— Ваша память полностью восстановилась? — нетерпеливо спросил математик. — Тогда слушайте. Я хочу, чтобы вы помогли мне обнаружить Марка Уайта и его выставку чудаков. За все эти долгие месяцы мы так и не смогли поймать их, — Айронсмит недовольно сдвинул брови.
Доктор не произнес ни слова.
Глядя на Форестера сощуренными серыми глазами, бывший клерк принялся раскуривать сигару, набитую душистым табаком.
— Маленькая Джейн Картер провела с вами в Стармонте почти час. Может быть, она рассказала вам, где они скрываются и что намерены делать в ближайшем будущем. Даже если она не назвала точного местонахождения Уайта, то наверняка упомянула какие-нибудь пригодные для дальнейшей работы детали.
Темное место глубоко под землей, припомнил Форестер, где со стен капает вода… Его губы сжались еще плотнее. Айронсмит мягко настаивал:
— Уайт способен наделать много глупостей. Будь я на вашем месте, я бы помог поймать эту шайку.
Глядя на дымящуюся сигару, Форестер ощущал непреодолимую горечь.
— Все гораздо серьезнее, чем вам кажется, — на лице математика отразились нетерпение и досада. — Я по-прежнему не могу рассказать вам больше того, что вы уже знаете, пока вы не присоединитесь к нам. Смею думать, что вы уже способны понять истинную природу гуманоидов и их предназначение…
— О да, это же невинные машины! Они не могут быть плохими, ведь им не предоставлено выбора между добром и злом! Они созданы, чтобы охранять человека от него самого! Конечно же, они не причинят нам вреда, если мы будем относиться к ним как к хорошим помощникам! — хрипло выкрикнул Форестер, не в силах сдержать накопившуюся злость.
Айронсмит с сожалением смотрел на доктора.
— Абсолютная правда. Я надеялся, что вы сможете поверить в это.
— Но я не смог! Проклятые машины постоянно суют нос не в свое дело. Где граница их компетентности? Сам процесс рождения уже приносит страдание — так почему же им не придет в голову оставлять нас в тепле и уюте в утробе матери?
— Они уже экспериментируют над облегчением страданий при родах, — невозмутимо ответил Айронсмит. — Но это не тема для моего разговора с вами. Я пришел заключить с вами сделку.
— Какую?
— Нам нужна информация, которой, как я полагаю, вы обладаете. Мы так остро в ней нуждаемся, что я уговорил гуманоидов предоставить вам второй шанс, если вы поможете нам поймать Марка Уайта.
Форестер устало откинулся в кресле.
— Ваша выгода очевидна. В первую очередь вы сохраните память. Думаю, что вы не откажетесь заняться какими-нибудь научными разработками, которые дозволены гуманоидами. Вскоре вы сможете заслужить и другие привилегии. Разве это не лучше, чем бесконечно долго получать эйфорид?
Форестер снова выпрямился — он чувствовал напряжение каждой своей мышцы.
Наконец он хрипло заговорил:
— Мне ничего не нужно. И я ничего не скажу вам, Айронсмит, до тех пор, пока… — он облизнул губы и резко спросил: — Кто еще с вами заодно?
Математик улыбнулся и отрицательно покачал головой.
Форестер внимательно изучал его открытое лицо, невольно вздрагивая от волнения.
— По крайней мере я должен знать одну вещь. Вы или, может, кто-то из ваших таинственных партнеров по шахматам выносили какое-либо военное оборудование из шахты под бетонным куполом?
— Это не имеет значения, — Айронсмит улыбнулся, но задумался на мгновение, и доктора невольно передернуло от холодного блеска его серых глаз. — Так каков ваш ответ?
Глядя, как математик с наслаждением курит ароматный табак, Форестер страстно желал сделать хоть одну затяжку.
— Зовите обратно ваши проклятые машины! Я не знаю, что вы за человек, если вы вообще человек! Но лично я не собираюсь предавать человечество, — произнес доктор, приняв окончательное решение.
Айронсмит с грустью покачал головой.
— Я так надеялся услышать что-нибудь здравое. Мне казалось, что вы имели достаточно времени, чтобы взглянуть в лицо реальности. Форестер, мы предложили вам уникальную возможность. Что ж, мы найдем другие способы разыскать Уайта. Человек в нем глупее философа, и собственная глупость рано или поздно выдаст его. Надеюсь, что это случится раньше, чем он успеет натворить глупостей, — математик с сожалением пожал плечами. Голос его звучал уверенно и бесстрастно: — Мне бы не хотелось ставить на вас крест, Форестер. Я надеюсь, что вы все-таки измените свое мнение, потому что мы можем показать вам широту, глубину и красоту жизни такой, какой вы ее никогда не видели. Почему вы не хотите поверить мне — если уж так не доверяете гуманоидам — и присоединиться к нам?
Нервно сглотнув, доктор криво усмехнулся:
— Поверить вам? Убирайтесь отсюда!
