— Да.
— Ложными показаниями вы осложняете свое положение.
— Хуже не будет, а сколько старому человеку Бог времени отпустил — только Богу и ведомо. Так и так сидеть.
— Это смотря за что. Убийство — статья тяжелая, тут и исключительной мерой пахнет. Перед вами фотография Дмитрия Лемешко, утопленного в Москва-реке. Из-за пустяков я бы не летел в Алма-Ату.
— С этого и начинали бы. Дайте минуту подумать. Под «вышку» лезть за чужие грехи неохота. Значит так. Позвонил мне Крах по телефону, договорились играть. Давид дал ему мой номер. Серик раньше приехал поездом, чтобы обсудить, как нагреть этого Краха — я в лобовые игры не любитель подставляться. Играли на троих — Давид, я и Дима. Все шло нормально, вольт я исполнил, как положено. Тут Жора влез, мол, деньги покажите. Пацан поехал за деньгами. Я из комнаты вообще не выходил; в туалетах ихних делать мне нечего, воду я не пью, а чаю приличного в Москве не сыщешь. Вернувшись, Дима смылся через окно в туалете, а мы с Сериком остались в доме. Давид от нас не отходил. Не, на «мочиловку» мы не идем. Как чувствовал, что дело пахнет керосином. Потом Давид отвез нас в аэропорт.
— Вам известно, что у Серкенбаева Серика было оружие?
— Ничего не известно.
— Но есть показания, что Серкенбаев, угрожая, демонстрировал пистолет.
— Значит в тот момент я отвернулся. Напрасный труд, начальник. Лишнюю статью я на себя не возьму.
— Значит, вы ничего не знаете о том, что Серкенбаев провез револьвер в рейсовом самолете на Петропавловск?
— Повторяю — «пушки» не видал.
— Виделись вы с Лемешко до дня игры?
— Про шапки я уже рассказывал…
— А где встретились е Цеханским?
— В аэропорту. Сначала подошел он, потом Серик…
— Чтобы Цеханский не заподозрил сговора?
— Да.
…Показания Серкенбаева отличались незначительно.
— Вы признаете факт знакомства с Дмитрием Лемешко?
— Да, я эту тварь знаю давно, но убивать его у меня не было причин.
— Значит, мстить Лемешко не собирались?
— Много чести… Да и как это — просто так…
— Как?
— Ну, тут дело в том, что покойничек был мне должен…
— Должен?
— Да, старые дела, «кинул» он меня на «луриках».
— А наркотики, а незаконное хранение оружия?
— Ну, возил ствол… для самообороны, сейчас время такое… Сунул в портфель, в аэропорту сдал в багаж, фраеров в Москве попугать хотел, а оказался сам по уши в дерьме.
— Добавить ничего к показаниям не хотите?
— Будь она проклята, эта Москва, и фраера ее дерьмовые…

* * *
Самолет в Петропавловск ушел раньше, чем труп Лемешко бросили в воды Москва-реки. Так что «казахские друзья» выпадали из круга подозреваемых. Да и откуда было взяться светлой «восьмерке» с московскими номерами? На всякий случай петропавловские розыскники еще раз проверили все факты.

…Из показаний Цеханского:
— В ресторане «Салют» я встретил Давида Давыдова, предложившего мне сыграть в карты с его знакомым из Казахстана. По словам Давыдова, тот располагал значительными суммами, был не прочь пощекотать нервы. Я позвонил в Петропавловск — номер мне дали — и договорился встретить гостей в аэропорту.
