Но это бывает редко и,
кроме того, контролируется естественным путем: хронические больные или
бедолаги, не способные излечиться, вряд ли смогут размножаться, ибо
женщины в этом отношении весьма разборчивы.
Одна женщина (большинство в Конгрессе составляли мужчины, но женщины
отнюдь не уступали им в глупости) предъявила длинный список необходимых,
по ее мнению, постоянно действующих законов. Все они касались частной
жизни. Никаких групповых браков. Никаких разводов. Никаких напитков крепче
четырехградусного пива. Церковные службы только по субботам и в этот день
прекратить все работы. (В том числе подачу воздуха и контроль за
температурой и давлением, леди? А как насчет телефонов и метро?) Длинный
список запрещенных лекарств и более короткий тех, что может выписать лишь
"лицензированный врач". (Что такое "лицензированный врач"? Хилер, к
которому я хожу, имеет вывеску "практикующий врач" и занимается на стороне
букмекерством, почему, собственно, я к нему и хожу. Слушайте, леди, да
разве в Луне есть медицинские училища?)
Она хотела запретить даже азартные игры! Да если лунарь не сможет
бросить кости в порядочной компании, он пойдет в любой притон, даже если
кости там с брачком.
Но гораздо больше списка вещей, которые ненавидела эта баба (что с
нее возьмешь - она же явно безумнее киборга), меня поразил тот факт, что
все время находился кто-нибудь, кто соглашался с ее запретами. Должно
быть, в человеческом сердце глубоко сидит страстное желание не дать другим
жить так, как им хочется. Правила, законы - но всегда для _д_р_у_г_и_х
людей. Какую-то дремучую часть нашей души, существовавшую в нас до того,
как мы слезли в дерева, нам так и не удалось сбросить с себя, когда мы
распрямились.
Ибо ни один из этих людей не сказал: "Пожалуйста, примите такой-то
закон, чтобы я не мог продолжать делать того, что, как мне известно, я не
должен делать". _Н_е_т_, _т_о_в_а_р_и_щ_и_, речь всегда идет о чем-то, что
ему не нравится у соседей. Запретить им "для их собственного блага", а
вовсе не потому, что оратору лично нанесен какой-то ущерб.
Присутствуя на этих заседаниях, я стал почти сожалеть, что мы
избавились от Прыща Морта. Сидел он в своей резиденции со своими бабами и
никогда даже не пытался указывать нам, как мы должны устраивать свои
личные дела.
А проф, тот вовсе не казался возмущенным. Он только улыбался.
- Мануэль, неужели ты действительно думаешь, что эта толпа
дефективных недоумков может принять хоть один закон?
- Но вы же сами им велели! И очень настойчиво!
- Мой дорогой Мануэль, я просто согнал всех известных мне кретинов в
одно место. Я же всех их знаю; я годами выслушивал их рассуждения. И
тщательно рассортировал их по разным комиссиям. У каждого из них есть своя
навязчивая идея, и они обязательно перегрызутся. Председатель, которого я
им навязал, позволив избрать этого недотепу, не способен даже узелок на
веревке развязать. Он полагает, что каждый вопрос нуждается в "дальнейшем
изучении". Мне практически не о чем теперь беспокоиться; едва ли шестеро
из присутствующих смогут найти общий язык по какому-нибудь вопросу; трем
это удастся легче - а вообще-то для дела, с которым справится один, больше
одного и не нужно. Вот почему все парламенты в истории совершали нечто
существенное лишь в тех случаях, когда там находилось несколько сильных
людей, способных подчинить себе остальных. Не бойся, сынок, этот
Специальный Конгресс не сделает ничего... а если - исключительно от
переутомления - они примут какой-нибудь закон, он будет так перегружен
противоречиями, что его придется просто выбросить. Зато они пока не
путаются под ногами. Больше того, они нам еще пригодятся, только попозже.
- Мне показалось, вы говорили, что они ни на что не способны?
- А они ничего и не будут делать. Один человек, которого нет среди
живых, напишет текст, и поздно ночью, устав от пререканий, они примут
написанное под приветственные клики.
- А кто этот покойник? Вы имеете в виду Майка?
- Нет, нет! Майк куда более живой, чем все эти нытики. Это Томас
Джефферсон [Джефферсон Томас (1743 - 1826) - третий президент США (1801 -
1809), автор проекта Декларации независимости] - первый разумный анархист,
мой мальчик, тот самый, которому чуть было не удалось протащить свою
нереализованную систему с помощью самой прекрасной риторики, когда-либо
доверенной бумаге. Но тогда его схватили за руку... чего я надеюсь
избежать. Мне все равно не превзойти его формулировок. Я просто их
немножко приспособлю к условиям Луны и двадцать первого столетия.
