Позади Джерри была парта этой самой Корди. Сейчас ее простецкое,
круглое, с каким-то туповатым выражением, лицо было обращено к окну,
хоть было ясно, что она там ничего не видит. Корди жевала резину - она
всегда ее жевала - но по каким-то странным причинам миссис Дуббет
никогда этого не замечала и не делала девочке выговоров. Вот если бы
Харлен или кто другой из классных фигляров позволил себе такое, миссис
Д. тут же выгнала бы их... Но для Корди это было ее постоянным
состоянием. Дейл пока не слыхал о существовании класса жвачных
животных, но вид жующей Корди всегда напоминал ему корову,
пережевывающую жвачку.
За Корди, полным ей контрастом, за последней партой в их ряду
сидела Мишлен Стаффни, хорошенькая и чистенькая девочка в тонкой
зеленой блузке и коричневой юбке. В ее рыжих волосах играли солнечные
блики и даже отсюда Дейлу была отлично видна россыпь веснушек на ее
белой, почти прозрачной коже.
Словно почувствовав его взгляд, Мишлен подняла глаза от книжки и,
хоть она не улыбалась, но намек на понимание заставил учащенно
забиться сердце одиннадцатилетнего мальчугана.
Не все из друзей Дейла сидели здесь. Кевин Грумбахер учился в
пятом классе, но он и вправду был на девять месяцев младше. А брат
Дейла, Лоуренс, томился на первом этаже, в третьем классе, где
преподавала миссис Хоу.
Приятель Дейла Дьюан Мак Брайт находился _здесь же_. Дьюан - в два
раза толще, чем самый толстый из их одноклассников, - заполнял собой
почти все сиденье третьей парты в среднем ряду. Как всегда он
торопливо что-то писал в стареньком блокноте, который вечно таскал с
собой. Его давно нестриженные волосы торчали вихрами, он то и дело
автоматически поправлял очки, чуть хмурился, перечитывая написанное, и
снова склонялся к листу. Несмотря на жару Дьюан был в той же
фланелевой рубашке и тех же вельветовых брюках, которые носил всю
зиму. Дейл не помнил, чтобы когда-нибудь он видел приятеля в другом
наряде, например, в джинсах и футболке, хоть, в отличие от него
самого, Дьюан был фермерским сынком. Дейл, Майк, и Кевин с Джимом были
городскими ребятами... А Дьюан к тому же должен был выполнять всю
работу по дому.
Дейл встрепенулся. Уже 2 часа 49 минут. Школьный день, по каким-то
совершенно загадочным причинам, в числе которых было, например,
расписание автобуса, заканчивался в 3.15.
Со скуки мальчик уставился на портрет Джорджа Вашингтона на
передней стене и в десятитысячный раз задумался, почему это школа
предпочла приобрести копию незаконченного портрета великого
президента. Затем он перевел взгляд на потолок, четырнадцать футов от
пола, на окна, не меньше десяти футов высотой, затем оглядел коробки с
книгами, сложенные на полках книжных шкафов, и задумался над тем, что
сделают с учебниками. Их перевезут в новую школу? Или сожгут? Скорее
последнее, поскольку Дейл не мог себе представить эти ветхие,
потрепанные книжки в той новенькой школе, смотреть которую его как-то
возили родители.
Два часа пятьдесят минут. Двадцать пять минут до наступления
настоящего лета, до обещанной свободы.
Дейл уставился на Старую Задницу Дуплетом. Кличка не была злой или
насмешливой, училка всегда была именно Старой Задницей Дуплетом. Целых
тридцать восемь лет миссис Дуббет и миссис Дугган делили преподавание
в шестых классах - первоначально в смежных помещениях, затем, по мере
того, как популяция учащихся сильно уменьшилась, это было примерно
тогда, когда родился Дейл, - в одном и том же классе. Миссис Дуббет
преподавала чтение, письмо и общественные науки в первой половине дня,
а миссис Дугган - математику, естественные науки, правописание и
каллиграфию после обеда.
Эта пара была Орестом и Пиладом Старого Централа - худая, высокая,
порывистая миссис Дугган и низенькая, толстая и медлительная миссис
Дуббет. Голоса их тоже были почти совершенно различными по тембру и
тону, но их жизни странно наложились одна на другую - старые
викторианские особнячки по соседству на Брод Авеню, одна и та же
церковь, одни и те же курсы в Пеории, каникулы во Флориде, и две
незавершенные личности каким-то образом, соединив общий опыт и общие
недостатки, создали личность вполне совершенную.
Этой зимой, в последний год владычества Старого Централа, как раз
перед Днем Благодарения, миссис Дугган заболела. "Рак", сказала миссис
О'Рурк матери Дейла, когда думала, что мальчики ее не слышат. Миссис
Дугган не вернулась в класс и после рождественских каникул, ее
предметы, "только до возвращение Коры", взяла на себя миссис Дуббет.
