Она громко сказала:
- Идите к чертям, вы, ублюдки!
Как и ожидал Дункан, оба сразу же определили, откуда раздался голос
Сник. Воздух затрещал - два отверстия появились в стене и две дымящихся
дырки - в полу. Пронзительно ревя, как раненая пума, она откатилась и
смолкла - луч воткнулся всего в нескольких дюймах от нее. Рев прекратился
- нападающие должны подумать, что она захлебнулась в крови. Фиолетовый
свет ударил вновь - на этот раз распространившись шире и выше. Но она
продолжала перекатываться.
- Среде придется чертовски попотеть, убирая здесь! - сказал Дункан.
Он тоже откатился, но выстрелов не последовало. Очевидно, они поверили,
что он не врет и действительно очень важен для КУКОЛКИ.
- Чэндлер! - позвал Дункан тихо, но не настолько, как он рассчитывал,
чтобы эти два типа не могли слышать. - Ты в порядке? - Затем пронзительно:
- Вы, проклятые убийцы! Я прикончу вас!
Невнятное бормотание доносилось из холла. Затем первый заорал:
- Кончай молоть чепуху, Бивольф! Мы не толстолобые штафирки, которых
ты можешь дурачить!
- Вы убили ее! - крикнул Дункан, откатываясь к противоположной стене.
Низко опустив голову, он медленно продвигался к середине дверного проема,
закрытого столом. Затем он дотянулся до своей сумки, на ощупь отыскал
баллон с туманом истины и положил его справа от себя. Дункан не собирался
больше болтать с ними. Они наверняка бросятся вперед - терпение их
кончилось.
Тем не менее они не нападали. А может, ползут и потому не слышно
скрипа мокасин. Не удерживает ли их страх перед его возможно заметной
ролью в КУКОЛКЕ? А не думают ли они, что и вправду убили Чэндлер?
Луч, пронзивший воздух над Дунканом, заставил его съежиться. Однако
это был не выстрел протонного пистолета, а всего лишь свет карманного
фонарика. Луч прыгал в темноте над столом, играл на окне... Затем он
исчез. Неужели они так ищут Каребару? Уже можно было бы и понять, что
профессора нет на кухне, что его засунули в цилиндр или заперли в шкафу
для личных вещей. Почему они не действуют? Могли бы разделиться: один
пробрался бы в квартиру, а другой держал бы под прицелом дверь в кухню...
Сник медленно двигалась, стараясь не производить шума. Она принесла
маленький стол к двери и поставила его так, что из прихожей он был
незаметен. Дункан гадал, что она задумала, но сохранял молчание и не
подавал ей никаких знаков. Она поместила другой, еще меньший столик, на
крышку первого. Теперь громоздит стул на эту пирамиду, а вот и сама встает
на стул... Нога Сник на краю нижнего стола... слабо отражает свет... голая
нога, похожая на белую мышь.
На лице выступила испарина. Дункан смахнул едкие капли из уголков
глаз. Когда Сник отключила электричество, кондиционер тоже уснул, но если
бы наступил ледяной холод, Дункана все равно бросило бы в жар. Он прикусил
губу... нет... она не соскользнет... она не сделает шума, чтобы они
выстрелили на звук. Слух Дункана ловил возможный шорох шагов. Пол покрыт
кафельной плиткой, на ногах у них мокасины. Лишь инстинкт мог помочь ему.
Но если эти "куколки" в таком же напряжении, как он, Дункан услышит их
тяжелое дыхание.
У Сник было минимальное пространство для маневра. Она повернулась к
стене - бедра на уровне крышки верхнего стола, ступни на краю нижнего.
Сник подняла ногу, согнула ее и очень медленно перешагнула. Стол качался
под ней. Она оказалась на коленях... встала... удержала равновесие... нож
сверкал не так ярко, как ноги.
Возможно, она собиралась прыгнуть на одного из этих типов, чтобы
пробиться к выходу, но "пусковая платформа" оказалась слишком
неустойчивой...
Дункан едва слышал, не разбирая слов, как мужчины переговариваются.
Казалось, говорящий где-то далеко. Дункан оставил идею сдвинуть стол в
сторону и проползти в прихожую. Слишком велика вероятность, что его тотчас
высветят.
"Куколки", наверно, доведены до отчаяния. У них приказ уничтожить
Сник, но ни слова о том, как поступать с ним. Им известно лишь, что Дункан
и Сник - для них Бивольф и Чэндлер - действительно вооружены. Каребара
останется в стоунере, а когда его тело обнаружат жители Среды или,
возможно. Вторника, он окажется в затруднительной ситуации. Его арестуют,
какую бы историю он не поведал и какой бы пост не занимал в полиции
Вторника. Одна струя ТИ заставит его расколоться.
Быстро приближалась полночь. "Куколки", которым давно следовало быть
в стоунерах, наверняка паникуют. Если их обнаружат нестоунированными
жители Среды, они окажутся в столь же незавидном положении, как и
Каребара.
