Улыбка его угасла. Ведь авантюрист, вспоминал он, не сообщил ему ничего нового. Впрочем, может быть, он и не располагает ценными для Темплтона сведениями, иначе он вытянул бы их из этого простака.
Помощник министра взял пакет с рекомендациями. Надо будет ознакомиться с ними. Надо подыскать местечко человеку, который с такою готовностью признает власть, авторитет и умственное превосходство. Мистер Темплтон почувствовал, что со все большей симпатией относится к капитану Гейнору и готов сделать все возможное, чтоб помочь ему. Такое с помощником министра случалось крайне редко.
Но пора было браться за дела государственной важности. Он позвонил в колокольчик. Появился чиновник, и на лице помощника министра Темплтона снова застыла маска неприступной надменности.

Глава IV
ПОСРЕДНИКИ СУДЬБЫ

Капитан Гейнор произвел столь приятное впечатление на помощника министра, что ему в тот же день принесли приглашение от мистера Темплтона отобедать у него в среду. Капитан принял приглашение и использовал представившуюся ему возможность не только для того, чтоб войти в еще большее доверие к помощнику министра, но и завоевать сердце его жены, пухленькой легкомысленной женщины, чья власть над супругом была абсолютной. Гейнор ушел от них в твердой уверенности, что полная подчиненность жене служила мистеру Темплтону школой, где он освоил искусство подчинять себе других.
Ничего, достойного упоминания, во время визита не произошло, разве что капитан Гейнор, как и подобает истинному вигу, на чем свет стоит ругал мятежников: они-де не дают покоя королевству, где всегда царили мир и процветание. Капитан позволил себе сделать комплимент лично мистеру Темплтону за бдительность, проявляемую правительством, и восхитился неусыпностью этой бдительности: все сведения, доставленные им из Рима, включая тот факт, что злонамеренный шпион капитан Дженкин находится на пути в Англию, были уже доподлинно известны всеведущему помощнику министра.
Получив хоть какой-либо намек от мистера Темплтона, капитан Гейнор надеялся предотвратить утечку важных данных, но его постигла неудача, и он не решился проявить излишнее усердие: игра не стоила свеч, ведь, возможно, мистер Темплтон и не располагал подобными сведениями.
Все же капитан решил предупредить об опасности лорда Понсфорта и потому нанес ему визит на следующий день. Их светлость пришел в ужас от новостей.
— Откуда вам это известно? — вскричал он дрожащим голосом, чем очень удивил капитана.
Капитан Гейнор ему все рассказал.
— Видите ли, есть опасение, что среди нас появился предатель, — заключил он свой рассказ, — иначе как же правительство получило сведения о капитане Дженкине?
— А вы уверены, что оно их получило? — хмуро осведомился Понсфорт. — Может быть, вы сами поставили им нужные сведения, а заявление Темплтона, что ему и так все известно, всего лишь притворство? Так он хочет придать себе важности и скрыть, что он ваш должник.
Капитан Гейнор лишь снисходительно усмехнулся:
— Милорд, я вступил в заговор не желторотым птенцом.
— И все же с вашей стороны было глупостью сообщить ему то, что вы сообщили, — стоял на своем милорд. — Чистейшей глупостью!
— Не думаю, милорд, — последовал вежливый ответ. — Целью моей было прощупать, что знает правительство, и в этом я преуспел.
— Пусть будет так, — согласился Понсфорт. — Я же придерживаюсь иного мнения. Клянусь, я бы ночью не сомкнул глаз, если бы рассуждал, как вы. Господи, у меня сердце оборвалось, когда вы рассказали, как завели разговор о предателях.
— Тем не менее предупреждаю вас: будьте осторожны, — трезво рассудил капитан. — Встретимся в гостинице «На краю света» в Челси [Челси — в те времена этот фешенебельный район современного Лондона был тихой деревенской окраиной, одной из западных сторожевых застав города] через неделю, когда продумаем предстоящее. Там будет безопаснее, чем в вашем доме или в каком-либо другом.
— А вы тем временем отправитесь в Монастырскую ограду? — спросил лорд Понсфорт.
— Да, я еду туда. Собственно, я и задержался-то лишь для того, чтобы предупредить вас. Надеюсь, я увижу вас там?
Милорд медлил с ответом. Он вспыхнул, на мгновение смешался, но, оправившись от смущения, сказал:
— Пожалуй, нет, Дела требуют моего присутствия здесь. Надо очень постараться, чтобы распутать весь этот клубок.
— Я счастлив, что он поддается распутыванию.
— Разумеется, благодаря той шутке, которую фортуна сыграла с вами два дня назад. Ей-то я и обязан новыми возможностями.
— Я рад, — приветливо кивнул Гейнор. — Стало быть, дела ваши не так уж и плохи, как вы считали прежде. Я сердечно рад, сэр.
Капитан говорил дружелюбно и искренне. Никто бы не заподозрил, что сам он выступает в данном случае проигравшей стороной. Наконец он собрался уходить, но лорд Понсфорт удержал гостя. Он был явно чем-то обеспокоен.
