Когда в Мексике светит солнце,— а так продолжается почти весь год — залив сияет цветами яркого ультрамарина. Но в этот вечер солнце скрылось за грозовыми тучами, и разбушевавшееся море было, скорее, цвета олова. Уже был слышен предостерегающий вой бури, и по стеклам окон в коктейль-баре потекли первые капли дождя.
Гейл Уоррен и ее тетка ненадолго остановились в открытых дверях, отыскивая среди гостей отеля знакомые лица. В конце зала за столиком сидели супруги Брукс со стаканчиками, наполненными высокосортной водкой. В глубине бара четверо офицеров военно-транспортной авиации играли на бильярде. За их игрой наблюдал сидящий за кружкой пива невзрачный человечек. В баре была еще одна компания — высокий мужчина с худым, морщинистым лицом, его загар удивительно контрастировал с сединой волос; другой мужчина — энергичный, крепкий с круглой, лысоватой головой и безмятежным лицом, напоминавшим Гейл мистера Пикквика, и низенькая женщина с загоревшим лицом и умными, исполненными юмора глазами.
Кельнер указал женщинам стулья за соседним столиком, и они сели.
— Пожалуйста, мартини, муй-секо,— заказала Люция Уоррен.— А что будешь пить ты, Гейл?
— Я хочу попробовать теквиллию.
— Моя дорогая туристка,— захохотала Люция.
— Я действительно туристка. С момента нашего приезда в Мексику я просто умираю от желания узнать, какой вкус у тек-виллии.
Мужчина за соседним столиком типа мистера Пикквика усмехнулся девушке.
— Весьма разумный выбор напитка. Вы убедитесь в его совершенстве, особенно если смешаете с содовой водой.— Он обернулся к кельнеру и что-то сказал по-испански. Когда тот ушел, мужчина продолжал:
— Надеюсь, что я не обидел вас своим вмешательством в разговор. Я живу здесь постоянно и считаю своим долгом приветствовать каждого гостя из Штатов. Хочется, чтобы Веракруц на них произвел самое лучшее впечатление. Разрешите представиться. Сэм Урей, инженер-строитель, а это моя жена, Минерва, и Фрэнк Холлерт, тоже инженер.
Люция сдержанно кивнула, но Холлерт тут же вскочил. - Не хотите присоединиться к нам?
Его глаза восторженно смотрели на Люцию. Однако Гейл почувствовала, что ее родственнице не нравится поведение нового знакомого. Люция покраснела и обратилась к Минерве Урей:
— Это очень любезно с вашей стороны, но я боюсь, что...
— Мы восхищены,— прервала ее Гейл, которая уже отодвинула стул.— Моя тетя и я любим друг друга, но нам иногда бывает очень скучно вдвоем.
Недовольство, высказанное Люцией, длилось только минуту. Она улыбнулась и села на стул, подвинутый ей Фрэнком Холлертом.
— Держу пари, что Гейл всегда скажет правду, даже ту, которая для нас наименее выгодна. Вы живете в этом отеле? — обратилась она к Минерве.
— Ах нет! У нас дом в городе, сюда мы приходим, чтобы развлечь Фрэнка. Вы должны посетить наш дом. Это один из местных курьезов. Его нельзя не заметить. Мы называем его пищеводом. Он построен по такому принципу.
Последние ее слова прозвучали неожиданно громко во внезапно наступившей тишине. Даже четверо офицеров перестали играть и стояли, держа кии в руках. Все взгляды были устремлены на открытую дверь, в которой стояла женщина. Это была блондинка с золотистыми волосами, спадающими блестящими локонами на плечи. В свете ламп ее глаза казались фиалково-голубыми. Черное платье подчеркивало красоту ее стройной фигуры. В руках она держала сумочку из черного шелка.
Гейл слегка задохнулась от неподдельного удивления.
— Какая же она красивая, правда, Люция? — спросила она.
