– Ты не можешь оторвать от нее глаз.
– Чушь! Тем более я не такой дурак, чтобы считать, что она бросится ко мне в объятия, как только Кита не будет рядом. Вы что, держите меня за идиота? Да и как, черт возьми, мне бы удалось втащить так высоко на дерево такого рослого парня, как Кит?
– Это вполне осуществимо, – возразил Эндрю.
– Разве что с помощью лебедки.
– С помощью системы блоков.
– Вы что, видели, как я бегал по пляжу с торчащими из штанов блоками?
– Полегче, вождь. Не лезь в бутылку, я просто высказываю предположения.
– Тогда оставьте меня в покое. Почем я знаю, может, это вы его прикончили? Уверен, вам даже не понадобился бы блок, чтобы втащить его туда.
– А каковы мотивы, Шерлок?
– Это вы мне расскажите.
– Дерьмо собачье! Какой на редкость замечательный был парень. Блин! – Эндрю неожиданно ткнул пальцем в сторону тела. – Влезь и обрежь веревку. Когда Кимберли заметит наше отсутствие, она может заподозрить неладное и прибежать сюда.
– Вы хотите, чтобы туда влез я?..
– Какой ты догадливый, вождь. Ведь мне уже на минуточку шестьдесят лет.
– Шестьдесят?
– А то.
– Во всяком случае, вы в лучшей форме, чем я.
– Знаю, а тебе должно быть стыдно сознаваться в этом. – Выудив из переднего кармана шорт армейский ножик, он бросил его мне.
Я не поймал, пришлось наклониться и подобрать ножик с земли.
– Влезай на дерево и поживее. Если сейчас появится Кимберли и увидит, как он там раскачивается на ветру с болтающимся членом, ее до конца жизни будут преследовать кошмары.
В этом Эндрю был, вероятно, прав.
Плавки у меня без карманов, а рубашки и вовсе не было, так что нож я открывать не стал, а сунул в правый носок. Затем начал взбираться на дерево.
Это совершенно не совпадало с моими представлениями о приятном времяпрепровождении.
С одной стороны, я боялся упасть. С другой, я приближался к покойнику. А опыта в обращении с трупами у меня было ровно столько, сколько и с девчонками. То есть, практически никакого. И меня это вполне устраивало. (Я говорю не о девчонках, а о мертвецах.)
А тут мало того, что мертвый, так еще и почти голый. Меньше всего мне хотелось сейчас увидеть мужика без штанов. Особенно спереди, а именно этой частью он был повернут к стволу дерева – и ко мне.
Взбираясь, я старался не глядеть в его сторону. Но очень скоро в поле периферийного зрения попали его босые ноги.
Повернув голову, я увидел, где была привязана веревка, но не поддался соблазну взглянуть вверх и посмотреть, откуда она спускалась. Впрочем, у меня не было никаких сомнений, что она поднималась вверх от его шеи и была перекинута через какую-нибудь ветку и затем опускалась вниз – где-то за его спиной. Несколько раз обмотанная вокруг ветки на небольшом расстоянии от его ног, она была завязана узлом.
Это означало, что, доберись я до той ветки, веревку можно было обрезать, не взбираясь выше. Мысль эта, однако, не показалась мне привлекательной. Ведь для того, чтобы дотянуться до веревки, нужно было пролезть под Китом – а для этого отодвинуть с пути его ноги. Но и это еще не самое худшее. Что произойдет, когда я обрежу веревку? А то, что он свалится прямо на меня, вот что.
Я хотел находиться в безопасности, когда труп начнет падать. Поэтому вновь повернул лицо к дереву и полез выше.
Несмотря на все мои старания, мне было видно больше, чем хотелось. Просто невозможно не взглянуть хотя бы пару раз, когда что-то подобное висит так близко.
Например, чтобы предотвратить столкновение с ним.