— В Монастырской ограде вы увидите мисс Холлинстоун. Передайте, пожалуйста, привет от меня ей и сэру Джону. Что касается этой дамы и нашей игры, вы помните, что... что... — лорд Понсфорт тщетно подыскивал слова, способные выразить его мысль в не обидной для собеседника форме.
— Что я проиграл, — жестко произнес капитан. — И потому вы снова вступаете в права, полученные при обручении?
— Вы представляете все слишком плоско и прямолинейно, — посетовал милорд.
— Дело простое. Но ваши опасения напрасны. Они делают мало чести леди и еще меньше мне.
Они распрощались довольно холодно, и капитан Гейнор ушел.
Он нанял слугу, коротышку с проницательным взглядом по фамилии Фишер. Владелец поместья под названием «Джордж» отрекомендовал его как человека верного и честного, и потому капитан отправил с ним свой багаж дилижансом. Сам же он поехал верхом, и через час после визита Понсфорту перед ним открылись навевающие тоску вересковые пустоши Хаунслоу-Хит. Далеко впереди скакал одинокий всадник. Капитан Гейнор присмотрелся бы к нему внимательней, если бы распознал в нем одного из посредников судьбы. Если бы не этот всадник на пустынной дороге, жизнь нашего героя сложилась бы совсем не так, как она описывается в этом романе.
Верстовой столб отбрасывал длинную тень на дорогу, которая лентой обвивала выжженную пустошь. Солнце казалось сверкающим диском. Всадник — черный силуэт на фоне солнца — скрылся вдали. Капитан Гейнор продолжал свой путь, погруженный в думы. Он думал о чем угодно, только не о судьбоносном всаднике. Капитан поднялся на холм, потом спустился в ложбинку, сдерживая коня; дорога была неровная, глиняные борозды окаменели под палящим солнцем. Всадник скрылся из виду, вокруг не было ни одной живой души. Вдруг он снова показался из соснячка, погребально-мрачно черневшего впереди. Капитан видел только его спину, он ни разу не обернулся, очевидно подозревая, что его быстро нагоняют. Это и заставило капитана взглянуть на него внимательнее.
Крепко сбитый мужчина ехал на пегой нескладной лошади. Черные волосы, выбивающиеся из-под широкополой шляпы, развевались на ветру. На нем был черный костюм для верховой езды и грязные лосины. Поравнявшись с ним, капитан увидал хищное лицо со впалыми щеками, грязный шейный платок и еще более грязный зеленый атласный жилет и весьма неопрятные, поблекшие золотистые кружева.
Трудно было повстречать человека с более отталкивающей внешностью, даже изъездив всю Англию вдоль и поперек. Подобная встреча на безлюдной дороге не предвещала ничего доброго.
— Хороший денек, ваша честь, — произнес незнакомец с явным ирландским акцентом.
— Хороший, — холодно кивнул капитан.
Он не сбавил скорости и оставил бы незнакомца далеко позади, но тот пришпорил свою пегую лошаденку и не отставал.
— Ну и глухомань, — сказал он, словно объясняя свое стремление держаться рядом, — страсть как не люблю таких медвежьих углов.
— Не разделяю вашего предубеждения, — возразил капитан.
— Ах, не разделяешь! — возмутился спутник, — Что ж, я, слава Богу, из тех, кто понимает намеки сразу. Так что больше не навязываю тебе свое общество. Но сначала придется сказать тебе два слова. А ну, попридержи коня! Стой, говорю! Стой, или я вышибу из тебя мозги!
Капитан осадил коня. Разбойник навел на него револьвер с длинным блестящим дулом, казавшимся кроваво-красным в лучах заходящего солнца.
— Что тебе надо? — резко спросил капитан.
— Вопрос простой и ответ простой, будь я проклят. — Разбойник усмехнулся. — А нужен мне сущий пустяк — кошелек, вон тот красивый камешек у шеи и часы, если имеются.
Капитан Гейнор бросил на него оценивающий взгляд, словно прикидывая свои шансы на успех. Хищная волчья пасть все еще ухмылялась, в налитых кровью глазах горел голодный огонек. Да, это не случайный искатель приключений, а настоящий разбойник с большой дороги. Такой ограбит и солдата, и старуху, и лишит жизни любого без всяких угрызений совести, стоит ему почуять выгоду, Гейнор криво улыбнулся:
— А ты загнал меня в угол, клянусь честью!
— И я того же мнения. Хорошо, что ты человек разумный, жаль было бы проливать кровь такого красавца из-за какой-то ерунды — горстки гиней да пары блестящих камушков. Мой девиз — живи и давай жить другим, ваша честь.
Капитан вытащил вязаный кошелек из черного шелка. Он был туго набит, сквозь растянутые петли просвечивало золото.
