В закопченный воздух из конических горок пепла поднимались спирали жирного черного дыма. Стволы деревьев почернели и покрылись слоем сажи. Лианы висели узловатыми петлями, разорванными в тех местах, куда добрался огонь.Жара была терпимой, пылавший здесь некогда большой пожар почти истощился и лишь тлел теперь. Ничего слишком горячего на ощупь не было, хотя тепло было повсюду. Создавалась впечатление, что пожар временами возобновлялся. Все уже вроде бы сгорело, но над кучами пепла тлели угли, говоря, что впечатление спокойствия обманчиво, пожар еще жив. Немного. Хотя конец недалек. Дождитесь его, мальчики.Он двинулся по пепелищу. При каждом шаге в воздух взмывали тучи золы. Дымка затянула солнце. Едкий запах вторгался в ноздри.— Что здесь произошло?Разрушители засмеялись. Один из них, казалось, ответил:— Это место — Огонь. Глупо пытаться выделить какое-то событие. Здесь не отдельный случай, а постоянная характеристика.— Оно просто горит все время?— Мы помогаем.Они действительно так и делали. Теперь Клей увидел команды Разрушителей, работающие в дальней стороне. Там заканчивалась зона горения, но они увеличивали ее с той же настойчивостью, с какой расширяли границы льда. Задача и здесь выполнялась в несколько приемов. Передние группы шли в густые, пышные джунгли и короткими взрывами вражды прерывали жизнь растений. Следующие мародеры высасывали из деревьев и кустов все соки и другие энергетические жидкости. Так создавался туман из растительных соков, который втягивал оставшийся лес. Когда рассеивался туман, начиналось настоящее сожжение. Опытные поджигатели шли среди иссушенных останков, в их сером меху мелькали искры, деревья занимались огнем, царствовал алый цветок. Дующий с места пожара горячий ветер гнал перед собой мелких животных разрушенных джунглей. Клей ощутил восторг перед эффективностью процесса.— Какая у вас конечная цель?— Расширить Огонь до планетарных размеров.— Но ведь это мешает вашей программе увеличить территорию льда.— Да, — с готовностью согласились Разрушители.— Как же разрешить конфликт?— Огонь растет ко Льду, Лед к Огню. Когда они встретятся, мы рассмотрим дальнейшие планы.— И со временем отдадите большую часть мира одной зоне или другой.— Ты блестяще понял ситуацию.Подталкивая его вперед, они миновали зону остывшего пепла и вошли в ту часть джунглей, где последние несколько дней бушевало пламя. Его уже почти бесчувственные подошвы все же ощутили тепло под ногами. Остатки грязи, еще покрывающие кожу, закоптились. Смазанные частицами угля пальцы скользили. Он ощутил жар, исходивший от вновь подожженных участков. С земли вырывались сочные языки пламени. Лица его эскорта светились от удовольствия. Клей осторожно наблюдал за ними, выискивая возможность сбежать. Но они вели его все дальше в Огонь. Вокруг не осталось ничего, что бы не горело. Он услышал песню воздуха, стремившегося заполнить образовавшийся вакуум. Вокруг громоздились горы обугленных деревьев. Клей увидел огромную яму: она могла быть ртом ада. Неужели его столкнут туда? Они вместе стояли на краю. Далеко внизу двигались фигуры: черные, закопченные. Невозможно было определить, к какому виду они относились. Этих существ была, по крайней мере, тысяча, каждый сам по себе следовал по узкой дорожке сквозь модную бездну. Клей остановился, собрался с духом в надежде, что сможет сбежать прежде, чем двое Разрушителей схватят его и сбросят вниз. Но те, казалось, совсем позабыли о нем. Осторожно, словно усталые альпинисты, спускающиеся вниз, они выбрали место для спуска и, ступая боком, начали сходить по стене ямы. Стоя на кромке под горящим красным небом, он наблюдал за их спуском. Вскоре они стали не крупнее собаки, их мех покрывали частицы угля. Безмолвно двигаясь, не оступаясь, не теряя равновесия, они вдруг пропали из виду, поглощенные серым дымом, вырвавшимся из стены кратера; когда он снова разыскал их, они были намного ближе к уровню нижних дорожек, и тела их покрывал толстый слой золы. До него добрался запах паленого меха. В глубине земли что-то загрохотало. Над головой сверкало пламя. Где же Разрушители? Эти две грязных обезьяны, пробирающиеся внизу сквозь пепел? Эти обгоревшие белки? Теперь он уже не знал, которые там они. Они заняли место среди других и затерялись в толпе. Их скрыли клубы тяжелого дыма. Кратер выдыхал ядовитые испарения.Он был один.