— Пилоты тоже так думают. Они потеряли интерес к игре на бильярде.
— Четверо на одну — это вопиющая несправедливость. Почему я не выгляжу так эффектно, как она?
— Ты выглядишь вполне прилично, моя дорогая. Однако ты нерешительна в своих действиях.
— И кто тут говорит, что родственники не любят друг друга? Мы — девицы Уоррен, всегда поддерживаем друг друга.
Красивая блондинка подошла к столику на шесть персон, который стоял в конце зала, и села. Вскоре, как бы под влиянием внезапного решения, четверо летчиков оставили бильярд и направились в сторону одиноко сидящей женщины. Высокий, солидно выглядевший, хотя и молодой, офицер с трубкой, который, вероятно, был их начальником, подошел к девушке и поклонился с подчеркнутой вежливостью.
— Меня зовут Дэвид Януарий,— Гейл услышала только эти слова, затем офицер понизил голос. Она заметила, что женщина повернулась и улыбнулась остальным офицерам, которые сразу же сели за ее столик.
— Хороший способ! — заметила Гейл со вздохом.
— Кого из них вы себе присмотрели? — смеясь спросил Сэм Урей.— Если вы мне его укажете, я доставлю его вам, хотя бы и силой.
— Благодарю вас! — воскликнула девушка.— У меня есть собственные приемы.
Несколько позже, когда звук гонга возвестил время обеда, блондинка встала и перешла в столовую в компании высокого рыжеволосого летчика и его черноволосого приятеля. Двое остальных офицеров шли за ними. Когда они проходили мимо, глаза Януария встретились со взглядом Гейл. Ей показалось, что бровь мужчины несколько поднялась, как бы подавая знак.
— Может быть, и мы перейдем в столовую? — предложил Сэм Урей.— Когда дует «норте», обедать лучше сразу после гонга, позже блюда будут холодными и невкусными.
В дверях столовой уже стоял Тейлор Фарадей, оглядывая гостей. Он приветствовал Сэма и Минерву как хороших знакомых и церемонно склонился, целуя руку Люции.
— Внизу, на пляже, сегодня будут танцы,— сообщил он Гейл.— У нас здесь две эффектные девушки и четыре летчика. Если позволите, я представлю вам ребят.
— Благодарю вас, может быть, позже, сейчас эти господа целиком поглощены чем-то иным,— смеясь ответила Гейл.— Если уж об этом речь, то кто та красивая блондинка?
— Это фрекен Лорел Ван Эттен. Пожалуй, она норвежка,— шепнул Фарадей.— Приехала сюда из Европы и, кажется, у нее было невероятно тяжелое путешествие.
— Она не выглядит уставшей,— сухо заметил Фрэнк Холлерт.— Но здесь есть еще и другие гости...
— Да. Супруги Брукс из Сент-Луиса, типичные туристы. Попали сюда благодаря бюро путешествий. Седоватый мужчина прибыл на том же судне, что и фрекен Ван Эттен. Его зовут Карл Каспар, он эмигрант из нацистской Германии. Не правда ли, выглядит так, будто его пропустили через мясорубку?
Теперь был слышен свист бури. Она бушевала за стенами столовой и вместе с ревом волн создавала мрачный аккомпанемент для
громких разговоров и смеха. Отголоски веселья долетали до столика, где сидела, как королева со своими приближенными, Лорел Ван Эттен и летчики. Когда позднее Гейл пыталась вспомнить что-нибудь существенное о ходе событий в тот вечер, она отметила, как мало помнит из того, что творилось вокруг нее. В одном она была уверена: за столиком в углу столовой царила красивая блондинка, а рядом чопорно сидел молодой офицер с серыми серьезными глазами. Он пытался поймать ее взгляд и, когда ему это удавалось, в его глазах появлялся веселый блеск.