Старик прибыл с телохранителем: деньги как-никак. При встрече, я его узнал по портфелю с наклейкой в виде женской головы. Как у демобилизованного солдата. Приехали к Давыдову на моей машине. Сели играть. И я, дурак, купился на старый вольт. Не ожидал, что казах и Дима Лемешко давно знакомы. И без Давыдова здесь не обошлось. Но доказать не могу. Хитрая скотина, чужими руками жар загребает. И подставит человека, и придраться не к чему. Но сейчас он вляпался по самые уши, попал в яму, которую рыл мне. А скоро и Парамон должен освободиться, Давид ему деньги проиграл. Еще полгода назад истек срок расчета, но Парамон, видно, хочет взять деньги сам. Думаю, Давиду нечем платить…
…Когда старик продемонстрировал слипшиеся карты, я сразу понял: платить придется. Сумма огромная, но не это обидно. Кому? Пацану, который за приличные гроши только подержался? Кто он такой, этот Лемешко? И хоть о мертвых не принято говорить плохое, мне сейчас не до приличий. Я был уверен, что этому молокососу не достать полмиллиона, но упустил из виду, что может помочь Давид. Конечно, напрямую он не ручался, это и спасло его, не то сейчас сам бы расплачивался. По обрывкам телефонных разговоров Давыдова я понял — Лемешко таки собрал нужную сумму и возвращается. Но его все не было. Надоело ждать. Я вышел в туалет, Давид меня остановил, мол, свалить хочешь. Никогда я фуфлыжником не был! Ведь Валера и Бритва выходили, и ничего…
— Вы имеете в виду Гриценко и Бритвина?
— Да, их. Ну, я и говорю Давыдову, чего, мол, ты заводишься. Он успокоился. Я вышел из комнаты в коридор, оттуда в туалет, и сейчас же назад. Тут с улицы Алик заходит. Короче, выяснилось, что парень слинял. Нашли кого посылать! Мы выскочили на улицу. Когда и куда он успел смыться — ума не приложу! Бритва с Гриценко на машине отправились вокзалы да аэропорты смотреть: у Валеры там дружки. Алика оставили в поселке вынюхивать — на случай, если где-то вблизи затаился. Давид повез казахов к самолету. Не хотел Алик один оставаться, но кто его, сявку, спрашивал… Я плюнул на все и уехал.
— Куда вы направились?
— Домой, куда же еще в такое время?
— Кто может это подтвердить?
— Жена и теща, которая меня ненавидит. Она мне открыла: долго гремела своими засовами, бурчала какой-то бред и наконец ушла к себе. Я еще подумал, что лучше бы поехал развеяться.
— Какой у вас марки автомобиль?
— Никакого. По доверенности езжу на «мерседесе» тестя.
— Цвет?
— Белый.
— Как вы считаете, кто мог совершить это преступление?
— Поверьте, ума не приложу. Сказал бы обязательно. Таких зверей надо уничтожать. Я к Лемешко теплых чувств не испытывал, но убивать — это уже скотство.
— Нам необходима помощь, чтобы установить, где сейчас находятся Бритвин, Прошкин и Гриценко. Полагаю, вы не откажете следствию в этой услуге. Только не говорите, что вам ничего не известно…
— Я покрывать никого не собираюсь, адрес Бритвы — пожалуйста… Он живет у Светки, фамилии не знаю. Правда, его давно уже не видно. А эти двое — я и не знал никогда, где они зацепились. Но если после девяти вечера объехать вокзалы и аэропорты — выловите наверняка. Знаю точно, что они сейчас «работают». Валерке деньги нужны на «ширку», а у Алика долг солидный, не говоря уже о том, что он пропивает больше, чем зарабатывает.
…Но помощь Цеханского не понадобилась, Фотографии обоих «гонял» имелись, мы их задержали вечером в Шереметьево. Жертву соратники наметили по всем параметрам подходящую. Смуглый усатый нефтяник поразился виртуозности шулеров. Задержали их в самый пикантный момент, когда Алик с выигранными деньгами помчался «за коньяком». Допросы не откладывали в долгий ящик. Сикачу и его коллегам не привыкать к ночным бдениям.
Прошкин сразу пал духом: МУР — это тебе не подрайон милиции.

…Из допроса Прошкина:
— Вы задержаны по подозрению в мошенничестве. Вам понятно обвинение?
