В этот момент раздался шум подъехавшего автомобиля. Когда звук его мотора затих, Марлоу подошел к окну и выглянул наружу. Дверь машины открылась, и стройная мальчишеская фигурка грациозно соскользнула с обитого кожей сиденья.– Хотела бы я знать, что ей здесь надо, – тихо произнесла Мария за плечом у Марлоу.Это была Дженни О'Коннор. Глава 6 Когда у входной двери зазвенел звонок, они переглянулись. Немного спустя Марлоу сказал:– Было бы неплохо, если бы кто-нибудь впустил девушку в дом.– Мария, – сказал папа Магеллан тоном, не допускающим возражений. – Открой дверь.Мария покорно вышла. Они услышали звуки голосов в прихожей, потом показалась Дженни О'Коннор, остановившаяся нерешительно в дверях. Мария стояла за ее спиной с враждебным выражением лица.– Мисс Дженни хочет поговорить с Хью, – произнесла она.Дженни О'Коннор улыбнулась и торопливо покачала головой:– Нет, пожалуйста, пусть никто не уходит. То, что я скажу, касается всех вас.На ней была отлично сшитая юбка, коричневый замшевый жакет, тончайшие нейлоновые чулки плотно облегали стройные ножки. У Марлоу, как и при первой встрече, сразу же пересохло в горле и засосало под ложечкой. С трудом проглотив комок в горле, он спросил:– Для чего вы хотели видеть меня, мисс О'Коннор?Та покраснела и в замешательстве потупила глаза. На мгновение показалось, что она потеряла дар речи, и папа Магеллан со старомодной церемонностью взял ее за руку и проводил к стулу.– Присядьте, моя дорогая, – предложил он. – У вас здесь нет врагов.Мария злобно фыркнула и сложила руки на груди. Она крепко сжала губы, словно для того, чтобы не дать вырваться наружу своему гневу. Дженни О'Коннор улыбнулась ей:– Пожалуйста, мисс Магеллан, не осуждайте меня прежде, чем не услышите, что я вам скажу.Снова наступило молчание, и все ожидали, когда Дженни соберется с силами. Казалось, она испытывает еще большие затруднения, но совершенно неожиданно слова потоком полились из ее уст.– Мой дядя, мистер О'Коннор, и я понимаем, что мой поступок покажется вам очень странным, но я не могу спокойно наблюдать за всей этой вереницей неприятностей и насилия, которые непрерывно следуют друг за другом.Мария шумно и нетерпеливо вздохнула, а Марлоу осторожно спросил:– И как же вы предлагаете покончить со всем этим, мисс О'Коннор?Девушка медленно подняла взгляд, в ее ясных голубых глазах читалась тревога.– Мистер Магеллан должен продать свое дело, – совсем просто сказала она.Последовал короткий момент удивленного молчания, затем Мария, откинув назад голову, громко рассмеялась.– Так вот зачем вы приехали к нам, – сказала она. – Вы принимаете нас за идиотов?Папа Магеллан сердито обернулся к ней:– Мария, если ты не можешь владеть собой, уйдешь из комнаты.Секунду та с вызовом смотрела на отца, потом повернулась и выскочила в коридор, сильно хлопнув дверью. Магеллан, наклонив голову, обратился к Дженни:– Я сожалею, мисс О'Коннор. Вы должны извинить мою дочь. Она очень переживает по поводу всего происходящего.– Не скажете ли, почему мистер Магеллан должен именно теперь продать свое дело? – обратился Марлоу к Дженни, глядя на нее в упор.– Потому что, если он этого не сделает, мой дядя сломает его, – ответила девушка. – Кеннеди вернулся час назад. Когда дядя услышал о том, что вы сделали, он был ужасен. Просто сошел с ума от злости. Я никогда не видела его таким сердитым.– Это он послал вас сюда? – спросил Марлоу.Она печально улыбнулась и отрицательно покачала головой.– Мистер Марлоу, у моего дяди очень твердые убеждения относительно места женщины в деловых вопросах. Он никогда не позволял мне вмешиваться в его дела. Я люблю водить машины, и он, балуя меня, иногда разрешает мне немного поуправлять грузовиком, и только...Папа Магеллан слегка нахмурился:– Тогда могу я все-таки поинтересоваться, что привело вас сюда сейчас?Она поднялась, подошла к окну и посмотрела на улицу, где шел дождь.– Я ненавижу бессмысленное насилие, – спокойно сказала она. – Его и так слишком уж много. А при теперешнем положении вещей будет еще больше.Дженни быстро отошла от окна и продолжала:– Я понимаю, что в данном случае мой дядя не прав, но у него деньги, могущество и хорошо сбитая организация. Он может вытеснить вас из бизнеса, используя совершенно легальные методы.Марлоу мягко улыбнулся.– А что, если мы не хотим быть вытесненными из дела?– Но что еще вам остается делать? – Лицо Дженни выражало подлинное участие. – Он остановил вашу деятельность на рынке. Этим утром он блокировал розничные магазины, с которыми вы были связаны, предложив им более низкие цены. И все на совершенно законном основании.