки в ножны — и живо за мной!
Придав своей злодейской физиономии озабоченное выражение, он подбежал к Бадрангу, крича:
— Привет, кореш! В чем дело?
Бадранг остановился и смерил Клогга подозрительным взглядом:
— Ты что, не знаешь? Этой ночью оставшиеся рабы сбежали!
На морде пирата отразились ужас и негодование.
— Вот ведь прохвосты поганые! Теперь мне нового корабля в жисть не построить. Бадранг, братишка, давай заключим перемирие, пока мы их не поймаем. Как думаешь, куда они подались?
У Бадранга не было времени на препирательства со своим давним соперником. Он понимал — чтобы вернуть рабов, пригодится любая помощь.
— Они, скорее всего, бежали на юг, к скалам. Туда-то мы и направляемся.
Клогг задумчиво погладил бороду:
— Ага, братишка, это они хотят, чтоб ты подумал, будто они на юг намылились, а сами, может, на север подались, чтоб тебя одурачить. Туда-то я с командой и пойду.
Прежде чем Бадранг успел что-то ответить, Клогг вытащил из ножен палаш и стремглав рванулся вместе с пиратами по берегу на север.
— Шевелись, салаги! Если хотите снова по палубе пройтись, этих грязных рабов нужно найти!
Бадранг вместе со своей шайкой рысью припустил на юг.
Травощип выбрался из подкопа. Отряхнувшись, он взобрался на скалу, чтобы узнать, где находится. Внезапно ему на глаза попались ясные следы. Заслонив глаза лапой от лучей утреннего солнца, он оглядел берег. Ошибиться было невозможно: вдали виднелись беглецы. Травощип запрыгал и что было сил замахал лапами:
— Сюда, Властитель! Я их вижу!
Баллау, Дубрябина, Баклер и Феллдо, взяв с собой десяток самых крепких из освобожденных рабов, бежали трусцой по верху обрыва вслед за Бромом. Феллдо мрачно бросил зайцу:
— Что за безрассудный идиот этот Бром. Он мог попасть в плен в Маршанке или его могло завалить в подкопе!
Баллау слегка подкинул свой дротик.
— Это, старина, как посмотреть. Не вышло — значит, ты безрассудный идиот, а выгорело дельце — так ты уже благородный герой!
Пыхтя, вслед за ними волочила повозку Дубрябина.
— Баллау прав. Если все пройдет гладко, я скажу, что Бром — безрассудный герой, но главное — кто мог такое ожидать от юного Брома!
Бром остановился. Указав лапой вниз, на берег, он гордо воскликнул:
— Вот они!
Феллдо перевел взгляд дальше:
— Ну да, а поглядите-ка, кто за ними по пятам мчится!
От отчаяния Дубрябина громко застонала:
— Их слишком много, нам с ними не справиться. Единственное, на что можно надеяться, — это поднять этих несчастных на обрыв прежде, чем шайка их настигнет. Давайте попробуем!
К скалам привязали крепкие веревки, сплетенные из лоз, и спустили их с отвесного обрыва. Баллау рявкнул рабам во весь голос:
— Эй, сюда!
Феллдо и еще несколько зверей поспешно соскользнули по веревкам вниз и бросились на помощь отставшим. Обхватив лапами старую мышь, Баклер бросил взгляд в сторону преследователей:
— Гляди-ка, как наяривают. Похоже, это самое… не успеть нам.
Старая Джум взялась за веревку. Посмотрев на обрыв, она поджала губы:
— Что я вам, белочка — на такую крутизну карабкаться?
— Не знаю, как там насчет белочек, мамаша, но если ты сейчас промедлишь, так точно будешь мертвой мышью!
Феллдо перебросил старую Джум через плечо, как пушинку, и полез по веревке наверх.
Баклер и еще шестеро зверей дали по приближающейся шайке залп дротиками. Четверо разбойников Бадранга упали. Остальные рассредоточились и продолжали двигаться вперед. Беглецы лезли по веревкам на обрыв: близость погони и предчувствие свободы придавали им сил. Феллдо поднял Джум наверх и спустился вниз без помощи веревок. За его хвост ухватились двое малышей, и он снова полез наверх. Баклера и остальных наступающая шайка прижала к самым скалам. Копья сразили двоих из них. Посмотрев вниз, Дубрябина встревожено крикнула:
— Живей на веревки! Подымайтесь к нам!
