— Touche* Попал (фр. ).

, — рассмеялся Маркиз и повернулся к Найтхауку. — А как насчет тебя, Джефферсон Найтхаук. Ты тоже планируешь разбогатеть на Делуросе?— Нет, — покачал головой молодой человек. — На Делуросе я планирую обрести свободу.— Свободу от кого?— От многих.— Например?— Главным образом от призраков.— Людей, которых ты убил?Найтхаук покачал головой.— Человека, которым я был… или которым должен стать.— Выгоды в этом никакой, — в голосе Маркиза слышались нотки неодобрения.— Наоборот, выгода очень даже есть.Маркиз пожал плечами.— Чем бы дитя ни тешилось, — он глянул в коридор, в сторону каюты Мелисенд, и добавил. — В разумных пределах, конечно.Найтхаук вновь напрягся, на что Святой Ролик отреагировал мгновенно. Перестал мурлыкать, начал посвистывать. Найтхаук поднял его с пола, положил на ладонь, погладил.— Тебе следует избавиться от этой твари, — бросил Маркиз.— Мне он нравится.— Насколько мне известно, пользы от него никакой… только занимает место.— Не так много, как Мелисенд.— У нее есть преимущества, которые с лихвой компенсируют этот недостаток.Найтхаук заставил себя расслабиться, не думать о синекожей женщине, развалившейся на его кровати. Когда Святой Ролик вновь замурлыкал, он понял, что ему это удалось.— Ты должен научиться контролировать горячую молодую кровь. — Маркиз изучающе смотрел на него. — И должен наконец понять, кто здесь отдает приказы.— Мы стараемся, — вставил Рождественский Пастырь, прежде чем с губ Найтхаука сорвался резкий ответ.— Вот слова, которые я и хотел услышать.Внезапно в коридоре возникла Мелисенд.— Я голодна, — пожаловалась она. — Что у нас из еды?— Спрашивай не меня, а корабль, — холодно ответил Найтхаук.Он прошел на камбуз, приказал ему включиться. Вокруг тут же засияли огни, в воздухе загорелось голографическое меню. Трехмерные изображения блюд закружились перед пассажирами звездолета.— Это действительно бифштекс? — спросила Мелисенд.— Нет, соевый заменитель, — ответил Найтхаук. — Но по вкусу отличить невозможно.— Меня устраивает, — кивнул Маркиз. — Если он выглядит как бифштекс и неотличим по вкусу, какая разница, из чего он приготовлен?А если кто-то выглядит, как Вдоводел, думает, как Вдоводел, и убивает, как Вдоводел, подумал Найтхаук, не стоит выводить его из себя, захватывая корабль и выставляя перед ним свою женщину.— А что съешь ты, любовь моя? — спросил Маркиз.— Ничего, — ответила Мелисенд.— Может, передумаешь?— Я не ем заменители, — она запнулась. — Кроме того, то, что мне сейчас хочется, на камбузе не найти.И она поплыла к каюте, по пути одарив Маркиза сексуальной улыбкой.— Вы можете подождать его и в рубке, — предложил Рождественский Пастырь.Мелисенд, не дойдя до коридора, повернула, покружила по рубке. Остановилась в нескольких футах от Найтхаука.— Тут только три кресла.— Совершенно верно, — кивнул Найтхаук.— Господи, какая же у нее походка! — воскликнул Маркиз. — Сразу забываешь о еде, — он поднялся. — Пожалуй, мы ненадолго вас покинем. — И направился к капитанской каюте. Мелисенд последовала за ним, нарочито вихляя бедрами.Найтхаук проводил их взглядом, его лицо закаменело. Ролик спрыгнул на пол, вновь начал посвистывать. И тут на плечо Найтхаука легла тяжелая рука.— Только без глупостей, сынок.— Я должен позволить ему трахать Мелисенд на моей кровати? — вырвалось у Найтхаука.— Это ее выбор.— Нет. Маркиз убил бы ее, скажи она «нет»!— Не хочу разочаровывать тебя, сынок, но, поверь мне на слово, она не говорила «нет» лет с двенадцати.