Но Олег не воспринимал сути
разговора. Когда все направились в конференц-зал по извилистому коридору
заводоуправления, Винницкий, поотстав, придержал его за локоть и, понизив
голос, спросил:
- Что с вами происходит, Олег Николаевич? Возьмите себя в руки. Этот
фильм - палка о двух концах. Он слишком красив, что вызовет недоверие, не
говоря уже о вопросах, на которые надо будет давать вразумительные ответы.
Иначе нас забросают гнилыми помидорами.
Олег рассмеялся, хотя смешного в словах Винницкого было мало, но тут
же пожал ему руку.
- Спасибо, Марк Абрамович. Я уже в порядке, и помидоры нам не грозят.
Фильм и в самом деле был слишком красивым. Словно по мановению
волшебного жезла, вырастали просторные светлые цеха, сложное оборудование,
которое играючи монтировали пригожие молодцы. Подъемники, кары, кран-балки
и прочие механизмы работали с четкостью швейцарских часов, а стройплощадки
поражали порядком и стерильной чистотой. И это вызывало недоверие. Но было
и другое - отлично спроектированные и построенные многоквартирные дома,
столовые, спортзалы, санбытблоки, детясли.
Пояснительный текст был на немецком языке, и Олег переводил только
основное, чтобы не бубнить вслед за диктором. А поскольку старался
ухватить это основное, смотрел на экран монитора. Тем не менее краем глаза
косился в зал, пытаясь, если не узнать, то хотя бы угадать Мирославу
Тысячную. Но в зале было многолюдно, и его попытки не увенчались успехом.
Неподалеку от Шестопала заметил Романа, доброжелательно улыбнулся, кивнув
ему.
После просмотра, Олегу пришлось отвечать на вопросы, реплики, среди
которых было немало демагогических, а то и просто дурацких, типа: "Что вы
нам мозги пудрите этими картинками?", "Где снималась эта сказка? В
павильонах Голливуда?", "Вы показали нам капиталистический рай. А где их
преисподняя?" Олег не терялся: на шутку отвечал шуткой, решительно, но
корректно осаживал грубиянов, на толковые вопросы отвечал толково, что
вызывало одобрительный гул, а у Шестопала и сидящих рядом с ним
единомышленников, кислые гримасы. Но вот был задан вопрос, который Олег
ждал. Парень с пшеничными усами и орденскими планками на пятнистой куртке,
по которым Олег признал афганца, спросил предусматривает ли проект
жилищное строительство? Чтобы не быть голословным, Олег открыл лежащий
перед ним контракт и процитировал раздел, предусматривающий строительство
в Октябрьском поселке трех многоквартирных домов, поликлиники, детского
сада, что вызвало в зале оживление - очевидно, большинству это условие не
было известно. Закалюк не то чтобы смутился, но отвел глаза. А вот
Шестопал заерзал в кресле. Олег был доволен. Однако на том не остановился,
повторил то, о чем предупреждал Шестопала и Закалюка - о многомиллионных
санкциях, что компания взыщет с объединения, если руководство и впредь
будет уклоняться от выполнения договорных обязательств.
- Это угроза? - деланно-возмущенно выкрикнул с места Шестопал.
- Последнее предупреждение, скажем так, - спокойно возразил Олег. -
Только за отказ от услуг инофирм-подрядчиков компания уплатила неустойки
на общую сумму свыше шестидесяти миллионов долларов, и прощать вам эти
миллионы мы не намерены. Кроме того, если не придем к общему знаменателю,
прекратим поставку комплектующих изделий Головному предприятию.
- Хотите выбросить на улицу полторы тысячи рабочих? - вскочила с
места в третьем ряду рослая девушка в джинсовом костюме.
От резкого движения пышная копна каштановых волос упала ей на лоб,
переносицу, и только, когда она отбросила волосы, Олег увидел ее глаза
большие, синие, строгие. Он сразу узнал Мирославу. Хотя за минувшие четыре
года она очень изменилась: повзрослела, стала крепче и в то же время
женственнее. И тут же подумал, что Натали несправедлива к ней: никаких
эдаких форм у девушки не наблюдается. Хорошо сложена, грациозна и только.
Впрочем, есть в ней нечто такое, что задерживает взгляд. Когда он впервые
увидел ее на похоронах Петра Егоровича, она была не столь привлекательна.
И ничего, абсолютно ничего общего с матерью, чьи черты он до этого
мысленно переносил на дочь.
- Вы поняли вопрос? - сердито сдвигая к переносице темные брови,
поторопила его Мирослава.
Олег кивнул. Но ему понадобилось еще с полминуты, чтобы собраться с
мыслями.
- То, что я хочу и на чем настаивает компания, вы видели на экране.
