Мэтт и ему подобные из
непосвященных будут списаны на потери.
- Но почему все эти оккультные способности должны быть связаны с
мыслечтением? По-твоему это разумно, Джей?
- Конечно. Разве ты не понимаешь, что телепатия - признак,
способствующий выживанию? Когда у людей появились пси-способности, прежде
всего они должны были развить телепатию. Все остальное приходит позже, так
как меньше вероятности, что оно выручит тебя в плохой ситуации...
Мэтт отбросил мысль об уходе. Безопаснее? Конечно. Но зато здесь он
на какое-то время избавлен от своих привередливых рудокопных червей их
злокозненных поставщиков из команды, а также и от множества других
проблем, делающих его жизнь тем, что она есть. И у него безумно чесалась
шишка любопытства. Ему хотелось знать, что они думают, как работают, как
защищаются, что у них на уме. Он хотел знать...
Он хотел бы узнать поближе Полли Торнквист. Теперь - более, чем
когда-либо. Она была маленькой и приятной, и с изящной внешностью, и
каждому, кто на нее посмотрит, должно было захотеться защитить ее. Что
заставляет такую девушку швырять свою жизнь на ветер? А на самом деле
именно это она и делала. Рано или поздно в банках органов откроется
недостача здоровых печеней, или живой кожи, или отрезков толстой кишки как
раз тогда, когда выпадет нехватка преступлений на Плато. Тогда Исполнение
устроит налет и Полли разберут на составляющие.
Мэтт вдруг почувствовал стремление уговорить ее бросить это дело,
уйти с ним отсюда и переехать в другую часть Плато. Могут ли они
спрятаться на такой ограниченной площади?
Вероятно, нет, но...
Но она даже не знает, что он догадался. Если она обнаружит это, он
может умереть за свое знание. Ему надо наложить на рот печать молчания.
Это все портит. Если бы Мэтт мог играть в наблюдателя, в человека,
который все видит и помалкивает... Но он не был наблюдателем. Теперь он
был участником. Он знал и любил Джея, ему понравились Лэни Мэттсон и Гарри
Кейн, он мог бы полюбить Полли Торнквист. Жизнь всех этих людей под
угрозой. И его жизнь тоже! И он ничего не может с этим поделать.
Человек средних лет со щеткой коротко стриженных волос все гнул свое:
- Джей, - говорил он с наигранным терпением, - ты нам пытаешься
доказать, что на Земле пси-способности недурно контролировались, когда
наши отцы-основатели ее покинули. Ну, так что же они сделали с тех пор?
Там продвинулись во всех отраслях биологической инженерии. Их корабли
постоянно улучшаются. Теперь трамброботы сами возвращаются домой. Но чего
они достигли с пси-способностями? Совершенно ничего. А почему?
- Потому что...
- Потому что все это предрассудок. Ведовство. Мифы.
"Ох, заткнись", - подумал Мэтт. Все это служило прикрытием для
происходящего на самом деле и он в этом не участвовал. Он отступил из
круга, надеясь, что никто его не заметит - кроме Полли. Никто и не
заметил. Мэтт пробрался к бару за новой порцией.
Гарри Кейн ушел и его заменял парнишка немного моложе Мэтта, которому
не продержаться было и полчаса, если он и дальше будет пробовать свои
смеси. Когда Мэтт отведал свою выпивку, это оказалась почти чистая водка.
А когда он повернулся, то увидел Полли, смеющуюся над его сморщенной
физиономией.

С полдюжины подозреваемых крепко спали вдоль одной из стен
патрульного фургона. Врач Исполнения в белом облачении поднял взгляд,
когда вошел Иисус Пьетро.
- Ах, это вы, сэр. Я думаю, вот эти трое должны быть подставными. У
остальных - устройства в ушах.
Ночь снаружи была так же черна, как и все ночи на безлунной Горе
Посмотрика. Иисус Пьетро покинул Милларда Парлетта стоящим перед
стеклянной стеной банка органов и размышляющим... о чем бы он там ни
размышлял. О вечной жизни? Едва ли. Даже Миллард Парлетт, ста девяноста
лет от роду, умрет, когда износится его центральная нервная система.
Невозможно пересадить мозг, не пересадив воспоминаний. О чем же думает
Парлетт? Выражение у него было очень странное.
Иисус Пьетро взял в ладони голову подозреваемого и повернул ее,
осматривая уши. Тело поворачивалось следом - вялое, бесстрастное.
- Я ничего не вижу.
- Когда мы попытались извлечь механизм, он испарился. Так же и у
старухи. У девушки еще на месте.
- Хорошо. - Он нагнулся, чтобы посмотреть. Далеко в глубине левого
уха, слишком глубоко, чтобы извлечь пальцами, находилось нечто совершенно
черное, с телесно-розовым ободком. Иисус Пьетро сказал:
- Принесите микрофон.
