Она не раз исполняла роли отважных и прекрасных героинь. Теперь ей представился случай сыграть свой бенефис.
Плутовато подмигивая, к ней вразвалочку подходил капитан Трамун Клогг:
— Гы-гы, не боись, птичка моя распрекрасная!
Селандина попятилась и в ужасе замахала лапками:
— Убирайся вон! Не прикасайся ко мне своими грязными лапищами!
Клогг, который всегда воображал себя джентльзверем удачи приятной наружности, от негодования застыл на месте:
— Слушай ты, маленькая задавака, а ну иди сюда, кому говорю!
— Ни за что. Я лучше умру!
— Хе-хе, милая, за нами не заржавеет.
И Клогг прыгнул вперед пытаясь достать белочку свободной лапой. Селандина ловко вывернулась, но чуть не упала, схватила пригоршню песка и бросила пирату прямо в морду. Вскочив, она бросилась наутек.
Уронив палаш, Клогг сел на землю и стал тереть обеими лапами глаза, забитые песком.
— Поймайте мне эту гадючку! — взревел он. — Живее! Я ей кишки выпущу!
С капитаном остался только Хныкса. Остальные пираты, смеясь и улюлюкая, пустились в погоню за Селандиной. Они знали — ей далеко не уйти.
Селандина бежала, как не бегала никогда в жизни, и уже почти ненавидела свой наряд, на котором было столько оборок и рюшей. Из-за них она то и дело спотыкалась. За спиной все ближе и ближе слышались гиканье и хохот пиратов. Непривычная к бегу, изнеженная белочка задыхалась. Не разбирая дороги она из последних сил неслась вперед.
Пескун, Крабоног и Краввонос без труда обогнали остальных крыс и уже настигали беглянку.
На пути Селандины оказалась песчаная дюна, которую было никак не обойти. Тяжело дыша, белочка упала на четвереньки и стала карабкаться на гребень холма. Крабоног прибавил шагу и рванулся вперед. Ему удалось схватить Селандину за заднюю лапку. Молниеносно перевернувшись на спину, Селандина ударила крысу другой задней лапой. Удар пришелся прямо в морду, и Крабоног выпустил белочку.
— Ну, белочка, прощайся со своей красотой! — рявкнул он, размазав по морде кровь, лившуюся из разбитого носа. Не глядя выхватил Крабоног из-за пояса кривой кинжал.
Внезапно из его груди как будто вырос деревянный дротик. Крабоног глупо взглянул на него и повалился навзничь. Все произошло настолько быстро, что Пескун и Краввонос ничего не заметили. Подбежав к дюне, запыхавшиеся пираты увидели, что их товарищ лежит мертвый, а из него торчит дротик. Кругом не было видно никого, кроме оцепеневшей от ужаса белочки.
Пескун обнажил меч и зашагал к ней. Стоило ему поднять меч, как откуда-то со свистом вылетел еще один дротик и вонзился ему в горло.
Краввонос вынул меч из ножен, но тут у него сдали нервы. Взвизгнув от страха, он бросил меч и во всю прыть побежал к показавшимся вдали товарищам.
Селандина осталась сидеть, в изумлении тараща глаза на лежащих перед ней двух мертвых пиратов.
— Эй, Селандина, подымайся скорей наверх! — послышался из-за гребня дюны хрипловатый голос.
Белочка по-прежнему сидела, ничего не понимая.
— Иди сюда, твой выход! — зазвенел с театральными интонациями голос Баллау.
Селандина машинально поднялась и молча стала карабкаться вверх по склону. Здесь ее подхватили огромные лапы Дубрябины. Барсучиха зажала белочке рот лапой, а Баллау и Феллдо вложили в копьеметалки новые дротики.
Лису Крестозубу всегда нравился кривой кинжал Крабонога. Вытащив этот кинжал из лапы мертвой крысы, он засунул его себе за пояс и пихнул труп Пескуна древком копья.