Слишком красиво? А может хватит ориентироваться на некрасивое, на то, что
сделано подешевле, но кое-как? Мы умеем считать деньги, и если идем на
такие траты, то знаем почему и во имя чего это делаем. Мы не
посредники-долевики и нам небезразлично, каким будет объединение через
год, два, пять лет. Теперь о людях. Октябрьский комплекс будет не только
перепрофилирован, но и расширен, что предусмотрено проектом. Таким
образом, число рабочих мест не сократится.
- Через пять лет? - не отступала Мирослава. - А все это время рабочие
будут кормиться вашими обещаниями?
- Не пять - два года. За реконструкцию берутся фирмы, для которых
долгострой просто невыгоден. Часть рабочих будет привлечена к
строительно-монтажным работам, остальным гарантируется выплата шестидесяти
процентов зарплаты на весь период реконструкции.
- Это неправда! - выкрикнул кто-то из окружения Шестопала.
- Я отвечаю за свои слова, что и вам советую, - сердито парировал
Олег.
Он покосился на Закалюка и ему показалось, что тот доволен таким
поворотом обсуждения. А вот Шестопал был уже багровым - то, о чем говорил
Олег, он не мог опровергнуть, и это бесило заместителя генерального. И
Олег не стал щадить его.
- А на улицу людей выбрасывают те руководители, которые мыслят по
принципу: чем хуже, тем лучше, если это вообще можно назвать мышлением.
- Кого вы имеете в виду? - снова вскочила с места Мирослава, обжигая
вице-президента компании негодующим взглядом.
- Очевидно меня, - усмехнулся Закалюк.
- Не берите на себя лишнее, Леонид Максимович, - сам не зная почему,
возразил Олег. - Работников филиала уволили в ваше отсутствие при активном
участии отдела кадров объединения. Так я понял из выступлений местной
прессы.
Он обращался к Закалюку, но боковым зрением не выпускал из виду
Мирославу. При упоминании о местной прессе девушка вспыхнула, порываясь
что-то сказать, но, видимо, не нашла нужных слов. Ей на выручку поспешил
Шестопал.
- Реконструкцию филиала затеял бывший генеральный директор Матвеев,
что и повлекло увольнения, - поднявшись с места и подкрепляя свои слова
рубящими взмахами руки, нарочито громко забасил он. - Матвеев пошел на
поводу у компании и, в угоду вам, пытался ускорить события. Он знал, что
не останется генеральным и уже готовил себе теплое местечко в торгашеской
структуре, подобно вашей.
- Андрей Федотович, вы не о том говорите! - попытался урезонить его
Закалюк.
Но Шестопала уже нельзя было остановить.
- Я говорю о том, что думает большинство присутствующих. Матвеев
напортачил с перепрофилированием потому, что хотел угодить и нашим, и
вашим. Хуже того, во имя своих личных интересов, он еще в прошлом году
ввел в заблуждение главк и отказался от госзаказа.
- Вы плохо информированы, Андрей Федотович, - счел нужным вмешаться
Олег. - Госзаказ на "оборонку" был уменьшен объединению по инициативе
вашего Главка. Иначе мы не стали бы вступать с вами в договорные
отношения, тратиться на проектные, подготовительные работы. А нынче вам
вообще отказано в госзаказе. Леонид Максимович, так решился вопрос в
Киеве?
Олег повернулся к сидящему рядом Закалюку. Тот неопределенно
улыбнулся, а затем развел руками.
- Не совсем так. Окончательное решение еще не принято.
- В таком случае мы напрасно теряем время! - вспылил Олег.
Он захлопнул папку, решительно поднялся, сделал знак своим
помощниками и вместе с ними покинул загудевший, как растревоженный улей,
зал.
В приемную генерального зашел только за тем, чтобы взять свой "кейс"
и плащ Елены Аполлинарьевны. Заодно позвонил администратору гостиничного
ресторана, заказал обед на три персоны.
У заводской проходной его догнал Роман.
- Олег Николаевич, можно вас на минутку? - Отведя его в сторону,
Роман добавил полушепотом: - Леонид просит тебя вернуться. Ему неприятно,
что так получилось.
- Да пошел он...! - взорвался Олег. Но тут же осекся, услышав за
спиной чье-то предостерегающее похмыкивание. Оглянулся и, к немалому
удивлению, встретился взглядом с остановившейся неподалеку Мирославой.
Девушка укоризненно покачала головой, но глаза ее смотрели нестрого. Олегу
даже показалось, что в них мелькнули веселые светлячки. Изменил тон на
более сдержанный, но сказал твердо:
- Мы проголодались и едем обедать. Потом я займусь личными делами,
есть у меня такие дела в этом городе. Но к шести часам буду у себя в
гостиничном номере, где имеется телефон, на звонки которого я, как
правило, отвечаю.
