– Что будем делать с ее головой? – спросил я.
– Тут есть ее тенниска.
Выдернув из-под колена насквозь мокрую тенниску, я свернул из нее огромный толстый тампон и приложил его к окровавленной голове Конни.
Она застонала и попыталась отвести голову в сторону.
Билли положила руку на ее голову с другой стороны и придержала ее.
– Так надо, милая, – произнесла она и тихо заплакала. Думаю, от радости, поскольку Конни застонала – и это было хорошим признаком. – Все обойдется, милая. – Она пару раз шмыгнула носом. – Произошел несчастный случай, но все обойдется. – Другой рукой Билли утерла слезы и обратилась ко мне: – Как ты считаешь, плечо сломано?
Верхняя часть плеча Конни была сильно ободрана, словно после затяжного торможения по асфальту. Но плечо не казалось сильно опухшим или деформированным.
– По-моему, обошлось без перелома, – ответил я. – Хотя, сама понимаешь, большого опыта с переломами костей у меня нет.
Зажмурившись, Конни обнаружила крепко стиснутые зубы и вновь застонала.
Билли вцепилась в неповрежденное плечо девушки:
– Ты непременно выздоровеешь. – А мне сказала: – Слава Богу, что ты был рядом. Иначе она могла бы утонуть.
Я покачал головой.
– Этот камень появился так неожиданно, – попытался оправдаться я. – У меня не было времени сделать что-нибудь. Если бы я оттолкнул ее в сторону или еще что-нибудь... А я просто стоял, как замороженный.
– Ты был великолепен, – возразила Билли. – Просто все произошло так быстро.
– Откуда появился этот камень? – поинтересовался я. – Ты видела?
– Он перекатился через край водопада.
– Сам по себе? – недоумевал я.
– Едва ли. Во всяком случае, я так не думаю. Мне кажется, его кто-то бросил – или столкнул. Кто-то, кто находился выше водопада, но на достаточном расстоянии от его края, чтобы его не заметили.
– Уэзли или Тельма.
– Думаю, что да.
– Как там она? – Я поднял голову и увидел, что Кимберли спускается вниз по склону.
– Ее здорово зашибло, – ответил я. – Но она уже приходит в себя.
– Она оклемается, – добавила Билли.
– Нашла что-нибудь там, наверху? – осведомился я.
– Ничего. – Кимберли присела на корточки, чтобы получше рассмотреть рану Конни, и ее обнаженная рука коснулась моей. – Как дела, Кон?
В ответ послышался стон боли.
– Она такая твердолобая, что этот камень, вероятно, даже не оставил вмятины, – заметила Кимберли.
– Пошла ты! – буркнула Конни. И это было для всех нас самым верным признаком того, что Конни уже идет путем выздоровления.
– Так ты говоришь, что ничего не нашла там, наверху? – переспросила Билли. Кимберли покачала головой.
– Но я не особенно и искала. Просто бросила беглый взгляд вокруг, а затем попыталась обнаружить отпечатки ног. Ничего не обнаружив, решила спуститься вниз и посмотреть, что с Конни. И мне не очень хотелось, чтобы на меня там напали. Там, наверху, миллион мест, где можно легко спрятаться. Поскольку прикрыть меня с тыла было некому, я решила, что торчать там и дальше – неразумно.
– Я мог бы подняться туда с тобой, – предложил я. – Вдвоем мы могли бы произвести нормальный поиск.
– Нет, нельзя оставлять Билли и Кон одних. К тому же все наше оружие осталось там. – Кимберли кивком указала на другой берег лагуны. – Лимит раненых на сегодня уже исчерпан, и сейчас мы вернемся в лагерь.
Что мы и сделали.
Подождав несколько минут, пока Конни придет в себя, мы помогли ей сесть. Нужно было как-то удерживать повязку (свернутую тенниску Конни) на месте, так что Билли предложила использовать для этого мой ремень. Пока я прижимал повязку к ране, Кимберли обмотала ремень вокруг головы Конни – проведя его на макушку и под подбородком, она застегнула пряжку.
Затем мы опустили Конни в воду, отбуксировали ее на спине на другой берег лагуны и там помогли ей выбраться на берег.
Помогать я мог лишь вполсилы, потому что, лишенный пояса, был вынужден одной рукой придерживать шорты, чтобы не потерять их.
Наши вещи лежали там, где мы их оставили. Вынув один из томагавков из петли, я подвязал шорты веревкой, после чего вновь заполнил карманы. (К еде еще никто не прикасался, но есть никому и не хотелось.)
Было решено, что мы с Билли поможем Конни добраться до лагеря, а Кимберли понесет все оружие, которое мы не сможем взять с собой. Затем я накинул свою розовую рубашку и сунул томагавк за веревочный пояс.
А вот как выглядела Кимберли в полной экипировке: перекрещенные на груди поверх гавайской рубахи веревочные портупеи, на каждом бедре по томагавку, спереди за поясом плавок складной армейский нож, четыре копья прижаты к боку левой рукой, а в правой – топор.
Я встал слева от Конни, а Билли – справа. Держали мы ее за руки.
