OCR и редакция Dauphin, август 2004
Эдгар Уоллес
Сын палача
Глава 1
Стемнело, когда двое бродяг, обойдя стороной небольшую деревню, вновь очутились на почтовой дороге. Кружной путь оказался для них утомительным: ливший весь день дождь превратил вспаханные поля в настоящее болото.
Один из бродяг был очень высок ростом, небритый, в полинялом оборванном пальто, застегнутом на все пуговицы, с помятой шляпой на затылке. Рядом с ним его светловолосый спутник с остроконечной бородкой выглядел малышом, хотя был коренаст и выше среднего роста. За время пути они не обменялись ни единым словом; лишь тот, что поменьше, оглядывался время от времени, проверяя, не преследует ли их кто-нибудь. Вскоре путешественники вновь свернули с дороги, пересекли поле и подошли к краю необработанной полосы.
— Еще немного и будем на месте, — проворчал светловолосый, на что другой только усмехнулся. Он, казалось, был совершенно безразличен ко всему происходящему, хотя на самом деле примечал каждую деталь. Проходя мимо полусгнившего столба с дорожным указателем, долговязый попытался прочитать надпись, но в наступившей темноте это ему не удалось. Незаметно он переложил свой револьвер в наружный карман пальто.
Ждать помощи было неоткуда. Карло забрал его в свой невзрачный автомобиль в окрестностях Сити и долго колесил, избегая центральных улиц, пока не убедился, что слежки нет. И вот теперь они оказались за городом в абсолютно незнакомом Гентеру месте.
Бродяги взобрались на холм, заросший сорной травой, и увидели перед собой каменоломню. Повсюду валялись ржавые тачки и рельсы. В стороне, на самом краю обрыва, приютилась деревянная постройка. Карло направился к ней.
— Нервничаешь? — спросил он насмешливо.
— Не очень, — ответил Гентер. — Вероятно, «лягушки» там, в сарае?
Карло тихо засмеялся:
— Он там один. Лягушка поднимается из каменоломни. Под хибаркой есть потайная лестница, а само строение висит прямо над пропастью. Отличная идея, не правда ли? Даже миллион шпиков не смогут его здесь поймать.
— Ну, а если они окружат каменоломню?
— Неужели ты думаешь, что его не предупредят об этом своевременно? Лягушка все знает, — усмехнулся Карло и, взглянув на руку спутника, успокоил его: — Не бойся, будет не очень больно. Зато у тебя теперь везде всегда будут друзья. Если ты захвораешь или будешь голодать, «лягушки» придут к тебе и помогут. Если попадешься, тебя станут защищать лучшие адвокаты. Ты будешь выполнять только серьезную работу и сможешь заработать кучу денег. Разве это не превосходно?
Они находились шагах в двенадцати от постройки, сделанной из крепкого дерева. В ней была одна дверь и окно, закрытое ставнями. Карло подал Гентеру знак остановиться, а сам приблизился к двери и постучал. Затем перешел к окну, ставня которого чуть приоткрылась. Последовал довольно долгий разговор шепотом, после чего Карло возвратился.
— Он сказал, что для тебя есть работа, на которой ты заработаешь тысячи. Тебе везет! Знаешь Рош-Моор?
Гентер кивнул. Он прекрасно знал это аристократическое предместье.
— Там живет человек, которого нужно убрать. Он каждую ночь возвращается вечерним поездом и идет домой пешком. Дубинкой его легко будет устранить. Один лишь удар — и готово.
— Почему это должен сделать именно я? — поинтересовался Гентер.
— Все новички должны что-нибудь сделать, чтобы доказать свою храбрость. Ну, что ты на это скажешь?
— Будет исполнено, — не задумываясь, ответил Гентер.
Карло подвел его к окну:
— Стой здесь, а левую руку просунь в окно.
Гентер засучил промокший рукав и сунул в щель голую руку. Кто-то внутри схватил его за кисть. Тотчас Гентер почувствовал прикосновение чего-то мягкого и липкого. «Клеймо», — подумал он и приготовился к боли, которая не заставила себя ждать. Это была боль тысячи уколов. Затем руку его отпустили. Выдернув ее, он увидел следы крови, смешавшейся с краской рисунка, который оставил на его руке татуировщик. Это было изображение лягушки.
— Не смажь, — произнес приглушенный голос из лачуги. — А теперь можешь войти.
Ставни захлопнулись. Вскоре открылась дверь, и Гентер вошел в абсолютно темное помещение. За его спиной невидимая рука задвинула засов на двери.
— Твой номер девятьсот семьдесят первый, — произнес глухой голос. — А теперь возьми это.
Гентер протянул руку, и в нее вложили конверт. Казалось, что таинственная «лягушка» видит даже в темноте.
— Это твои дорожные деньги и карта местности. Если ты истратишь деньги на себя или не прибудешь туда, куда тебя посылают, то будешь убит. Понял меня?
— Да!
— Потом ты получишь еще деньги, которые уже сможешь расходовать на себя. Теперь слушай внимательно. В Рош-Мооре живет банкир Хелуэль Джонес… — говоривший, видимо, почувствовал, что новобранец удивленно вздрогнул. — Ты его знаешь?
