Когда он влился в общую песню, он неуверенно глянул на своих товарищей, опасаясь, что мешает им, но увидел их одобряющие улыбки. Хенмер, Брил, даже изогнувшиеся женщины нежно кивали ему. Он ощутил прилив невиданной радости и позволил выплеснуться наружу всем своим эмоциям. Купол его черепа усиливал мощные звуки, проходящие сквозь него. Он слился с ними и понял это единство, более тесное, чем единство Дыхателей в их отдельных прудах. Теперь, уже войдя в круг, он не боялся сфальшивить. Почувствовав внутренние спазмы Ти, он принял их сложный и изысканный ритм, но интуитивно понял, что ему двигаться не следует. Он остался неподвижным, позволив ей двигаться вокруг оси, данной ей его телом. Физические ощущения обострялись, но он сдерживал себя с неведомым до сей поры терпением, и когда ему казалось, что больше он не может удержаться от движения, иначе он упадет, ему просто нужно было выплеснуть излишки возбуждения в песне Хенмеру или Брилу, которые помогали ему. Он ждал. Ти двигалась. На уступе возникла живая машина: он был одной из шести ее частей. Вот он прошел пик стимуляции — все его тело дрожит и светится, но он абсолютно тих. Сексуальная энергия разлилась по всем уголкам тела. Пенис поглотил его целиком, Клея больше не было, остался просто один стержень, стоящий член, погруженный в плоть. Затем исчезло даже осознание сексуальности. Он — смесь черных линий и белых капель. Он — острие карандаша. Он — сила без массы. Он — масса без измерения. Он — ускорение без скорости. Он — мощь Он— потенциал. Он — ответ. Он — создание.Настало время Подъема Моря.Розовые ленты развернулись с уступа и, кувыркаясь, устремились к огромному зеленому шару воды. Он поспешил за ними. Он стал рекой чистых ощущений, сверкающими зигзагами бегущей к устью. Вот и море, спящий гигант, крушащий свою кровать. Клей обнял его. Он почувствовал все: тяжесть, зелень, соленость, вихри, спокойствие, тепло, прохладу. Волны лижут прозрачный пляж. Таинственные долины и горные пики. Чернота. Блеск. Вот свет, танцующий в глубине. Вот создания вечной ночи, пришедшие из ночного кошмара. Вот некие сыны человеческие, огромные, прячущиеся в глубинах. Вот звуки, оплетающие планету. Слои души. Крылатые твари в зыбучих песках. Черные спины, взбирающиеся на позеленевшие камни. Случайные когти хватающие трепещущую плоть. Пасти. Зубы. Массы потревоженной воды. Молчаливо скользящие события. Балет планктона. Симфония китов. Вес. Вес. Вес. Морские шумы, озадачивающие вторгающихся. Все, как и должно быть. Ритуал необходим. Тот, кто вышел из моря, должен вернуться к истокам. Руки касаются каменистого ложа океана. Тела становятся упругими. О, да, да, да! Море поднялось! Легко, горделиво, доверчиво они подняли его и держали высоко над головой. Начался соленый дождь. Выпадали водоросли, но их водружали на место. Жидкое солнце купалось в булькающем дне. Виднелись обнаженные корни земной коры. Голос моря присоединился к их песне, перекрывая ее своим низким мощным звучанием и нежным гулом. Сладко пели трубы. Скиммеры ликовали. Они продемонстрировали мощь сынов человеческих. Круг времени замкнулся. На поверхность поднятой морской сферы вздымались протуберанцы, нарушая ее гармонию. Теперь сфера опустилась, а поднявшие ее восторженно собрались в математическом центре и легко приняли море на свои плечи. Соревновались ли они в этот момент? Нет. Нет. Еще нет. Море оседало. Отдаленное бормотание его плоти стало еще слабее. Оно вернулось в свое ложе. Легко, легко, легко, с невидимым содержанием, с огромными существами, плавающими во тьме, затонувшими древними городами, кораблями прошедших тысячелетий, укрытых илом. Требования ритуала выполнены. Те, кто поднимал, теперь могли свободно обрести свои индивидуальности и преследовать свой экстаз. Он свободен от соединявшей его с другими связи. Освобожденный океан мягко рокотал, растекаясь по своим прежним пределам. Выйдя из состояния статичности, он был готов выполнить свое предназначение.