Патриция Уилсон: «Мрачный и опасный»

Патриция Уилсон
Мрачный и опасный


OCR Лариса
«Мрачный и опасный»: Издательский Дом на Страстном; Москва; 2000

ISBN 5-7024-1159-5Оригинал: Patricia Wilson,
“A Dark and Dangerous Man”

Перевод: А. Спаль
Аннотация Встреча Кэтрин Холден и Джейка Трелони была случайной. А восприняли ее оба поначалу вообще как случайность досадную. Но его величество Случай порой оказывается гениальным режиссером той пьесы для двух исполнителей, которую можно назвать волшебным словом «любовь».Однако известный мастер увлекательного сюжета Патриция Уилсон не была бы собой, поведи она своих героев тут же под венец. Читателя ждет напряженное, полное психологически обоснованных неожиданностей повествование, от которого невозможно оторваться с первой до последней страницы. Счастливая развязка, согласно законам жанра, конечно, предсказуема. Но путь к ней, как и в жизни, зачастую долог и тернист. Патриция УилсонМрачный и опасный Об авторе Патриция Уилсон родилась и выросла в Йоркшире. Там же родилась ее любовь: она вышла замуж за друга своего детства. Характер работы ее мужа заставил их несколько лет прожить на Востоке и в Африке. В последние годы Патриция большую часть времени проводит на юге Франции или в Испании. Карьера ее начиналась с учительства, однако она скоро оставила педагогическую практику.Начавшей писать Патриции Уилсон недолго пришлось ждать читательского признания. А сейчас она может с гордостью констатировать, что в разных странах мира распродано почти двадцать миллионов экземпляров ее книг. Первые шаги в беллетристике Патриция сделала еще будучи подростком, постепенно оттачивая перо на рассказах о детях, детективных и исторических романах. Позже писательница определила, что ближе всего ей романтика любовных повествований. Критики неизменно отмечают, что книги Патриции Уилсон характеризуются глубоким интересом автора к людям и тонким пониманием человеческих отношений, а увлекательность сюжетов никогда не противоречит жизненной правде. ГЛАВА 1 Здесь совсем не то суровое, дикое побережье, которое приходит обычно на ум при упоминании Корнуолла. Тут редко услышишь рев бушующего моря, разбивающего свои волны о скалы. Это земля прекрасных лесных ручьев, устремляющихся к мирному покою небольших заливов, земля снов и легенд, голубых вод и блистающего солнечного света. Дикая, хмурая местность, поросшая вереском, расстилается во многих милях от этого тихого райского уголка, спокойного, приветливого, благотворного для души.Но сегодняшний день явился исключением. Кэтрин смотрела из окна на клубящийся туман, с самого раннего утра накрывший береговую линию. Он наполз, подкравшись от залива, как нашествие смутной толпы бесшумно ступающих призраков. Просочился между деревьями, растущими над обрывистыми берегами широкого ручья, пропитывая собою высокий папоротник и превращая погожий день в мглистый, совсем уж осенний.Она весь день безвыходно провела дома, понимая, как рискованно в такую погоду забираться на вершину обрыва. Да и что там сегодня нарисуешь? Только зря потратишь силы и время. Свет слишком скудный, и всякое уважающее себя насекомое наверняка спряталось и затаилось до лучших времен. День пропадал впустую, а Кэтрин ненавидела пропавшие впустую дни. Нужно еще столько сделать, так много замыслов воплотить в реальность, но, увы…Теперь, после того как чуть не лишилась жизни, она не могла позволить себе тратить время даром. И каждый день стремилась сделать больше, чем вчера, безжалостно заставляя себя работать и превращая свою жизнь в бесконечные гонки. В летучем пространстве времени не должно было оставаться пустот.Никто ее не гнал, она сама подгоняла себя, приняв решение и выполняя взятые на себя обязательства, потому и невыносимо ей было это безделье из-за плохой погоды. Такая досада, что туман все сгущается, а она ничего не может с этим поделать. Даже сумерки подкрались сегодня гораздо раньше, так что и выберись она на природу, ей пришлось бы вернуться, почти ничего не успев сделать.Кэтрин все не отходила от окна, надеясь увидеть признаки того, что туман начинает рассеиваться, но, не дождавшись этого, должна была признать, что, как это ни грустно, наступил вечер, а туман, окутавший ландшафт, только усилился, уступая лишь темноте, которая его укрывала. Потерянный день, такой же, как множество тех, что она провела в больнице. Злись не злись, а ничего не поделаешь.– Господи, Кэтрин! Сколько ты еще намерена торчать у окна? Отойди наконец и присядь, – воскликнула, с тревогой взглянув на племянницу, торопливо вошедшая с нагруженным подносом Клэр Холден. – Я понимаю, что нехорошо лишний раз напоминать тебе, но дай ты больной ноге отдых, не перетруждай ее. Глядя в окно, не разгонишь туман. Как сам пришел, так сам и уйдет.