— Пожалуйста, говорите тише. И не надо называть титулы. Какое еще дело в это время суток?
— О, — еще одна запоздалая мысль заставила Элину смутиться, — только не воображайте какие-нибудь глупости. Но давайте мы все же не будем разговаривать через дверь?
За дверью помолчали.
— Вы одна?
— Да. Мой приход вам ничем не угрожает. Полагаю, слово графини Айзендорг для вас достаточная гарантия?
По всей видимости, для Урмаранда это было не так уж бесспорно. Еще на некоторое время повисла тишина, потом послышался звук отодвигаемого засова.
Редрих был полностью одет, и рука его лежала на рукояти меча. Он бросил быстрый взгляд в коридор, прежде чем впустить гостью. В комнате горела свеча, но запертые ставни не пропускали ее свет наружу. Постель была смята, но не разобрана.
— Итак?
— Полагаю, вы не будете отрицать, что я сегодня оказала вам услугу, — без обиняков начала Элина.
— Да, и я выразил вам благодарность.
— Думаю, что и вы бы могли бы оказать услугу мне. Тот прием, который принес вам победу. Научите меня ему.
— Прямо сейчас? — усмехнулся герцог. — И вы за этим шли ко мне? Кстати, как вы меня нашли? Я не заметил слежки.
— Отвечаю в обратном порядке, — обстоятельно пояснила Элина.
— Я нашла вас с помощью магии.
— Значит, вы еще более опасны, чем показали себя на турнире, — заметил Редрих, и в голосе его действительно звучало опасение. — Не думал, что эти древние штучки все еще действуют.
— Действуют достаточно плохо, — призналась Элина, — особенно на человека, который сам магии не учился, — она хотела еще признаться, что не сама справилась с этой задачей, но решила не волновать Редриха известием, что о его местопребывании знает кто-то еще. — Мне просто повезло. Ответ на второй вопрос — я пришла именно за этим… и еще затем, чтобы предупредить вас. Из-за этого предупреждения нам придется провести урок прямо сейчас, потому что потом не будет времени.
— Что за предупреждение?
— Вы видели, как в Роллендале реагируют на фамилию «Урмаранд». Это, между прочим, не беспочвенно — у меня самой серьезные претензии к этой фамилии, хотя, с другой стороны, если бы Урмаранды не изгнали моего отца, вряд ли я появилась бы на свет. Так вот, хотя закон защищает вас до конца завтрашнего дня, вам небезопасно здесь оставаться. Чем скорее вы покинете город и страну, тем лучше.
— Меня выследили?
— Нет… ну то есть я думаю, что нет. Но когда они опомнятся и начнут вас искать, это не станет такой уж проблемой. Даже сейчас, когда в городе много приезжих; ведь врагов у вас тоже много.
— Да, я знаю. Я собирался уехать утром. В толпе легче затеряться.
— На турнире в этом году было рекордное количество зрителей. Вас слишком хорошо запомнили. Любая толпа для вас опасна. Вы должны покинуть город ночью. Где ваша лошадь?
— Я оставил ее на постоялом дворе за городом. На этих узких улочках всадник более заметен и уязвим, чем пеший.
— Вот и хорошо. Не придется будить хозяина, чтобы отпер конюшню. Просто оставьте ему плату на столе…
— Графиня, в таких местах, как это, плату берут вперед, — усмехнулся Редрих. — Но как же стража? Ведь ночью ворота закрыты.
— У них нет причин вас не выпустить. Тем более если я провожу вас.
— И в обмен на это я должен обучить вас… что ж, почему бы и нет. Надеюсь, нам не придется встретиться когда-нибудь в реальном бою. Впрочем, мне до сих пор кажется дикой мысль о реальном бое с женщиной.
— Не только вам. Это весьма распространенный предрассудок. Но не будем терять времени.
— Ладно. Здесь тесновато, ну ничего. Хорошо бы еще, чтобы соседей не переполошил звон мечей.
— Здесь достаточно толстые стены. А на пол бросим одеяло.
Обучение не заняло много времени. Элина, с ее уровнем фехтовального мастерства, быстро ухватила суть приема, и после того, как меч Редриха (тот самый, с рубином), вырванный из его руки, несколько раз упал на одеяло, герцог счел, что с дальнейшим оттачиванием техники Элина справится сама. Молодые люди убрали оружие в ножны.
Герцогу не понадобилось много времени на сборы. Он подвесил к поясу тощий кошель, нахлобучил берет, словно тот мог скрыть его лицо, подвесил к поясу меч, вскинул на плечо котомку, где лежал шлем и другие нехитрые пожитки, а затем вслед за Элиной вышел из комнаты.
— Кто учил вас фехтованию? — спросила графиня, когда они вышли на ночную улицу.
— Телохранитель, которого отец приставил ко мне и матери. После того, как мой отец был убит во время переворота, а дядя казнен вскоре после, мой учитель фактически заменил мне отца. Не в том смысле, конечно, что у него были какие-то непозволительные отношения с матерью…
— А ваша мать жива?