— Да, но виноватым себя не признаю. Сыграл в карты — да. Ну, повезло. И что?
— Чтобы наша беседа пошла в нужном направлении, предупреждаю, что материалы по аналогичным заявлениям подобраны в достаточном количестве. Запирательство, как ваше, так и постоянного «случайного» партнера, лишь усугубит положение. Суд примет во внимание ваше поведение на следствии. Я веду расследование убийства вашего знакомого Лемешко Дмитрия Дмитриевича. Вы — последний человек, видевший его живым.
— Как это убийства? Я ничего не знаю. Ездили вместе с Сериком, Давида спросите. Вечно я оказываюсь крайним!
— Рассказывайте подробно.
— Чего рассказывать? Когда поехали с Димой за деньгами, он взял с собой портфель, а мы с Сериком вроде как для охраны. Шутка: полмиллиона возить! Машину вел Лемешко, где нужно останавливался. Что помню — покажу, там в карты играют. Я в машине оставался, а Серик с Димой везде ходил. Еще в доме я заметил, что старик Серику отмаячил, чтобы глаз с Димы не спускал. Как чувствовал, старый черт. Последний адрес — Нос из Медведково. Потом Дима повернул в Малаховку. Я, конечно, чувствовал, что они со стариком «кинули» Краха. Думал, и мне какие крохи передут, а оно вон как повернулось!
— Не отклоняйтесь, Прошкин. Все смягчающие обстоятельства будут учтены. Так что говорите смелее не вздумайте темнить.
— Подъехали к дому Давида. Дима пошел к дверям, мы остались у калитки. Собаки ревут, как бешеные. Они у него вообще не умолкают. Как только Дима вошел в дом, Серик отошел к углу забора — следить за дорогой. Я стоял у входа. Время идет, а никто не выходит. Я крикнул Серику и пошел внутрь.
Тут еще и живот схватило. Серик за мной, видно испугался, что его старика прихлопнут. А кто с таким крокодилом связываться будет? Чего ему переживать, это я страху натерпелся, пока за деньгами ездили. Думаю, достанет Серик «пушку» и уложит обоих — и поминай как звали. Такому человеку убить, что высморкаться. Короче, вошел я в дом, а тут Жорка из туалета выходит: нету, говорит Димки! Стали искать — куда! Бритва с Валерой кинулись на вокзалы, а кто с такими деньгами будет поезда дожидаться? Любой таксист хоть на край света свезет.
Жорка плюнул на все и домой смылся, а меня оставил сторожить: может, Димка вернется. Давид повез казахов. Ясно, Димка не пришел, а я так и слонялся возле дома, уйти боялся. Часа через два показались на дороге огни, машина проехала за дом в переулок и стала.
— Номер машины, модель, цвет?
— Да Бритвина белая «восьмерка». Номера я не помню, у меня на цифры память слабая, вечно из-за этого в карты проигрываю. Бритва поставил машину, подошел к калитке, тихонько посвистел, а потом позвал: «Алик!» Сам не знаю почему, но я не отозвался, решил понаблюдать издали. Бритва подтянулся на калитке, заглянул внутрь двора. Видно, проверял, не спустил ли Давид собак, затем перемахнул забор. Я еще подумал, не подойти ли мне. Но не стал. Через несколько минут подъехал Давид и тоже вошел во двор, правда обычным путем. Я отодвинулся подальше к дороге. Думаю, лучше убраться, все равно ничего не видно. Но тут вышел Бритва, нырнул в переулок, завел машину. Ворота во двор открылись, он заехал. И все. Дальше я смотреть не стал, потому что почувствовал неладное. Решил лучше пройти лишний километр, поймать такси и дуть домой. Когда шел, сзади вспыхнули фары, я еле успел шмыгнуть в кусты на обочине, мимо промчалась «восьмерка» Бритвина, ехал он не один.
— Кто сидел рядом с Бритвиным?