Она, хоть и явно презирала эти дисциплины, не хотела, чтобы
присутствие другого учителя подтверждало слухи о серьезности болезни
ее друга. К тому же она ухаживала за больной, сначала в высоком
розовом доме на Брод Авеню, потом в больнице, до тех пор, пока однажды
утром по школьному двору не прошелестела весть о том, что миссис
Дугган умерла. Это было накануне Дня Святого Валентина.
Похороны состоялись в Давенпорте и никто из учащихся на них не
присутствовал. Похоже, что никого бы не было, даже если б они
проходили в самом Элм Хэвен. Миссис Дуббет вернулась в школу двумя
днями позже.
Дейл еще раз взглянул на пожилую учительницу и почувствовал, как в
нем шевельнулось что-то похожее на жалость. Она была по-прежнему
толстой, но теперь ее масса свисала словно слишком просторное пальто.
Когда она поднимала руки, подушки предплечий колыхались в воздухе как
гофрированная бумага. Глаза запали и ввалились в глазницы так сильно,
что казалось, будто их окружают синяки. Сейчас учительница сидела,
уставясь в окно, с таким же безнадежным и тупым выражением, какое было
у Корди Кук. Ее когда-то голубоватые волосы пожелтели у корней и
висели неопрятными прядями, а платье сидело так прекрасно, что
казалось незастегнутым. Вокруг нее витал тот же неприятный запах, что
и вокруг миссис Дугган перед Рождеством, вспомнил Дейл.
Он вздохнул и заерзал на месте. Было 2 часа 52 минуты.
В темном холле послышалось легкое движение и мелькнула крадущаяся
тень, в которой Дейл узнал Тубби Кука, толстого и придурковатого брата
Корди. Тот заглядывал в класс, пытаясь привлечь внимание сестры, но
при этом остаться незамеченным учительницей. Это было бесполезно.
Корди сидела, загипнотизированная видом небес и вряд ли б отвлеклась,
даже если бы брат швырнул в нее кирпичом.
Дейл легким кивком поприветствовал мальчишку. Здоровенный
четвероклассник в комбинезоне с нагрудником показал ему кукиш, помахал
чем-то похожим на листок-разрешение отлучиться в туалет и скрылся в
темноте коридора.
Дейл опять поерзал. Ему и друзьям иногда приходилось играть с
Тубби, несмотря на то, что Куки жили в одной из толевых лачуг,
расположенных на шлаковых отвалах у элеватора за железной дорогой.
Тубби, конечно, был толстым, уродливым, тупым и довольно грязным, а
также проявлял самое безнадежное невежество, какое Дейл только мог
себе представить у четвероклассника, но все это не давало повода
дискриминировать его участие в забавах группы городских ребят,
называвших себя Велосипедный Патруль. Впрочем, Тубби не так уж часто
домогался этой чести у Дейла и его друзей.
Дейл на секунду задался вопросом, куда собрался этот болван и
снова взглянул на часы. Было все еще два часа пятьдесят две минуты.
Пауки в янтаре.

Тубби прекратил попытки привлечь внимание сестры и направился к
лестнице, пока его не засекла Старая Задница Дуплетом или еще
какая-нибудь из училок. Миссис Гроссейнт, действительно, дала ему
разрешение посетить туалет, но это еще не означало, что кто-то из
старых кошелок не может завернуть его обратно в класс, если увидит,
как он слоняется по коридорам.
Тубби зашаркал по лестнице, попутно отметив, как стерли подошвы
целых поколений учеников широкие деревяные ступени, направляясь к
площадке под круглым окном. Свет, падающий из него, был красным и
каким-то болезненым из-за грозы, собиравшейся на улице. Тубби
проскользнул под рядами пустых книжных полок, расположенных в
бельэтаже и принадлежавших когда-то городской билиотеке, но пустота их
не поразила его. Полки опустели задолго до того дня, когда Тубби
впервые пришел в школу.
Он ужасно торопился. До конца занятий оставалось меньше получаса,
а ему нужно было успеть навестить мальчишеские умывальные комнаты в
подвале прежде, чем день закончится и эту старую развалину запрут
навсегда.
На первом этаже было чуть светлее и оживленнее из-за гомона
малышей, поскольку на этом этаже располагались классы с первого по
третий. Это обстоятельство делало здешние места несколько приветливее,
чем остальные этажи школы. Тубби поспешил миновать открытое
пространство, прежде чем его заметят, шмыгнул за дверь и стал
спускаться по лестнице в подвал.