— Нет. Она слишком привыкла к роскошной жизни и быстро зачахла в изгнании. Нам ведь пришлось бежать, как говорится, в чем были. Из всех богатств Урмарандов с собой удалось прихватить лишь жалкие крохи, половину из которых украли бросившие нас слуги. Знаете, — герцог криво усмехнулся, но Элина не видела этого в темноте неосвещенных роллендальских улиц, — я чертовски рассчитывал на денежную премию за победу. Конечно, это был не главный мотив, по которому я участвовал в турнире… но мне бы очень пригодились эти деньги. Но, сами понимаете, я не мог подбирать их с земли.
— У вас теперь есть меч с рубином и королевский медальон. Правда, рыцарские обычаи считают недостойным продавать подобные вещи… мой отец говорит полушутя, полусерьезно, что перестал участвовать в турнирах, потому что ему уже некуда девать призовые мечи.
— А почему вы думаете, что у меня чести меньше, чем у вашего отца? — резко спросил Редрих.
— Простите, герцог, я не хотела вас обидеть.
Некоторое время шли молча.
— Сам не знаю, зачем я вам все это рассказываю… — произнес Урмаранд. — Почему я вообще вам доверяю. Ведь мы, по сути, враги.
— Мы принадлежим к враждебным родам, а это не то же самое. Даже если ваш отец был узурпатором…
— Он не был узурпатором! Он стал регентом с соблюдением всех законных процедур! Он не получил власть в результате переворота, как нынешний король, которого все, однако, считают законным монархом!
— Ну конечно! Никаких переворотов, всего лишь набор грязных интриг и политических убийств!
— А вы можете это доказать?
— И вы осмеливаетесь говорить это мне? Дочери графа Айзендорга, которого только боевое мастерство спасло от наемных убийц, подосланных вашим отцом? Который двенадцать лет скитался в чужих землях, потому что вашему роду очень хотелось заполучить корону?
— Вот видите, — сказал вдруг спокойно Редрих, — а говорите, что мы с вами не враги.
Снова пошли молча. Лишь эхо шагов отдавалось в переулке.
— Не нравится мне это эхо, — тихо заметил Урмаранд.
— Да, — согласилась Элина, — похоже, что за нами идут. Зря мы повышали голос и привлекали внимание. Ну ничего, дадим этим разбойникам хороший урок.
— Это не грабители, — уверенно заявил герцог. — Те бы уже заметили наши мечи и предпочли не связываться. Похоже, меня все-таки выследили.
— Надеюсь, вы не думаете, что это я заманила вас в ловушку?
— Ну что вы, — ответил Редрих, который секунду назад подумал именно это.
Молодые люди ускорили шаг, и в этот момент из переулка впереди вышли четверо с явным намерением загородить им дорогу. Двое из них были вооружены мечами, один держал тяжелый топор и один — палицу. Редрих и Элина синхронно извекли мечи из ножен. Герцог при этом успел бросить взгляд через плечо и увидеть подходивших сзади преследователей. Тех тоже было четверо.
— Отойдите, юноша, — обратился к Элине тот, что с топором, очевидно, введенный в заблуждение ее мужским нарядом и оружием, — мы вас не тронем. Нам нужен только Урмаранд.
— Зачем он вам понадобился? — спросила Элина, хотя ответ был очевиден.
— Хочу, чтобы он передал весточку моему отцу, повешенному по приказу его отца, — осклабился тип с топором. Упомянутым способом казнили только простолюдинов; впрочем, нападавшие и не походили на дворян.
— На прорыв, — тихо скомандовал Редрих, пока задняя группа нападавших не подошла на опасное расстояние. Элина еле заметно кивнула. Дождавшись этого знака, герцог устремился в атаку. Графиня тоже не заставила себя ждать.
Однако нападавшие явно не впервые держали в руках оружие. Они моментально заняли оборонительную позицию и отбили первый натиск, переходя в контратаку. Сзади уже подбегали другие четверо.
— К стене, — оценила ситуацию Элина. Редрих хотел скомандовать то же самое и ощутил мгновенный укол досады из-за того, что девушка опередила его.
Теперь, когда за спиной у молодых людей была глухая стена дома, а сами они стояли чуть развернувшись по отношению к стене и друг к другу и полностью контролируя таким образом фланги, положение нападающих оказалось крайне невыгодным. Их численное преимущество обернулось против них. Вынужденные все атаковать с одной стороны, они только мешали друг другу.
Элина в первые же секунды выбила меч у одного из них; затем еще двое отступили назад, осознав, что приносят своим больше вреда, чем пользы. Теперь против молодых людей бились пятеро; при этом их движения все равно были стеснены соседями, но, зная, очевидно, что по крайней мере один из противостоящих им — не заурядный мечник, а победитель Большого турнира, нападавшие не решались еще уменьшить свой численный перевес.
