Так их подтащили к борту и столкнули в море.
— Чудовище! — вскричал епископ, услышав всплеск, вызванный падением тел в воду.— Тебе придется ответить однажды за содеянное!
— А теперь подведите этих! — приказал Каин.
Епископа и его племянницу подвели к нему.
— Что вы видите, уважаемый епископ? — спросил Каин, указывая на окрашенную кровью воду, в которой проворно сновали жадные акулы.
— Я вижу создания разбойничьей породы,— отвечал епископ,— которые, наверное, скоро разорвут на части и мое бренное тело, но я не вижу среди них ни одного чудовища, подобного тебе! Тереза, родная моя! Не бойся! Есть Бог, Бог, который и отомстит, и вознаградит!
Но глаза Терезы были закрыты. Она не могла смотреть на ужасную картину.
— У вас есть выбор: или признаться, или вы будете сначала четвертованы и лишь после этого выброшены за борт, к акулам. Это ваша судьба. А девушку сейчас же отдам команде.
— Никогда! — воскликнула Тереза и бросилась через борт в море.
Вода забурлила и покрылась пеной, поднимаемой хвостами акул, пока те дрались за новую добычу, но вскоре ее алая окраска исчезла и снова ничего не было видно, кроме прозрачного голубого моря и ненасытных чудовищ бездны.
— Колодки! Колодки сюда, быстро! Он должен открыть тайну!— закричал капитан, обращаясь к пиратам, которые, несмотря на всю свою порочность, содрогнулись от ужаса, увидев только что происшедшее.— Хватайте его!
— Не прикасайтесь к нему!—закричал Франсиско, стоявший на вантах.— Не трогайте его, если вы люди и христиане!
— Обезумев от гнева, Каин отпустил епископа, выхватил пистолет и направил его на Франсиско. Но в момент выстрела епископ толкнул руку Каина и, увидев, что пират промахнулся, сложил руки и воздел глаза к небу, выражая благодарение за спасение юноши. Таким его и схватил Хокхерст, потерявший в яростном возбуждении благоразумие, и перекинул через борт в море.
— Торопливый чурбан! — проворчал Каин, увидев то, что сделал боцман. Затем, взяв себя в руки, добавил:—Схватите этого мальчишку и подведите его ко мне!
Несколько человек подались вперед, чтобы выполнить приказ, но Помпеийи другие крумены, наблюдавшие за происходившим, тут же обступили Франсиско. Последовала схватка, но поскольку пираты не испытывали большого желания схватить юношу, то они позволили круменам спрятать его в середине своей группы и увезти затем на шхуну.
В это время Хокхерст и большинство находившихся на корабле пиратов обшаривали трюм, пытаясь найти драгоценности, но безрезультатно. Вода поднялась еще выше, и дальнейшие поиски становились бесполезными. Корабль быстро погружался. Нужно было покидать его и отводить шхуну, чтобы ее не затянуло в водоворот. Каин и Хокхерст со своей разочарованной командой возвратились на шхуну, и, едва она отошла от корабля на расстояние одного кабельтова, он затонул, унося с собой все сокровища.
Привычную ярость выражало лицо капитана, когда он быстрыми шагами мерил палубу в сопровождении первого боцмана, и даже матросы видели, что его одолевают недобрые мысли. Франсиско не возвратился в каюту, а остался в носовой части шхуны среди круменов, которые хотя и составляли малую часть экипажа, были известны как решительные, сильные и ничего не боящиеся люди. Они вооружились ножами и собрались на передней палубе, внимательно наблюдая оттуда за передвижениями и действиями пиратов и оживленно разговаривая между собой на родном языке.
На шхуне подняли все паруса, и теперь она ходко шла на норд-вест. Солнце зашло, но Франсиско не возвратился в каюту, а вместе с круменами, готовыми встать на его защиту, ушел в нижние помещения. Ночью Хокхерст потребовал, чтобы они поднялись на палубу, но они отказались выполнить его приказ и ничего не ответили на угрозы младшего боцмана, спустившегося к ним. На корабле многие пираты явно, хотя и молча, одобряли отношение круменов к Франсиско. Все это заставляло думать, что даже в такой оголтелой банде не все еще опустились до последней ступени. Богохульное убийство святого отца, ужасная судьба прекрасной Терезы, их товарища Филиппо и его возлюбленной — все это явилось проявлением такого зверства, которое внутренне осуждали и самые закоснелые пираты. То, что Франсиско поднял свой голос в защиту несчастных, не явилось в их глазах преступлением. В то же время они понимали, что участь его решена. Все его уважали. Даже среди самых отпетых разбойников, за исключением Хокхерста, он снискал если не любовь, то уважение, и они склонялись на его сторону, хотя и понимали, что власть Каина на корабле будет подорвана, если Франсиско останется на нем.