- Слыхал о нем. Он освободил рабов, _н_е_т_?
- Можно сказать, он пытался, но у него не получилось. Впрочем,
неважно. Как продвигаются дела с обороной? Не думаю, что мы сможем
продолжать эту игру в прятки после прибытия рейсового корабля с Терры.
- К тому времени мы еще не будем готовы.
- Майк говорит, что надо.
Мы, конечно, не успели, но и корабль тоже не пришел.
Эти ученые обвели вокруг пальца меня и тех лунарей, которым я поручил
следить за ними. В фокусе самого крупного нашего рефлектора они поместили
передающее устройство, сказав лаборантам, что оно имеет астрономическое
назначение - дескать, совершенно новая деталь радиотелескопа. И впрямь
новая, это уж точно. Приборчик был ультракоротковолновый; они воткнули в
рефлектор волновод, и телескоп аккуратненько стал передавать направленное
излучение. Очень похоже на старинные радары. Рассеянное же излучение
задерживалось металлической решеткой и фольгой теплоизолирующего экрана.
Поэтому "уши", которые я "насторожил" вокруг, ничего не слышали.
Они таки передали сообщение, подробно изложив свою версию. Об этом мы
узнали, получив запрос Администрации с требованием опровергнуть грубый
розыгрыш, найти шутника и прекратить безобразие.
Вместо этого мы выдали им Декларацию независимости:
"В собрании Конгресса, состоявшемся четвертого июля две тысячи
семьдесят шестого года..."
Это было прекрасно.

15
Принятие Декларации независимости произошло именно так, как
предсказал проф. Он преподнес ее в конце длинного утомительного дня,
объявив, что после обеда состоится чрезвычайное заседание, на котором
выступит Адам Селен. Адам прочел документ вслух, поясняя каждый абзац,
потом прочел все целиком, так что звонкие фразы звучали как музыка. Люди
рыдали. Вайо, сидевшая рядом со мной, плакала тоже, да я и сам еле
сдерживался, хотя ознакомился с текстом заранее.
Адам поглядел на зал и произнес:
- Будущее зависит от вас. Обдумайте и не ошибитесь.
И вручил бразды правления профу, обойдя председателя.
Было двадцать два ноль-ноль, когда началась свара. Конечно, все они
были "за". С Земли весь день взахлеб кричали, какие мы плохие, как нас
следует покарать, какой нам нужно дать урок и так далее. Подбавлять перцу
не требовалось: того, что передавала Земля, хватало с избытком, а
немногочисленные реплики "но с другой стороны" Майк попросту вырезал. Если
и был день, когда Луна осознавала свое единство, то это второго июля 2076
года.
Итак, они собирались принять Декларацию. Проф знал об этом еще до
того, как она была предложена.
Но только не в том виде, в каком она написана...
- Достопочтенный председатель, во втором параграфе есть слово
"неотторжимые", но это как-то не звучит. Вернее будет сказать
"неотъемлемые", а еще лучше - "священные права", ибо так куда
выразительнее, чем "неотъемлемые". Я хотел бы услышать мнение собравшихся
на этот счет.
Впрочем, этот парень был почти нормальный - типичный литературный
критик, нечто безобидное, вроде выдохшихся дрожжей в кружке пива. Но взять
хотя бы даму, которая все ненавидела. Она тут же возникла со своим
списком, прочла его вслух и предложила целиком ввести в Декларацию, "чтобы
земляне знали, что мы цивилизованны и вполне можем занять свое место среди
народов человечества".
Проф не только дал ей высказаться - он всячески ободрял ее, позволив
говорить за счет других желающих, а затем ненавязчиво поставил ее
предложение на голосование, хотя оно никем из присутствующих не было
поддержано. (Конгресс действовал по регламенту, над которым спорили до
хрипоты несколько дней. Проф отлично знал правила, но следовал им лишь
тогда, когда это было ему выгодно.) Мадам забаллотировали под крики
одобрения, и она покинула трибуну.
Тут кто-то встал и заявил, что, конечно, такой длинный список не
годится для Декларации, но почему бы не включить туда некоторые общие
принципы? Ну хотя бы положение, что Свободная Луна гарантирует всем своим
гражданам свободу, равенство и безопасность. Уточнять ничего не надо -
просто записать эти фундаментальные принципы, которые, как всем известно,
являются истинной целью нашего правительства.
Да, предложение стоящее, но следует написать: "свободу, равенство,
м_и_р_ и безопасность"! Правильно, товарищ? И пошло-поехало: а включает ли
понятие "свобода" также и понятие "свободный от платы воздух"? Или это
часть "безопасности"? Почему бы не внести на всякий случай в Декларацию
слова "бесплатный воздух"? А еще лучше - "бесплатные воздух и воду",
потому что ни свободы, ни безопасности не может быть без воды и воздуха.