Врач вызвал людей. Иисус Пьетро нетерпеливо ждал, пока принесут
микрофон; наконец, кто-то его принес. Иисус Пьетро приложил микрофон к
голове девушки и прибавил громкость. Среди усилившегося потрескивания
донеслись шелестящие шумы.
- Пристегнуть, - приказал Иисус Пьетро. Врач уложил девушку на бок и
укрепил микрофон с помощью ленты у нее на голове. Громкий шорох
прекратился и фургон наполнил глубокий ритмичный звук биения крови в
артериях.
- Как давно кто-либо уходил со встречи?
- Вот эти двое, сэр. Минут двадцать назад.
Задняя дверь отворилась, чтобы пропустить двух мужчин и двух женщин -
без сознания, на носилках. У одного из мужчин был слуховой аппарат.
- Очевидно, у них нет сигнала, чтобы оповестить, что они ушли чисто,
- заметил Иисус Пьетро. - Глупо. - Вот если бы он руководил организацией
Сынов Земли...
Если о том подумать, он мог бы высылать для начала приманку -
намеренно приносимых в жертву членов организации. Если первые несколько не
вернулись бы, он высылал бы других, через случайные промежутки времени, а
вожаки бы между тем бежали.
Бежали - куда? Его люди не обнаружили путей для бегства;
ультразвуковые радары доложили, что подземных тоннелей тоже нет.
Прошла секунда, прежде чем Иисус Пьетро заметил, что микрофон
говорит, настолько тихим был звук. Он быстро приложил ухо к динамику.
- Оставайтесь, пока не почувствуете, что вам захотелось уйти; тогда
уходите. Помните - это обычная вечеринка в стиле открытых дверей. Однако
те из вас, кто не должен сказать ничего важного, пусть уйдут до полуночи.
Те, кто хочет поговорить со мной, должны воспользоваться обычными
каналами. Помните - не пытайтесь убрать ушные устройства; они
самоуничтожатся к шести часам. А теперь - веселитесь!
- Что он сказал? - спросил врач.
- Ничего важного. Хотел бы я быть уверенным, что это Кейн. - Иисус
Пьетро коротко кивнул врачу и двум полицейским. - Продолжайте, - сказал он
и вышел в ночь.

- Почему ты уходишь? Только стало становиться интересно.
- Нет, не стало; и стакан у меня пустой, и вообще, я надеялся, что ты
пойдешь со мной.
Полли засмеялась.
- Ты, наверное, веришь в чудеса.
- Верно. А почему ты уходишь?
Погруженные в толпу, целиком заполнявшую комнату; захлестнутые
водопадом человеческих голосов, Полли и Мэтт тем не менее, находились в
известном смысле наедине. Вежливость и отсутствие интереса не позволяли
никому по-настоящему к ним прислушиваться. Следовательно, никто их и не
слышал, ибо как можно сосредоточиться на двух разговорах сразу? Они были в
этой комнате все равно, что сами по себе, - в комнате с податливыми
стенами и неподатливыми локтями, в комнате маленькой и уединенной, как
телефонная будка.
- По-моему, Джей свихнулся на пси-способностях, - сказала Полли. Она
не ответила на вопрос Мэтта, что того вполне устроило. Он ожидал, что
сможет удрать от спора с Худом незамеченным. В этом ему повезло. Но Полли,
явившаяся присоединиться к нему, была новой и не такой, как прежде, и он
наслаждался, воображая себе ее мотивы.
- Он всегда так говорит?
- Да. Он думает, что если бы мы только могли... - она остановилась.
Девушка с тайной. - Забудем про Джея. Расскажи мне о себе.
И он заговорил о рудокопных червях, и о домашней жизни, и о школе в
секторе девять Плато Гамма, и помянул дядю Мэтта, который умер, как
бунтовщик, но она оставила без внимания эту наживку. А Полли говорила про
то, что выросла в сотне миль отсюда, поблизости от Колонийского
Университета, и описала свою работу на Передающей Силовой Станции Дельта,
но не упомянула о слуховом аппарате.
- Ты выглядишь, как девушка с тайной, - сказал Мэтт. - Я думаю, дело
в улыбке.
Она придвинулась поближе к нему, то есть очень близко, и понизила
голос.
- Ты умеешь хранить тайну?
Мэтт улыбнулся уголками губ, давая понять, что знает, что сейчас
произойдет. Она все равно это скажет.
- Могу.
И так оно и было. Но она не отодвигалась. Они улыбались друг другу с
расстояния пары дюймов, нос к носу, удовлетворенные на миг тишиной,
человеку прошлого показавшейся бы разгаром бомбежки. Она была приятной,
Полли. Лицо ее было соблазнительным и опасным, фигурка под свободным
зеленым джемпером - маленькой, гибкой и женственной, перетекающей с
грацией танцовщицы. Мгновение Мэтт молча заглядывал ей в глаза и
чувствовал себя очень хорошо. Мгновение прошло и они заговорили о
пустяках.