Уже в течение нескольких месяцев Хокхерст, ненавидевший юношу, неоднократно высказывался за его изгнание со шхуны. Теперь он снова потребовал от капитана, чтобы тот любым способом избавился от молодого человека. Старый пират считал это неизбежной мерой в интересах их собственной безопасности, сославшись при этом на поведение круменов, и высказал опасение, что пример круменов заразителен и на сторону Франсиско может перейти и часть белых членов команды.
Каин чувствовал правоту Хокхерста. Он спустился к себе в каюту, чтобы обдумать положение.
Миновала полночь, когда он, обессиленный борьбой страстей, бушевавших в нем днем, погрузился в сон. Ему приснилась мать Франсиско, которая молила его оставить жизнь ее сыну. Во сне Каин стал разговаривать. В это время к каюте тихо прокрались Франсиско и Помпеи. Они надеялись, что капитан спит и Франсиско сможет забрать свой пистолет и запас пороха и пуль к нему. Помпеи первым проскользнул в каюту, но, услышав голос капитана, тут же отпрянул назад. Они остановились у двери и стали прислушиваться.
— Нет, нет! — бормотал во сне Каин.— Он должен умереть, и твоя мольба не поможет. Я убил тебя, и он тоже умрет от моей руки.
В одной из серебряных плошек горел маленький фитилек, и его свет едва освещал каюту. Когда Франсиско услышал последние слова Каина, он вошел в каюту и подошел к кровати.
— Мальчик, не надо! — продолжал Каин. Он лежал на спине и тяжело дышал.— Женщина, оставь свои мольбы. Завтра он должен умереть!
Наступила пауза, как будто спящий прислушивался к ответу.
— Да, как я убил тебя, так убью и его.
— Чудовище! — произнес Франсиско глухим голосом.— Так это ты убийца моей матери?
— Это был я. Да, это был я,— отвечал Каин, не просыпаясь.
— А почему ты убил ее? — продолжал спрашивать потрясенный и уже ничего не боявшийся Франсиско.
— Я сделал это в гневе. Она мучила меня,— отвечал Каин.
— Дьявол! Теперь ты, наконец, признался!—громко воскликнул юноша, и голос его разбудил капитана. Тот резко поднялся на кровати, но, прежде чем к нему вернулась ясность сознания, Помпеи погасил фитилек. Воцарилась полная темнота. Крумен прикрыл Франсиско рот рукой и вывел его из каюты.
— Кто здесь? Кто здесь? — громко спросил Каин.
Офицер, несший вахту на палубе, быстро спустился к нему.
— Вы звали меня, сэр?
— Звал вас? — переспросил капитан.— Мне показалось, что в каюте кто-то есть, Зажгите свет, и больше ничего,— продолжал он, успокаиваясь и вытирая со лба холодный пот.
Франсиско и Помпей возвратились в свое убежище. С этого момента душа юноши перевернулась. Если до сих пор он испытывал только глубокое отвращение к Каину, то теперь все его существо преисполнилось жаждой мести. И хотя забрать из каюты свой пистолет он не сумел, юноша был полон решимости при первой возможности убить Каина.
На следующее утро крумены снова отказались подняться на палубу и приняться за работу, о чем Хокхерст доложил капитану. При этом боцман заговорил другим тоном, поскольку заручился поддержкой если не большинства, то нескольких самых стойких и влиятельных пиратов, которые, подобно ему, не один год шли по пути преступлений.
— Должно быть только так, сэр,— заключил Хокхерст.— Иначе вы не сможете больше командовать шхуной. От меня требуют, чтобы я поговорил с вами именно так.
— Вот как? — высокомерно спросил Каин.— Может быть, вы уже и моего преемника выбрали?
Хокхерст сообразил, что таким способом он не достигнет своей цели, и занял другую позицию?
— Я говорю так только в ваших и своих интересах. Если вы не будете командовать этим кораблем, то я тоже не смогу больше оставаться на нем. Если вы покинете корабль, то покину его и я.
Такой ответ удовлетворил Каина, и тема разговора была продолжена.
— Соберите всю команду,— сказал в заключение капитан.
Команда собралась на задней палубе.
— Ребятки! Я сожалею, но наши законы вынуждают меня показать на примере, что бунт и неповиновение должны быть наказаны. Я так же, как и вы, связан законами, принятыми у джентльменов удачи. И пока мы вместе бороздим моря, можете поверить мне, что если пользуюсь ими, то вершу справедливость и хочу быть достойным вашего доверия. Франсиско с детства был со мной, и мне больно расставаться с ним. Но я здесь капитан, я отвечаю за вас и обязан следить за тем, чтобы наши законы исполнялись. Он повторно обвинен в бунте и измене и... теперь должен умереть.
— Он должен умереть! — закричали несколько матросов, выступая вперед.— Мы требуем справедливости! Мы требуем его смерти!
— Не надо больше убийств! — послышалось множество голосов из задних рядов.
— Кто отваживается так говорить?
— Слишком многих вчера поубивали! Больше не надо убийств! — снова раздалось множество голосов.