Отпрянув от ямы, он, спотыкаясь, побежал по полю остатков трав, кустов, ветвей. День завершался, скоро единственным освещением останется слабый отсвет тлеющих углей. Где-то далеко трещали деревья. Ноги погружались в угли, рассыпавшиеся со скорбным металлическим звоном. Вселенная оделась черной дымкой. Он словно перенесся на мертвую звезду и брел по сожженной пустыне. Где теперь музыка? Где красота? Где милость? Где яркость? Этот жалкий мир огня оплавил душу и отяготил тело черными частицами пепла. Глаза колол печальный медный отблеск угасавшего огня. Он старался не дышать. Ветер изменил направление и дышал жаром. Пепел лежал толстым, мягким черным покрывалом, вздымавшимся потревоженными клубами при каждом шаге и порыве ветра. Мрачность царила здесь. Все чудесное многоцветье великолепных дней, проведенных со Скиммерами, казалось теперь сказкой, легендой, моментально исчезнувшей в этом скорбном месте. Пламя рвется! Деревья трещат! Он бросается то туда, то сюда, ведомый неким ужасным барабаном, гремящим сквозь ткань закопченного неба. Тум! Тум! Тум! Тум!Стало прохладнее и чище.Похоже, огонь угас здесь уже давно. Войдя в более чистые места, он почувствовал облегчение. Оглянувшись назад, он увидел за плечами Геенну: все небо покраснело, и к звездам рванулся огненный вихрь. В призрачном свете скелет леса почернел, но деревья вытянулись, лианы раскачивались, темные фигуры в панике метались в пламени. Клей отвернулся, чтобы не видеть этой сцены, и шел вперед, пока не услышал шум бегущей воды. Какой разрушительной силой обладал ручей? Это не слишком волновало. Нужно избавиться от грязи. Он доверчиво вошел в воду и погрузился в нее по самую шею. Холодная вода прибежала из более приятного места. Он тер кожу, соскребая грязь и пепел. Нырнув с головой, он очистил веки и промыл волосы. Освеженный, он выбрался на берег. Вода вроде бы не изменила его, только кожа теперь мерцала, освещая дорогу. Он пошел дальше, молясь, что ему удалось наконец спастись от Разрушителей. 20 Он подозревал, что это место называется Тяжелое. Оно должно быть еще одной зоной дискомфорта. Он попал в него вскоре после восхода. И посчитал среди худших в своих попытках.Где оно началось, непонятно. Ни внезапного перехода, ни ощущения, что пересекаешь границу. Эффект накапливался медленно, нарастая с каждым шагом, сначала лишь слегка придавливая его, затем больше, затем намного больше. И вот он ощутил на себе полное действие места. Здесь росли низкие серые кустарники с толстыми ветками и широкими листьями. Поднимался холодный туман. Общее настроение было тяжелым: оттенки исчезли. Чудовищная сила, исходящая из Земли, притягивала каждую часть его тела. Сколько он выдержит? Яички так мощно оттянуло книзу, что он подумывал идти с согнутыми коленями. Веки налились свинцом. Щеки провисли. Кишки опустились. Глотка превратилась в висящий мешок. Кости гнулись. Сколько он здесь весит? Восемьсот фунтов? Восемь тысяч? Восемь миллионов? Тяжесть. Тяжесть. Тяжесть.Вес пригвоздил ноги к земле. Каждый раз, когда ему удавалось поднять ногу и сделать шаг вперед, он чувствовал вибрацию планеты. Артериальная кровь темная и сонная лежала в сосудах. Чудовищный стальной горб согнул плечи. Но он все же шел и шел. И у этого места должен был быть конец.Но конца все не было. Он остановился и упал на колени, чтобы перевести дух. Из глаз брызнули слезы облегчения, словно часть груза улетучилась. Медленные слезы катились по щекам, как шарики ртути, и тяжело падали на землю. Нужно идти назад. Он поищет другую дорогу.Он попытался подняться и сделал это лишь с пятой попытки, весь извернувшись: внутренности тянули к земле, спина прогибалась, шея трещала, вверх, вверх, еще рывок. Встал. Пошел. Найти тропинку, по которой он пришел, было не трудно: в мягкой песчаной почве остались его следы почти в дюйм глубиной. С трудом переставляя ноги, он двинулся обратно. Но с удалением от центра Тяжелого гравитация не уменьшилась. Совсем наоборот: она продолжала нарастать. Он прикинул, что прошел уже примерно половину пути назад, но не ощутил снижения силы. Итак, изменение направления не принесло ему ничего. Дышать становилось невозможно, он бился за каждый вздох. Грудная клетка не желала подниматься, легкие растянулись, как резиновые ремни. Щеки отвисли до ключиц. В горле застрял валун. Сухой внешний голос произнес: «Интенсивность силы является функцией длительности вашего в ней пребывания, а не расстояния от центра привлекающего тела».— Привлекающего тела? — тускло спросил он. — Что за тело? Чье тело?Но прокрутив в голове еще раз эти слова, он понял. Законы физики не имеют отношения к здешнему феномену. И еще он понял, что если останется здесь надолго, то его просто расплющит. Он станет тончайшей молекулярной пленкой, покрывающей землю, как иней в ноябре. Нужно убираться отсюда.Идти выпрямившись не было больше возможности. Верх стал слишком тяжел. Масса черепа сгибала спину. Нужно ползти. Не поддаваться искушению лечь и сдаться ужасной силе.