Я отложила эту мысль и занялась делом.
Я позвонила в "Виксберг хилтон". Нет, мистер и миссис Перро выехали.
Нет, нового адреса они не оставили. Очень жа-аль!
Мне тоже было жаль, и от этого синтезированного компьютерного голоса
мне легче не стало. Я позвонила в университет Макгилл в Монреале и
потратила двадцать минут, чтобы выяснить, что "да, доктор Перро является
сотрудником университета, но в настоящий момент он находится в
университете в Манитоба". Единственной новостью было то, что этот
монреальский компьютер с одинаковой легкостью синтезировал английский и
французский и всегда отвечал на том языке, на котором к нему обратились.
Эти электронные отфутболиватели очень умны - по-моему, даже слишком.
Я попробовала код Дженет (Иена) в Виннипеге, выяснила, что их
терминал не работает по заявке абонента. Мне стало интересно, как я смогла
сегодня принимать новости на терминале в Норе. Не означало ли "не
работает" всего лишь "никаких вызовов"? Были ли это страшной тайной СТиТ?
АНЗАК-Виннипег перебрасывала меня между разными частями компьютера,
предназначенного для путешествующей публики, пока я наконец не добралась
до человеческого голоса, который признал, что капитан Торми в отпуске в
связи с чрезвычайным положением и отменой рейсов в Новую Зеландию.
Оклендский код Иена ответил только музыкой и приглашением записать
сообщение, что было неудивительно, потому что Иен не должен был появиться
там, пока не возобновятся полеты полубаллистика. Но я думала, что могу
застать Бетти и/или Фредди.
Как можно было попасть в Новую Зеландию, если ПБ не летали? На
морском коньке не поедешь, они слишком маленькие. А эти большие надводные
грузовые суда на шипстоунах, они когда-нибудь возили пассажиров? По-моему,
они для этого не были приспособлены. Я, кажется, даже где-то слышала, что
на некоторых из них нет даже команды.
Я была уверена, что досконально разбираюсь в способах передвижения,
лучше, чем профессиональные коммивояжеры, потому что как курьер я часто
пользовалась способами, которые недоступны туристам, и о которых простые
коммивояжеры не знают. Мне было неприятно осознать, что я никогда не
задумывалась над тем, как перехитрить судьбу, когда все ПБ стоят на
приколе. Но способ есть, способ всегда есть. Я пометила эту задачу у себя
в голове, чтобы решить ее позднее.
Я позвонила в университет в Сиднее, поговорила с компьютером, но в
конце концов услышала человеческий голос, который признался, что знает
профессора Фарнезе, но он сейчас в академическом отпуске. Нет, домашние
коды и адреса никогда не разглашаются - извините. Возможно, справочная
поможет.
Компьютер информационной службы Сиднея казался одиноким, потому что
был готов беседовать со мной до бесконечности - он говорил все, что
угодно, но только никак не признавал, что Федерико или Элизабет Фарнезе
есть в его сети. Я выслушала рекламу Самого Большого Моста В Мире (это
неправда) и Крупнейшего В Мире Оперного Театра (это правда), так что
приезжайте к нам в Австралию и - я неохотно отключилась; дружелюбный
компьютер с австралийским акцентом - это лучше, чем многие люди, обычные
или такие, как я.
Мне пришлось воспользоваться тем, чего я надеялась избежать:
Крайстчерч. Могло получиться так, что когда произошел переезд, из штаба
босса мне послали сообщение по адресу моей бывшей семьи - если это был
переезд, а не полная катастрофа. Была очень слабая возможность, что Иен,
не сумев связаться со мной в Империи, мог послать сообщение в мой бывший
дом в надежде на то, что его перешлют. Я вспомнила, что дала ему свой код
в Крайстчерч, когда он дал мне код своей квартиры в Окленде. Поэтому я
позвонила в свой бывший дом...
...и была шокирована так же, как человек, который наступает на
ступеньку, которой там не было. "Терминал, на который вы звоните, не
обслуживается. Звонки не коммутируются. В случае крайней необходимости
звоните..." - дальше следовал код, в котором я узнала код офиса Брайана.
Я сообразила, что делаю поправку на часовые пояса не в ту сторону,
чтобы получить неправильный ответ, благодаря которому смогу не звонить - и
заставила себя бросить это. Здесь была середина дня, начало четвертого,
значит, в Новой Зеландии было завтрашнее утро, одиннадцатый час, в это
время была самая большая вероятность застать Брайана. Я набрала его код,
всего несколько секунд подождала ответа со спутника, и передо мной
появилось его изумленное лицо. - Марджори!
- Да, - согласилась я. - Марджори. Как дела?
- Почему ты мне звонишь?
Я сказала:
- Брайан, пожалуйста! Мы были женаты семь лет; разве мы не можем по
крайней мере вежливо говорить друг с другом?