И, разумеется, хотелось бы знать, нет ли на нем чего-нибудь, что может, скажем, прыгнуть на тебя. Я имею в виду что-то вроде змеи или иной твари.
Как бы там ни было, но от одного его вида меня мутило. Как все это мерзко, особенно то, что он без штанов. Но, когда я поднялся повыше и увидел его лицо, мне стало в сотню раз хуже.
Невозможно даже описать, как он выглядел.
– Это точно он? – крикнул снизу Эндрю.
– Думаю, да.
– Думаешь или уверен?
– Он так изуродован. То есть его лицо. Нет, сомнений быть не может.
– Подвешен?
Он хотел сказать “повешен”. “Подвешен” подразумевает нечто совсем другое, и это слово скорее относится к общей ситуации. Впрочем, сейчас не до каламбуров.
– Да, – ответил я. – Но у него все волосы и лицо в крови. Похоже, ему сначала раскроили череп, а уж потом вздернули.
– Ладно, обрезай скорее.
– Секундочку.
Я посмотрел на веревку. На вид она была не очень новой и чуть толще обычной бельевой. Удавка была затянута профессионально – я насчитал тринадцать завитков в узле. Они плотно прижимались к правой щеке Кита, и от толстого узла голова его склонилась набок. От верхней части узла веревка поднималась вертикально вверх к ветке, расположенной в нескольких футах над головой. Обогнув ветку, она струной вытягивалась вниз за спиной к той ветке под ногами, к которой она была привязана.
Вероятно, его подтягивали, стоя на этой нижней ветке.
– Чем ты там занимаешься? – нетерпеливо выкрикнул Эндрю. – Обрезай наконец!
Интересно, а нельзя ли его как-нибудь спустить?
Если можно было поднять, почему нельзя опустить?
Потому что, взглянув вниз, я увидел, что свободного конца у веревки не было. Видимо, убийца обрезал лишнее.
Просто обрезать веревку, чтобы он рухнул на землю? Не хотелось бы.
– Руперт, черт побери!
– Он упадет, – крикнул я в ответ.
– Ну и что? Он мертвый и ничего не почувствует.
– Ладно, ладно.
Взобравшись выше, я обхватил ствол левой рукой, приподнял правую ногу и вынул из носка нож. Лезвие открыл зубами. Затем вытянул руку с ножом над макушкой Кита и надавил лезвием на веревку.
Должно быть, нож у Эндрю чертовски острый.
Одно движение – и веревка лопнула.
Кит рухнул вниз.
Получилось хуже, чем я предполагал.
Кит все-таки наткнулся на нижнюю ветку, но она попала ему между ног, и он напоролся на нее промежностью. Да так, что ветка всколыхнулась. На несколько секунд Кит застыл на ней с поникшей головой. В своей пестрой рубахе он напоминал ковбоя, задремавшего в седле. Затем накренился набок и оставшуюся часть пути пролетел вниз головой.
Хрюкнув от неожиданности, Эндрю отскочил в сторону.
Приземлился Кит на затылок, переломившись в поясе. Ноги запрокинулись вперед и колени коснулись земли по обе стороны лица. Какое-то мгновение он смотрел на меня снизу вверх, как мутант, у которого лицо и задница были рядом. Затем завалился набок.
Прислонив лицо к стволу, я какое-то время не мог пересилить охватившую меня дрожь.
Но очень скоро Эндрю начал кричать мне, чтобы я перестал канителить и спускался вниз, прихватив с собой веревку.
Я так и сделал. Чтобы добраться до веревки, пришлось опуститься на ту нижнюю ветку. Развязывать узел не было сил – слишком дрожали руки, поэтому я обрезал веревку ножом и просто позволил ей упасть вниз.
Спустившись на землю, я вернул нож Эндрю. К этому времени он уже успел поднять веревку и смотать ее.
– И что мы с ним будем делать? – поинтересовался я.
