"друга по поцелую", люди,
которые участвовали в рейде, когда меня спасали - и я пыталась объяснить
Анне, как много это для меня значит, и обнаружила, что я начинаю ей
рассказывать, что я не совсем такая, какой кажусь.
Она остановила меня.
- Фрайдэй, дорогая, послушай свою старшую сестру.
- А? Я что-то сказала не так?
- Может быть, ты собиралась. Ты помнишь, в ту ночь, когда мы
познакомились, ты отдала мне секретный документ? Мистер Два Костыля
предоставил мне допуск высшего уровня много лет назад. Ту книгу, которую
ты вернула, я могу взять в любое время. Но я ее никогда не открывала, и не
буду. На обложке написано "Для служебного пользования", а мне никогда не
говорили, что моя служба требует знания ее содержания. Ты ее читала, но я
не знаю даже ее названия, только номер.
С личными вопросами то же самое. В свое время существовало такое
элитарное военное подразделение, иностранный легион, там считалось, что у
легионера нет прошлого до того, как он завербуется. Мистер Два Костыля
хочет, чтобы мы вели себя точно так же. Например, если мы вербуем живой
артефакт, искусственного человека, работник отдела кадров знает об этом. Я
знаю, потому что сама работала в отделе кадров. Надо подделать документы,
возможно, потребуется пластическая хирургия, в некоторых случаях надо
вырезать лабораторные метки, а затем регенерировать участок кожи.
Когда мы с ним заканчиваем, ему уже не надо больше волноваться, что
его могут похлопать по плечу или вытолкнуть из очереди. Он может даже
жениться и иметь детей, не волнуясь, что однажды с его детьми может
что-нибудь случиться. Ему не нужно будет волноваться и из-за меня, потому
что у меня натренированная забывчивость. Дорогая, я не знаю, что ты имела
в виду. Но если обычно ты об этом другим не рассказываешь, не рассказывай
и мне. Или ты будешь себя ненавидеть утром.
- Нет, не буду!
- Хорошо. Если ты захочешь рассказать мне об этом через неделю, я
тебя выслушаю. Договорились?
Анна была права; неделю спустя мне не хотелось ей рассказывать. Я
уверена на девяносто девять процентов, что она знала. Так или иначе,
замечательно, когда тебя любят просто за то, что ты такая, какая есть,
кем-то, кто не думает, что ИЧ - это монстры, недочеловеки.
Я не знаю, предполагал ли или знал это кто-либо из моих любящих
друзей. (Я не имею в виду босса; он, конечно, знал. Но он был не друг; он
был босс). Неважно, знали мои друзья, что я не человек, или нет, потому
что я стала понимать, что им все равно, или было бы все равно. Все, что
для них было важно, это являешься ты частью команды босса или нет.

Однажды вечером ко мне, постукивая костылями, зашел босс, позади шла
Голди. Он с трудом сел на стул для посетителей, сказал Голди:
- Вы можете идти, сестра. Спасибо. - Потом мне. - Разденься.
Из уст любого другого мужчины это было бы или оскорбительно, или
приятно, смотря по обстоятельствам. Но в случае с боссом это значило
только, что он хочет, чтобы я сняла одежду. Голди тоже поняла это именно
так, потому что просто кивнула и вышла - а Голди одна из тех
профессионалов, кто возразил бы даже Шиве Разрушителю, попытайся он
докучать его пациентам.
Я быстро разделась и стала ждать. Он осмотрел меня с ног до головы.
- Они снова одинаковые.
- Мне тоже так кажется.
- Доктор Красный говорит, что он провел тест на лактацию. Результат
положительный.
- Да. Он сотворил что-то с моим гормональным балансом, и они обе
стали немного подтекать. Странное было чувство. Потом он все сбалансировал
снова, и я иссякла.
Босс усмехнулся.
- Повернись. Покажи мне подошву правой ноги. Теперь левой.
Достаточно. Похоже, шрамы от ожогов исчезли.
- Те, что я могу видеть, да. Доктор говорит, что остальные тоже
регенерировали. Должно быть, так, потому что зуд прекратился.
- Одевайся. Доктор Красный говорит, что ты здорова.
- Если бы я была хоть немного здоровее, вам пришлось бы пустить мне
кровь.
- Завтра утром ты отправляешься проходить курс реабилитационных
тренировок. Собери вещи и будь готова к девяти ноль-ноль.
- Поскольку я приехала даже без радостной улыбки, я могу собрать вещи
за одиннадцать секунд. Но мне нужны новые документы, новый паспорт, новая
кредитная карточка и приличная сумма наличными...
- Все это будет доставлено тебе до девяти ноль-ноль.