Айронсмит молча повернулся к дверям, послушно открывшимся, словно математик управлял ими подобно гуманоидам. На прощание он обернулся — слабая улыбка на его губах поставила Форестера в тупик своей приветливостью — и торопливо покинул комнату. Вместо него появились три гуманоида. Один из них нес шприц, заполненный уже знакомой Форестеру жидкостью.
— К вашим услугам, Клэй Форестер. Подчиняясь Основной Директиве, мы пришли, чтобы снова сделать вас счастливым.
Двое других приблизились к доктору и схватили его прежде, чем он успел встать и попытаться бежать. Доктор изо всех сил старался увернуться от андроида со шприцем, но пластиковые руки мягко и крепко держали его, не давая возможности спастись. В напряженном ожидании Форестер не сводил глаз с блестящего острия иглы — но игла так и не коснулась его руки.
Глава девятнадцатая
Секунду или две доктор думал, что ему каким-то непостижимым образом удалось вырваться из рук гуманоидов. Вероятно, он выпал из кресла. Внезапно до Форестера дошло, что он находится уже не в своей комнате в Стармонте. Поднимаясь с холодной поверхности плотно утрамбованного песка, доктор озадаченно осмотрелся.
— О доктор Форестер! Мы не сделали вам больно?
Форестер не сразу осознал, что тоненький детский голосок принадлежит маленькой Джейн Картер.
Она стояла перед ним, а за ее спиной возвышались фигуры Марка Уайта, Лаки Форда, Грейстона Великого и Эша Оверстрита. Все они внимательно смотрели на него. Постепенно их напряженные лица расслабились. Форд вытирал влажные пальцы белым носовым платком. Старый Грейстон опустил свой красный нос в неком подобии приветственного поклона. Оверстрит кивнул, часто моргая. По-прежнему величественный в своем поношенном серебристом плаще, с роскошной рыжей шевелюрой и бородой, Марк Уайт подошел к Форестеру и помог ему подняться на ноги.
— Наконец-то мы добрались до вас! Добро пожаловать в наше убежище! — мягко произнес он.
Пожимая огромную руку Уайта, Форестер неуклюже встал, стараясь не опираться на поврежденную ногу. Колено работало плохо, но вес тела больше не причинял боли сломанной ноге. Доктор огляделся вокруг, все еще потрясенный происшедшим. Над головой темнели своды пещеры, с которых свисали гигантские сталактиты. Воздух был холоден и влажен. Где-то неподалеку слышались звуки падающих капель.
Форестер перевел дух и спросил:
— Где… где мы находимся?
— Для нашей безопасности будет лучше, если вы не узнаете точных координат. Эта пещера лежит несколькими сотнями футов ниже поверхности суши — ее открыл Оверстрит. Тут есть вода, сюда поступает воздух, но здесь нет ни одного прохода, через который может проникнуть существо размером с человека, — ответил Уайт.
— Тогда как же я…
— Телепортация. Сопротивление вашего сознания, уверенного в невозможности подобных переносов в пространстве, помешало нам спасти вас в прошлый раз. Тогда мы решили не предупреждать вас, а дождаться момента, когда вы сами очень захотите отделаться от гуманоидов. — Уайт высоко поднял свою огромную лохматую голову.
— Воистину, мне действительно очень захотелось от них отделаться! — Форестер с благодарностью пожал руки людям, вызволившим его из принудительного заключения. Помощники Уайта уже не выглядели чумазыми бродягами сомнительной репутации — они были чисто выбриты, хорошо одеты и выглядели довольно сытыми. Даже Оверстрит казался менее бледным.
Тяжелая рука Уайта одобрительно похлопала доктора по плечу.
— Мы наблюдали за вами, Форестер. Я рад, что вы отказались выдать нас Айронсмиту. Вы знаете, он ведь почти поймал нас в ловушку на Драконьей скале. Тогда еще мы не ожидали нападения. Идемте, я покажу вам, как мы собираемся бороться с ним.
В голосе рыжеволосого великана звучала горечь.
Форестер, хромая, пошел следом за Уайтом, по пути осматривая пещеру, ставшую убежищем для этих людей. Ровный песчаный пол занимал пространство шириной около пятидесяти футов. Вдоль стен виднелись углубления, которые использовались обитателями пещеры в качестве комнат. Малышка Джейн Картер с гордостью показала Форестеру свою крошечную комнатушку. В одном из таких альковов стоял жужжащий генератор, снабжающий часть пещеры достаточно ярким светом.
— Вы принесли сюда столько оборудования… с помощью телепортации? — удивленно прошептал Форестер.
Уайт снова заверил его:
— Другого входа сюда нет, а мы совершенствуем свои навыки частой практикой. Но меня очень беспокоит, что Фрэнк Айронсмит может найти способ разыскать наше убежище.