Разбойник подъехал чуть ближе. Не опуская пистолета и не сводя с капитана глаз, он протянул за кошельком левую руку. Пожалуй, капитан чересчур поспешно отпустил кошелек, едва разбойник коснулся его пальцами, и кошелек со звоном упал на землю между ними.
Разбойник непроизвольно проследил глазами за падающим кошельком, совершив тем самым непростительный промах для бывалого в таких делах человека. Удар, выбивший пистолет у него из рук, был очень силен и чуть не сломал ему запястье. Не успел он сообразить, что произошло, и предпринять действия в свою защиту, как на него обрушился второй удар, на сей раз по голове, нанесенный с такой ловкостью, что разбойник покачнулся в седле.
Капитан Гейнор привстал на стременах, заняв более выгодную по сравнению с противником позицию. Используя кнут с тяжелой рукояткой как дубинку, он с быстротой и сноровкой, неожиданной для видавшего виды разбойника, ударил его по затылку. Не успел тот оправиться от страшной боли, как удары посыпались на него градом, выбивая из его одежды целые облака пыли. Потрясенный неожиданной бурной атакой, разбойник был не в силах защищаться. Храбрец при оружии, а без него жалкий трус, он понял, что схватил голой рукой скорпиона. Не испытывая судьбу, он натянул поводья и с яростью вонзил шпоры в бока своей пегой лошаденки. Обезумевшая лошадь встала на дыбы, а потом рванула вперед и понеслась галопом. Но капитан, еще не насладившийся местью, ринулся в погоню, со свистом рассекая воздух кнутом.
Тут рыцарь больших дорог, гнавший лошадь что было мочи, вдруг вспомнил, что у него есть еще один пистолет.
Он вытащил его трясущейся рукой и, обернувшись, выстрелил в преследователя. Разбойнику было трудно попасть в летевшего за ним всадника, к тому же рука плохо слушалась его. Тем не менее выстрел положил конец преследованию: пуля с близкого расстояния угодила коню капитана в грудь. Бедное животное с громким ржанием рухнуло наземь — капитан едва успел выпрыгнуть из седла.
Стоя на дороге, он проклинал разбойника и собственную глупую затею с погоней. Раненый конь бился в агонии, и капитан, выхватив пистолет, прекратил его мучения. Потом он вернулся к месту встречи с разбойником и поднял кошелек. В азарте погони ему было недосуг подумать об этом. Подойдя к убитому коню, капитан задумался. До поместья оставалось добрых девять миль, а уже темнело.
Он все еще стоял в задумчивости на том же месте, когда вдруг вдалеке послышались дребезжание колес и стук копыт. Шум со стороны пустоши нарастал, и вот уже на холме показалась карета. Раскачиваясь и подпрыгивая на ухабах, она съехала вниз.
Кучер и ливрейный лакей на запятках подозрительно косились на капитана, поджидавшего карету на дороге. Когда она приблизилась, Гейнор поднял руку, и карета остановилась. Увидев валявшуюся на дороге лошадь, кучер, упитанный мужчина, понял, что перед ним — путник, попавший в беду.
Раздвинулась кожаная занавеска, и в окошке показалась причудливо причесанная женская голова.
— Что стряслось, Гилберт? — произнес высокий женский голос. — Почему мы остановились?
Заметив капитана, дама вскрикнула и тотчас спряталась. Капитан, сняв шляпу, подошел поближе.
— Не беспокойтесь, прошу вас, — сказал он с улыбкой. — Перед вами проситель, а не разбойник.
— У джентльмена убили лошадь, — сообщил Гилберт. В окошке показалась еще одна женская головка — и прехорошенькая. Девушка, с откровенным любопытством взиравшая на капитана, была голубоглазая, с тонким милым личиком, сиявшим под замысловатым сооружением из золотистых локонов, с изящным подбородком и пухлым маленьким ртом бантиком. Таких девушек любил рисовать Грёз [Грёз Жан Батист (1725-1805) — знаменитый французский художник. В его искусно скомпонованных полотнах царствуют грация, сладостная наивность и невыразимое обаяние, а порой проглядывает и подлинно патетическое чувство] , прославлявший милую заурядность.
Капитан почтительно склонил голову.
— Мадам, — сказал он, — меня постигла неудача: подо мной убили коня.
Голубые глаза выразили сочувствие и беспокойство.
— Убили?! — воскликнула она. — О Господи!
Старшая по возрасту дама снова появилась у окошка.
— Вы говорите — убили? — вскричала она. — Кто ее убил, сэр?
— Какой-то негодяй, разбойник с большой дороги, мадам.
— Разбойник! — пронзительно вскрикнула она. — Слышите? Сколько раз я вам об этом говорила и все впустую! Как хотите, но я еду через пустошь в последний раз. Господи, да это чудо, что нас не убили, просто чудо!
— Я еще не добрался до места, мадам, — начал капитан. — Я был бы чрезвычайно признателен, если бы вы позволили мне ехать на козлах рядом с вашим кучером до следующей почтовой станции, где я восполнил бы свою потерю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32