Пока он стоял, рассматривая все это, раздалось гудение мотора, через ворота въехал грузовик и остановился возле него. Дженни О'Коннор секунду или две с удивлением смотрела на Марлоу, потом выключила мотор, поставила машину на ручной тормоз и выпрыгнула из кабины.Она была в черной кожаной водительской куртке и в джинсах в обтяжку. Ее волосы блестели под ярким светом ламп. Она выглядела, как всегда, привлекательной и соблазнительной. На ее лице появилась странная улыбка:– Ну, Хью, что же на этот раз?– Ты мерзкая вонючая сучка, – сказал Марлоу ровным, спокойным голосом.Что-то вроде насмешки блеснуло в ее глазах.– Так ты теперь все знаешь?Она рассмеялась:– Бедный Хью, ты был так уверен в себе. Так уверен в своих силах везде и всюду. Но я одурачила тебя, разве не так?Марлоу медленно покачал головой:– Все эти россказни насчет твоего отца, насчет мужа. Все ложь. И сказки, которые ты мне рассказывала про О'Коннора. – Он сделал жест, выражающий отвращение. – И представить только, как можно спать с этим жирным слизняком? – Он снова покачал головой: – И что только ты за женщина?Глаза Дженни загорелись злобой.– Я родилась в населенном бедняками доме в Попларе. Может быть, тебе это ничего не говорит, но мне – многое. Пятеро в одной кровати, мерзость, запустение и нищета. Я сызмала боролась, чтобы выбраться оттуда, и когда встретила О'Коннора, то ухватилась за этот свой шанс обеими руками. Замужество с ним означало для меня все. Комфорт, шик и безопасность.– И никакая цена не была для тебя слишком велика, чтобы оплатить все это, – заметил Марлоу. – Даже убийство несчастного старика, который не причинил тебе ни малейшего вреда.Дженни пожала плечами.– Старый дурак путался под ногами, и, кроме того, я предполагала, в том грузовике поедешь ты.Она невесело рассмеялась.– Ты же сам знаешь, что нравился мне, Хью Марлоу. В самом деле, больше, чем любой другой мужчина, которого я когда-либо знала. Я дала тебе шанс, но ты сам не захотел им воспользоваться. – Ее голос снова стал жестким, и она с презрением обронила: – Все дело в том, что ты мягок по натуре. Непозволительно мягок для мужчины и никогда ничего не добьешься.Марлоу не мог даже сжать в кулак свои обожженные пальцы. Как же он станет убивать ее?– Твой ловкий план натравить на меня моих лондонских друзей провалился, – сказал он. – Фолкнер убит, а двое других в руках полиции.– Им здорово не повезло, – отозвалась она без тени сожаления.Марлоу ощутил некоторую слабость. Он провел рукой по лицу и сказал:– Смерть папы Магеллана – это убийство. Тебя и это не волнует?Сначала Дженни искренне удивилась, потом лицо ее даже приняло довольное выражение:– Не смеши меня, Хью. Если копы смогут что-нибудь доказать, то все равно меня никто не посмеет и пальцем тронуть. Мой покойный муж был здесь большим боссом, и это всем хорошо известно. Он нес ответственность за то, что здесь происходило, а теперь он мертв.Дженни бросила взгляд на большое здание и грузовики, припаркованные к нему со всех сторон, и удовлетворенно заявила:– Да, он мертв, и все это теперь мое. И ты мог бы иметь здесь свою долю. – Она с жалостью посмотрела на Марлоу, потом глубоко вздохнула и резко сказала: – А теперь проваливай отсюда, ты, идиот! Это мои владения.Дженни повернулась и пошла вниз по наклонному спуску к погрузочной платформе; она взяла в руки график работы грузовиков и начала его изучать, стоя спиной к Марлоу.Тот посмотрел в кабину грузовика через открытую дверцу. В спешке Дженни оставила грузовик на крутом уклоне только на одном ручном тормозе.Марлоу взглянул на тяжелый грузовик, на крутой уклон, на Дженни О'Коннор, стоявшую внизу на платформе, и понял, что знает, что должен сделать.Он двинулся вперед и протянул руку к ручному тормозу. Тут же сзади него раздалось вежливое покашливание, и чей-то голос сказал:– А вот это было бы очень глупо, сынок!