Он говорил это Роману, но краем глаза не выпускал из вида Мирославу,
которая делала вид, что ищет что-то в своей сумочке, хотя, несомненно,
прислушивалась к их разговору. Поймал себя на том, что все сказанное
предназначается и ей, быть может, в первую очередь - ей...

За обедом обсуждали начавшиеся переговоры и события в конференц-зале.
Олег высказал мнение, что Закалюк ведет тройную игру: лавируя между
"оборонцами" и "конверсаторами", он одновременно подыгрывает какой-то
коммерческой структуре, скорее всего матвеевскому "Атланту". Но при этом
не хочет окончательно порывать с компанией. Винницкий согласился с ним,
добавив, что закулисная возня идет, в основном, вокруг филиала, и деньги
за оборудование, судя по всему, перечислил Матвеев со своих валютных
счетов.
Елена Аполлинарьевна предложила использовать требования о санкциях и
возмещении убытков как рычаг давления на обязательства по Октябрьскому
комплексу. Но это было сказано как бы между прочим, а в основном она
расточала комплименты Олегу, назвала его маневр с рекламным фильмом
гениальным, а последующую затем стихийную пресс-конференцию победной. Хотя
тут же заметила, что в финале Олег Николаевич погорячился - не следовало
хлопать дверьми, поскольку Закалюк уже склонялся к компромиссу и надо было
не упускать момент.
Винницкий возразил, что момент не упущен, но Олег Николаевич не
должен переоценивать свой маневр с фильмом: его просмотр и последующее
обсуждение стало возможным только потому, что это было на руку Закалюку.
- Закалюка сейчас больше беспокоят выборы в парламент по Октябрьскому
округу, где зарегистрирована его кандидатура, чем проблема комплекса. И в
этом смысле вы, Олег Николаевич, помогли ему.
- Чем? - удивился Олег.
- Ваша убежденность произвела благоприятное впечатление на аудиторию,
а ваш имидж привлек к вам симпатии заводской интеллигенции, афганцев,
зеленых и женсовета.
- Но почему женсовета?
- Это вам лучше объяснит Елена Аполлинарьевна, - улыбнулся Винницкий.
- А вот Шестопал, по своей природной глупости, распустил слух, что вы с
Закалюком родственники и закадычные друзья. Кстати, это правда?
- В какой-то мере. Но какая корысть от этого Закалюку?
- Сразу видно, что вы не политик. Скажи мне, кто твой друг - и я
скажу, кто ты.
После обеда Елена Аполлинарьевна попросила Олега помочь ей обосновать
убытки компании в связи со срывом сроков реконструкции, а когда Винницкий
дипломатично отошел к газетному киоску, добавила игриво:
- Заодно объясню, чем вы привлекли симпатии женсовета.
Олег почувствовал, что краснеет - вот плоды романа с сотрудницей!
Сказал, что собирается на кладбище навестить могилы родственников, другого
времени не будет. Елена Аполлинарьевна смутилась, но от своего не
отступила.
- Тогда вечером.
Она многообещающе улыбнулась и направилась к лифту. Олег хмуро
посмотрел ей в след, а подошедшему Винницкому сказал:
- Марк Абрамович, думаю, Елена Аполлинарьевна больше не понадобится
нам. У нее с сегодняшнего дня горит санаторная путевка. Помогите ей
приобрести билет на самолет.
- Правильное решение, - одобрил Винницкий. - Я все устрою, не
беспокойтесь.
Олег сказал, что поедет на кладбище, вернется часа через два.
Винницкий вышел с ним на улицу.
- К нашему разговору о тяжелом металле, - казалось бы ни с того ни с
сего, заговорил он о том, к чему сам же советовал не возвращаться. -
Рискну подбросить одну мысль, не претендуя на авторство, мне ее
подсказали.
- Кто?
- Этот человек не тщеславен, и просил не называть его. Замечу только,
что он много лет проработал прорабом в третьем цехе. Мысль заключается в
том, что этого металла, в названном вами количестве, хватило бы цеху на
пятилетку. Это при условии не снижения объема выпуска промышленных
термоизмерителей. А в таком количестве эти приборы не требовались.
- Что из этого следует?
- Интересующий вас металл был завезен на завод не для
производственных нужд, но списан на эти самые нужды. И не только на
заводе, но и там, откуда его привезли. Это я к тому, что инициатива
заводчан исключается. Не их это возможности, не их масштаб.
- Но как можно было списать такое количество металла за сравнительно
короткое время?
- А вы вспомните расхожий лозунг доперестроечной эпохи: "Нет таких
преград, которые не преодолели бы коммунисты!"
- Золото партии?! - вырвалось у Олега.
- Мы говорим о другом металле, - нахмурился Винницкий. - Но как я уже
предлагал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35