Тело его еще соединялось с телом Ти. Она двигалась, двигался и он, начались страстные движения. Согласно скользнули они на землю. Его ноги раздвинулись, спина выгнулась, он ощутил давление ее веса на своем теле, ее холодные губы на своих губах. Руки Ти стиснули его грудь и ласкали его твердеющие соски. Ти вонзается в него, скользя снова и снова по смазанной щели, входя все глубже, стучась в ворота его матки, никогда прежде он не испытывал подобного вторжения, оно пугало и удивляло его, но все же он получал и удовольствие. Задыхаясь, он ласкал сильную мускулистую спину Ти, ее крепкую талию и плоские ягодицы. Он подтянул к себе колени, чтобы их единство стало еще полнее. Камни холодили его спину. Любопытное чувство неопределенности беспокоило его. Бедра выступали, таз тяжелел. Из лона исходили волны восторга, заставлявшие содрогаться его бедра, живот, грудь. Он словно захлебнулся, взорвался от бури новых ощущений. Но это было еще не все. Ти может продолжать? Да: готовит его к следующему взрыву. Тело Ти яростно обрушивается на него. Грудь ее прижимается к его груди, твердый стержень неуклонно сверлит его. Еще один взрыв. Да. Да. Хватит! Он растерян, смущен, озадачен. Обвив бедрами тело Ти, он требует окончания. Ти пронзает его глубже, чем когда-либо, добираясь до самых почек, яичников, кишок, всего скрытого механизма внутренней плоти, и вот из члена Ти вырывается поток жидкости, она льется каскадом и поражает его неожиданной удивительной мощью. Он покорился, сдался и разрешает полному наслаждению захватить себя. Все закончилось. Ти угасла. Немного погодя, она скатилась с него, он же остался лежать по-прежнему вверх животом, с согнутыми коленями, раздвинутыми ногами и старался понять причины этого чувства дезориентации, поглотившего его после окончания ритуала Подъема Моря. Постепенно он осознал природу ситуации: он принял женскую форму. 11 Лишенный своего мужского состояния, он поднялся, чтобы докопаться до природы вещей. Как он понял, ритуал преобразил их всех: Хенмер и Брил были теперь женщинами, а Ангелон, Нинамин и Ти — мужчинами. Для них в этом, конечно, не было ничего удивительно, но не для него. Он обследовал себя. Рост уменьшился, наверное, дюймов на шесть — теперь он не выше Хенмер, и угол видения мира тоже изменился. На бедрах наросла плоть. Он ощупал руками свои контуры от подмышек к низу и поразился происшедшим переменам. Он сжал пальцами мясо и смутно нащупал спрятанные внутри кости. Теперь у него появилась грудь. Когда он двигал плечами, грудь колыхалась. Сверху форма грудей казалась грушевидной, заканчивающейся маленькими темными сосками. Ему показалось, что груди раздвинуты слишком далеко друг от друга. Покопавшись в своей памяти, он старался вспомнить, действительно ли грудь располагается по углам, выступая почти из-под мышек? Конечно же он преувеличивал. Все в порядке, они размещались нормально. Просто прежде он никогда столь тщательно не изучал этот вопрос. Не с такого угла. Он положил руки на груди. Сжал их. Потер пальцами соски. Сдвинул горы плоти вместе, так что между ними образовалась глубокая обманчивая долина. Приподнял снизу, ощутив их тяжесть. С момента своего пробуждения, он не прикасался к настоящей женской груди и теперь понял, насколько плоть женщин-Скиммеров отличается от плоти Homo sapiens. Но чрезмерного подъема он не испытал. Ведь эта грудь была его собственной.Он отпустил грудь и погладил руками нежную округлость живота. Как таинственна теперь его внутренняя анатомическая путаница: яичники, трубы, матка, шейка. Интересно, можно ли его оплодотворить? Конечно, Ти это не под силу (как они вынашивают потомство? есть ли у них вообще потомство?), но в ловушку времени может попасться новый пленник, он сможет взять его, войти в него и наполнить своей спермой, возникнет зародыш, матка начнет увеличиваться — возможно ли это? Он весь дрожал. Дотронувшись до атласно-гладких бедер, он, минуту поколебавшись, потянулся четырьмя пальцами правой руки к паху. Отсутствие привычных гениталий встревожило его гораздо меньше, чем можно было ожидать. Знакомые болтающиеся органы исчезли, оставив открытое пустое место, но все же там что-то было. Он сунул руку между бедрами, нащупывая щель, выпуклость, влажную внутреннюю поверхность, говоря себе: это малые губы, это должно быть клитор, это большие губы, это вагинальное отверстие. Теперь я должен присесть, чтобы пописать. В меня будут вторгаться, а я не буду. Он словно увидел это наяву: его тело плотно прижатое к другому телу, и толстый длинный предмет погружается в его глубину, раздвигая внутренние органы. Как странно. Он разобрал грамматику произошедшей метаморфозы: не трахать, а быть оттраханным, вот как это будет. Я должен научиться долго держать бедра раздвинутыми; я должен владеть внутренними мышцами, я должен приучить спину к новому горизонтальному положению. Будут ли у меня месячные? Больно ли это? Женственна ли моя походка? Следует ли семенить и прискакивать? Рано ли появятся морщины? Когда я привыкну к новому положению? Он закрыл глаза и, наклонившись, пробежался руками по груди, животу, бедрам, лону. Он менялся прямо на глазах. Вспомнив Ти верхом на себе и то, как она вторгалась в него, он задумался, так ли воспринимают это все его подружки по женскому полу? Вторжение Бодающий рог? Должно быть, им это нравится. Миллион миллионов миллионов лет они занимаются этим, моя реакция не может быть типичной. Это результат мужской ориентации. Или просто первичная враждебность бывшей девственницы. Но даже я получил от этого удовольствие. Хотя и чувствовал себя оскорбленным и изнасилованным.