Тео предупредил меня, что по дороге нас могут подстерегать опасности, и просил, если понадобится, защитить вас.
– Что ж, пусть будет так. А Тео не сказал, что именно мне угрожает?
– Нет. Я полагаю, его просто беспокоит, чтобы с вами ничего не случилось, ведь для ваших предшественниц возвращение с бала закончилось весьма печально.
– Но в таком случае непонятно, почему он возложил миссию моего защитника на другого.
– Ох уж эти женщины! – покачал головой Эдвин. – Непременно им нужно доискаться до мотивов каждого поступка своего супруга! Если хотите знать – это одна из главных причин, почему я не женился.
Я не могла удержаться от иронической улыбки.
– Вы прекрасно знаете, Эдвин, что главная причина – боязнь утратить часть своей неограниченной холостяцкой свободы. Чтобы вы решились связать свою жизнь с одной женщиной…
– Боюсь, вы правы. Увы, мне придется влачить одинокое существование, и единственное, что меня хоть сколько-нибудь утешает, – перспектива радоваться тому, как будут расти ваши дети.
– Я мечтаю о том дне, когда в усадьбе и вокруг нее все успокоится, и я смогу подарить Тео сына, – вздохнула я.
– Я разделяю вашу надежду. Может быть, сегодняшний день станет последним днем, омраченным тревогой.
– Да услышат вас небеса!
Конечно, я предпочла бы ехать вместе с Тео. Но коль скоро у него были серьезные причины оставаться в городе – а я не сомневалась, что это правда, – пожалуй, поручив меня Эдвину, он сделал верный выбор.
Отдав почести Комусу и его свите, мы присоединились к толпе отъезжающих.
Эдвин помог мне подняться в свой экипаж, сорвал полумаску и, выбросив ее прочь, взял в руки поводья. Праздник угасал. Мы поехали по улицам Нового Орлеана, кое-где уже безлюдным, и наблюдали, как открываются двери церквей, готовящихся начать первую службу Поста.
Я покачивалась на заднем сиденье, с трудом держа голову и мечтая только об одном – поскорее добраться до постели и немедленно заснуть. Но когда мы выехали за пределы города и колеса экипажа заскрипели по узким пустынным дорогам, страх победил усталость, и я стала зорко вглядываться во тьму. Время от времени я бросала встревоженные, подозрительные взгляды на Эдвина, но он сосредоточенно правил лошадьми и был совершенно спокоен.
Лошади бежали легко и быстро, но дороге, казалось, не будет конца. Чтобы заглушить страх, я попыталась заговорить с Эдвином о каких-то пустяках, он отвечал коротко, не оборачиваясь. Значило ли это, что он боится, как и я, но не хочет подавать виду? Или… или он резко обернется лишь для того, чтобы нанести мне смертельный удар?
Может быть, Тео скачет за нами вслед верхом. Только бы скорее он нас нагнал! Пока же ничего не было видно вокруг, да и не могло быть видно в непроницаемой тьме, которую слегка рассеивал лишь слабый свет фонаря, подвешенного на экипаже.
Когда до усадьбы оставалось меньше мили, я почувствовала, что окончательно теряю самообладание. Еще немного – и я, выпрыгнув из экипажа, бросилась бы бежать, чтобы укрыться в лесу. Но если убийцы только того и ждут?
Они вооружены, и роковой выстрел может прозвучать в любой момент. Лошади, погоняемые Эдвином, несут меня навстречу гибели. Кто ждет меня за поворотом, сжимая рукоять пистолета, – Сара или… Тео?! Нет!!! Только не он! Его слова могли меня обмануть, но только не руки, не губы…
Внезапно Эдвин рванул поводья, и лошади остановились как вкопанные. Огромная сломанная ветка лежала поперек дороги. Откуда она здесь взялась, если сегодня не было ни малейшего ветерка, не говоря уже об урагане, способном сломать дерево? Эдвин, как видно, об этом не задумывался – он спрыгнул на землю и побежал расчищать дорогу. Я огляделась и с ужасом отметила, что место словно нарочно выбрано для нападения: лес подступал к самой дороге, и упавшую ветвь невозможно было объехать.
Эдвин взялся за тяжелый конец ветки, приподнял его – и тут темная фигура, как бесплотная тень, выскочила из леса и на голову Эдвина обрушилась дубинка. Он уронил ветку и безмолвно упал в кучу листвы.
Я отчаянно крикнула и выпрыгнула из экипажа. Но бежать было поздно. Две мрачные фигуры в кровавых масках преградили мне путь.
– Кто вы? Что вам нужно от меня?! – теряя голос, взмолилась я. – Я никому не сделала ничего дурного!
Тот, что был повыше, казалось, остановился в нерешительности, но другой все так же неумолимо приближался, медленно поднимая дубинку.
Итут я их узнала!
Словно колдовская пелена, застилавшая мне глаза, наконец спала…
– Бесс, – сказала я, в ужасе качая головой. – Это же безумие. Алвина, как ты могла допустить! Три жертвы – разве этого мало?!