- ...потому что я не собираюсь ехать тренироваться; я еду в Новую
Зеландию. Босс, я вам говорила, и не раз. Я давно не была в отпуске, и,
по-моему, я заработала небольшой больничный в качестве компенсации за то
время, что провела в кровати. Вы рабовладелец.
- Фрайдэй, через сколько лет ты поймешь, что когда я пресекаю твои
капризы, то делаю это не только ради эффективности организации, но и для
твоего блага?
- Ух ты, Большой Белый Отец. Я сделаю хуже для себя и пришлю вам
открытку из Веллингтона.
- Симпатичную Маори, пожалуйста; гейзер я уже видел. Твой
восстановительный курс будет построен таким образом, чтобы удовлетворить
твои нужды, и ты решишь, когда будет достаточно. Хотя ты и здорова, тебе
нужна физическая подготовка с постепенно увеличивающейся нагрузкой, чтобы
снова вернуть тебе тот превосходный мышечный тонус, состояние духа и
рефлексы, которые принадлежат тебе по рождению.
- "По рождению". Не надо шутить, босс; у вас нет к этому
способностей. "Моя мать была пробирка, мой отец был скальпель."
- Ты стесняешься недостатка, которого не существует уже много лет.
- Да? В судах утверждают, что я не могу получить гражданство; в
церквях говорят, что у меня нет души. Я не "человек, рожденный женщиной",
по крайней мере в глазах закона.
- "Закон что дышло". Все записи, касающиеся твоего происхождения,
были удалены из картотеки лаборатории и вместо них были помещены подложные
документы об улучшенном ИЧ мужского пола.
- Вы мне никогда этого не говорили!
- Пока ты не проявляла невротической слабости, я не видел в этом
необходимости. Но подлог подобного рода должен быть сделан настолько
аккуратно, что он полностью вытесняет правду. Так и вышло. Если ты завтра
попытаешься заявить о своем истинном происхождении, ты не сможешь убедить
в этом ни одного чиновника. Ты можешь рассказывать кому угодно; это не
имеет значения. Но, моя дорогая, почему ты защищаешься? Ты не просто такой
же человек, как Праматерь Ева, ты улучшенный человек, настолько близкая к
совершенству, насколько могли это сделать твои создатели. Почему,
по-твоему, я изменил своим принципам и завербовал тебя, хотя у тебя не
было опыта и сознательного интереса к этой профессии? Почему я потратил
небольшое состояние на твое образование и подготовку? Потому что я знал. Я
ждал несколько лет, пока не убедился, что ты развиваешься так, как
планировали твои конструкторы... потом чуть не потерял все, когда ты вдруг
исчезла. - Он состроил гримасу, которая, по-моему, должна была означать
улыбку. - Я переживал за тебя, девочка. А теперь о твоей подготовке. Ты
хочешь слушать?
- Да, сэр.
(Я не пыталась рассказать ему о лабораторных яслях; люди
думают, что все ясли подобны тем, которые они видели. Я не рассказала ему
о пластмассовой ложке, которой пользовалась, пока мне не исполнилось
десять лет, потому что я не хотела рассказывать, как, когда я первый раз
взяла в руки вилку, я поцарапала до крови губу и они надо мной смеялись.
Но дело не только в этом, существует миллион разных вещей, которые
составляют разницу между воспитанием человека и выращиванием животного.)
- Ты пройдешь курс рукопашного боя, но ты должна работать только со
своим инструктором; у тебя не должно быть синяков, когда ты поедешь к
своей семье в Крайстчерч. Ты получишь дополнительную подготовку по ручному
оружию, включая некоторые виды, о которых ты, может быть, никогда даже не
слышала. Если ты сменишь специальность, тебе это понадобится.
- Босс, я не собираюсь быть убийцей!
- Тебе это все равно понадобится. Бывают случаи, когда курьер может
иметь оружие, а пользоваться надо любой возможностью. Фрайдэй, не стоит
презирать убийц. Как с любым другим инструментом, главное - как его
использовать. Расцвет и падение бывших Соединенных Штатов Северной Америки
частично связаны с убийствами. Но только отчасти, потому что убийства не
были четко спланированы и были бессмысленны. Что ты можешь сказать мне о
Прусско-Российской войне?
- Немного. В основном то, что у пруссаков оказались ни на что не
годные убежища, хотя по деньгам выходило, что они должны победить.
- А если я скажу тебе, что эту войну выиграли двенадцать человек -
семь мужчин и пять женщин - и что самым мощным использованным оружием был
пистолет калибра шесть миллиметров?
- По-моему, вы меня никогда не обманывали. Как это получилось?