- Извини. Чем я могу тебе помочь?
- Мне неудобно отрывать тебя от работы, но я позвонила домой и
узнала, что терминал не работает. Брайан, ты, конечно, знаешь из новостей,
что связь с Чикагской Империей прервана из-за чрезвычайного положения.
Из-за убийств. Того, что комментаторы называют "Красный четверг". В
результате я сейчас нахожусь в Калифорнии; я так и не доехала к себе в
Империю. Ты мне можешь сказать что-нибудь о почте или сообщениях, которые
могли прийти мне? Ты понимаешь, я ничего не получала.
- Я ничего не могу сказать. Извини.
- Можешь ты мне хотя бы сказать, нужно ли было что-то пересылать?
Зная только то, что сообщение пришлось переслать, мне будет легче
отследить его.
- Дай подумать. Те деньги, что ты получила... нет, ты их взяла с
собой.
- Какие деньги?
- Деньги, которые ты потребовала вернуть тебе - а иначе ты устроишь
публичный скандал. Немногим больше семидесяти тысяч долларов. Марджори, я
удивляюсь, как ты набралась наглости показать свое лицо... после того, как
твое недостойное поведение, твоя ложь и твоя холодная алчность разрушили
нашу семью.
- Брайан, о чем ты вообще говоришь? Я никому не лгала, я не считаю,
что неправильно вела себя, и я не взяла из семьи ни пенни. "Разрушила
семью", как? Меня вышвырнули из семьи, без каких-либо предупреждений -
пнули ногой и выгнали, в течение нескольких минут. Я никак не могла
"разрушить семью". Объясни.
Брайан объяснил, со всеми холодными и мрачными подробностями. Мое
недостойное поведение, конечно, было одним целым с моей ложью, а это
нелепое заявление, что я живой артефакт, нечеловек, и таким образом, я
вынудила семью потребовать аннулирования. Я попыталась напомнить ему, что
я доказала, что я улучшенная; он отмахнулся от этого. То, что помнила я, и
что помнил он, не совпадало. А насчет денег, я опять лгала; он видел
расписку с моей подписью.
Я перебила его, чтобы сказать, что любая подпись, похожая на мою, на
таком документе должна была быть подделкой, потому что я не получила ни
единого доллара.
- Ты обвиняешь Аниту в подлоге. Твоя самая бесстыдная ложь.
- Я ни в чем Аниту не обвиняю. Но я не получила от семьи никаких
денег.
Я действительно обвиняла Аниту в подлоге, и мы оба это знали. И,
возможно, заодно обвиняла и Брайана. Я вспомнила, как Вики однажды
сказала, что у Аниты соски напрягаются только от больших доходов... а я
шикнула на нее и сказала, чтобы она перестала издеваться. Но и другие тоже
намекали на то, что Анита фригидна - состояние, которое ИЧ не может
понять. Вспоминая прошлое, мне казалось возможным, что вся ее страсть
относилась к семье, ее финансовому благополучию, ее престижу среди
окружающих, ее силе в обществе.
Если так, она должна была ненавидеть меня. Я не разрушила семью, но
мое изгнание стало первой костью домино в ее крушении. Почти немедленно
после моего отъезда Вики поехала в Нукуалофа и проинструктировала адвоката
подать на развод и уладить финансовые вопросы. Потом Дуглас и Лизпет
уехали из Крайстчерч, поженились отдельно, а потом подали такое же
заявление.
Одна капля утешения: я узнала от Брайана, что результаты голосования
против меня были не шесть - ноль, а семь - ноль. Это лучше? Да. Анита
постановила, что голосовать следует акциями; крупные держатели, Брайан,
Берти и Анита, голосовали первыми, подав против меня семь голосов, что
составило абсолютное большинство - после чего Дуг, Вики и Лизпет от
голосования воздержались.
И все-таки, слишком маленькая капля утешения - они не выступили
против Аниты, не попытались остановить ее, они даже не предупредили меня о
надвигающихся неприятностях. Они воздержались... а потом отошли в сторону
и позволили привести приговор в исполнение.
Я спросила Брайана о детях - и он мне резко ответил, что это не мое
дело. Потом он сказал, что очень занят и должен отключиться, но я
задержала его, чтобы задать еще один вопрос: что сделали с кошками?
Он, казалось, был готов взорваться. - Марджори, у тебя совсем нет
сердца? Твои действия причинили нам столько боли, привели к таким
трагическим последствиям, а ты хочешь знать о чем-то настолько банальном,
как кошки?
Я подавила свой гнев. - Я действительно хочу знать, Брайан.
- Я думаю, их послали в общество охраны животных. Или на медицинский
факультет университета. Прощай! Пожалуйста, не звони мне больше.