— И ты говоришь, все это сделала белочка? Краввоноса всего трясло:
— Больше некому!
Хорек Боггс презрительно оттопырил губу:
— А ты видел, как она их убила?
Краввонос опустился на песок и обхватил голову лапами:
— Не-е, не видел. Только что оба живехоньки были, а потом раз — и всё, покойники. Видать, она их и пришила, а сама исчезла — вы что, не видите, ее нигде нет. Я с самого начала знал — не нужно нам с волшебниками связываться!
Пират-куница Плавун сменил свой ржавый меч на куда лучший клинок, принадлежавший Пескуну, и ухмыльнулся:
— Да уж, исчезла — держи карман шире! Она на дюну поднималась, мы ж видели, а вон и следочки ее наверх ведут! Пойду-ка поймаю ее.
Неуклюже ступая, команду нагнал Клогг; рядом с ним семенил Хныкса, протирая капитану глаза шелковым платком не первой свежести. Трамун оттолкнул его в сторону и хлопнул Плавуна по спине:
— Дуй наверх. Если чего увидишь, крикни.
Все стали смотреть, как Плавун поднимается на гребень дюны, а Клогг бормотал себе в бороду:
— Да нет, одной белочке такое не под силу. Тот, кто это сделал, умеет копье в лапах держать.
Прикрыв глаза от солнца лапой, Клогг взглянул на Плавуна, который уже почти добрался до гребня:
— Эй, Плавун, есть там кто живой? Пират замахал лапами и завопил:
— Кэп, их там трое-е-е-е-е!
И Плавун причудливыми зигзагами закувыркался вниз по склону; за ним волочился дротик, торчавший из спины. Труп подкатился прямо к деревянным башмакам капитана Клогга.
— Три моих лучших бойца погибли! Давайте, братва, оружие к бою и бегом на холм!
Клогг замахал палашом, но сам отступил в сторонку. Атака явно не удалась: никто из пиратов не хотел добежать до гребня дюны первым, все прятались за спины друг друга и якобы случайно спотыкались. Наконец капитан понял, в чем дело, и затопал башмаками:
— А ну, впере-е-е-е-е-е-д!
Однако, преодолев примерно треть высоты дюны, пираты снова струсили, по-прежнему не желая идти на штурм. Клогг вытащил из ножен абордажный палаш и зашагал наверх, раздавая по пути направо и налево увесистые тумаки пиратам, провожавшим его сконфуженными взглядами.
— С дороги, салаги!
Внезапно пират-крыса Вульп вскрикнул: вылетев неизвестно откуда, короткий дротик пробил ему заднюю лапу. Штурм тут же превратился в позорное бегство.
Отбежав от дюны, пираты остановились и присели на зеленой лужайке. Стуча башмаками, подбежал Клогг, раненый Вульп ковылял позади него. Капитан плюхнулся на траву и стал вытряхивать из башмаков песок.
— Хныкса, братишка, от тебя я такого не ожидал, да и от тебя, Мертвохват, и от тебя, Боггс. Братва, неужто вы каких-то острых палок испугались?
Описав дугу в синем летнем небе, острый, как игла, дротик чуть не попал в Трамуна Клогга и пришпилил к земле полу его кафтана. Горностай подпрыгнул как ужаленный.
— За тем холмом, видать, какое-то чудище прячется. Так далеко зашвырнуть копье никому не под силу!
И в довершение разгрома Клогг возглавил бегство своей команды под защиту стен Маршанка.
Лежа на противоположном склоне дюны, Феллдо наблюдал за отступлением пиратов. Баллау опустил на землю копьеметалку и дротики:
— Наше счастье, что они так и не решились на штурм. Этих негодяев было столько, что нам бы против них ни за что не устоять.
Вдруг Селандина как ни в чем не бывало вскочила на лапки. Оправляя кружева на своей юбке, она произнесла:
— А я знала, что им меня не догнать. Я всем сердцем чувствовала — мой храбрый Феллдо придет мне на помощь, и так оно и вышло.
