Если когда-нибудь вы перемените свое решение, вы знаете, как найти нас.
– Спасибо, – сказал немного удивленный Таск, пожимая руку Дхуре.
– Вы свободны и можете идти. Цинтия будет ждать вас в коридоре, чтобы проводить обратно.
Дхуре кивнул и сел за стол. Включив компьютер, он ввел команду стереть файл на Мандахарина Туску.
Таск вышел за дверь. Цинтия уже ждала его вместе с Линком.
– Вы не уходите? – спросила она Таска.
– Увы, ухожу.
– Жаль, – вздохнула она и улыбнулась. – Я провожу вас до выхода. Вы найдете обратный путь к космоплану?
Таск ответил, что найдет, и взглянул на Линка. Тот покачал головой. Оба они, Таск и Линк, не сказали ничего, лишь простились с Цинтией, которая все еще улыбалась и всем своим видом выражала дружелюбие. Так, молча, они проделали весь путь до космоплана.
Дон исчез. Как и шотландское виски. И миссис Мопап тоже.
Таск и Линк сели и уставились друг на друга.
– Что за чертовщина произошла с нами? – спросил Линк.
– Аккредитив на десять тысяч, – самодовольно произнес Икс-Джей!
– Он хотел, чтобы было пять, но я настоял на десяти. В счет причиненного вам ущерба. И в порядке компенсации за психологический стресс.
– Какой еще психологический стресс? – раздраженно спросил Таск.
– Мой психологический стресс! Из нас троих мозги есть у меня одного. Аккредитив на десять тысяч. В порядке компенсации. Я проверил. Все, как полагается. Тут они молодцы. Самый большой барыш за неделю для таких неудачников, как вы оба и каждый из вас. Чего они хотели?
– Двоих отменных пилотов, – сказал Таск.
– Нет, серьезно. Чего они хотели? – не отставал Икс-Джей.
Таск усмехнулся и взглянул на Линка:
– Прямой связи с королем.
– Вот оно что! – Линк казался разочарованным. – Ты уверен?
– Да, черт побери, уверен. Разве тебя они не расспрашивали о нем?
– Нет. Какой позор! Ведь я и он – настоящие близкие друзья.
– О чем ты, Линк? Это я его друг, забыл, что ли?
– Да! – строптиво воскликнул Линк. – Только потому вы оба стараетесь не думать, что он забыл своего старого товарища Линка.
– Интересно, часто тебя в последнее время приглашали во дворец?
– Ну и что? У короля масса дел. Да еще вокруг него вечно толпятся все эти герцоги, графы и всякие прочие приспешники. Он-то знает, что все это не по мне. Вы собираетесь смываться отсюда?
– Конечно, – сказал Таск. – Если у тебя нет здесь других дел…
– Нету. Мне предложили одно хорошее дельце, и даже не скупились на посулы, чтобы уговорить меня согласиться, но я сказал им спасибо, не надо. Я подумал, что ты ни за что не согласился бы, из-за Нолы и всего остального, и я не смог принять их условия и покинуть тебя в беде.
Таск хмыкнул:
– Ты не мог оставить меня с кучей долгов и без денег, которые были бы нужны мне, чтобы отыскать тебя, – это ты имел в виду?
– Ладно, и из-за этого тоже, – улыбнулся Линк. Развалясь в кресле второго пилота, он поставил ноги на консоль.
Замигали огоньки. Металл загудел, вибрируя. Таск убрал руки с контрольной панели как раз вовремя.
Линк был не столь удачлив. Вскрикнув, он резко отдернул ноги от консоли, вскочил с кресла и запрыгал, неистово хлопая себя по ногам.
– Скотина! – ругался он, испепеляя компьютер взглядом. – Зачем ты это сделал? Ты чуть не зажарил меня!
– На консоль башмаки не ставить, – пробурчал Икс-Джей.
– Проклятье! Как это я забыл! – тихо сказал Таск, тщательно избегая прикосновения к металлу. – Я же собирался спросить Цинтию, сколько она хочет за миссис Мопап.