Ответа не последовало, но мне почудилось, что в движениях Бесс появилась нерешительность.
– Бесс, – крикнула я. – Неужели ревность и зависть свели тебя с ума?
Я обернулась к Алвине – но она исчезла. Бесс приближалась – усталыми, но уверенными шагами, готовая ударить, если я сделаю хоть малейшее движение. Она, видимо, тоже не заметила исчезновения Алвины. Я сжалась, словно пружина, готовая отскочить в сторону и опрометью броситься прочь.
Но тут из леса выскочил Тео и окликнул Бесс. Она обернулась – он бросился на нее, чтобы схватить и обезоружить, но этого не понадобилось. Увидев брата, Бесс уронила дубинку, и ее руки, словно независимо от ее воли, поднялись и сорвали ужасную маску. По мертвенно-бледному лицу девушки текли слезы.
Мгновение спустя появился старый Мэртсон, ведущий под локоть Алвину. Она шла, низко опустив голову, и тоже содрогалась от рыданий.
В это время Эдвин застонал и попытался приподняться. Я бросилась к нему и помогла встать.
– Кажется, от меня оказалось мало проку, – смущенно проговорил он, держась за голову. – Я, честно говоря, не ожидал, что они нападут прямо на дороге.
– Вы уже знали, кто преступники?
– Мы догадались. Простите, ради Бога, пусть вам все расскажет Тео. Ужасно болит голова, даже думать больно…
…Как только мы вернулись домой, Бесс дали изрядную дозу снотворного. Алвина сидела подле сестры, но вскоре и ее сморила усталость, и она, положив голову на руки, заснула прямо за столом. Карла поставила свой стул у дверей и, словно тюремный страж, зорко следила за тем, чтобы узницы не вздумали бежать или, чего доброго, не попытались наложить на себя руки. Скоро должен был приехать шериф. Обет, что дала верная служанка на могиле своей хозяйки, был исполнен.
Сара, которая дожидалась нашего приезда, попрощалась со всеми и повезла брата домой – залечивать рану, оставленную дубинкой Бесс, выразив напоследок уверенность, что это последнее недоразумение, имевшее место между нашими семьями.
Мы с Тео сидели в жарко натопленной кухне и ждали, когда поспеет кофе. Мой муж был настолько потрясен и опустошен случившимся, что на него невозможно было смотреть без жалости. Держась пальцами за виски, он сказал:
– До того самого момента, как ты вчера в гостинице рассказала мне о снотворном, подсыпанном тебе в молоко, я все еще лелеял надежду, что Айда пала жертвой несчастного случая, а Роуз по какой-то непостижимой причине ушла из дома навсегда… Гибель Мирабел поселила в моей душе подозрения…
– Мне кажется, я догадываюсь о причине всего, что совершила Бесс, – задумчиво проговорила я.
– Она абсолютно безумна, – с мукой в голосе ответил Тео, – зависть к прелестным женам своих братьев, без году неделя жившим здесь и уже приглашенным на бал, свела ее с ума. Ее тщеславие приняло такие невиданные формы, что она вынудила Алвину помочь ей превратить одну из кают затонувшего дома в зеркальную комнату.
– Алвина рассказала, как погибла Айда?
Тео кивнул.
– В ту ночь, как ты знаешь, я остался в Новом Орлеане, а дед отвез Айду домой. Когда они приехали, Айда попросила попить, и Бесс принесла ей молока, куда подсыпала снотворное – как и тебе позавчера. Когда зелье подействовало, Бесс и Алвина… впрочем, последняя действовала по принуждению, она только кажется сильнее своей сестры телом и духом, когда же с той случались приступы умопомешательства, Алвина была совершенно беспомощна… Так вот, они перенесли Аиду на плавучий дом. Там Айда пришла в себя, огляделась вокруг, и тут же с ней случилась истерика. Несчастная в панике выбежала на палубу, упала за борт… и утонула. Она не смогла выплыть, все еще находясь под действием снотворного.
– Ее можно было спасти?
– Алвина в отличие от Бесс умеет плавать. Она умоляла сестру позволить ей броситься на помощь несчастной женщине, но Бесс схватила ее и не отпускала до тех пор, пока не удостоверилась, что Айда мертва.
– Но если Бесс так ненавидела Аиду за то, что та поедет на бал, почему она допустила, чтобы эта поездка состоялась? Она могла убить ее и раньше.
– Она попыталась, но Карла не спускала глаз со своей хозяйки. Только когда служанка – по настоянию Айды – осталась в городе, Бесс смогла осуществить свой коварный план.
– А что произошло с Роуз?
– Если ты помнишь, когда они с Эймсом вернулись с бала, он нашел записку, в которой его просили срочно приехать на соседнюю плантацию, что он и сделал. Конечно, ни о какой записке там и слыхом не слыхивали. И, разумеется, автором послания, написанного печатными буквами, была Бесс… Эймс приехал домой и не нашел там Роуз. Но все спали, и он даже предположить не мог, что к ее исчезновению причастен кто-нибудь из семьи…
Тео замолчал и закрыл рукой глаза, как будто хотел загородиться от страшной картины гибели Роуз.