В ближайшие секунды они либо должны как-то договориться со своими
жертвами, либо атаковать.
Дункан отполз к другой стороне дверного проема, отодвинул стол и
протянул руку в образовавшуюся щель. В руке был зажат баллон с ТИ. Дункан
ожидал, что они услышат легкое шипение, когда он выпустит облако, но
надеялся, что они не определят источник звука. Когда они бросятся на шум,
тут-то и окунутся в туман с головой. Наглотавшись, они тут же оцепенеют,
сбавят обороты, хотя он не был уверен, что они вдохнут достаточно для
полной потери сознания. Если же он просчитается, если они окажутся не
рядом и станут тотчас же нападать, туман рассеется без последствий.
Выпустив не менее половины баллончика, он отдернул руку и придвинул
стол в прежнее положение. И тут же услышал мягкое шипение. Дункан
выругался. Они проделывали то же самое, что и он!
Стол сдвинулся назад, когда мужчина перевалился через него. Дункан
завопил: "Задержи дыхание, Тея!" - хотя он осознавал, что уже поздно, и,
вдохнув, сам начал терять сознание.
Уже в тускнеющем сознании он увидел другую темную плывущую фигуру,
кричащую надлежащим мужчиной, перегнувшимся, как скатерть, на краю
ограждения. Он различил также прыжок Сник, тускло мерцающий нож, услышал,
как верхний стол упал на пол, а затем...

25
Он проснулся тяжело, встревоженный и напряженный, хотя прошло еще
несколько секунд, пока он мог ощутить свое физическое состояние. Он лежал
на мягкой постели. Огромный экран на потолке показывал кадры из кинофильма
"Пер Гюнт". Дункан не помнил, когда он видел этот фильм или кем он в ту
пору был. Гюнт мчался сквозь туманную ночь на олене мимо опаленных лесным
пожаром стволов елей. За ним неумолимо тянулись клубки нитей... мысли
сделались физически ощутимыми и оживленными. Затем он наткнулся на
зловещего старика - Пуговичника, который тащил ящик с инструментом и
огромную ложку для литья. Пуговичник сказал, что он разыскивает Пера и
собирается расплавить его в этой ложке. Гюнт предстал треснутой пуговицей,
в литье не было ушка для петель. Гюнт убеждал Пуговичника, что он неплохой
парень и у него доброе сердце. Хотя Пер Гюнт воплощался во многих образах
- некоторые весьма привлекательные, - настоящий Гюнт оставался их основой,
сердцевиной и его нужно было уберечь от переплавки.
Пуговичник: Но милый Пер, зачем же по-пустому
Так волноваться? Никогда ты не был
Самим собой; так что же за беда
Коль "Я" твое и вовсе распадется?
Пер Гюнт: Я не был?.. Нет, ведь это же нелепо!
Когда-нибудь был не собой Пер Гюнт?!
Нет, пуговичник, наобум ты судишь.
Хоть наизнанку выверни меня,
Ты ничего другого, кроме Пера
И только Пера, не найдешь.
[пер. А. и П.Ганзен]
А действительно, что за беда? Дункан задумался. И он забыл эту сцену,
и лишь боль и замешательство ощущал он, не ведая даже, где очутился.
Дункан приподнялся, постанывая от тупой головной боли, и сел на краю
кровати. Он оказался в продолговатой комнате с единственным бесконечным -
от стены до стены - окном, выходившим на запад. Яркий дневной свет
вливался через него, хотя солнце было закрыто облаками. Красивая мебель
блестела, свидетельствуя, что он в квартире высокопоставленного лица. По
крайней мере - в одной из ее комнат.
В противоположном конце комнаты внушительного помещения располагалась
еще одна кровать, а на ней на боку с закрытыми глазами, прикрытая по грудь
голубым электроодеялом, лежала Сник... Экран над ней тоже показывал
какой-то фильм, однако на таком расстоянии и под углом Дункан ничего не
мог разобрать. Слышны были мягкие голоса.
Он поднялся и шатаясь подошел к окну. Самолет органиков, похожий на
челнок, пролетал совсем рядом. Вдали за ним виднелись крыши башен и
высокие конструкции мостов. Грузовой дирижабль величественно плыл в поле
зрения Дункана. Дункан вплотную подошел к окну - оно стало черным. Он
отступил - оно осветилось, хотя и не стало прозрачным. Еще два шага назад
- и оно сделалось совсем хрустальным. Очевидно, материал поляризовался,
когда предмет определенных размеров возникал на известном расстоянии от
окна.
Это подтверждало, что он находится в заключении, и окно никак не
позволит разглядеть его, Дункана, с воздуха, да и ему самому - видеть
больше, чем надо. Да уж, соображал он, вряд ли кто-нибудь, пролетая,
заметит его сигналы о помощи.