— Замолчите! — рявкнул Найтхаук, и Ролик, все также посвистывая, запрыгнул ему на другое плечо.— Я тебе не враг. — Рождественский Пастырь попятился и понизил голос. — Старайся помнить об этом. Цель у меня одна — не дать тебе умереть раньше положенного срока.— Ладно, — после долгой паузы выдохнул Найтхаук. — Будем придерживаться плана. Маркиз будет жить, пока вы не ограбите ваши церкви, а я не убью Вдоводела. Но потом… — Он поднял руку, рассеянно погладил Ролика, который пару раз пискнул и вновь умиротворенно замурлыкал.— Только не надо его недооценивать, — предупредил Рождественский Пастырь.— Я смогу с ним разобраться, — мрачно бросил Найтхаук.— Очень уж ты уверен в себе.— Я не напрашивался на титул лучшего убийцы галактики. Но таким меня сотворили. — Внезапно через закрытую дверь донеслись сладострастные стоны Мелисенд. Найтхаук еще больше помрачнел. — У них были на то причины, а теперь они есть и у меня.Из динамиков громкой связи раздался механический голос.— Зафиксирован звездолет-преследователь. Две минуты и три секунды по левому борту.Найтхаук нахмурился, приказал кораблю изменить курс. Через несколько мгновений голос повторил сообщение, чуть изменив координаты.— Что это значит? — спросил Рождественский Пастырь.— Кто-то сел нам на хвост.— Кто?— Он не хочет идентифицировать себя. Но мы перехватили его сигнал, посланный куда-то еще. Компьютер все расшифрует и определит, с кем мы имеем дело.Из каюты Найтхаука донесся сдавленный стон.— Кто бы это мог быть? — задал риторический вопрос Рождественский Пастырь.Найтхаук застыл, словно статуя, пытаясь сосредоточить внимание на дисплее компьютера. Неожиданно на его лице отразилось изумление.— Вся команда в сборе! — объявил он.— О чем ты? Кто нас преследует?— Ящерица Мэллой. Наверное, следовал за нами с самого космопорта.— Так скажи ему, чтобы убирался.— Не говорите глупостей. Он не уберется только потому, что я ему об этом скажу. У него есть причина преследовать нас.— Какая причина?Громкий протяжный крик Мелисенд известил их, что вершина блаженства достигнута, затем послышался удовлетворенный стон Маркиза.— Если бы я знал, — ответил Найтхаук.— Может, ты найдешь ее, если будешь думать о том, что происходит не в тридцати футах от тебя, а на расстоянии парсека?— Я и так думаю о Мэллое.— В этом у меня нет ни малейшего сомнения, — голос Рождественского Пастыря сочился сарказмом.— И о Маркизе.— Маркиз приказал ему следить за нами?— Откуда мне знать?!— Так спроси у него, — предложил Рождественский Пастырь. — Похоже, они через минуту-другую закончат. Дай ему время надеть штаны.— А если он не знает, почему Мэллой у нас на хвосте?— Тогда будет небезынтересно выяснить, кто послал этого чешуйчатого типа вслед за нами.Найтхаук пытался думать о Мэллое, Маркизе или Вдоводеле, но в голове его вертелась одна и та же мысль: «Черт побери, со мной она таких звуков не издавала!»Ему было ясно только одно: он хочет кого-то убить, но кого: Маркиза, Жемчужину Маракаибо, а может, себя? Глава 18