Довольно странно, что в этой глупой школе не было умывальных на
первом и втором этажах. Туалет для мальчиков имелся только в подвале и
до него было ой как не близко. Сначала нужно было пройти несколько
комнат для отдыха, затем туалет с надписью "Для учителей", рядом с
бойлерной, где, наверное, отливал Ван Сайк, а потом еще несколько
помещений, похоже, тоже умывалки и пустынный коридор, который вел
дальше в темноту.
Тубби знал то, что знала вся школа, а именно, что там имеются
ступеньки, которые ведут _ниже_ подвала, но, как и вся школа, никогда
туда не спускался и не собирался этого делать. Господи, там ведь не
было даже _света_! Похоже, что только директор школы мистер Рун с Ван
Сайком и знали что там есть.
_Наверное, тоже умывалки_, решил Тубби.
Он уже добрался до того туалета, на дверях которого висела
табличка "Для малчиков". Висела она тут уже целую вечность - даже его
Старик рассказывал, что она была тут еще когда _он_ ходил в школу - и
единственная причина, по которой Тубби и Старик знали про этот, как
его, "мягкий знак", так это потому, что старая Дугган из шестого
класса причитала и скулила про эту ошибку целую вечность. Она скулила
еще тогда, когда старик был младше Тубби. Теперь старая Дугган сдохла,
сдохла и гниет на кладбище, неподалеку от кабака "Под Черным Деревом",
в который частенько заглядывает Старик. А Тубби до сих пор удивлялся,
почему это старой ведьме было самой не исправить ошибку, если она
такая умная. Похоже, ей просто нравилось скулить и ныть вокруг
несчастного мягкого знака... Она думала, что становится умнее от
этого, а другие, такие как Тубби и его старик, пусть чувствуют себя
дураками.
Тубби скатился по последним ступенькам и оказался около этой самой
умывалки "Для малчиков". Кирпичная стена была выкрашена в зеленый и
коричневый цвета еще лет тридцать назад, с низкого потолка свисали
какие-то трубки, душевые сетки и паутина, и вас охватывало чувство,
будто вы находитесь в глубокой и узкой могиле или еще чем-нибудь
таком. Вроде того, что он видел в том фильме про мумию, на который их
всех украдкой провел парень его старшей сестры. Это было прошлым летом
в Пеории, и были они там с Корди. Фильм был что надо, но он понравился
бы Тубби гораздо больше, если б с заднего сиденья, на котором
устроились его старшая сестра Морин со своим прыщавым кавалером по
имени Берк, не доносилось все время противное пыхтенье, чмоканье и
сопенье. Теперь Морин беременна, и они с Берком живут неподалеку от
свалки, там же где и Тубби с родителями, и лично ему не кажется, что
эти двое поженились.
Корди, сидя впереди, в тот вечер тоже все время вертелась и
оглядывалась назад, больше интересуясь распаленной парочкой, чем
отличным фильмецом.
Тубби помедлил у двери, прислушиваясь нет ли внутри еще
кого-нибудь. Иногда там околачивался Старый Ван Сайк, вынюхивая чем
занимаются ребята и не собираются ли они сделать что-нибудь вроде
того, что наметил для себя сейчас Тубби... Или вообще ничего не
делают... В таком случае от него вполне можно было схлопотать
затрещину или подлый щипок в руку. Причем, он не лез ко всем детям
подряд... Например к богатеньким, вроде дочки доктора Стаффни, как ее
там, Мишель... Только несчастные вроде самого Тубби или Джерри
Дейзингера, или еще кого-нибудь из бедных или из тех, кто боялся Ван
Сайка.
Множество учеников боялось Ван Сайка. Тубби подозревал, что и
множество родителей боялось его тоже. Тубби постоял, ничего не услышал
и на цыпочках вошел в умывалку.
Это была длинная, с низким потолком, без окон сумрачная комната, с
одной только горевшей вдалеке лампочкой. Писсуары были
древними-древними и выглядели так, будто их вырубили из камня. Все они
постоянно протекали. К тому же все семь туалетных кабин были разбиты и
испещрены надписями... Имя Тубби красовалось на двух из них, а имя его
старика на одной... Почти все кабинки были без дверей. Но позади
раковин и писсуаров, позади кабин, в самом темном углу, около каменной
стены, имелось именно то, что и влекло сюдаТубби.
Наружная стена была каменной. Противоположная, та, у которой и
были расположены писсуары, - кирпичной. Но внутренняя, там, позади
кабин, была сделана из чего-то вроде штукатурки, и вот здесь-то Тубби
остановился и усмехнулся.
В этой стене имелась дыра, она начиналась в шести или восьми
дюймах над каменным полом (разве мог быть еще один подвал _под_
каменным полом?) и имела в высоту три фута. На полу Тубби сразу же
заметил кучку свежей пыли от штукатурки, и сгнившая сетка торчала из
стены словно обнаженные ребра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16