Сначала закончил обед одинокий мужчина. Он сразу вышел из столовой. Вскоре за ним ушла и пара из Сент-Луиса. Гейл не могла вспомнить, был ли владелец отеля все время в столовой. Она хорошо помнила только их короткую беседу, состоявшуюся, когда они встретились с ним в дверях. Она отметила также момент, когда Лорел Ван Эттен встала, и сразу за ней подскочили офицеры. Девушка благодарно улыбнулась, выразительным жестом прося их остаться, и грациозной походкой направилась к выходу.
Я ну арий не сел, а пересек столовую, подошел к столику, за которым сидела Гейл, и представился ей, а Сэм Урей, удовлетворенно кивая головой, в свою очередь, представлял его дамам. Затем летчик обратился к Гейл.
Не хотите ли присоединиться к нам? Мы идем потанцевать на пляже.
- С величайшей охотой! — воскликнула Гейл и обернулась к Люции.
— Ты ничего не имеешь против?
— Абсолютно.
Летчик взял Гейл под руку, и они прошли через холл к террасе. Там они нашли тихий уголок, защищенный от ветра стеной веранды. Пара пустых лежаков стояла рядом, как бы приглашая к
отдыху.
— Может быть, присядем здесь на пару минут? Мои коллеги ожидают мисс Ван Эттен,— но — насколько я знаю этот тип женщин — она заставит ждать себя долго. Мне очень жаль, но я не расслышал вашего имени.
— Меня зовут Гейл Уоррен, я из Бостона, штат Массачусетс,— сообщила девушка, блеснув глазами.— А вы лейтенант Дэвид Януа-рий. Я не знаю только, откуда вы прибыли.
— Из Денвера, через Гонолулу, Австралию и Южную Атлантику. До этой минуты я жалел, что мы должны здесь задержаться, но сейчас не жалею. Я уже почти забыл, что на свете существуют такие
девушки, как вы.
— Мой тип очень распространен,— засмеялась Гейл.— Война подменила многие понятия, правда? Но если вы говорите о каком-то прелестном существе, то им является именно та, с которой вы обедали — мисс Ван Эттен.
— Она не в моем вкусе и это хорошо,— заявил летчик, тряхнув головой.— Лоусон в нее влюблен, а соперничество не улучшит дисциплину.
— Лоусон? Это какой из них?
— Рыжеволосый. Он любитель женщин-сирен. К счастью, другим она мало интересна. Обычное мужское любопытство, которое возникает тогда, когда в компании находится красивая женщина. Пит Лафон, низенький брюнет, женился неделю тому назад, поэтому он исключается из обращения, а Джервис Холмс не очень чувствителен к привлекательным женщинам. Он предпочитает чтение хорошей книги перед камином.
Дождь прекратился. Раскачивающиеся верхушки пальм напоминали метлы, подметающие черное, как бы покрытое сажей небо. На горизонте виднелось более светлое пятно — там слой туч был тоньше. Через них несмело просвечивала луна. С минуту они сидели рядом, не произнося ни слова и вслушиваясь в тишину. Внезапно подул сильный ветер, и Гейл задрожала от холода.
— Вы замерзли! — воскликнул Дэвид, вскакивая с лежака.— Я принесу вам плащ. В каком номере вы живете?
— Большое спасибо, я сама его принесу,— ответила Гейл.— Я вернусь сюда через минуту...
Девушка легко взбежала по лестнице и прошла через полутемную веранду с двумя голубыми креслами. Они стояли к коридору тыльной стороной и Гейл не заметила, были ли они заняты. Какой-то мужчина открыл дверь из номера и почти столкнулся с ней в темноте. Гейл не успела рассмотреть его, он сразу поспешил дальше, буркнув извинение.