Найтхаук сидел на камбузе с чашечкой кофе. Кораблем управлял автопилот. Рождественский Пастырь спал на своей половине пассажирского отсека, Маркиз похрапывал в капитанской каюте.Из нее и появилась Мелисенд, вся ее одежда состояла из полотенца.— Могу я присесть?Найтхаук указал ей на пустой стул.— А как насчет кофе?— Спрашивай не меня, а камбуз.Она отдала соответствующий приказ, мгновением позже камбуз выдал ей чашку черного кофе.— Благодарю.— Ответа не жди. Говорит тут только компьютер.— Почему?— Потому что я так захотел.— Чего ты извиняешься, — улыбнулась Мелисенд. — Я тебя не критикую.— Я и не извиняюсь.— А по тону чувствуется.— Я не извиняюсь!— Ладно, пусть будет по-твоему. — Она пожала плечами. В результате полотенце соскользнуло до талии.— Извини, — она обольстительно улыбнулась.— Прикройся! — рявкнул Найтхаук.— А в чем дело?. — невинным голоском спросила Мелисенд. — Вроде бы ты все это уже видел… или забыл?— Не забыл.— Тогда подойди и помоги мне. — Она вновь завернулась в полотенце.— Справишься сама.— Хорошо, но пообещать, что полотенце снова не свалится, я не смогу.Найтхаук поморщился и подошел к ней.— Вот здесь. — Вручив Найтхауку вычурную защелку, Жемчужина Маракаибо указала на место, где хотела соединить концы полотенца.Молодой человек сколол пушистую ткань, стараясь не обращать внимания на ее духи.— Теперь все в порядке. — Он вернулся к своему стулу.— Ты уверен? — Мелисенд встала. — Коротковато будет.— Ну и что?— А если мне придется поднять руки? — Руки ее поднялись.— Сиди, и никто ничего не заметит.— Не могу просидеть все путешествие.— Тогда оденься.— Не хочу будить Маркиза. — Она улыбнулась. — Думаю, я его сильно вымотала.Найтхаук промолчал.— Очень хороший кофе, — прервала Мелисенд затянувшуюся паузу.— Откуда ты знаешь? Ты его даже не пробовала.— Он согревает мне пальцы. — Она дотронулась до его запястья. — Видишь? Кому приятно, когда тебя касаются холодной рукой.— Мне без разницы.— Что ж, может, твоей руке это и безразлично, но есть другие места, к которым я тоже могу прикоснуться, и тогда ты не усидишь на месте. А вот от прикосновения холодной рукой эффект будет другой, Я тебе это докажу, когда мои руки будут холодными.— Нет нужды.— Как скажешь. В конце концов мы все друзья, не так ли?— Может, тебе следует держаться поближе к другу, который привел тебя сюда? — резко спросил Найтхаук.— Но он крепко спит. Если ты прислушаешься, то услышишь его храп, — И что?— Ему надо поспать… а я уже выспалась. Смотреть на него скучно, — внезапно она улыбнулась. — Разумеется, он спит голым.— Как я понимаю, это дико возбуждает.— С какой стороны посмотреть. Возбуждаться приятно в паре. Хочешь, я расскажу тебе, как я его возбуждала?— Нет.— Ты уверен? Тебя бы, возможно, это тоже возбудило.— Оставь меня в покое! — Найтхаук поднялся, прошествовал к капитанскому креслу.— Я думала, я тебе нравлюсь.— Нравишься, — не стал спорить Найтхаук.— Я думала, ты меня хочешь.— А чего ты пришла ко мне, если обе каюты заняты?— Ты думаешь, нам для этого нужна каюта? В каюте ничего нет, кроме кровати. — Она встала, сняла полотенце. — Все, что нам нужно, мы найдем и здесь. — Ты хмуришься? — В ее голосе зазвучала притворная обида. — Тебе не нравится то, что ты видишь?— Нравится.Мелисенд медленно двинулась к нему, держась подальше от Ролика, который устроился на обзорном экране в нескольких футах от Найтхаука.— Да, я вижу, что нравится. — Она смотрела на его вздувшиеся в промежности штаны.Найтхаук схватил ее за руку, рывком усадил на колени, жадно поцеловал.— Осторожнее. — Она поерзала. — Ты меня проткнешь.— Этого я и хочу.— А если Маркиз проснется и прямо сейчас выйдет в коридор?— Придется его, убить.— Но как ты это сделаешь, если я окажусь между вами?— Хватит болтать.— Может, мне лучше проверить, спит ли он?— Незачем.— Нет. — Она поднялась. — Лучше проверю. Не хочу очутиться между двух огней.