Дубрябина улыбнулась:
— Поднимайся, храбрый Феллдо, эту неисправимую кокетку нужно доставить в лагерь!
Феллдо почувствовал, что его щеки горят огнем, когда Селандина, повиснув на нем, рассыпалась в комплиментах:
— Какой ты сильный, какой мужественный и как метко кидаешь эти палочки!
Бром вылез из убежища. Узнав, что Селандина пропала, он с самого начала шел за Феллдо следом, но, увидев, что его другу взялись помогать заяц и барсучиха, решил не попадаться им на глаза: Баллау и Дубрябина наверняка отправили бы его в лагерь. Поэтому он затаился в высокой траве, и на его глазах они спасли Селандину. Со времени побега из Маршанка Бром осмелел. Он восхищался Феллдо и хотел быть похожим на него, но в лагере с ним обращались как с малышом. Бром поднялся на дюну и вгляделся в трех убитых пиратов; он представил себе, что тоже мог бы, лежа рядом с Феллдо, метать в пиратов дротики, и оттого, что его не взяли искать Селандину, в его душе все закипело.
Съехав с дюны на заду, он некоторое время неподвижно сидел на земле, глядя на три безжизненные фигуры. Потом мышонок отважился поднять меч, лежавший рядом с Пескуном. Бром помахал мечом в воздухе, сделал несколько выпадов, и ему в голову пришла идея. В Маршанке еще томится немало рабов. Бром представил удивление Феллдо, Баллау и Дубрябины, когда он вернется в лагерь во главе полусотни освобожденных им рабов. С каждым взмахом меча у Брома прибавлялось решимости. Так он и поступит!
Вооружившись мечом и кинжалом, вынутым из-за пояса Плавуна, он оделся в пиратскую одежду, которую набрал понемногу со всех трех мертвецов. Вымазав мордочку в пыли, Бром нахлобучил широкополую шляпу Крабонога и отправился в Маршанк. Он шел вразвалочку, как заправская морская крыса, и упражнялся в пиратском жаргоне:
— Ха-ха, я — Куцехвост, лучший из братишек, что ходят по морям и грабят сухопутных дурачков!
23
Пытаясь освободиться от удавок, Грумм, Паллум и Роза осыпали окруживших их ящериц оскорблениями и угрозами. Мартин не тратил время на крики: он яростно отбивался от ящериц, тащивших его к кострищу. Их вожак между тем неподвижно стоял рядом; только изо рта то и дело высовывался раздвоенный язык, но в остальном он был бесстрастен и безмолвен. При малейшей возможности Мартин отбивался всеми лапами, кусался и царапался, и даже поранил до крови нескольких ящериц. Но силы были слишком неравные, и попытки сопротивления ни к чему не привели. Огонь на кострище разгорелся и стал потрескивать; над пляшущими языками пламени в насыщенный болотными испарениями воздух взвился дымок.
Внезапно над болотом раздался пронзительный крик. Все ящерицы сразу же замерли на месте. Крик прорезал неподвижный воздух второй раз. Этот звук никак нельзя было назвать приятным и мелодичным: он походил на скрежет ворот со ржавыми петлями, а заканчивался громким завыванием и бульканьем. Вожак помотал головой и прошипел, по-видимому, какое-то предостережение или приказ. Остальные ящерицы тут же принялись за дело. Схватив Мартина и его друзей, они затянули удавки у них на шее как можно туже и крепко привязали к столбам, так что пленники были вынуждены лечь в грязь. Сверху их быстро закидали папоротником, тростником и другой зеленью, которая скрыла их от постороннего глаза. На верху получившейся кучи улеглись несколько ящериц и притворились дремлющими. Придавленным их тяжестью Мартину и его друзьям каждый глоток воздуха давался с огромным трудом.