В комнате было две двери - обе закрыты. Он толкнул ближнюю - она не
поддалась. Однако другая легко распахнулась внутрь, открывая взору унитаз,
несколько раковин с кранами, мыло, полотенца на крючках, махровые салфетки
для мытья, массивную, глубоко опущенную в полу, мраморную, в бело-зеленую
полоску ванну. Он заставил себя стоять, хотя его так шатало, что хотелось
присесть... Вода в туалете заструилась автоматически, едва он вышел.
Выпив изрядный стакан воды, он взглянул в зеркало позади стойки из
черного и красного оникса. Он увидел утомленного, с покрасневшими глазами
Дункана. На нем была та же одежда, которую он носил в последний день... Он
вымыл лицо и руки, высушил их и уже собирался было открыть дверь, когда
она распахнулась. Сник стояла в проеме - с открытым ртом, который затем
выдохнул:
- Ох! Слава Богу! Это ты!
- Более или менее, - заметил Дункан. Он вдруг подумал, что
демонстрация "Пер Гюнта", наверно, не была случайным совпадением. Скорее
всего, тот, кто водворил их сюда, знал о Дункане больше, чем Дункан мог
вообразить.
Сник была жива, а это могло означать лишь, что тот, кто их захватил,
не собирался устранять ее. Он смотрел, как она вдруг проскользнула мимо
него, стягивая трусики...
Дункан проделал несколько приседаний, чтобы размять одеревеневшее
тело и ноги, хотя напряжение усиливало его головную боль. Он ощущал, что
за ним следят, и хотел бы, чтобы этот наблюдатель вошел и изложил ему,
каковы намерения пленивших его. Дункану хотелось быстрее прояснить для
себя ситуацию. Легкое гудение возникло где-то в стене, возле двери. Он
стоял, оборотясь на звук, и увидел, как по виду цельная секция стены
повернулась по центральной оси, и гудение прекратилось. Другая - теперь
уже ближняя к нему - сторона представила полукруглую полку, на которой
разместились два подноса, частично прикрытые салфетками. Дункан подошел к
выдвинувшейся секции и, как и ожидал, обнаружил два завтрака. Он поднял
поднос - секция вернулась в прежнее положение. Он еще пытался что-то
разглядеть в образовавшейся нише, но в ней было темно.
Им предложили неплохую еду и напитки. Яйца, бекон, подрумяненный
хлеб, овсяную кашу и молоко, апельсиновый сок, кофе, витаминные пилюли.
Конечно же, из пищи был удален холестерин. Дункан окликнул Сник, чтобы
разделить удовольствие, но услышав журчание душа, решил начать трапезу. Со
Сник вроде все в порядке, несмотря на мучительное смущение, когда она
пролетела в ванную комнату... Он хотел бы скорее поговорить с ней об их
положении. Не то чтобы это могло помочь, но во всяком случае сняло бы
некоторое напряжение.
Ясно, что КУКОЛКА, невзирая на опасность задержания, направила группу
в его квартиру. Им не стоило труда дестоунировать Каребару после полуночи.
Команды, выданные Сник системе электропитания, были автоматически отменены
схемами Среды.
Сник вышла из ванной комнаты, держа в руке одежду и туфли; она
вытерлась насухо, но черные прямые волосы были еще влажны и блестели как
мех морского котика. Через всю комнату она прошла к настольному
цилиндрическому аппарату. Его поверхность поблескивала разными оттенками
цветов - от фиолетового да синего. Крошечные горгульи в беспорядке
выставляли свои головки. Обладатель этого очистителя, думал Дункан, должно
быть, выложил за него немалую сумму.
Сник сунула в аппарат свои вещи, прикрыла дверцу, нажала кнопку,
открыла дверцу и, вытащив одежду и туфли, принялась облачаться. Дункан,
наблюдая за ней, жевал уже без аппетита. Хотя с былыми чувствами
застенчивости, сдержанности в обществе давно покончено из-за физически
вредных их последствий для организма, он допускал, что Сник умышленно
играла обнаженным телом, разнообразя позы, чтобы возбудить его страсть.
Сокрушить его, поскольку он не мог погасить с ней свое пламя. Какого черта
он влюбился в суку-садистку?!
С другой стороны, он, возможно, приободрял ее женские чувства.
Сник расположилась за столом напротив него и принялась за еду. Вдруг
она сморщила нос и, воскликнув "фу!", уставилась на Дункана.
- Ты не принял ванну и не вычистил одежду. Воняешь как скунс.
- Почему бы тебе в таком случае не вернуться на диван? - заметил он,
указывая на него вилкой.
Сник подхватила поднос и уселась возле окна.
- Прошу извинить, но ты испортил мне завтрак. Ты не имеешь права
обвинять меня, не так ли? Разве ты не чувствовал бы неприязнь, если бы я
была грязной?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47