Кимберли вышла вперед, и мы тронулись в обратный путь вниз по течению ручья.
Конни ойкала и стонала, иногда всхлипывала. Но мы лишь поддерживали ее, а шла она самостоятельно. Время от времени ноги у нее подкашивались, и нам с трудом удавалось удержать ее от падения.
От ручья мы не отходили. Идти так было легче, чем через джунгли, к тому же это была, похоже, самая короткая дорога к побережью.
Иногда ручей сужался настолько, что втроем мы не помещались. Но нам все же удавалось тем или иным способом обеспечить вертикальное положение Конни.
Серьезная проблема возникла у нас только однажды. И случилось это на довольно легком спуске. Все было бы ничего, если бы прямо у нас из-под носа неожиданно не вспорхнула эта чертова птица. Что тут только поднялось! Билли завизжала. Да и все остальные, кажется, вздрогнули и подскочили от неожиданности. Но затем Билли оступилась и поскользнулась. Ее попытки уцепиться за меня ни к чему хорошему не привели, и мы все трое с брызгами плюхнулись в ручей. Место было мелкое, а дно – каменистое.
Не пострадала только Кимберли, которая опережала нас на несколько шагов.
Впрочем, и остальные серьезно не пострадали – во всяком случае, не от этого падения. Просто каждый из нас получил по нескольку дополнительных синяков.
Вскоре после этого дурацкого случая мы, пошатываясь, выбрались из джунглей на чистый, ослепительно яркий песок нашего пляжа.
Большая охота закончилась.
Мы не нашли добычу, зато сами чуть не стали ею.
Конни здорово повезло, что она осталась в живых.
Все это было вчера.
Между прочим, зажигалка Эндрю, которая находилась в моем кармане во время нашего падения в ручей, намокла и перестала работать. Это нас очень встревожило. Но, пролежав пару полуденных часов на солнце, она подсохла, и мы смогли вновь развести лагерный костер.
Дела Конни быстро идут на поправку. Рваная рана на боковой поверхности головы небольшая. Поначалу она сильно кровоточила, но потом кровь свернулась, и кровотечение больше не возобновлялось. Вокруг раны в волосах приличная шишка. Хотя были жалобы на резкую головную боль и боли в плече, ничего серьезного пока не наблюдалось. Я имею в виду потерю сознания, головокружение и помутнение в глазах. Ничего этого не было.
Мы надеемся на полное выздоровление Конни.
Критическое состояние, между прочим, весьма благотворно сказалось на ее характере – большую часть времени ей так больно, что не остается сил или желания, чтобы быть стервой.
Помимо этого, похоже, у нее на уме сейчас лишь жалость к себе и жажда сочувствия окружающих. По крайней мере, когда она не спит.
Прошлой ночью ее освободили от дежурства. У костра по очереди сидели Кимберли, Билли и я, причем мне уступили утреннюю смену, чтобы я смог поработать над дневником.
Лишь только начало светать, я вцепился в тетрадь, как ненормальный.
Недавно проснулась Кимберли. Она подошла к костру, и мы сказали друг другу “доброе утро”. Затем она поинтересовалась, как продвигается работа над дневником. И я ответил:
– Замечательно. Я почти не отстаю от событий.
– Надеюсь, ты четко показываешь, что за всем этим стоит Уэзли? – переспросила она. – Уэзли Дункан Бивертон Третий. Чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, кто убил Кита и папу.
– Все это уже здесь, – заверил я ее.
– И это, вероятно, он сбросил вчера камень на Конни.
– Да.
– Ты записал это?
– Конечно, записал.
– Вот и славно, – она покачала головой. – Мне невыносима мысль о том, что ему это сойдет с рук. Если Уэзли в конце концов удастся убить всех нас, может быть, твой дневник станет единственным источником правды.
– Боже, надеюсь, до этого дело не дойдет.
– Скорее всего нет, – согласилась Кимберли. – Но, как бы там ни было, я иду купаться. Удержишь оборону еще минут десять – пятнадцать?
– Разумеется.
Затем она побежала трусцой к воде и с разбегу влетела в нее.
* * *
На берег она вышла несколько минут назад. Сразу же сделала несколько отжиманий на песке. Затем были приседания, махи ногами и все такое. Только что подошла за топором. Думаю, намеревается помахать им, как вчера. А я понаблюдаю. Так что пока до свидания.
Рассказ Тельмы
И кто бы вы думали вышел сегодня днем из джунглей? Тельма.
В момент ее появления по существу никто уже и не дежурил.
Билли и Кимберли отправились в бухту гарпунить рыбу на ужин, Кимберли гонялась за добычей с особым копьем Конни, Билли стояла рядом с кастрюлей.
Они как раз изловили вторую рыбу, когда к нашему лагерю приблизилась Тельма.
Конни спала под одним из навесов. После завтрака мы дали ей выпить пару глотков бурбона, чтобы облегчить страдания. И это, должно быть, помогло, потому что она тут же отключилась. К тому времени, как появилась Тельма, Конни уже спала часа два.