***

– Вот так это было, сэр, – сказал Таск неделю спустя, вернувшись на Вэнджелис целым и невредимым и отчитываясь перед Дикстером. – Они думали, я поддерживаю тесные связи с Его величеством. А когда узнали, что нет, сразу же потеряли интерес ко мне.
– Думаешь, они поверили тебе? – с сомнением в голосе спросил Джон Дикстер.
– У них не было оснований не верить мне, – спокойно ответил Таск.
Дикстер внимательно присмотрелся к Таску и только потом сказал:
– Жаль, сынок. Я-то предполагал, что ты все понял. Дайен думал, что для вашей собственной пользы…
Таск почувствовал, как кровь прилила к его лицу.
– Забудьте об этом, сэр. Вы уж меня извините. Все в полном порядке. Честное слово. И, во всяком случае, все похоже на то, что он был прав.
– Да, похоже, – не очень убежденно сказал Дикстер, но он не мог спорить с фактами и продолжал задавать другие вопросы «на ощупь». – А этот «Легион Призраков», они что-нибудь говорили о нем? Откуда такое название, например?
– Цинтия говорила. Дело в том, что их космопланы называются «Серые Призраки». Я бы поставил им ноль за оригинальность. Ничего хуже не придумаешь.
– Звучит правдоподобно, – признал Дикстер. – А этот человек, капитан Дхуре, он говорил тебе, что планета называется Валломброза?
– Да. Сам я ни словом не обмолвился ему о том, что слышал это название. Нельзя было дать ему понять, что я проверял его, это было бы ему на руку, они поняли бы, что их проверки удались. Я догадываюсь, что вы ищете планету на противоположной стороне галактики от этой Валлоб… как ее там… и хотите найти кого-то, кто готов воевать против кого-то еще.
– Ты, по-видимому, прав, – задумчиво произнес Дикстер. – Однако…
– Да, сэр?
Адмирал покачал головой:
– Нет, ничего. Спасибо за информацию, Таск. Сразу же сообщи мне, если снова услышишь что-нибудь от них.
– Не думаю, что это случится, сэр. Если, конечно, они не захотят снова продать мне пылесос, – улыбнулся Таск.
– Я бы воздержался от категорических утверждений, – сказал Дикстер и выключил связь.

Глава семнадцатая

Настало утро, колокола в аббатстве Святого Франциска зазвонили, созывая братьев на молитву. Священники и монахи, новообращенные и послушники в длинных сутанах и надвинутых на лица капюшонах оставили свои дела там, где застигнул их колокольный звон, и медленно, торжественно двинулись к церкви, чтобы воздать хвалу Создателю и испросить Его благословения на день грядущий. По окончании службы настоятель Джон сообщил некоторые новости религиозной общины, потом были обсуждены повседневные и прочие дела, и братьям разрешили идти завтракать.
Но один из них в тот день отсутствовал.
– А где брат Непрощенный? – спросил настоятель Джон.
Этого никто не знал. Никто не видел его. На завтрак он не пришел. Остались нетронутыми его чашка молока, краюха свежеиспеченного хлеба и апельсин в том углу, где он обычно сидел отдельно от всех остальных. В его отсутствие в трапезной не было, однако, ничего необыкновенного. Он часто постился, умервщляя свою плоть в угоду Всевышнему. Но еще ни разу, даже ослабевший от голода, он не провел и дня в праздности.
Чаще всего брата Непрощенного видели в трудах: ухаживающим за больными и немощными братьями или работающим в саду, ведущим нескончаемую войну с сорняками, которые, как настоящее бедствие, исчезли, будучи вырваны с корнем, в одном месте только затем, казалось, чтобы буйно расцвести в другом.
Он мог также находиться в подвале и ремонтировать гигантские машины – тайну для большинства братьев, – эти системы обеспечения жизни в аббатстве, невозможной на планете с атмосферой, бедной кислородом, с колючими пыльными ветрами и с солнцем, которое не грело кричаще-красную скалистую поверхность.
Сегодня брат Непрощенный не вышел на работу и не обратился к настоятелю Джону с просьбой дать ему какое-нибудь поручение.
Это событие вызвало среди братьев такое волнение, как будто треснул купол, и в аббатство с шипением устремился леденящий и ядовитый воздух. Братья рассредоточились по всем направлениям, обыскивая здания, постройки и прилегающие к ним участки, и никто так и не сумел найти пропавшего брата. В конце концов одному из молодых новообращенных пришла в голову мысль заглянуть в келью брата Непрощенного сквозь маленькую железную решетку на ее двери. Новообращенный с широко раскрытыми от удивления глазами вернулся к настоятелю Джону и сообщил о том, что увидел в келье.
А увидел он послушника, сидящего на своем ложе в тесной и узкой келье. Брат Непрощенный смотрел на ладонь правой руки. Слышен был его раздраженный голос:
– Чего вы хотите от меня? Чего? У меня ничего не осталось! – повторял брат, обращаясь к пустому пространству.