Наконец, она добралась до своего номера и повернула ключ в двери. Дверь с трудом открылась и сразу громко захлопнулась за ней. С минуту Гейл стояла в темноте, тяжело дыша. Лучше бы она согласилась, чтобы Дэвид сам принес ей плащ или хотя бы сопровождал ее. Она улыбнулась и наощупь нашла плащ из золотистой теплой шерсти. Вдруг ей показалось, что она услышала крик в соседней комнате. Ее охватил страх. Может быть, его вызвали приближающиеся отголоски грозы, хлопание незапертых окон и удручающее завывание бури, которое напоминало стоны человека. Какое-то мгновение она стояла неподвижно, прижимая к себе плащ, как бы ожидая следующих криков. Звуки не повторились. Очевидно, буря стихала. Гейл заперла дверь шкафа, освобождаясь от навеянной тревоги. Внезапно она поняла, что для нее очень важно, чтобы Дэвид увлекся ею. Гейл зашла в ванную и зажгла свет. Позднее то обстоятельство, что она не зажгла свет в спальне, а довольствовалась светом из ванной, показалось зловещим, как будто ее рукой управлял злобный домовой. Но в тот момент она считала это само собой разумеющимся. В зеркале отразились растрепанные ветром волосы и запорошенное пылью лицо. Гейл открыла кран с горячей водой и стала умываться. Еще раз оглядев себя, она увидела приятное личико, окаймленное облаком темных, слегка волнистых волос, которые она подвязала желтым платочком, достав его из кармана плаща. Гейл дерзко подмигнула отражению в зеркале и погасила в ванной свет. Когда она открыла дверь, ветер, разгуливающий по коридору, показался ей менее резким.
Дэвид нетерпеливо ходил по террасе. Услышав шаги девушки, он быстро повернулся и пошел ей навстречу.
— Где вы были? — спросил он.— Я уже испугался, что вы убежали от меня.
— Не беспокойтесь! Я только исправила «повреждения», которые ветер причинил моей красоте. Если я должна конкурировать с той красивой блондинкой, то нельзя ставить себя в заведомо худшее положение.
Пальцы Дэвида легко скользили по ее щеке. Они снова присели на лежаки. Разве я не сказал, что не люблю блондинок? Ну что ж, в таком случае я хорошее противоядие,— глаза Гейл смеялись.
Я признаю, что красота той женщины может быть опасна,— продолжал Дэвид.— Но не для меня. Поэтому хватит о ней, давайте лучше поговорим о нас.
Гейл потеряла чувство времени. Их беседа могла длиться десять минут, а может быть, длилась пятнадцать. Восходящая луна пробилась сквозь разрыв в тучах и на минуту нарисовала на воде полосу искрящегося света. Потом ее снова стерли тучи, гонимые ветром. Рука Дэвида опустилась на ладонь девушки. В этом прикосновении было что-то удивительно обаятельное — будто она знала его уже долгие годы.
— Мне так приятно, что вы рядом, Гейл,— тихо сказал Дэвид.— И я надеюсь, что «порте» будет дуть еще хотя бы пару дней...
— Я бы тоже хотела, чтоб так было,— шепнула она. Внезапно в громкий шум бури ворвался чей-то крик. Рука Дэвида крепко сжала ладонь девушки.
— Что это?
Крик повторился, и теперь они уже поняли, что кричала женщина. Это был крик ужаса. Он зазвучал снова, потом еще раз, еще более пронзительный, переходя в визг истерики. Дэвид сорвался с места.
— Что-то случилось! Подождите здесь, а я...
Но Гейл судорожно вцепилась в рукав его мундира.
— Подождите, Дэвид, я пойду с вами.
— Нет, дорогая. Лучше подождите здесь, пока я узнаю, что случилось.
На террасе послышался топот бегущих людей.
— Вы слышали крик? Где кричали? — обратился к ним побледневший старший портье.
— Сверху,— Дэвид вскинул резким жестом руку.— Вероятно...
— Свет горит в комнате мисс...
Нолан прервал себя на середине фразы и уставился на Гейл, как бы удивляясь ее присутствию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18