- Фрайдэй, мозги - это самый дефицитный товар и единственный, который
чего-то стоит. Любую человеческую организацию можно сделать бесполезной,
беспомощной, опасной для себя самой, если избирательно удалять ее лучшие
умы, оставляя при этом глупцов. Понадобилось только несколько аккуратных
"несчастных случаев", чтобы до основания разрушить великую прусскую
военную машину и превратить ее в шайку неумелых бандитов. Но это не
проявлялось, пока не разгорелась драка, потому что до начала схватки
дураки выглядят точно так же, как военные гении.
- Только дюжина человек - босс? Это мы поработали?
- Ты знаешь, что я не поощряю подобного рода вопросы. Нет. Эта работа
была выполнена по контракту организацией, настолько же маленькой и
специализированной, как наша. Но я не стремлюсь принимать участие в
национальных войнах; редко можно разобраться, где хорошие, а где плохие.
- Я по-прежнему не хочу становиться убийцей.
- Я не позволю тебе стать убийцей, и давай больше не говорить об
этом. Завтра в девять ты должна быть готова к поездке.

5
Девять недель спустя я отправилась в Новую Зеландию.
Вот что я скажу о боссе: этот надменный хвастун всегда знает, о чем
говорит. Когда доктор Красный меня выписал, я не была в своей лучшей
форме. Я была просто выздоровевшей пациенткой, которой больше не нужна
была сиделка.
Девять недель спустя я могла бы не вспотев брать призы в старых
Олимпийских играх. Когда я поднялась на борт ПБ "Абель Тасман" в свободном
порту Виннипег, капитан задержал на мне свой взгляд. Я знала, что хорошо
выгляжу, и еще немного покрутила задницей, чего никогда не сделала бы,
выполняя задание, - как курьер, я обычно пытаюсь быть незаметной. Но
сейчас я была в увольнении, а выставлять себя напоказ бывает весело.
Очевидно, я не забыла, как это делается, потому что капитан подошел к
моему креслу, когда я еще пристегивалась. А может быть, это подействовал
мой комбинезон "Суперкожа" - он только появился в этом году и у меня был
только один; я купила его в порту и переоделась прямо в магазине. Я была
уверена, что пройдет совсем немного времени, и секты, которые думают, что
секс каким-то образом связан с грехом, классифицируют ношение "Суперкожи"
как смертный грех.
Он сказал:
- Мисс Болдуин, не так ли? Вас кто-нибудь встречает в Окленде?
Учитывая войну и все остальное, неразумно женщине быть одной в
международном порту.
(Я не сказала: "Слушай, приятель, когда ко мне в последний раз
приставал мужчина, я его убила.") В капитане был, наверное, метр девяносто
пять, и тянул он на сто с лишним, причем из них ни грамма жира. Тридцать с
небольшим, блондин, из тех, кого скорее встретишь на САС, чем на
АНЗАК авиакомпании>. Если он хотел меня опекать, то я с удовольствием держалась
бы к нему поближе. Я ответила:
- Никто меня не встречает, но у меня там только пересадка на челнок
до Южного Острова. Как работают эти защелки? Ах, скажите, эти нашивки
означают, что вы капитан?
- Позвольте, я вам покажу. Да, капитан - капитан Иен Торми. - Он стал
меня пристегивать; я не сопротивлялась.
- "Капитан". Вот это да! Я никогда раньше не встречала капитанов. - В
замечании подобного рода нет ни капли неправды, если оно является
ритуальным ответом в древнем танце. Он сказал мне: "Я свободен, а ты
хорошо выглядишь. Ты заинтересована?" И я ответила: "Ты выглядишь
приемлемо, но, к сожалению, у меня сегодня нет времени."
В этой ситуации он мог закончить обсуждение этого вопроса или
понадеяться на добрую волю в случае последующей встречи. Он выбрал
последнее.
Закончив пристегивать меня - достаточно туго, но не слишком, и не дав
волю рукам - вполне профессионально - он сказал:
- Сегодня у вас на пересадку будет не очень много времени. Если вы
задержитесь, когда мы будем разгружаться, и выйдете последней, я буду
счастлив посадить вас на борт вашей Киви. Это будет быстрее, чем самой
пробираться сквозь толпу.
(На пересадку у меня будет двадцать семь минут, капитан. Таким
образом, остается еще двадцать минут, чтобы задурить мне голову. Но будьте
при этом милы, и, может быть, вы получите, что хотите.)
- О, спасибо, капитан - если вам действительно не трудно.
- Обслуживание АНЗАК, мисс Болдуин. Но удовольствие лично для меня.
Мне нравится летать на полубаллистике - взлет с большими
перегрузками, когда возникает ощущение, что кресло сейчас лопнет, и вода
разольется по всей кабине, минуты свободного падения, когда кажется, что
твои внутренности вываливаются наружу, потом вход в атмосферу и долгое,
долгое планирование, которое лучше любого аттракциона. Где еще можно
получить столько удовольствия, не снимая одежды?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56