Это полисмен Алпин выдвинулся из темноты, стряхивая капли дождя со шляпы, а за его спиной стояли сержант и констебль в униформе.– А, это вы, – удивился Марлоу.Алпин положил свою руку на его и мягко сказал:– Полиция может решать такие вопросы гораздо лучше, ты же сам знаешь. Тебе пора бы это понять, верно?Марлоу покачал головой:– Но у вас нет доказательств.Алпин усмехнулся и снова вернул шляпу на ее обычное место.– Моноган уже в полицейском участке. Когда его брали, он был в бессознательном состоянии, но потом пришел в себя в той мере, чтобы сообщить мне некоторые любопытные факты.Он легонько подтолкнул Марлоу.– Давай, иди отсюда, твой приятель уже ожидает тебя на улице.Алпин вместе с другими полицейскими начал спускаться вниз, и Марлоу увидел, как он остановился рядом с Дженни и заговорил с ней. Поначалу она держалась бодро, но потом ее плечи вдруг опустились, и она как-то сразу стала выглядеть постаревшей.Когда Марлоу повернулся и пошел прочь, он снова вспомнил те долгие годы, унылые годы в тесной камере со скупыми лучами солнца, иногда пробивающимися сквозь маленькое окно, и представил себе, как будет выглядеть Дженни после десяти лет заключения. Сохранит ли она свою привлекательность или ее лицо покроется морщинами, как лежалое яблоко?У тротуара стоял грузовик, его двигатель работал на холостых оборотах, и Мак приветливо сказал:– Давай сюда, Хью!Марлоу сел рядом с Маком, и тот тронул машину с места. Потом он сказал:– Я должен был сообщить в полицию, Хью. Я не мог спокойно смотреть, как ты губишь себя. Она просто не стоит этого.– Все правильно, Мак, – кивнул Марлоу. И добавил, вспомнив: – А другой грузовик все еще стоит у вокзала.Мак пожал плечами:– Заберем его завтра.Завтра, подумал Марлоу. Значит, будет и завтра? Он внезапно почувствовал, что насквозь промок, и в нем поднялась волна смертельной усталости.– А как Мария?Мак улыбнулся.– Очень беспокоится о тебе, друг. А так все хорошо.Дождь прекратился, Марлоу опустил стекло бокового окна и глубоко вдохнул холодный ночной воздух. Неожиданно для себя он начал ощущать, кроме горечи, какой-то иной вкус жизни.– А что ты теперь собираешься делать? – спросил он, поворачиваясь к Маку.Тот неопределенно пожал плечами:– Это зависит...– Зависит от чего? – настаивал Марлоу.– От того, насколько хорошее предложение мне будет сделано, – заявил Мак.Марлоу улыбнулся и покачал головой:– Не залетай слишком высоко с подобными мыслями. Теперь этот бизнес принадлежит Марии. У нее могут быть отличные от твоих намерения.Мак покачал головой и уверенно сказал:– У этой девушки есть только одно главное, намерение, и ты имеешь к нему самое прямое отношение.Марлоу сунул руку во внутренний карман куртки и вытащил почти насквозь промокший конверт.– Здесь почти две тысячи фунтов, Мак. Насколько я понимаю, Мария заслуживает некоторой награды. Умный человек сможет с успехом повести дело на ферме, а ей даже не обязательно знать об этих деньгах.Мак ухмыльнулся:– Особенно если этот человек имеет к ней прямое отношение.Марлоу хлопнул его по плечу. Грузовик свернул во двор, и тут же входная дверь дома распахнулась, свет оттуда упал на крыльцо.Мария стояла, молча глядя на вернувшихся мужчин, ее лица не было видно. Марлоу тяжело спустился из кабины и повернулся к ней, сделав неуверенный шаг вперед; девушка громко выкрикнула его имя и бросилась к нему.Когда Марлоу заключил ее в свои объятия, то ощутил неведомую ему прежде умиротворенность. Пожалуй, впервые в жизни он почувствовал уверенность в себе и в своем будущем. Теперь он знал, куда пойдет.Мария обернулась и мягко потянула его за собой из темноты ночи в теплый свет дома.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20