Сам я лежал на спине под тенистой лиственной крышей другого навеса, положив голову на песчаный холмик и держа в обеих руках над лицом книгу. Я то читал, то наблюдал за Кимберли и Билли, то снова читал...
Возглас Тельмы “Помогите!” был настолько неожиданным, что я вздрогнул, и книга выпрыгнула из рук.
Я перекатился на живот.
Тельма была на расстоянии примерно пятьдесят футов. Она медленно шла ко мне. Даже, скорее, не шла, а надвигалась, так как ее швыряло из стороны в сторону. Мелкие, скованные движения. К тому же она немного горбилась, словно не могла разогнуться из-за приступа радикулита. А руки ее и вовсе не двигались. Она несла их так, словно только что сломала, упав с лестницы в погреб или еще куда-нибудь.
Лицо ее тоже было сильно повреждено: огромный синяк под глазом и распухшая губа.
Один рукав блузки полностью отсутствовал, правая рука обнажена до плеча. Сама блузка, испачканная грязью и кровью, болталась навыпуск поверх шорт.
Несмотря на то, что блузка была застегнута на пуговицы, я сразу же заметил, что Тельма потеряла бюстгальтер. На это просто невозможно было не обратить внимания, потому что груди у нее были хорошо развиты. Ничем не удерживаемые, они покачивались из стороны в сторону и подскакивали, отчего передняя часть блузки ходила ходуном, словно из нее хотели вырваться два отчаянных зверька.
На одном колене была ссадина, похожая на ту, что украшала плечо Конни.
В руках ничего не было.
Уэзли тоже нигде не было видно.
Я подумал тогда, что он, возможно, использовал Тельму, чтобы отвлечь наше внимание и подкрасться поближе.
К тому же Тельма успела продемонстрировать нам, какой опасной может быть и без поддержки Уэзли.
Так что рука моя сама потянулась за топором. Схватив его, я выполз из-под навеса и встал.
Тельма подняла ладонь.
Я обернулся. Кимберли и Билли все еще ловили рыбу. Очевидно, они не слышали крика.
– Эй! – закричал я. – Билли! Кимберли!
Они повернули в мою сторону головы. Так как берег в этом месте немного поднимался, я сомневался в том, что они увидят Тельму. Но меня они должны были видеть. И поэтому я жестом показал, чтобы они выходили из воды, и крикнул:
– Скорее! Тельма пришла!
Затем посмотрел на Конни. Свернувшись калачиком, она лежала на правом боку в прежнем положении, чтобы не беспокоить раны. Крики, должно быть, разбудили ее, потому что ее открытые глаза смотрели на меня.
– Тельма пришла, – еще раз повторил я, на этот раз для нее.
Конни ничего не ответила. Даже не сдвинулась с места. И только слегка дернулась ее верхняя губа.
Кимберли и Билли тем временем брели по мелководью к берегу.
Так что, по крайней мере, какое-то время я буду один на один с Тельмой. И Уэзли, если он готовит нападение.
Тельма все еще приближалась.
– Стой! – приказал я ей. – Ни с места!
Она остановилась.
– Подними обе руки вверх и положи их на голову.
Тельма подчинилась. При этом поднялись и ее груди. А также блузка, но только слегка.
“Может, обыскать ее”, – подумал я.
И совсем не потому, что так можно было бы ее облапать: под огромной и просторной блузкой, к тому же так свободно свисающей, было предостаточно места, чтобы спрятать любое оружие.
Но скоро сюда подойдут Кимберли и Билли, так что я отказался от мысли об обыске.
– У тебя есть оружие? – спросил я.
– Нет, – пробормотала она. Глаза у нее были тусклыми и печальными. – Я пришла не для того, чтобы причинять вам какие-нибудь...
– Тельма! – воскликнула Кимберли. Когда я оглянулся на возглас, она уже бежала. Билли поспешила за ней. И Конни, видно, тоже не хотела ничего пропустить. Поэтому, когда взгляд мой скользнул в сторону ее навеса, я увидел ее уже на четвереньках.
Пробежав мимо меня, Кимберли стала замедлять бег и остановилась в нескольких шагах от сестры.
Руки Тельмы начали опускаться.
– Нет, не опускай! – Кимберли сделала выпад копьем, кольнув ее в ребра.
– Ай!
– Стой, где стоишь. – Острие копья, которое Кимберли держала обеими руками, застыло всего в каком-то дюйме от груди Тельмы.
Подтянулась Билли. Затем мы подошли к Кимберли и стали рядом с ней.
– А сейчас можно опустить руки? – спросила Тельма.
– Нет. Не двигайся. Билли, не хочешь ее обыскать?
Согласно кивнув, Билли шагнула вперед и зашла Тельме за спину. Затем, орудуя обеими руками, она пощупала у нее подмышками и ниже.
– У меня ничего нет.
– Посмотрим, – сказала Кимберли.
Билли похлопала по карманам мешковатых шорт. Пройдя вокруг пояса, ее руки двинулись вверх по животу Тельмы. Они все время оставались сверху блузки, но прижимали материю к самому телу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50