Величественно вышагивая на длинных ногах, в становище появилась большая серая цапля, и ящерицы, над головами которых она высилась, подобно башне, застыли как неживые. Наружность у Стража Болотного Холма была весьма внушительная. С высоты своего гигантского роста он окинул ящериц свирепым взглядом светло-золотистых глаз с черными зрачками, от которых начинался устрашающего вида ярко-желтый клюв. Запрокинув мощную, как колонна, и гибкую, как змея, шею, Страж испустил еще один леденящий душу крик, и два черных пера у него на затылке затрепетали.
С узловатой ветки вяза, росшего на краю поляны, вспорхнула оляпка. Опустившись среди ящериц на;кучу зелени, она взволнованно запрыгала и заплясала. Страж расправил свои серые крылья и, делая огромные шаги длинными, как ходули, черными ногами, стремглав бросился к куче. Налетая друг на друга, лежавшие на куче ящерицы бросились врассыпную, но не успели увернуться и вместе с зеленью полетели в воздух под ударами крыльев, клюва и когтистых лап, которыми Страж вмиг раскидал кучу.
Мартин, Роза, Грумм и Паллум, лежавшие в грязи, уже едва шевелились, отчаянно пытаясь оттянуть петли на шее. Щелкнув рядом с самыми их головами, грозный клюв Стража играючи рассек удавки. Когда Мартин открыл глаза, Страж нагнулся к нему и отрывисто заговорил:
— Лежи, не двигайся. Не мешай. Ящерицы! Нужно с ними разобраться!
Храня молчание, Страж размеренным шагом обошел вокруг лагеря. Он внимательно поглядел на ящериц. Они стояли неподвижно, не шевеля языками, закрыв глаза, будто окаменев под его яростным взглядом. Мартин заворожено следил за происходящим. Все так же молча Страж указал клювом на пленников и снова окинул ящериц пристальным взглядом. Они не сдвинулись с места. Страж зашагал прямо по телам ящериц и остановился перед вожаком ящериц. Пренебрежительным движением одной ноги он перевернул вожака на спину. Извиваясь, он зашипел и приготовился к прыжку.
Лежа между Паллумом и Мартином, Роза видела, как мелькнул, опускаясь, клюв цапли.
— Ой, какой ужас!
Мартин закрыл ей глаза лапой:
— Не смотри, Роза. Я, кажется, догадываюсь, что теперь произойдет!
Смертоносный клюв, сверкнув, опустился еще несколько раз, пока Страж Болотного Холма не насытился. Он сглотнул, икнул, потом запрокинул голову и издал короткий крик. Это был сигнал, означавший, что остальные ящерицы могут убираться восвояси. В считанные секунды они исчезли в тростниках, в лагере остались только четверо друзей и серая цапля. Методично почистив клюв о поросшую травой кочку, Страж подошел к ним:
— Я Страж Болотного Холма. Это мои болота, и я здесь — закон. Ящерицы — нарушители закона, жабы и змеи — тоже. Я исполняю то, что должно быть исполнено!
Мартин ответил с суховатым поклоном:
— Я Мартин, это Роза, Паллум и Грумм. Мы хотели бы поблагодарить тебя за то, что ты спас нам жизнь. Мы направляемся через твои болота в Полуденную долину. Я надеялся, что ты укажешь нам путь.
Рядом с Розой на землю села оляпка. Юная мышка стала гладить ее по головке. Некоторое время Страж ерошил клювом перья на своей огромной груди, будто размышляя над словами Мартина.
— Я не знаю, что такое Полуденная долина, но мне приходилось слышать это название. Я проведу вас через мои болота. Соблюдайте мои законы, или я вас убью. Нарушителей закона нужно убивать. Соберите свои вещи и следуйте за мной.
Мартин подобрал свой меч, Грумм отыскал свою поварешку, Роза и оляпка нашли котомки — они оказались нетронутыми, ящерицы не утруждали себя их обыском.
— Ты не можешь потушить огонь? — ткнул Страж клювом в Паллума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31