Похоже, Дженни несколько поколебалась, но потом все-таки продолжила:– Я выгляжу настоящей предательницей, говоря вам это, но я знаю, что дядя собирается выйти на владельцев садов, с которыми вы ведете дела, мистер Магеллан. Он может предложить им лучшие цены, чем вы. Как вы сможете выдержать такой натиск?Мак нахмурился и взволнованно сказал:– Есть много способов убить кошку, кроме как утопить ее, мисс Дженни. Возможно, у нас в запасе есть пара штучек, которые могут удивить вашего дядюшку.Марлоу сильно толкнул его в коленку, а на лице Дженни О'Коннор отразилось смущение.– Очень хорошо с вашей стороны, что вы приехали к нам, – сказал Марлоу, – но боюсь, что вашему дяде не удастся разорить нас. Но он уже начал это дело. И конечно, будет продолжать его до конца.Дженни точно поникла, как и тогда, когда они виделись в последний раз. Она выглядела совершенно подавленной.– Кажется, я понапрасну теряю время. – Дженни с трудом улыбнулась. – Но я была рада встретиться с вами, мистер Магеллан. Поверьте, если я имела бы хоть какое-то влияние на дядю, я постаралась бы использовать его, чтобы закончить это неприятное дело по справедливости.Она кивнула Маку и двинулась к двери, ведущей в прихожую. Марлоу вышел с ней. Когда он открыл для нее дверцу ее «ягуара» и помог ей сесть, она сказала:– Пожалуй, я выставила себя дурочкой.Он покачал головой и вежливо ответил:– Вам это никогда не будет угрожать.Дженни казалась удивленной и задержалась на мгновение, положив руки на рулевое Колесо.– Кажется, вы довольно много знаете обо мне?Марлоу утвердительно кивнул:– Я буду знать гораздо больше, если вы позволите мне увидеть вас сегодня вечером. Не согласитесь ли вы где-нибудь посидеть со мной, немного выпить и что-нибудь съесть?Дженни посмотрела на него в упор, и медленная, печальная улыбка появилась на ее лице.– А вы странный человек, – сказала она.Марлоу усмехнулся:– Чем дольше вы будете меня узнавать, тем более странным я буду вам казаться. Так как же, смогу ли я увидеть вас сегодня вечером?Дженни торопливо набросала что-то в небольшой кожаной записной книжке и вырвала листок.– Вот мой адрес, – сказала она, передавая листок Марлоу. – Заезжайте за мной примерно в семь тридцать.Она нажала на стартер, и мощная машина завелась.– Вы лучше быстрее идите в дом, иначе промокнете, – посоветовала Дженни, но он стоял с бумажкой в руке, пока машина не исчезла вдалеке, потом повернулся и пошел к дому.– Что же там происходило во дворе? – спросила Мария с горящим взором, когда Марлоу вернулся в гостиную.Он усмехнулся и показал листок бумаги.– Адрес этой беби, – сказал он. – Сегодня вечером я ее увижу.Всего лишь на один момент на ее лице отразилось смятение, тут же сменившееся гневом.– Что это за странные игры, в конце концов?Марлоу не обратил никакого внимания на ее слова, подошел к серванту и налил себе бренди. Он обернулся, поднял бокал, как бы приветствуя всех, и опорожнил его одним глотком. Когда тепло разлилось по всему телу, он удовлетворенно ухмыльнулся.– Да, я собираюсь сегодня вечером заехать за этой леди, – сказал он. – Мы проведем вечер в Барфорде, где я постараюсь показать себя с возможно лучшей стороны.Папа Магеллан и Мак, казалось, сразу поняли все.– Ты хочешь сыграть роль приманки, – сказал Мак.Когда Марлоу согласно кивнул, старик энергично покачал головой:– Это безумие. Барфорд в ночное время нехорошее место. Моноган и его бандиты могут выследить тебя в темном переулке. Марлоу усмехнулся.– А вот это идея! Вся эта шайка сосредоточит внимание на мне, ломая голову прежде всего над тем, какого черта я делаю в Барфорде. Они потратят на размышления так много времени, что на остальное у них его просто не останется.– И это – единственная причина, почему вы туда поедете? – спросила Мария, не отрывая от Марлоу взгляда.– О какой другой причине может еще идти речь?На мгновение их взгляды встретились, потом Марлоу отвернулся и сказал:– Пошли, Мак. Надо проверить твой грузовик и как следует нагрузить его перед этим длинным рейсом.Они вместе покинули комнату; уходя, Марлоу чувствовал на себе неотрывный взгляд девушки.Мария, конечно, угадала правду. У него была совсем другая причина увидеть Дженни О'Коннор, и Мария своей женской интуицией почувствовала это. * * ** * ** * * Когда Марлоу вышел из автобуса на главной площади Барфорда, то, увидев свое отражение в зеркале, помотал головой и решил, что никогда не сможет понять женщин.Мария тщательно почистила и погладила его твидовый костюм, который ему выдали при освобождении из тюрьмы Уондсуорт. Рубашка была ослепительно белой и свежевыглаженной. Так что его костюм выглядел вполне прилично. Во всяком случае, он хорошо на нем сидел.