И прежде чем он успел остановить ее, Мелисенд прошла на камбуз, завернулась в полотенце, а потом исчезла в капитанской каюте. Выскользнула несколько минут спустя, прошептала: «Спит крепко».И уже приблизилась к Найтхауку, когда раздался сонный голос Рождественского Пастыря: «Что здесь, черт побери, происходит?» В следующую секунду он вышел из каюты, удивленно уставился на Мелисенд.— Не хватило времени, чтобы одеться?— Я вышла за чашечкой кофе.— Камбуз, два кофе, — скомандовал Рождественский Пастырь. Мгновение спустя две чашки кофе дымились на столе. Жемчужина Маракаибо повернулась к Найтхауку и беспомощно пожала плечами, вновь едва не выскользнув из полотенца.— Долго я спал? — спросил Рождественский Пастырь.— Четыре или пять часов, — ответил Найтхаук.— Жаль, что не проспал еще часок. — Он посмотрел на Найтхаука. — Ты мог бы чего-нибудь добиться от этой дамочки.— Как бы не так, — ответила Мелисенд. — Для меня существует только один мужчина — Маркиз.— А я — дух Рамзеса Второго.Мелисенд взглянула на Найтхаука.— Ты позволишь ему говорить со мной в таком тоне?— Твой мужчина — Маркиз. Пусть он и защищает твою честь.— Хорош герой, — фыркнула Мелисенд.Маркиз высунулся в коридор, — оглядел камбуз.— Что за шум?— Ничего. Мы разговариваем.— Вы разбудили меня.— Мы не хотели. Спи.— Возвращайся в постель. Я не люблю спать один.— Как скажешь.— Вот я и говорю!Мелисенд поднялась, прижимая к груди полотенце, бросила взгляд на Найтхаука.— Мы еще продолжим нашу дискуссию.— Возможно, — пробурчал тот.— Быстро сюда, — Маркиз скрылся в каюте. Несколько мгновений спустя Мелисенд присоединилась к нему.— Ты еще слишком молод для жажды смерти, — Рождественский Пастырь заговорил, как только за Мелисенд закрылась дверь. — Надеюсь, дело шло не к тому, о чем я думаю?— Я не хочу говорить об этом.— Естественно, не хочешь. Интересно, сколько домашних зверушек замучила она в детстве?— Замолчите!— Будь по-твоему. — Рождественский Пастырь отпил кофе. — Далеко нам до Олигархии?Найтхаук взглянул на экран.— Мы пересекли границу два часа назад.— А когда войдем в систему Делурос?— На такой скорости часов через тридцать.— Еще тридцать часов. У нее достаточно времени, чтобы спровоцировать убийство.— Я не хочу говорить о Мелисенд, — отчеканил Найтхаук.— Наша тень по-прежнему с нами?— Мэллой? Да, болтается в паре миллионов миль.— Вроде бы далеко, если забыть, что мы пролетаем их за… десять секунд?— Даже быстрее.— Хочешь поспать? — спросил Рождественский Пастырь. — Могу пока похозяйничать.Найтхаук качнул головой.— Ты слишком долго бодрствуешь. Я не хочу, чтобы тебя тянуло в сон, когда мы прибудем на место, Иди и поспи.— Как я могу спать, зная, что в двадцати футах она лежит с ним в кровати! — раздраженно бросил Найтхаук.— Ах вот, значит, в чем дело. Ты думаешь, он не будет ее трахать, если ты останешься в рубке?— Они не трахаются, а спят. Во всяком случае, он.— Но тебя это тоже не устраивает.— Нет, не устраивает.— Ладно, у меня к тебе одно предложение.— Какое?— Оно тебе не понравится, но я хотел бы, чтобы ты его выслушал.— Говорите.— Эта женщина кружит тебе голову, сынок. Завязывает тебя узлом. Ты можешь думать только о ней, а это смертельно опасно.— Вы предлагаете убить Маркиза?— Ты не можешь, убить Маркиза… пока. Не забывай о своем задании: он нужен тебе, чтобы указать на убийцу губернатора.— Так чего вы хотите?— Убей ее.— Вы сошли с ума? — рявкнул Найтхаук.— Отнюдь. Каждый раз, когда Маркиз ложится спать или отворачивается, она начинает крутить «динамо».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26