— Да, я когда-то работал у него, — ответил Гентер, осторожно вынимая револьвер.
— До пятницы с ним должно быть покончено. Убивать его не обязательно, но если это случится, тоже не беда…
К этому времени глаза Гентера привыкли к темноте, и он стал различать фигуру говорившего. Тогда, сделав шаг в сторону, Гентер внезапно схватил «лягушку» за руку и процедил сквозь зубы:
— У меня в руке револьвер. Я инспектор Гентер из полицейского управления, и при малейшем сопротивлении буду стрелять.
На мгновение наступила абсолютная тишина. Затем Гентер почувствовал, как его руку, в которой он держал револьвер, выдернули резким профессиональным движением. От нестерпимой боли инспектор выпустил револьвер, но в ответ сумел нанести противнику удар ногой. Тот охнул и ослабил захват. Началась отчаянная схватка. Гентер случайно коснулся лица противника и с удивлением обнаружил на нем плотную маску. Тут же раздался звон разбитого стекла, и Гентер почувствовал резкий, обжигающий запах. Он попытался глубоко вздохнуть, но начал задыхаться…
Человек в маске с минуту подержал обмякшее тело в своих руках, а затем грубо бросил его на пол.
Утром лондонский полицейский патруль нашел в саду пустующего дома тело инспектора Гентера и вызвал скорую помощь.
Человек, отравленный концентрированной синильной кислотой, умирает быстро. Спустя десять минут после того как «лягушка» разбил стеклянный баллон, полицейский был мертв.

Глава 2
На шоссе при въезде в Хорсхем у автомобиля, который вел Дик Гордон, лопнула шина на заднем колесе и одновременно закончилась вода в радиаторе. Водитель быстро заменил колесо и пошел к садовой калитке дачи, находившейся рядом с шоссе. Это был одноэтажный домик старинной постройки. Однако внимание молодого человека привлек вовсе не он и не прекрасный сад, в котором благоухали чудесные провансальские розы, а белокурая красавица, сидевшая с книгой в руках в тени деревьев.
Заметив Дика, девушка быстро встала.
— Простите за беспокойство, — приподнимая шляпу, извинился он. — Но мне нужна вода для машины.
— Идемте, я покажу вам колодец.
Мелодичный грудной голос еще больше усиливал очарование незнакомки. В нем звучали покровительственные нотки. Дик знал этот тон: так разговаривают взрослые девушки с юношами-одногодками. Гордону было уже тридцать, но благодаря моложавому бритому лицу он вполне мог сойти за восемнадцатилетнего.
— Вот колодец, а вот ведро, — сказала девушка. — Я бы позвала служанку, чтобы она помогла вам, но у нас ее никогда не было, да и вряд ли будет.
— Жаль девушки, лишившейся такого хорошего места, — улыбнулся Дик. — По-моему, здесь чудесно.
Она ничего не ответила, но когда Джек, набрав воды, вернулся к машине, незнакомка пошла следом и стала с любопытством рассматривать желтый автомобиль Гордона.
— Вы не боитесь управлять такой большой и мощной машиной? — спросила она.
Дик выпрямился.
— Бояться?! — шутливо возмутился он. — Это слово я давно вычеркнул из своего лексикона!
На мгновение девушка смутилась, но затем, весело рассмеявшись, спросила:
— Вы не через Уэльфорд проезжали?
Дик утвердительно кивнул.
— Тогда вы, вероятно, встретили моего отца?
— Я встретил лишь мрачного седого мужчину средних лет с большим коричневым ящиком на спине.
— Где вы его встретили?
— Приблизительно в двух милях отсюда, а может быть, и ближе. Надеюсь, я не вашего отца описал?
— Да, я думаю, это был именно он. Мой отец — фотограф-любитель. Он снимает фильмы из жизни птиц, зверей и насекомых…
Дик отнес ведро на место и теперь искал предлог, чтобы задержаться подольше. В это время из дома вышел высокий красивый юноша.
— Элла, отец вернулся?
— Мой брат Рай, — представила его девушка. — Я сказала этому молодому человеку, — продолжала она, обращаясь к брату, — что ему не следовало бы управлять такой мощной машиной. Вы помните ужасную катастрофу у Нортхемского перекрестка?
Рай улыбнулся:
— Понимаю — новый заговор против меня! И все это лишь для того, чтобы я не получил мотоцикла! Отец, надо вам сказать, думает, что я обязательно собью кого-нибудь, а Элла полагает, что я сверну себе шею.
В это время Дик увидел входящего в калитку мужчину, которого раньше повстречал на шоссе. Тот остановился, подозрительно посмотрел на Гордона и пробурчал:
— Добрый день! Машина испортилась?
— Добрый день! Нет, всего лишь не хватило воды.
— Беннет, — представился мужчина. — Надеюсь, вы ее получили? В таком случае, всего доброго.
Он посторонился, чтобы пропустить Дика, но тот открыл калитку и в свою очередь стал ждать, пока пройдет Беннет, говоря при этом:
— Моя фамилия Гордон. Очень вам благодарен за гостеприимство.