Проходя по тротуару, Марлоу услышал удар колокола церковных часов и проверил свои часы. Было семь, а Мак должен был отправиться в Лондон в восемь. Будет уже довольно темно, решил Марлоу, глядя на небо.Он без труда нашел дом Дженни. Она занимала квартиру в небольшом доме неподалеку от площади. Оконные рамы были покрашены в ярко-красный цвет, на подоконниках стояло несколько комнатных растений. Марлоу нажал на кнопку звонка и, ожидая, осмотрелся вокруг. Нигде не было видно ее «ягуара», и он, не слыша в доме никаких звуков, уже забеспокоился, не ошибся ли он адресом.Марлоу полез в карман, чтобы достать листок, но тут же услышал шаги, и дверь отворилась. Дженни стояла в дверях, улыбаясь ему. На ней был красный домашний халат из тяжелого шелка, а вьющиеся волосы сияли, словно золото. Она отошла в сторону, пропуская его в квартиру.– Входите, мистер Марлоу. Вы появились немного раньше условленного.Она прошла через отделанную дубом прихожую в нарядную комнату. Пол был целиком покрыт розовым ковром, тщательно замаскированные светильники окрашивали стены комнаты в тот же цвет. В камине ярко пылал огонь, а тяжелые бархатные занавеси на окнах, казалось, полностью отгораживали эту комнату от окружающего мира. Дженни пригласила Марлоу сесть в большое кресло с выгнутой спинкой, отошла к стойке для коктейлей и наполнила из шейкера два бокала.– Я заранее все смешала, – сказала она, подавая ему один из бокалов. – Это «Мартини». Надеюсь, он вам понравится.– Это мой любимый коктейль, – кивнул Марлоу.Он отпил глоток, откинулся на спинку кресла и незаметно начал наблюдать за девушкой.Она уютно устроилась на широкой софе с высокой спинкой, стоявшей рядом с его креслом, и улыбнулась:– Я заказала обед в одном месте, которое хорошо знаю, в нескольких милях от Барфорда. Но, к сожалению, что-то случилось с моей машиной. Ее взяли в гараж. Оказалось, что ничего серьезного. Обещали привести ее в порядок через час.Марлоу кивнул и предложил ей сигарету.– Жаль, – посетовал он, – но и у вас здесь очень хорошо. Такая красивая комната.Дженни кивнула и встала, чтобы долить его бокал.– Я люблю красивые вещи, – сказала она. – Они создают настроение. А жизнь так однообразна, и в ней столько неприятностей.– И плохо то, что даже за неприятности порой приходится платить, не говоря уж об удовольствиях.– Не знаю, – задумчиво протянула она, – кое-что пока еще стоит недорого.Дженни щелкнула выключателем у камина, и комната погрузилась в полумрак.– Например, свет от камина, – продолжила она и снова села на софу. – Вот одна из вещей, которая не изменилась.Марлоу был озадачен.– Не изменилась с прежних дней.Она положила головку на руку, как маленькая девочка, и повернулась к огню; в ее глазах отразились золотые и янтарные искорки.– Когда я была маленькой девочкой, мы с отцом как-то пили чай в его кабинете часа в четыре дня, осенью. Это было особое наслаждение, что-то такое, что запоминается навсегда. Это была чудная комната, вся уставленная книжными шкафами, и в камине всегда горел огонь. Горничная приносила нам на подносе чай и горячие булочки, и отец предоставлял мне роль хозяйки. Мне нравилось заниматься серебряным чайником и красивыми китайскими чашечками. Возникала особенная интимная обстановка, а снаружи, вдоль высокого окна, падали желтые листья, и тени от них двигались по стенам комнаты.В голосе Дженни слышалась глубокая грусть. Марлоу промолчал, не зная, что говорить; на некоторое время в комнате повисла тишина, потом Дженни быстро проговорила:– Но все это было так давно. Еще до всемирного потопа.Марлоу нахмурился. Чего-то в словах Дженни он не понимал.– Потом что-нибудь случилось? – спросил он.Она пожала плечами.– Отец разорился. Оказался втянутым в какое-то финансовое мошенничество. – И коротко добавила: – Он застрелился.– Сочувствую вам, – отозвался Марлоу. – Страшный конец.Она с грустью пожала плечами.– Колоссальная неприятность для человека, который родился богатым, – это то, что он уже не представляет себе жизни без больших денег. А это означает, что для такого человека решение некоторых проблем часто оборачивается неприятностями.Картина постепенно прояснялась.– И вы уже нашли свое решение?– Такое решение, как правило, найти бывает трудно. Как вы думаете, мистер Марлоу, сколько мне лет?Он пожал плечами:– Трудно сказать. Восемнадцать – девятнадцать.Она рассмеялась.– В следующем месяце мне исполнится двадцать восемь. В семнадцать лет я вышла замуж за богатого человека, потому что мне хотелось уверенности и безопасности. Он устроил мне десять лет адской жизни. Он был неверным мужем, пьяницей и под настроение не отказывал себе и в том, чтобы бить меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20