Элина без проблем отбивала прямые колющие удары, которые легче всего было наносить в такой позиции. Но вот один из ее противников сделал широкий замах, намереваясь, очевидно, рубануть сверху. Легко, как на тренировке, Элина уклонилась от выпада его товарища и вонзила свой меч замахнувшемуся в живот. Что-то мерзко хрястнуло — очевидно, клинок задел позвоночник. Обратно меч выходил с неожиданным сопротивлением, стиснутый спазматически сжавшимися мышцами брюшного пресса. В тусклом свете ущербной луны покрытый кровью клинок казался черным; в ноздри ударил тяжелый запах.
Второй противник Элины, видя это, взревел и бросился на нее, но девушка отскочила в сторону, и меч нападавшего, звонко лязгнув, сломался о каменную стену. Графиня легко могла ударить безоружного врага в бок, но на сей раз замешкалась. Ощущение пронзающего человеческую плоть клинка было еще слишком живо в ее руке, и ей не хотелось испытать его вновь.
Левее, где бился Редрих, раздался истошный вопль. Герцогу удалось рубануть по руке нападавшего с палицей, и тот орал — пока еще больше от ужаса, чем от боли — глядя на свою окровавленную кисть, болтавшуюся на куске кожи. Тяжелая палица, падая, ударила по ноге мстителя с топором, но тот успел отскочить, прежде чем Редрих воспользовался ситуацией, и теперь морщился от боли, стараясь не опираться на пострадавшую ногу.
Последний оставшийся в строю противник, осознав ситуацию, быстро отступил; одновременно трое других, ждавших своей очереди с начала боя, выдвинулись вперед, но уже менее решительно. Они не нападали, дожидаясь, пока сломавший свой меч подберет оружие поверженного Элиной и присоединится к ним.
Во время этой заминки в конце улицы послышался топот бегущих ног и визг вылетающего из ножен оружия. Новые враги? Но судя по тому, как испуганно оглянулись покушавшиеся, для них это было столь же неожиданно, как и для оборонявшихся. В следующее мгновение они повернулись и бросились наутек — все, включая раненых.
— Именем короля стойте! — крикнул один из подбегавших. Теперь уже ясно можно было различить латы ночного патруля.
— Только их не хватало… — процедил Редрих и, развернувшись, бесстрашно побежал вслед за своими врагами. Через пару шагов он, однако, обернулся через плечо и крикнул Элине: — Спасибо!
Графиня проследила взглядом, как в первом же переулке покушавшиеся свернули налево, а Редрих — направо, затем с облегчением повернулась к подбегавшим стражникам, но, не дождавшись их, перевела взгляд вниз и так и стояла, глядя на труп, скорчившийся у ее ног с прижатыми к животу окровавленными руками. Труп первого человека, которого она убила.
В эту комнату никогда не проникал дневной свет — она находилась ниже уровня земли, в подвале одного из роллендальских домов. Лишь слабые огоньки свечей освещали ее в такие дни, как этот. Вокруг большого круглого стола, стоявшего в середине комнаты, сидели 14 человек, облаченных в белые мантии с глухими капюшонами, почти полностью скрывавшими лица. Перед каждым горела высокая тонкая свеча белого воска, и огонек приходился как раз напротив губ сидевшего. Это была часть древней тренировки — о чем бы ни шла речь, дыхание и голос присутствующих должны оставаться тихими и спокойными, чтобы не погасить (в идеале — даже не колебать) пламя свечи.
— Итак, братья, — сказал один из обладателей мантий, — ситуация вновь изменилась. У нас появился второй кандидат — Редрих Урмаранд.
— Похоже, что судьба благоприятствует нам, — заметил другой.
— И это тем более свидетельствует, что мы должны действовать.
— Никогда нельзя забывать об обратной стороне, — напомнил третий. — Пока у нас был только Артен, не возникало проблемы выбора. Теперь она появилась, и важно решить ее правильно. Не забывайте, что стоит на кону.
— Не вижу особенной проблемы, брат, — возразил четвертый. — Если наш выбор окажется ошибочным, мы просто используем второго.
— Если наш выбор окажется ошибочным, мы может потерять все, — одернул его третий. — Не забывайте, что Отпирающий — это не просто ключ. Он обладает собственной волей.
— Он не владеет Мастерством, — не сдавался четвертый.
— Должен ли я напомнить досточтимому брату историю Проклятья? — язвительно осведомительно третий. — И в особенности причины, по которым оно было наложено?
— Твое пламя дрожит, брат, — не менее язвительно ответил четвертый.
— Благодарю, — третий смиренно сбавил тон. — Но по существу тебе нечего возразить?
— Я не против осторожности. Я лишь предлагаю не драматизировать. Я считаю катастрофический исход крайне маловероятным.
— А я вообще не уверен, что Редриха можно рассматривать как кандидата,
— вмешался в их спор пятый. — Он герцог и сын регента, но не более чем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103