Обернувшись и посмотрев на тетушку, Кэтрин огорченно подумала, что та в свои пятьдесят выглядит сейчас гораздо энергичнее и моложе ее. Этот живой блеск упругих седых волос, эти налитые розовые щеки… Да и движения Клэр Холден были точны и выверены. Иной раз все это даже подавляло Кэтрин, заставляя ее чувствовать себя изможденной старушкой, но чаще служило источником воодушевления. Голубые юбка и блузка Клэр ничуть не скрывали ее фигуры, которая, прямо скажем, была толста. А еще Клэр всегда носила нитку жемчуга, Кэтрин и не помнила свою дорогую тетушку без этого скромного, но такого милого украшения на шее.– Грустно все это, – пробормотала девушка, вновь всматриваясь в сумеречную мглу за окном. – Весь день пришлось проторчать в доме. Вчера я так удачно набрела на жуков, именно там, где и надеялась их найти, а вот сегодня день прошел даром.– Ну, я не думаю, что до завтра твои жуки успеют переехать на другую квартиру. Морской туман в это время года не приходит надолго. В любом случае, ты могла бы набрать этих жуков в один из твоих садков и преспокойно рисовать их дома.– Я не хочу держать их в садках. Они должны находиться в живой природе, а в садке они замирают от страха, и толку от них никакого.– Ох, детка, не смеши меня! Мне таких тонкостей не понять. Жук он и есть жук, хоть он в траве сидит, хоть ты его в банку упрячь, – ворчливо проговорила Клэр, с обычной своей стремительностью накрывая стол для чаепития. – На мой характер, так я нипочем не стала бы переживать из-за каких-то букашек. Да и вообще, все эти их ножки, лапки, усики… Бррр!.. У меня бы и духу не хватило рассматривать такие страсти.– Это предубеждение, тетя. Посмотрела бы ты на них моими глазами… – Кэтрин прервала фразу, с удивлением увидев, что Клэр даже побледнела от подобных разговоров.– Да что ты, дорогая моя! Они мне просто отвратительны. Вот когда я увижу такого жука прилично одетым, в пальтишке, застегнутом на все пуговицы, и со шляпой на голове, тогда я, может, и полюбуюсь им.– Дети тоже предпочитают видеть эти существа одетыми в человеческие одежки.– Ну конечно, особенно после того, как почитают твои книжки с картинками, – сухо заметила Клэр. – Да и то лишь до тех пор, пока они трогательно нежны. Но дети быстро грубеют, поверь мне. Иди сюда, Кэтрин. Задвинь ты эти шторы и садись за стол. Дай погоде отдохнуть от тебя, и она сама пойдет на поправку. Вот увидишь, завтра будет ясно и тепло, и ты опять сможешь выходить из дома. Ты случайно застала здесь этот туман, в Корнуолле в это время он бывает редко.Кэтрин совсем уже было собралась задернуть плотные, белые с голубым, шторы, столь обожаемые тетушкой, да немного задержалась. Она не любила это действие, как бы затворяющее день, даже если день почти угас. Все равно что признать поражение…Напоследок, уже держась за края шторы, она замерла, чтобы бросить последний взгляд на темнеющий за окном ландшафт, как вдруг увидела огонек – яркий, сильный и постоянный. Он светился между деревьями, по ту сторону ручья, где на поросшей лесом возвышенности, доходящей до самого залива, располагалась частная территория. Там стоял дом, но он всегда был темен и днем почти не виден за деревьями. А теперь в нем горел свет, будто там очнулся какой-то неведомый и незримый доселе мирок.– В том старом доме горит свет, – сказала Кэтрин, не отводя глаз от огонька.Клэр сразу же заинтересовалась.– Где? В поместье Пенгаррон? Не может быть! Я сама должна посмотреть. – Она обошла стол и вмиг оказалась рядом с Кэтрин, в глазах ее разгорелось страшное любопытство. – Да, ты права. В Пенгарроне определенно горит свет. Итак, он вернулся! Просто невероятно. Никогда бы не подумала, что он вернется сюда после того, что стряслось. Интересно, что он здесь забыл? Видать, приполз зализывать свои раны или скрывается. – Она отвернулась от окна и задумчиво покачала головой. – Да нет, от кого ему скрываться? Его никогда не волновало, что скажут о нем люди. Никогда, с малых лет. И теперь, думаю, он нисколько не изменился, я имею в виду, с тех пор как вырос.Задернув занавески, Кэтрин последовала за тетушкой к столу. Нога ныла, и, усевшись, она бессознательно потирала ее. Обычно она забывала о своей ноге, пока та сама не напоминала о себе болью или вдруг отказавшись служить.– Кто не изменился? Мне будет гораздо интереснее тебя слушать, если я узнаю, о ком ты говоришь?– Да о Джейке Трелони, дорогая, о ком же еще? Раз там горит свет, значит, это он и есть, потому что кроме него в старое поместье и возвращаться некому. Он уж много лет здесь не живет. Правда, недавно приезжал, но ненадолго, да и то себе на беду. Хотелось бы мне знать, почему он сейчас-то решил вернуться, особенно после того, что случилось.