В противоположной части пещеры пол был покрыт толстым слоем глины, затвердевшей от холода. Там стоял огромный рабочий стол, заставленный всевозможным оборудованием. Здесь были тигли, слитки какого-то серебристого металла, колбы и прочая утварь.
Уайт широким жестом указал на обугленный и прожженный кислотой стол и произнес:
— Вот для этого вы и нужны нам, Форестер. Лишь вы сможете создать новое оружие, с помощью которого можно будет изменить содержание Основной Директивы.
Доктор отвлекся от созерцания стоявших на столе предметов и повернулся к рыжебородому гиганту. Горевший в глазах Уайта огонь мог показаться фанатичным, но доктор подумал, что так горят глаза у гениальных растяп, которых очень часто принимают за безумцев.
— Я не говорю о полной отмене Директивы и не спорю со словами, написанными на груди каждого гуманоида: служить, подчиняться и охранять от любой опасности. Проблема в том, что старина Уоррен Мэнсфилд дал своим подопечным слишком широкие полномочия.
Уайт задумчиво поднял небольшой слиток металла и сжал его в ладони.
— Думаю, Айронсмит назвал бы меня преступником и анархистом. Наверное, он посмеялся бы над моими мотивами и продолжил бороться со мной — и со всяким, кто намерен изменить принцип действия гуманоидов. Но чувство собственного достоинства и право каждого индивидуума на самостоятельное мышление — вот главные ценности моей философии, и я буду бороться за них до последнего вздоха.
Я слышал старую притчу о том, что благожелательный деспотизм — лучшая форма правления. Должно быть, Мэнсфилд воспользовался этой теорией, когда создавал гуманоидов, но слегка переборщил как с благожелательностью, так и с деспотизмом, доведя идею до абсурда.
Уайт с силой швырнул слиток на землю.
— Я приверженец всеобщего равенства. Я хочу изменить Основную Директиву, чтобы наделить каждого человека теми же правами, которыми сейчас обладают Фрэнк Айронсмит и его сподвижники. Человеку должно быть позволено поступать неправильно и совершать ошибки.
Уайт замолчал, нетерпеливо роясь в кипе бумаг, придавленных слитком белого металла, пока не извлек оттуда потрепанный конверт.
Громогласным голосом философ зачитал написанные на нем слова:
— «Мы, гуманоиды, не можем служить Человеку и охранять его без его собственного приказа или изменять сознание без воли на то самого индивида, ибо Человек должен быть свободен». Вот те изменения, которые я намерен вбить в электронные мозги аппарата, управляющего машинами с Крыла IV.
Форестер уверенно расправил плечи.
— Что ж, тогда я с вами. Что необходимо сделать?
— Все, — положив конверт обратно под чудовищное пресс-папье, гигант крепко пожал руку Форестера. — Должен предупредить вас, что мы задумали почти неосуществимое дело. Наши силы несопоставимы — в борьбе с таким врагом, как Айронсмит, даже Оверстрит не может предвидеть всего. Пока вы не появились среди нас, у меня вообще не было никакой надежды.
Доктор мягко повторил:
— Чего же вы ожидаете от меня?
— Прежде чем планировать свою работу, вы должны ознакомиться с тем, что нам уже удалось сделать. Я рассказывал вам, что многие годы помогал старику Мэнсфилду в попытках уничтожить его собственное изобретение, и думаю, что мы действительно могли бы расправиться с гуманоидами, если бы я обладал способностями к изучению физики. Поставленная задача требует равных усилий в сфере физики и психофизики.
Изменение центрального аппарата — чистая физика. Но Мэнсфилд создал мощную энергетическую систему, призванную защитить аппарат от вмешательства инженеров. Он хорошо постарался — нам обоим не раз приходилось убеждаться в этом. Ни один человек не способен приблизиться к Крылу IV ближе, чем на три световых года — по крайней мере, обычным способом. Тем не менее Джейн Картер была там.
Изумленный Форестер поискал глазами ребенка. Она шла за ними по пещере, и доктор подумал, что девочка сейчас играет где-то на песке. Но Джейн нигде не было видно.
Уайт улыбнулся и произнес:
— Она ушла за палладием. Нам нужен металл, чтобы создавать необходимое оборудование, а Оверстрит обнаружил близкий к поверхности источник палладия на планете, куда не ступала нога человека или гуманоида. Самородки действительно очень чистые, лишь иногда с примесями родия или рутения.
Форестер изумленно прошептал:
— Но она всего лишь маленький ребенок! И вы посылаете ее одну в другие миры?
Глаза Уайта сурово блеснули.
— Это вынужденный риск. Палладий необходим нам как воздух. К тому же Оверстрит присматривает за Джейн и всегда готов предупредить ее в случае появления Айронсмита или его помощников.
Великан вернулся к рабочему столу и продолжил:
— Малышка приносит металл, а ваша задача — изменить центральный аппарат, управляющий гуманоидами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32