— Не знаю, слишком быстро пронесся. Потом я поймал машину и поехал домой.
— Виделись вы после этого с Бритвиным и Давыдовым?
— Бритву больше не видел, а Давид подъехал на следующий день на вокзал, не поленился, нашел нас с Валерой. Выспрашивал про мое дежурство у забора. Но я сказал, что покрутился малость и на попутке уехал домой. Валера приехал домой только под утро — всю ночь Димку по вокзалам искали. А он, оказывается, мертвый… Вот и все. А мне зачтется? Я ведь честно… Если узнают, что я говорил — угробят…
— Есть основания бояться, Прошкин. Если не хотите на нары, одумайтесь. Вы молодой, еще не поздно.
Заверения Прошкина в искренности и лояльности в протокол заносить не стали!
Валерий Гриценко на вопросы отвечал кратко, обдумывая каждую фразу:
— Да, Лемешко должен был привезти пятьсот тысяч. Я лично таких сумм отродясь не видал, мне бы на кусок хлеба заработать. Сколько выигрывал? Бывало, выигрывал, но заметьте, ни разу силой денег не брал и в игру никого насильно не тащил. Сами шли, у кого деньги были. Тоже не прочь выиграть. Противозаконность своих действий признаю. Наркотики? Я ими не торгую. Колюсь? Это уж мое дело. В тюрьме вылечат. Поехал с Бритвой потому, что парни попросили помочь найти Димку. Знаю, что найден убитым. Все равно считаю, что он — тварь. «Кинуть» товарищей, которые заняли ему деньги — за это и так, и эдак подыхать.
Насчет денег? Отдавать надо. Не знаю, что я — третейский суд? Мы искали его на Курском, хотя я знал — пустое дело, может, заранее «лежку» приготовил. Все равно, рано или поздно высунул бы нос наружу. Получилось, что рано.
Парень слабо знал наши правила, настырный, лез наверх — это его и сгубило. Да еще вшивость. Бритве что? Привез на вокзал и свалил: говорит, по аэропортам покручусь. Уверен — домой спать порулил. Я на вокзале своих предупредил, чтобы смотрели, да что толку? Кто ж знал…
Не нужны мне их деньги, просто обидно, сколько фуфла развелось. Крысоеды, жрут друг друга…
Больше по существу дела Гриценко ничего не сообщил. Недостает показаний Бритвина. Нет и его самого, приобретшего к своим тридцати двум годам две судимости и репутацию жесткого волевого человека, презирающего угрозу ареста и «разбора» на воровской «правилке» и испытывающего страх только тогда, когда кончаются наркотики.
Остается Давид Львович Давыдов, превративший свой дом в «мельницу», на которой ставки захлестывали за сотню тысяч.
Первая встреча с ним оставила приятное впечатление, насколько это вообще возможно при знакомстве с человеком, который давно и дерзко нарушает закон. Поведением Давыдова в этой истории люди его круга были возмущены. Однако претензий к нему не предъявляли — спасало отсутствие прямого поручительства.
Сикач остановил машину возле дома в Малаховке и, предоставив Добрынину и Бреславцу беседовать с соседями, нажал кнопку звонка у калитки. Лай собак за глухим забором усилился. В проеме калитки появился густобровый, с тонким, горбатым носом высокий мужчина лет сорока. Давыдов почти не изменился по сравнению со своей фотографией семилетней давности из личного дела.
— Пожалуйста, проходите, — он бросил цепкий взгляд на удостоверение в руке капитана. — Идите прямо по дорожке, там собаки не достанут.
И сам пошел впереди. Миновав два узких коридора, капитан и Давыдов оказались в просторной комнате с десятком удобных кресел и большим обеденным столом. Винтовая лестница вела на второй этаж.
Известие о смерти Лёмешко Давыдов воспринял почти спокойно, только его левая рука начала слегка подрагивать, и чтобы унять дрожь, он сцепил пальцы рук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19