Небо давило сверху. На спине лежала серая тень. Колени пускали корни. Он полз. Полз. Полз.— Хенмер, помоги! — кричал он.Слова словно свинцовые. Покинув рот, они плюхались на землю.— Нинамин! Ти! Серифис! Кто-нибудь!Он полз.В боку появилась призрачная боль. Страшно, если внутренности прорвут кожу. Ногти на руках невыносимо болели. Кости в локтях и коленях разделялись. Он полз. Полз.Полз. Пищевод окаменел. Ушные раковины каменные. Губы каменные. Он полз. Руки тонули в земле. Он то и дело освобождал их и полз. Он был уже на пределе. Он упадет. Умрет медленной, мучительной смертью. Серая мантия неба крушила его. Он зажат между землей и небом. Тяжесть. Тяжесть. Тяжесть. Он ползет и видит лишь грубую голую почву в восьми дюймах от носа.Вода.Он дополз до пруда. Гладкая серая жидкость ждала его. Иди ко мне, звала она. Сбрось свою ношу. На моем дне тяжести нет. Но сможет ли он продвинуться еще на пять футов? Губы коснулись воды. Грудь скребет по земле. Вот уже щека лежит на поверхности пруда: его укачивает. Извиваясь, червь гравитации сражается за то, чтобы выжить. Дюйм. Дюйм. Дюйм. Дюйм. Холодок доходит до груди. Бросок. Рывок. Толчок. Туда. Туда.Он поплыл.Разве это вода? Она кажется слишком плотной, слишком осязаемой. Тяжелая вода? Плывя в ней, он освободился от сокрушающей силы, ноги глубоко погружены, руки раскинуты. Сердце гулко забилось. Вот я, но где я? И как выбраться отсюда туда? Чем больше он здесь проплавает, тем хуже могут быть последствия, так как его пребывание в Тяжелом продолжается и когда он вылезет из пруда, его может в одно касание расплющить в лепешку. Должен ли он вылезать? Может есть другой путь?Задержав дыхание, он нырнул.Погружение было легким. Вода приняла его. Проплыв сквозь сероватые, просвечиваемые солнцем слои, у самого дна пруда он обнаружил задвинутый камнем проход вполне достаточной ширины. Хотя легкие уже разрывались от недостатка воздуха, он заставил себя открыть его и нервно просунулся вперед. Теперь он двигался горизонтально под поверхность земли. А вдруг тоннель приведет в тупик? И он утонет в этом черном мешке, разве это лучше, чем смерть от гравитации наверху? Он плыл, плыл и плыл. И наконец увидел наверху яркий свет.Рванувшись вверх, он всплыл. 21 И очутился на краю рая. Радостно светило солнце, окруженное зеленоватым нимбом, воздух был сладок и нежен, пели птицы, растения счастливо шуршали. После Льда, Огня и Тяжести он с трудом поверил в свою удачу. Он увидел себя распростершимся на ковре мягкой травы, купающимся в веселом тепле, он приветствовал восстановление своего изношенного тела и ринулся вперед. Послышалось издевательское рыдание. Он почувствовал резкий толчок и его отбросило назад. Неужели вокруг этого Эдема невидимая стена? Нет. Нет. Он может войти. Но медленно. Очень. Медленно. Это тоже зона дискомфорта. Это. Тоже. Он вошел в Медленное.Воздух словно прозрачная патока и он — узник в ней. Бегать здесь нельзя, только торжественный скользящий шаг. Высоко поднимая колени, покачивая плечами; волосы свободно плавают — вначале это казалось удовольствием. Но скоро оно поблекло. Он обнаружил дискомфорт. Мозг гудел, посылал нетерпеливые команды, а тело не отвечало. Он хотел нагнуться, чтобы сорвать цветок, но его так резко затормозило, словно он налетел лбом на стекло. Услышав звук, он попытался повернуться и вынужден был сражаться с захватившей его силой. Каждое движение, словно взрыв, каждое приносило неудовлетворенность. В этом месте не было боли, но не было и свободы.Значит, нужно его покинуть и успокоиться? Да, конечно. Но сколько времени уйдет на это? Он старался приспособиться, подавляя раздражительность и нетерпение. Он скользил. Скользил. Скользил. Поднимался вверх, спускался, нежно-нежно, стараясь не сопротивляться окружающей медлительности. И несмотря ни на что раздражался нервничая и хотел вдребезги разбить жидкий золотой воздух. Забываясь, он ускорял движение и никуда не попадал. Он кипел от негодования и обливался потом. Все вокруг сама красота и милость: деревья нежно покачиваются, небо как мед, свет приглушен. Но его все держит.А еще он понял, что и это место накапливает силу.Он двигался даже медленнее. Плотность воздуха возросла до плотности воска. Первый прилив восторга прошел, и Клей испугался. Теперь ему стоило большого труда поднять ногу, пошевелить рукой, сделать шаг. Хотя он и не ощущал болезненного сжатия, как в Тяжелом, но нарастающая неподвижность была очень похожа: безболезненно и нежно зона вела его к остановке. Поддавшись панике, он попытался ускорить движение, но это лишь умножило его горести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25