***

Архиепископ Фидель сидел за письменным столом в своем кабинете, уставясь не на собственную руку, а на письмо, которое он держал в руке. Это письмо доставил архиепископу специальный курьер, королевский курьер, Дождавшийся возвращения архиепископа из его путешествия в госпиталь.
Огорченный тем, что он услышал от умирающей женщины, Фидель с опаской отнесся к посланию с королевской печатью. Его величество придавал большое значение мнению архиепископа по многим вопросам, и то, что именно теперь он обращается к архиепископу, Фиделю показалось тревожным совпадением.
Если только это было совпадение.
Фидель прочитал письмо, на котором имелась отметка, что оно совершенно секретное. Это была компиляция отчетов, связанных с событиями, весьма далекими от дел церкви: с загадочным проникновением в дом покойного торговца оружием Снаги Оме, попыткой украсть свертывающую пространство бомбу какой-то группой, именующей себя «Легион Призраков»; отчет Мандахарина Туски о том, как он контактировал с представителями этого «Легиона»; о похищении и возвращении того же Мандахарина Туски; о загадочной планете Валломброза; о прославленном исследователе…
– Великий Боже! – вздохнул архиепископ Фидель, отложив письмо и огорченно глядя на него.
– Ваше преосвященство?
Еле слышный стук в дверь и робкий голос не сразу проникли в сознание Фиделя.
В аббатстве Святого Франциска не было современных технических изобретений типа коммутаторов, внутренней телефонной связи и тому подобного. Даже обыкновенного телефона, за исключением средств межпланетой связи. В стенах аббатства сообщения и распоряжения передавали в основном так же, как и в старину, – устно.
– Я приказал, чтобы меня не беспокоили, – резким тоном произнес Фидель.
– Я… я знаю, Ваше преосвященство. Простите меня, – пролепетал брат Петр, которого испугал этот резкий тон (Фидель никогда и ни на кого не повышал голоса). – Но… случилось нечто такое… Настоятель Джон…
– Дело касается брата Непрощенного, Ваше преосвященство, – прозвучал строгий голос настоятеля Джона, появившегося в этот момент в дверях кабинета.
Весьма самоуверенный человек, настоятель Джон твердой рукой и очень успешно управлял делами аббатства. Свои собственные дела он считал более важными, чем всякие другие. Сомнений на этот счет у него, кажется, не возникало.
– Наш брат ведет себя очень странно. Такого с ним никогда не бывало, – счел необходимым добавить настоятель Джон.
– Час от часу не легче, – вздохнул Фидель, устремляя укоризненный взгляд в направлении небес и тут же мысленно прося за это прощения.
Лежавшее перед ним послание архиепископ поспешно спрятал в выдвижной ящик своего письменного стола. Было бы непростительно забыть об этом документе хотя бы на одну секунду.
– Войдите, – пригласил он настоятеля Джона. – Да благословит вас Господь.
Настоятель Джон переступил порог кабинета.
– Слушаю вас. В чем дело? – спросил Фидель, теперь уже всерьез заинтересовавшийся тем, отчего у настоятеля Джона такое суровое и нахмуренное лицо. – Наш брат заболел?
– По-моему, он лишился рассудка, Ваше преосвященство, – торжественно констатировал настоятель этот прискорбный факт. – Если помните, я возражал против его принятия в монастырь. Мы ничего не знали о нем, о его прошлом.
– В свою очередь, напомню вам, что это было мое решение. Как глава Ордена, я имею право принимать такое решение, – нетерпеливо и резко проговорил Фидель. – Скажите мне лучше, что случилось?
Получив отповедь, настоятель Джон придал своему лицу кроткое выражение.
– Сегодня утром брат отсутствовал в часы работы. Я послал других братьев найти его и выяснить, в чем дело. Один из наших новообращенных нашел Непрощенного. Тот все еще оставался в своей келье. На стук в дверь кельи он не отозвался.
Когда я пришел, то застал брата сидящим на своем ложе и что-то говорящим самому себе и явно мое присутствие за дверью не замечающим. Думая, что он нездоров, я, естественно, не остановился перед тем, чтобы войти в его келью.
Настоятель Джон сделал паузу, ожидая, видимо, одобрения.
– Да, конечно, – сухо сказал Фидель. – И что же делал брат?
– Он вскочил на ноги, как одержимый, Ваше преосвященство. – У настоятеля Джона был ни дать ни взять вид человека, который никогда уже не оправится от пережитого испуга. – И закричал на меня громовым голосом, а глаза у него были такие свирепые, что я думал, сейчас он набросится на меня.
– И что же он? Бросился на вас? – спросил Фидель, не на шутку встревоженный.
– Нет, – ответил настоятель Джон. Голос его звучал так уныло, как будто отец настоятель был обманут в своих ожиданиях. – Но он заговорил на каком-то дьявольском языке. Он богохульствовал, я в этом убежден. Мое счастье, что я не понял его.
«Да сохранит меня Бог от гнева этого человека», – подумал Фидель, не сводя с настоятеля угрюмого взгляда.
– Сомневаюсь, чтобы брат всуе упоминал имя Господне, – сказал он. – Может быть, вы вспомните, какие именно слова произносил он? Я хотел бы извлечь из всего этого какой-то смысл…
– К счастью, Ваше преосвященство, у меня хороший слух, – сказал настоятель Джон и повторил слова с таким выражением, которое не оставляло сомнений в том, что он сознает, какому риску подвергается его душа от одного лишь произнесения этой крамолы.
Слова послушника в передаче настоятеля Джона звучали искаженно, но Фидель понимал их без труда благодаря тому, что провел год жизни на службе у лорда Сагана на борту военного корабля. Это был стандартный военный язык, солдатский жаргон всех рас и национальностей – как человеческих, так и инопланетных.
– Что значит это вторжение, капитан? – такова была фраза, которую брат Непрощенный прокричал изумленному настоятелю Джону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81