Поскольку Кэтрин никогда не слышала о Джейке Трелони, да и сам дом всегда видела только издали, ее интерес пошел на убыль. Она чуть не с ужасом смотрела, как тетушка отрезает огромный ломоть пирога с яйцами и ветчиной и помещает его на свою тарелку. Туда же отправилась изрядная порция салата. Кэтрин только диву давалась, куда исчезают все добрые намерения тетушки насчет воздержания, о которых она заявляет всякий раз, как прослушает очередную лекцию о здоровье. Сама Кэтрин есть не хотела. Аппетит после выхода из больницы к ней так и не вернулся.– Да и с чего бы ему пришла в голову мысль скрываться? – продолжала тетушка размышлять вслух. Клэр любила посудачить о том и сем, и отвлечь ее возбужденный разум от этого занятия нельзя было ничем, даже благодарностью за прекрасный чай, крепкий и ароматный, способ приготовления которого был ее гордостью.– Ох, нет, сомневаюсь, что он задумал скрываться, – продолжала тетушка, выбирая пышную и теплую булочку из груды таких же и щедро намазывая ее маслом. – Да нет, я просто уверена, что он здесь не затем, чтобы скрываться. Джейк Трелони – и вдруг скрывается! Такой сильный и бесстрашный! Он всегда таким был, даже еще мальчишкой. Темный, как цыган. Он нипочем не станет скрываться, не тот это человек.– Ты, кажется, говорила, что если он не скрывается, то зализывает раны, – пыталась хоть что-то прояснить Кэтрин.Клэр с вожделением глядела в свою тарелку, но после замечания племянницы оторвала от нее взор.– Ну, будь это кто другой, я бы, может, и сказала, что человек приехал сюда скрываться и зализывать раны. Но поскольку речь идет о Джейке Трелони, то я сильно сомневаюсь. Да я просто отказываюсь верить в подобную чепуху.– Знаешь, ты кого угодно способна свести с ума, – заявила Кэтрин, чей интерес к соседу возрос теперь просто потому, что от тетушки невозможно было дождаться толковых объяснений. – И почему мифический «кто другой» может скрываться, а этот твой Джейк Трелони не может?– Потому, дорогая, что люди болтают, будто он убил свою жену. Вот, мол, и попал в чрезвычайно трудную ситуацию.Да, в этом вся тетушка. Она так закрутит простую историю, что и сам черт не разберет что к чему. А когда терпение слушателя будет исчерпано, она нанесет решительный удар, как бывалый фехтовальщик наносит свой coup de grase.Как бы там ни было, последнее сообщение Клэр повергло Кэтрин в долгое молчание. Больше ста лет миновало с тех пор, как французские пираты держали в страхе жителей этого побережья, здесь давно уже забыли и о том, как опасные контрабандисты доставляли по ночам свой товар в маленькие местные заливы и бухточки. Теперь этот сонный уголок Корнуолла не имеет ничего общего ни с опасностью, ни с преступлениями. И слово «убийца» совсем не подходит к этим местам, оно будто из другого мира.– Почему же тогда он не в тюрьме? – прямодушно спросила Кэтрин, сама удивляясь тому, что все это ее по-настоящему заинтриговало.Тетушка удивленно посмотрела на племянницу.– Кто? Джейк Трелони? В тюрьме? Подумай, что ты говоришь, Кэтрин! Да как же он может быть в тюрьме, когда он невиновен. Тело ведь нигде не нашли, так что и доказательств его вины просто не существует. В любом случае, – твердо продолжила она, – даже если они и найдут тело, уверяю тебя, это не его рук дело.– Ты так уверенно говоришь… Откуда тебе знать? – спокойно спросила Кэтрин.Она не переставала удивляться, что ее и в самом деле могут интересовать такие вещи. В последнее время ее занимала только собственная работа, а теперь она будто вдруг почувствовала, что жизнь, как бы то ни было, продолжается.– Да кому и знать, как не мне! – воскликнула Клэр Холден сочным учительским голосом. – Я помню его с мальчишеских лет. Уже тогда это был крепкий орешек и дикарь, а стоило ему подрасти, как он стал грозой всех девчонок в округе. Говорят, он был весьма боек по этой части и безжалостен, бросал их сразу же, как только они ему надоедали. Но на убийство он не способен, нет.– Ты же сама сказала, что он дикий, – напомнила Кэтрин, начиная помаленьку раздражаться и уже сожалея о том, что дала себя втянуть в эту странную бестолковую дискуссию.Ее тетя, делая свои многозначительные заявления, довольно свободно обращалась как с фактами, так и с отсутствием таковых. В подобных дискуссиях Кэтрин не видела ничего необычного, но на сей раз предмет обсуждения был довольно занятен.– Да, вот именно, дикий, суровый и очень умный. А уж красив, как сам дьявол. Девчонки за ним бегали стаями, и у меня нет ни малейших сомнений, что он уже тогда был опасным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45