– Нельзя, чтобы Кимберли увидела его в таком виде. – Передав мне веревку, он присел над телом и снял с шеи Кита петлю. – Но она все равно захочет на него посмотреть. Тут уж ничего не поделаешь. Пока не увидит его лицо, она ни за что не поверит, что он действительно мертв.
С этими словами он начал тянуть и дергать тело, пока оно не вытянулось на спине.
– Куда подевались его чертовы плавки?
– Должно быть, их прихватил с собой убийца.
– Поищи.
Я прошелся вокруг, но ни плавок Кита, ни его шлепанцев, ни чего-нибудь другого не обнаружил.
– Не хочешь одолжить ему свои? – спросил Эндрю.
– Ни в коем случае. Вы, наверное, пошутили? Только не мои. Если вам так хочется, можете отдать ему ваши.
Лицо его перекосилось в насмешке.
– Тогда мчись в лагерь и принеси большое полотенце... или одеяло.
– Может, присыпать его листьями, или чем-нибудь в этом роде?
– Делай, что тебе говорят.
Я так и поступил, хотя был убежден, что мы совершаем ошибку.
Когда я выбрался из джунглей, меня увидела Кимберли. Видимо, только что выйдя из воды, она шла по пляжу по направлению к Билли и Тельме, но, завидев меня, побежала.
Может, мне следовало убежать от нее. У меня возникла такая мысль, но я просто не смог. Слишком она красива, чтобы от нее убегать.
– Ты нашел его! – выпалила она. Должно быть, обо всем догадалась по выражению моего лица. – О Боже, где он?
– С ним твой отец. Он не...
– Он мертв, не так ли?
– С твоим отцом все в порядке.
– Кит?
Прежде чем я успел придумать хороший ответ, она обогнула меня и помчалась в направлении джунглей. Должно быть, она видела, откуда я выходил, потому что направилась прямо в то место.
– Погоди! – закричал я. – Кимберли, не надо!
Постой же!
Она не остановилась, и поскольку между нами возник уже большой разрыв, пытаться догнать ее было бессмысленно. К тому же, что бы я делал, если бы и догнал? Схватил и удержал?
Эндрю не следовало посылать меня на берег. Л предупреждал, а он настоял на своем.
Как бы там ни было, но надо было выполнить его поручение. Но теперь можно было не торопиться. Медленно подойдя к месту нашей стоянки, я поднял одеяло, ответил на несколько вопросов женщин и повернул назад в джунгли.
Когда я туда попал, Кимберли рыдала в отцовских объятиях.
Эндрю был в одних белых плавках.
Должно быть, он услышал ее приближение и успел позаботиться о том, чтобы Кит выглядел немного приличнее: прикрыл его снизу своими шортами, а на лицо бедняги накинул белый носовой платок.
Пока Эндрю утешал дочь, я подошел к трупу и накрыл его одеялом. Затем просунул под одеяло руку и вытащил шорты и носовой платок. Стоя в сторонке и держа в руках вещи Эндрю, я терпеливо ожидал, пока они закончат.
Похороны
Выплакавшись в объятиях отца, Кимберли настояла на том, чтобы тщательно осмотреть труп Кита. Эндрю попытался было остановить ее, но она, несмотря на уговоры отца, стащила одеяло и присела над телом.
Мрачнее тучи, за все это время Кимберли не проронила ни слова. Приподняв голову мужа и разворачивая ее то в одну, то в другую сторону, она прощупала его череп под волосами. (Думаю, пыталась определить причину смерти.)
Под конец, расстегнув пуговицы, Кимберли попросила нас помочь приподнять тело и стянула с него рубашку, которую тут же накинула поверх купальника. Застегивать на пуговицы, однако, не стала.
Затем мы втроем завернули покойника в одеяло, и Эндрю перевязал его веревкой, чтобы одеяло не раскрылось. В результате получился аккуратный сверток в форме человеческого тела. Он был бы еще более аккуратным, если бы из него не торчали голые ноги.