Мужчина со своей тяжелой ношей прошел мимо и направился в дом, а Дик снова обратился к девушке:
— Вы ошибаетесь, если думаете, что управлять такой машиной трудно. Не хотите сами попробовать? Или, может быть, ваш брат?
— Я с удовольствием, — ответил Рай. — Мне никогда еще не приходилось управлять таким прекрасным автомобилем.
Он быстро забрался в кабину и умело тронулся с места.
Когда машина исчезла за поворотом, девушка сказала:
— Напрасно вы ему это разрешили. Рай, видите ли, очень честолюбив, и ему все время снятся миллионы. Эта поездка может расстроить его.
В эту минуту из дома вышел Беннет. Увидев их вдвоем, он нахмурил брови и мрачно промолвил:
— Вы позволили мальчику прокатиться? Мне было бы приятнее, если бы вы этого не делали.
— Мне очень жаль, — ответил Дик. — Да вот он уже возвращается.
— Замечательно! — воскликнул Рай, выпрыгивая из машины и с восторгом ее осматривая. — Господи, если б она была моя!
— Но она не твоя, — сердито перебил его отец, но тут же, смягчившись, добавил: — Возможно, когда-нибудь у тебя будет целый десяток таких автомобилей.
Дик хотел уже проститься, но тут Беннет неожиданно обратился к нему:
— Не хотите ли разделить с нами нашу скромную трапезу? Тогда вы сможете объяснить моему неразумному сыну, что обладание такой машиной приносит не одни только радости.
Дик с восторгом согласился.
— Вы первый человек, которого отец пригласил к обеду, — удивленно сказала девушка, когда Беннет ушел.
Рай, улыбнувшись, подтвердил:
— Да, он не очень-то общительный человек. Недавно я просил его пригласить к нам Фило Джонсона, но он даже не дослушал меня. А между тем этот Джонсон — славный малый. Он принадлежит к категории людей, с которыми очень легко подружиться. Элла может это подтвердить. К тому же он личный секретарь моего хозяина. Вы ведь слышали об объединении Майтланда?
Дик утвердительно кивнул. Мраморный дворец, в котором мистер Майтланд разместил свои конторы, был одним из самых великолепных зданий Лондона.
— Я служу там в конторе, — продолжал Рай, — и Фило мог бы для меня многое сделать, если б отец его пригласил. А так я обречен всю жизнь оставаться мелким служащим.
— Глупо порицать папу, — перебила его сестра. — Возможно, и ты будешь когда-нибудь богачом…
Во время обеда Элла Беннет сидела рядом с Диком. Она сама прислуживала за столом и когда подала фрукты, Беннет сказал, глядя на Гордона:
— Все же вы не можете быть таким молодым, каким выглядите. Сколько вам лет?
— Я уже очень стар, — улыбаясь, ответил гость, — Мне тридцать один год.
— Тридцать один? — воскликнула Элла, покраснев. — А я с вами разговаривала, как с юнцом.
— А вы предположите, что я в сущности, юнец, — серьезно ответил Дик. — Хотя мне и приходится иметь дело с убийцами, ворами и вообще дурными людьми. Я возглавляю отдел прокурорского надзора.
Джон Беннет побледнел и выронил нож, которым чистил яблоко.
— Гордон! Ричард Гордон! — промолвил он глухо.
На секунду глаза их встретились.
— Да, так меня зовут, и мне кажется, что мы уже где-то с вами встречались!
— Надеюсь, это было не по долгу службы, — заметил Беннет, и лицо его стало непроницаемым.
Возвращаясь в Лондон, Дик мучительно пытался вспомнить, с каким эпизодом из его жизни могло быть связано имя Джона Беннета. Однако все его попытки оказались тщетными.

Глава 3
Сержант Эльк менее всего походил на сыщика. Был он высокого роста, худой. Одежда на нем болталась. К тому же он сутулился, и это еще больше усиливало его жалкий вид. Он неизменно ходил в одном и том же желто-коричневом костюме и сером пальто, застегнутом доверху. С его бледного лица не сходило мрачное выражение. Ему не везло с повышением: он неизменно проваливался на экзамене по истории из-за своей полной неспособности запомнить какую-либо историческую дату. Однако Дик Гордон, знавший Элька лучше всех его непосредственных начальников, считал, что сержанта это вовсе не так уж тяготило, как полагали окружающие.
— Нет покоя на этом свете бедным грешникам, — сокрушенно вздохнул Эльк, усаживаясь в предложенное ему кресло. — Я думал, что после командировки в Соединенные Штаты получу отпуск.
— Дорогой Эльк, — начал Гордон, — я бы хотел узнать по возможности все о Лоле Бассано. И особенно меня интересует, почему она сблизилась с Раем Беннетом? Вчера, выходя из клуба, я случайно увидел их вместе и последовал за ними. Они проболтали в кафе битых два часа, Еще понятно, если бы Рай ухаживал за девицей, но они, как я мог расслышать, говорили только о деньгах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18