Воздух, воду и _п_и_щ_у_.
Воздух, воду, пищу и _к_у_б_а_т_у_р_у_.
Воздух, воду, пищу, кубатуру и _т_е_п_л_о_.
Нет, не "тепло", а "_э_н_е_р_г_и_ю_", тогда действительно будет
перечислено все. То есть абсолютно все.
Приятель, да ты совсем спятил! Как это - "все"? Ты же оскорбляешь всю
женскую половину человечества... А ну, отойдем в сторонку и повтори, что
ты сказал!.. Дайте же мне закончить! Мы должны заявить им прямо в лицо,
что больше не позволим земным кораблям садиться, если в них не будет
женщин, - по крайней мере столько же, сколько мужчин. По _к_р_а_й_н_е_й
м_е_р_е_, ясно? Ничего не подпишу, если иммиграционная проблема не будет
решена на месте!..
Ямочки на лице профа не исчезали ни на секунду.
Теперь-то я понял, зачем проф дрыхнул весь день, к тому же без
грузил.
Я, например, дико устал: весь день провел в скафандре возле
катапульты, врезая в скалы последний из перемещаемых сюда баллистических
радаров. И вообще все устали; к полуночи толпа начала редеть, убежденная,
что в эту ночь ничего не будет решено, и утомленная дурацкой болтовней.
Говорить самому - это одно дело, но слушать чужой треп...
Время перевалило за полночь, когда кто-то спросил, почему Декларация
датирована четвертым числом, если сегодня только второе? Проф вкрадчиво
ответил, что сейчас уже третье и не похоже, что Декларация будет принята
раньше четвертого... а четвертое июля - своего рода символ [4 июля 1776 г.
была принята Декларация независимости США], и это нам не помешает.
После подобного заявления многие покинули зал, решив, что дебаты
продлятся до четвертого июля. И тут я заметил, что зал синхронно с уходом
одних людей заполняется другими. Вон там Финн Нильсен опустился в кресло,
которое только что освободилось. А вот появился товарищ Клейтон из
Гонконга, сжал рукой мое плечо, улыбнулся Вайо и нашел себе место. Моих
юных замов Хейзел и Слима я заметил внизу в первых рядах и подумал, что
придется подтвердить Ма алиби Хейзел: мол, задержал ее по партийным делам,
- и вдруг с изумлением увидел рядом с ними Ма собственной персоной. И
Сидрис. И Грега, который, как предполагалось, находится у новой
катапульты.
Огляделся по сторонам, а там еще дюжина знакомых - ночной редактор
газеты "_Л_у_н_н_а_я_ П_р_а_в_д_а_", генеральный менеджер "ЛуНоГоКо" и так
далее. До меня наконец дошло, что проф распорядился подтасовать колоду.
Конгресс не имел постоянного членства, и наши проверенные товарищи имели
такое же право голоса, как и те, кто молол тут языками уже целый месяц.
Теперь в креслах сидели свои люди... и дружно отклоняли все поправки.
Около трех пополуночи, когда я уже начал подумывать, что больше не
выдержу, кто-то послал профу записку. Он прочел, ударил молотком и сказал:
- Адам Селен просит вашего внимания... Могу ли я считать ваше
одобрение единогласным?
Экран за трибуной снова осветился, и Адам заявил, что он внимательно
следил за дебатами и всячески приветствует разумного и конструктивную
критику. Но, если можно, он выскажет одно соображение. Почему бы не
признать, что любая выраженная словами мысль является несовершенной? Если
Декларация _в _о_с_н_о_в_н_о_м_ их устраивает, так почему бы не отложить
на время ее совершенствование и не принять такой, какая она есть?
"Достопочтенный председатель, таково мое предложение".
Приняли его на ура. Проф спросил:
- Есть возражения? - и подождал с поднятым молотком.
Тип, занявший место на трибуне еще до того, как Адам попросил слова,
пробормотал:
- Тем не менее я утверждаю, что это обособленный причастный оборот...
Но черт с ним, пусть остается...
Проф стукнул молотком:
- Принято!
Мы выстроились в очередь и поставили подписи на огромном свитке,
"присланном из конторы Адама", как я заметил, уже с его подписью. Я
расписался после Хейзел - девочка научилась писать, хотя в грамоте пока
разбиралась слабо. Подпись была корявая, но буквы большие и гордые.
Товарищ Клейтон подписался партийной кличкой и настоящим именем,
сначала буквами, а потом по-японски - три крошечных изящных рисунка один
под другим. Два товарища поставили кресты, которые мы тут же
засвидетельствовали. Все партийные лидеры были здесь этой ночью (вернее,
утром), все расписались, а болтунов осталось не больше дюжины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61