Переменюсь ли я когда-нибудь в обратную сторону?Он положил обе руки на пах и постарался вспомнить утраченную мужественность. Как приятно было становиться твердым! Это щекочущее предвкушение, пульсация, удары молота. Все ушло! Теперь он всегда будет мягким и текучим и будет получать.Хенмер в мужской форме приблизился к нему.— Как ты прекрасно выглядишь, — сказал он. — Как необычно. Как элегантно.Клея охватило желание спрятаться.Хенмер придвинулся ближе:— Можно мне прикоснуться к тебе? Можно осмотреть тебя? Мы восхищаемся твоим другим Я, но можем оценить и новый облик. Он точно соответствует оригиналу?Клей издал в знак согласия какой-то звук.— Я люблю тебя, — спокойно сказал Хенмер.— Пожалуйста.— Нам нужно отпраздновать успешный Подъем Моря еще раз.— Может быть в другой раз.— Откладывать жестоко. Сейчас. Сейчас. — Хенмер дотронулся до груди Клея. Маленькие тонкие пальцы обвивались вокруг его сосков. Он выказал свое неудовольствие, и Хенмер погрустнел.— Мы должны разделять ощущения, — произнес он. — Иди. Дай мне войти в тебя, как однажды и ты вошел в меня.Клей вдруг все вспомнил: Хенмер обернулся женщиной вскоре после их встречи и стал теплым и нежным, правда быстро исчезнувшим, другом. Тогда Клей не возражал против его транссексуальности. Ему не казалось ненормальным совокупляться с тем, кто еще недавно был мужчиной. Но теперь, когда они поменялись местами, он не в силах отдаться. Он не отдастся. Твердое решение. Железная дева. Он попытался прикрыть наготу, спрятав колышущуюся грудь одной рукой, а другой закрыв низ живота. Образец целомудрия. Улыбка Хенмер наполнилась меланхолическим разочарованием, он был сражен благоразумным отступлением в лице непоколебимого девичества. Он не заставит его, потому что игра, может, не стоит свеч. Ну? Ну? Глаза Клея заморгали. Вокруг головы жужжали золотые пчелы. Он отвернулся и помчался прочь. Вниз по тропинке к реке у подножия утеса. Ветка стегнула по мягкой груди и оставила красную полоску. Он мчался со скоростью ветра. Тропинка петляла и изгибалась так, что иногда он не видел уступ, на котором остались лежать Скиммеры. Они его не преследовали. Обнаженный, слишком мясистый, он сбегал вниз.На последних метрах своего пути он упал и замер. Поднявшись, он понял, что остался один. Собравшись с силами, огляделся вокруг. Над ним, словно плиты черного стекла, возвышались стены ущелья. Небо виднелось в далекой трещине. Здесь не росли деревья, лишь на берегу реки рассыпались маленькие красные грибки. Он осторожно пошел между ними, опасаясь раздавить их ногой.Река не отвечала его представлениям о реке.Ее основной голубой цвет причудливым образом переплетался с яркими вкраплениями красного, желтого и зеленого, словно по реке плыли некие цветные частицы. Река переливалась, словно в ней утонула радуга. Там, где поток рассекали клыки торчащих из воды камней, в воздух взмывали пенные буруны.На самом берегу Клей опустился на колени и наклонился поближе к воде, чтобы хорошенько все рассмотреть. Да, окрашенные частицы, ясные и отдельные, несомненно, были в воде. Может, это вода, но в ней были пассажиры. Поток желеобразной рыбы? Он зачерпнул воду ладонью. В ней играли мерцающие огоньки, какие-то вспышки. Однако вскоре краски угасли. Вода, сочащаяся между пальцев, имела обычный цвет воды и не больше. Вылив воду, он попробовал зачерпнуть еще. Снова то же самое: ему удается что-то подцепить, но оно не остается в руке.Придерживаясь руками за камни, он приблизил лицо к потоку. Теперь он услышал смутное бормотание, словно река монотонно говорила сама с собой. Краски сверкали. Казалось, их несли не частицы в реке, а они сами были компонентами реки. Он вдруг посмотрел на реку как на живое существо, некую границу между одушевленным и неодушевленным. Вот ее клетки, ее тельца, ее гомункулусы.Войти в нее?Вот и вполне подходящее место. Берег здесь песчаный и приятный. Зайдя в воду по щиколотку, он наблюдал, как рыскают вокруг его ног щекочущие цвета. Его словно приглашали войти дальше.Глубже. Вода теперь доходит до бедер. Он плещет водой, омывая грудь и плечи, затем лицо. Еще шаг. Дно реки гладкое и твердое. Вода касается ягодиц. Лона. Приди, говорит он реке, верни мне мои яйца. Темный треугольник волос на лобке сверкает красками реки. С ногами творится что-то странное, но они больше не видны. Он зашел глубже, по пояс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25