Перекинув Кита через плечо, Эндрю повел нас к побережью.
В лагере нас ожидали заплаканные Билли, Конни и Тельма. Кимберли тут же попала в кольцо – всхлипывая, они обнимали ее и причитали. Кимберли вела I себя молодцом: была угрюма, но держала себя в руках. Она стояла в нарядной рубашке Кита, с таким мужеством принимая удар судьбы, что я тоже чуть не заплакал.
Затем мы обсуждали, что делать с телом Кита. Не рассчитывая на продолжительное пребывание на острове, мы не хотели хоронить его здесь навечно. Желательно, чтобы тело было где-то неподалеку и его можно было бы легко извлечь.
Окончательное решение было предоставлено Кимберли. Она решила похоронить Кита (точнее говоря, положить на хранение) на скалистом мысу к югу от места нашей стоянки. Место это находилось достаточно близко, чтобы держать его под наблюдением и быстро добраться до него в случае эвакуации с острова. Но и достаточно далеко, чтобы ни у кого не возникло неприятного впечатления, что Кит все еще живет с нами.
Хватит и того, что его будет видно.
Нет, не тело. Оно вне видимости. Но всякий раз, когда я поворачиваю голову в этом направлении, мой взгляд невольно притягивает к себе холм из камней – его надгробие. Не говоря уже о кресте. Кимберли смастерила крест сегодня после обеда из выброшенных на берег веток и установила в изголовье могилы Кита. Сучковатый и перекрученный, крест был таким же белым, как отбеленные временем кости.
Но я, кажется, забегаю вперед.
Вначале было принято решение о том, куда положить Кита. Затем мы все отправились туда под предводительством Эндрю, который нес переброшенное через плечо тело. (Тельма тоже пошла с нами. Ее повреждение оказалось незначительным, и ко времени похорон Кита она была в состоянии передвигаться без посторонней помощи, хотя и прихрамывала.)
После того как Кимберли выбрала место захоронения, Эндрю, Билли и я помогли ей расчистить его.
Тельма стояла в стороне и истерично рыдала.
Конни тоже не помогала, но вела себя странно: застыв в оцепенении, она наблюдала за происходящим каким-то отрешенным взглядом, изредка потирая ладонями плечи, словно ей было зябко. Не думаю, чтобы она так уж сокрушалась о смерти Кита. Просто перепугалась до смерти.
Кита опустили в образовавшуюся ь камнях ложбинку.
Затем Билли произнесла:
– Кто-то должен что-нибудь сказать.
– Преклоним головы, – промолвил Эндрю. Мы так и сделали. Тогда он тихим и ровным голосом прочитал “Отче наш”. На память, чем я был немало удивлен. Никогда бы не заподозрил в нем религиозного человека.
Пока все стояли, понурив голову, я затянул “Парень по имени Дэнни”. Бог знает, что на меня нашло. Я не из тех, кто охотно распевает на людях, хотя у меня довольно приятный тенор. К тому же это было просто глупо. Его даже не звали Дэнни.
Но он мне нравился, и мне было так жаль Кимберли...
Когда я пел “Парень по имени Дэнни”, эти слезы надо было видеть. Плакали все.
Даже Кимберли всплакнула. Я допел песню, и она подошла ко мне с блестящими от слез глазами. Обхватив руками, прижала меня к себе.
Не теряю надежды, что она повторит это когда-нибудь, но при более благоприятных обстоятельствах.
Как бы не так!
Она была слишком взволнована, чтобы понимать, что делает.
Во всяком случае, я не жалею, что на меня нашло и я спел эту песню. Иначе Кимберли никогда бы меня не обняла.
Под конец погребальной церемонии она попросила всех оставить ее одну.
– Я сама со всем справлюсь, – сказала она, и мы покинули ее.
Когда мы отошли на приличное расстояние от того места, где возилась с камнями Кимберли, Эндрю подозвал нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50