- На медицинский факультет... - Мистер Андерфут, привязанный к
операционному столу, пока студент-медик режет его скальпелем на части? Я
не вегетарианка и не собираюсь спорить об использовании животных в науке и
обучении. Но, если это нужно делать, Боже милостивый, если ты есть, не
позволяй этого делать с животными, которых воспитывали с мыслью о том, что
они люди!
В обществе охраны животных или на медицинском факультете, Мистер
Андерфут и молодые кошки были почти наверняка мертвы. И тем не менее, если
бы ПБ летали, я бы рискнула вернуться в Британскую Канаду, чтобы попасть
на ближайший рейс в Новую Зеландию в слабой надежде спасти моего старого
друга. Но без современных транспортных средств Окленд был дальше, чем
Луна-Сити. Нет никакой надежды...
Я погрузилась в аутотренинг и выбросила вещи, с которыми не могла
ничего поделать, из головы...
...и почувствовала, что Мистер Андерфут по-прежнему трется о мою
ногу.

На терминале замигала красная лампочка. Я посмотрела на время,
заметила, что два часа, которые я выделила, почти закончились; эта
лампочка почти наверняка означала Тревора.
Надо решать, Фрайдэй. Умоешься холодной водой, пойдешь вниз и
позволишь ему уговорить тебя? Или скажешь ему подниматься прямо сюда,
ляжешь с ним в постель и выплачешься у него на груди? То есть, для начала.
Ты определенно не чувствуешь сейчас желания... но уткнись лицом в
приятное, теплое мужское плечо, дай волю чувствам, и скоро это желание
появится. Ты это знаешь. Женские слезы считаются сильным возбуждающим
средством для большинства мужчин, и твой собственный опыт подтверждает
это. (Криптосадизм? Мачизмо? Какая разница? Оно работает.)
Пригласи его подняться. Закажи в номер чего-нибудь выпить. Может
быть, даже накрась губы, попытайся выглядеть сексуально. Нет, к черту
губную помаду, она все равно долго не протянет. Пригласи его подняться;
ляг с ним в постель. Взбодри себя, сделав все, чтобы взбодрить его. Вложи
в это всю себя!
Я пристроила на лицо улыбку и ответила на вызов.
И услышала голос гостиничного робота. - Нам доставили цветы для вас.
Мы можем послать их наверх?
- Конечно.
(Не важно, кто или что, получить букет цветов лучше, чем
удар в живот мокрой рыбой.)
Вскоре грузовой лифт зазвенел; я подошла к нему, вытащила коробку
размером с детский гробик и поставила ее на пол, чтобы открыть.
Темно-красные розы на длинных стеблях! Я решила доставить Тревору
больше удовольствия, чем это удавалось Клеопатре в ее лучшие дни.
Восхитившись цветами, я открыла конверт, который лежал вместе с ними,
ожидая увидеть просто открытку, возможно, с одной строчкой с просьбой
позвонить в холл или что-нибудь в этом роде.
Нет, записка, почти письмо...
"Дорогая Марджори.
Я надеюсь, ты так же обрадуешься этим розам, как обрадовалась бы мне.
(Обрадовалась бы? Какого черта?)
Я должен признаться. Я убежал. Одна вещь заставила меня понять, что я
должен отказаться от попыток навязать тебе свою компанию.
Я не женат. Я не знаю, кто эта симпатичная женщина; этот снимок -
всего лишь бутафория. Как ты указала, мне подобных не считают подходящими
для брака. Я искусственный человек, дорогая моя. "Моя мать была пробирка;
мой отец был скальпель." И поэтому мне не следовало бы приставать к
настоящим женщинам. Да, я выдаю себя за обычного человека, но лучше
сказать тебе правду, чем продолжать обманывать тебя - а потом заставить
тебя узнать правду позже. А так оно со временем и произошло бы, потому что
я из той породы гордецов, кто рано или поздно признался бы тебе.
Поэтому лучше я скажу тебе это сейчас, чем заставлять тебя страдать
потом.
Моя фамилия, конечно, не "Эндрюс", потому что у таких, как я, нет
фамилий.
Но мне невольно хочется, чтобы ты сама оказалась ИЧ. Ты действительно
милая (и при этом чрезвычайно сексуальная), и, наверное, не твоя вина, что
ты обсуждаешь вопросы, в которых не разбираешься, например, ИЧ. Ты
напоминаешь мне маленькую сучку фокстерьера, которая у меня когда-то была.
Она была готова в одиночку драться с целым миром, если это стояло в
расписании на день. Я сознаюсь, что люблю собак и кошек больше, чем многих
людей; они никогда не упрекали меня в том, что я не человек.
Надеюсь, что розы тебе действительно понравились.
Тревор."
Я вытерла глаза, высморкалась, быстро сбежала вниз, пробежала через
холл, через бар, спустилась на этаж к станции челнока и остановилась там у
турникетов, ведущих к отправляющимся челнокам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56