Движение толпы перенесло их через полкомнаты. Один раз они
протолкались к бару за новой порцией, потом снова позволили толпе себя
подхватить. В непрерывном гаме было что-то гипнотическое, что-то
объясняющее, почему коллективным выпивкам уже больше полутысячи лет - ибо
монотонный шумовой фон давно использовали в гипнозе. Время перестало
существовать. Но настал момент, когда Мэтт понял, что попросит Полли пойти
с ним домой, и что она согласится.
Такой возможности ему не представилось.
Что-то переменилось в лице Полли. Она словно прислушивалась к
чему-то, что могла слышать только она. Слуховой аппарат? Мэтт был готов
притвориться, что ничего не заметил, но и такой возможности тоже не
получил. Ибо Полли внезапно исчезла, растворилась в толпе; не так, будто
она спешила, но словно вспомнила о каком-то деле, о какой-то пустячной
мелочи, о которой могла позаботиться и теперь. Мэтт попытался последовать
за Полли, но человеческое море сомкнулось за ней.
"Слуховой аппарат, - сказал он себе. - Он ее вызвал". Но Мэтт остался
у бара, борясь с напором, уносившим его прочь. он уже был очень пьян и рад
этому. Он не верил, что дело в слуховом аппарате. Все было слишком
знакомо. Слишком много девушек уже теряли к нему интерес так же внезапно,
как Полли. Он был не просто разочарован. Ему было б_о_л_ь_н_о. А водка
помогала убить боль.
Примерно в десять тридцать он перебрался на другую сторону бара.
Парнишка, изображавший бармена, находился в счастливом опьянении и рад был
уступить свое место. Мэтт и сам был мертвецки пьян. Он с серьезным видом
раздавал выпивку, держась вежливо, но не подобострастно. Толпа уже редела.
Наступило время сна для большей части Горы Посмотрика. Тротуары в
большинстве городов уже свернули и оставили до зари. Эти революционеры,
должно быть, поздно встают. Мэтт автоматически подавал стаканы, но уже не
был больше самим собой.
Водка стала кончаться. А кроме водки ничего не было - водки,
выработанной из воздуха, сахара и воды умными земными бактериями. "Ну и
пусть кончается", - злобно подумал Мэтт. Можно будет поглядеть на свару.
Он подал кому-то затребованную водку с грейпфрутом. Но рука с рюмкой
не убралась, уступая место кому-то другому. Мэтт постепенно понял, что
рука принадлежит Лэни Мэттсон.
- Привет, - сказал он.
- Привет. Хочешь подмениться?
- Да пожалуй.
Кто-то поменялся с ним местами - один из высоких сопровождающих Лэни
- и Лэни провела его сквозь редеющие ряды к чудесным образом незанятому
дивану. Мэтт глубоко провалился в диван. Если он закрывал глаза, комната
начинала вращаться.
- Ты всегда такой в воду опущенный?
- Нет. Меня кое-что грызет.
- Скажешь мне?
Мэтт повернулся поглядеть на нее. Отчего-то его затуманенное водкой
зрение проникло за косметику Лэни и он увидел, что рот у нее слишком
широкий, а глаза непонятно велики. Но она улыбалась с сочувственным
любопытством.
- Видела когда-нибудь девственного мужика в двадцать один год? - Он
прищурился, пытаясь определить ее реакцию.
Уголки рта Лэни странно изогнулись.
- Нет.
Она пытается не засмеяться, понял Мэтт. И отвернулся.
- Интереса не хватает?
- Нет! Черт возьми, нет.
- Что же тогда?
- Они меня забывают. - Мэтт почувствовал, что трезвеет со временем и
от усилий, затраченных на ответ. - Просто девушка, за которой я ухаживаю,
вдруг берет и, - он неуклюже махнул рукой, - забывает, что я рядом. Не
знаю, почему.
- Вставай.
- Хмпф?
Мэтт почувствовал, что его тянут за руку. Встал. Комната завертелась
и он понял, что не протрезвел, просто почувствовал себя уверенней, пока
сидел. Мэтт последовал за тянущей его рукой Лэни, чувствуя облегчение
оттого, что не упал. Следующее, что он понял - это что вокруг черно, как в
яме.
- Где мы?
Ответа не последовало. Он почувствовал, как чьи-то руки расстегивают
ему рубаху, руки с маленькими острыми ногтями, путавшимися в волосах на
его груди. Потом с него упали штаны.
- Вот оно что, - произнес он с непомерным удивлением в голосе. Это
прозвучало так глупо, что ему захотелось съежиться от страха.
- Не паникуй, - сказала Лэни. - Пыльные Демоны, да ты нервный! Иди
сюда. Не наткнись на что-нибудь.
Мэтт ухитрился не упасть, вылезая из штанов. Колени его во что-то
уткнулись. "Падай лицом вниз", - велела Лэни, и он так и сделал. Лицо его
уткнулось в пеновоздушный матрас, напряженный до жесткости. Руки,
оказавшиеся сильней, чем бы им следовало, погрузились в мышцы его шеи и
плеч и принялись месить их, как тесто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34