Бром и поднявшиеся на обрыв звери стали прикрывать отход своих друзей залпами дротиков и камней из пращей.
Когда наверх полез Баклер, Бадранг рванулся вперед. Схватив упавший рядом дротик, он метнул его. Крот вскрикнул: дротик пронзил ему плечо.
— Держись, Баклер, держись! — взревела Дубрябина. Схватив веревку обеими лапами, она изо всех сил рванула ее на себя.
Бадранг прыгнул вперед, но вместо веревки его лапы схватили только воздух. Хотя выше Баклера за веревку держались еще шестеро зверей, от мощных рывков Дубрябины вся эта гирлянда просто полетела вверх. Барсучиха побежала как можно дальше от края обрыва, таща веревку за собой. От напряжения веревка гудела, как натянутая струна, а цеплявшиеся за нее звери один за другим прибывали наверх.
Баллау вытащил дротик из плеча Баклера:
— Как дела, старый разбойник?
Крот поморщился:
— Меня, значится… одним копьишком не прикончишь!
— Баллау, они взбираются по другим веревкам!
Услышав этот крик Брома, Баллау бросился к краю обрыва. Стоя на берегу, Бадранг отдал приказ лезть наверх:
— Мы их опрокинем. Их там слишком мало, чтобы нас остановить! Живее, болваны, лезьте!
Феллдо помог последнему из рабов перебраться через край обрыва. Он видел, как по оставшимся четырем веревкам стали карабкаться вверх хорьки, крысы и куницы, между тем как Бадранг подгонял остальных.
Дубрябина встала рядом с Феллдо и следила за тем, как они поднимаются.
— Подпустим их поближе, и я толкну.
— Что толкнешь?
— Валуны, к которым привязаны веревки!
Баллау выразительно пошевелил ушами:
— Да, будет этим подонкам о чем поразмыслить, а? Похоже, пора. Сейчас позову подмогу.
Бадранг уже хотел было сам подняться по одной из веревок, как вдруг сверху донеслось зловещее громыхание. Отскочив от обрыва, он завопил:
— Назад! Долой с веревок! Все вниз, живо!
Некоторые разбойники уже почти добрались до верха. Им было высоко прыгать, они посмотрели вниз и заколебались. Другие в растерянности прижались к обрыву.
Всем своим весом Дубрябина навалилась на первый валун. Он покатился довольно легко. Баллау с Феллдо подсунули под второй толстый сук. Они налегли на него, как на рычаг, и валун сдвинулся с места. На третий валун Бром наехал повозкой; она была крепко сколочена, и от удара камень пополз вперед. Крики и панические вопли, которые раздались вслед за тем, как первый валун перекатился через край обрыва, вдохновили Дубрябину. Она подскочила к четвертому валуну и с рычанием набросилась на него. В ту самую минуту, когда камень сдвинулся с места, над обрывом показалась голова какого-то хорька. Он взвыл от ужаса и бросился вниз.
Потери шайки Бадранга были значительны. Летя вниз, валуны ударялись о скалы, откалывая от них огромные куски; несколько разбойников, запутавшихся в веревках, протащило вниз по крутому обрыву на спине, как на салазках. Другим посчастливилось меньше: камни превратили их в лепешку и сбросили их с обрыва.
Бадранг выставил отряд лучников. Они расположились на берегу и дали с колена залп. Услышав донесшиеся с обрыва крики, горностай понял, что его тактика приносит успех.
В оглоблю повозки, за которую взялась Дубрябина, рядом с ее лапой вонзилась стрела.
— Феллдо, пора уносить лапы. Сажай в повозку раненых и тех, кому трудно бежать, да поживей!
Исполнить ее приказ было делом одной минуты. Вскоре там, где стояла повозка, осталось лишь облачко пыли.
— Прекратить огонь!
Последним эту команду услышал Синешкур. Он не смог удержать натянутую тетиву, и его стрела полетела через обрыв, а сам он вслед за этим полетел вверх тормашками, сбитый с ног пинком Бадранга.
— В чем дело, ты, глухая тетеря? Ты что, не видишь, что там никого нет?! — Горностай тяжело вздохнул и сел на один из сброшенных со скал валунов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31