— Пусть выйдут вперед те, кто придерживается такого мнения!— воскликнул Каин, окидывая всех уничтожающим взглядом.
Никто не вышел.
— Тогда спуститесь вниз, ребятки, и приведите сюда Франсиско!
Почти вся команда кинулась в трюм, но не все матросы имели одинаковые намерения: здесь были и враги, и заступники Франсиско. Сквозь общий шум прорывались возгласы:
— Вниз и схватить его!
— Никаких убийств больше!
Обе стороны схватились за ножи и кортики.
Матросы, принявшие сторону Франсиско, объединились с кру-менами, в то время как другие стремились вырвать юношу из их рук. Последовала короткая схватка, но силы были равны, и скоро обе группы разошлись.
Франсиско, заметив, что вокруг него объединилось большинство матросов, скомандовал им следовать за ним и, поднявшись через люк на переднюю палубу, захватил ее. Пираты, примкнувшие к нему, дали ему оружие, и он занял удобную для обороны позицию. Хокхерст и его сторонники оттянулись на среднюю палубу и собрались вокруг капитана, который стоял прислонившись к поручням трапа. Обе стороны были теперь в состоянии определить свои силы. Группа Франсиско как будто имела численное превосходство, но на стороне капитана находились взрослые моряки, опытные и решительные бойцы. Однако капитан и Хокхерст чувствовали себя не очень уверенно и посчитали благоразумным вступить в переговоры, чтобы затем напасть на них, застигнув врасплох. Некоторое время противные стороны негромко совещались. Затем Каин вышел вперед.
— Ребятки мои! — начал он, обращаясь к тем, кто окружал Франсиско.— Я не думал, что на этом корабле может возникнуть ссора. Моим долгом, как вашего капитана, было напомнить, что наши законы должны исполняться. Скажите же мне, чего вы хотите? Я здесь, чтобы услышать мнение всей команды и затем, как капитан, исполнить вашу волю. Меня не раздражает этот юноша. Я любил его, нежно любил, но в благодарность за это он, как ядовитая змея, набросился на меня. Не лучше ли нам объединиться, чем с оружием в руках противостоять друг другу? Я вношу предложение. Если хотите, можете открытым или тайным голосованием вынести свой приговор, и каким бы он ни был, он послужит мне руководством к действию. Надо ли говорить еще?
— Друзья мои! — взял слово Франсиско, когда капитан закончил свою речь.— Я полагаю, что лучше принять это предложение, чем проливать кровь. Моя жизнь мало чего стоит. Скажите же, хотите ли вы принять это предложение и следовать законам, которые, как сказал капитан, введены для поддержания порядка на корабле?
Пираты, принявшие сторону Франсиско, огляделись и, убедившись, что их большинство, проголосовали за внесенное предложение. Но тут вышел Хокхерст и заметил:
— Конечно, крумены не имеют права голоса, поскольку они не являются еще членами команды.
Это замечание имело важное значение, поскольку круменов было двадцать пять человек, и таким образом число голосов сторонников Франсиско сразу же уменьшалось и его группа оказалась бы в меньшинстве. Поэтому они воспротивились замечанию Хокхерста и снова заняли позицию для обороны.
— Послушайте меня! — произнес Франсиско, снова выходя вперед.— Прежде чем этот пункт вступит в силу, я хотел бы услышать мнение о другом законе. Я спрашиваю вас, Хокхерст, и всех остальных, настроенных против меня: разве нет у вас закона, который гласит: «Кровь за кровь!»?
— Да, есть! — закричали все пираты.
— Тогда пусть капитан выйдет сюда и попытается опровергнуть мое обвинение, если сможет!
Каин движением губ выразил свое презрение и приблизился к Франсиско на расстояние двух шагов.
— Хорошо, я здесь. И в чем же заключается твое обвинение?
— Прежде всего я хочу спросить вас, капитан Каин, вас, который так печется об исполнении законов, признаете ли вы, что закон «Кровь за кровь!» справедлив?
— Он полностью справедлив. Если пролита кровь, тогда тот, кто мстит, не может быть привлечен к ответственности.
— Очень хорошо. А теперь, подлец, отвечай мне! Разве не ты убил мою мать?
Каин вздрогнул от такого обвинения.
— Говори правду, если ты не жалкий трус! — продолжал Франсиско.— Разве не ты убил мою мать?
Губы и мускулы на лице Каина дрожали, но он молчал.
— Кровь за кровь!— воскликнул Франсиско, выхватил пистолет и выстрелил в Каина. Тот покачнулся и рухнул на палубу.
Хокхерст и еще несколько матросов бросились к капитану и подняли его.
— Она, должно быть, сообщила ему об этом прошедшей ночью,— прошептал Каин, едва шевеля губами. Из раны у него струилась кровь.
— Он сам сказал мне об этом,— произнес Франсиско, обращаясь к команде.
Каина отнесли в каюту. Его рана оказалась не смертельной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22