– Пожалуйста, – осторожно проговорила я. – Расскажи мне все до конца. Быть может, после этого тебе легче будет давать показания шерифу.
Тео взял мою руку и продолжил свое скорбное повествование:
– Когда Эймс уехал, Бесс и Алвина зашли в комнату Роуз якобы спросить, почему она вернулась так рано и почему остальные не приехали вместе с ней из Нового Орлеана. Включая, кстати, и меня, хотя я в тот раз не принимал участия в торжествах. Роуз доверилась им и все рассказала – вплоть до того, что собирается, когда все заснут, отправиться на плавучий дом и удостовериться, что зеркальная комната находится действительно там. Если это так, то на следующий день она намеревалась показать ее Эймсу, который не верил, что кто-то заставляет ее навсегда покинуть дом. Но Роуз подозревала Сару – и в этом была ее роковая ошибка. Ее подозрения усугубились, когда однажды во время прогулки по берегу реки Сара не согласилась с ее мнением, что плавучий дом портит вид и его нужно убрать. Конечно, сказала сестрам Роуз, эта развалина необходима Саре для своих целей… Когда Бесс спросила ее, почему она до сих пор ничего не рассказала Эймсу, та призналась, что боится показаться сумасшедшей. А потом… потом она попросила Алвину и Бесс пойти на плавучий дом вместе с нею.
– И подписала себе смертный приговор, – сказала я, содрогнувшись.
– Когда они пришли, Бесс куда-то исчезла, и Алвина стала убеждать Роуз как можно скорее вернуться домой, но та была исполнена решимости добиться своей цели. Она добилась ее – нашла комнату, а в ней Бесс в маске цвета крови. Ей не удалось сделать и нескольких шагов – Бесс убила ее выстрелом из пистолета. А после Бесс и Алвина спрятали тело на корабле, уверенные, что оно никогда не будет найдено.
– Неужели Алвина участвовала во всех этих ужасных злодеяниях?
– Она клянется, что никогда не сделала бы этого, но в случае неповиновения Бесс грозила ее убить. Боюсь, дело еще вот в чем: Алвине всегда была дорога честь семьи, слишком дорога, и она не донесла на Бесс из боязни, что на наш род ляжет пятно позора. Теперь об этом узнают все…
– Когда же ты узнал, кто виновен в преступлениях?
– Всего несколько часов назад, и совершенно случайно. На балу был человек, у которого Бесс и Алвина покупали зеркала. Он подошел поинтересоваться, для чего мы используем такое количество зеркал. Он подумал, что они понадобились для танцевального зала.
– Как все это ужасно…
– Узнав всю эту историю с зеркалами, я бросился искать сестер и, естественно, не нашел их. Именно тогда у меня и созрел план отправить тебя вместе с Эдвином, а самому вместе с дедом следовать на некотором отдалении с тем, чтобы, когда они нападут – а это должно было произойти неминуемо, – схватить их.
– Алвина убеждала меня, что кто-то курил дурманящие благовония… А Бесс… Как они могли…
– Да, – с горечью произнес Тео, – действительно страшно: три жизни принесено в жертву женскому тщеславию в его самой извращенной форме. Покрасоваться на балу – для Бесс это стало целью жизни. Возможно, именно поэтому ее и не избрали в число приглашенных…
– Что с нею теперь будет? Я бы хотела просить о снисхождении для нее…
– Не знаю, что тебе сказать, – пожал плечами Тео. – Но тюрьмы она не избежит.
– А Алвина?
– Я сделаю все от меня зависящее, чтобы с нею обошлись не слишком строго. Она пыталась помешать Бесс, но это оказалось ей не под силу. Ей надо было сразу обо всем рассказать мне. Когда я спросил, почему она этого не сделала, Алвина ответила, что не смела. Я вернулся с войны героем – и вдруг такой позор!
– В чем-то я ее понимаю. Ведь о твоем подвиге писали все газеты. И вдруг после этого попасть в раздел скандальной хроники… Немыслимо!
– Довольно об этом, душа моя! – прервал он. – Сейчас меня больше волнует, что будет с тобой. Конечно, теперь, после пережитых ужасов, ты уже не сможешь здесь остаться…
– Тео, счастье мое, неужели ты думаешь, что мою любовь к тебе что-нибудь способно разрушить? Я не держу зла на этот дом.
– О, Нэнси! – воскликнул он, обнимая меня. – Если бы ты знала, как я боялся, что ты решишь уехать!
– А я боялась, что ты заставишь меня это сделать. Мне казалось, что твое сердце завоевала Сара.
– Глупышка, – улыбнулся он. – Как ты могла такое предположить? Я никогда не любил ее. И не смог бы полюбить, даже если бы не встретил тебя. В ту ночь, когда ты увидела ее взмыленного коня и мокрую попону – да, да, я знаю, что ты видела их! – она ускакала от нас в глубокой обиде. У нас с нею был серьезный разговор, и я прямо сказал ей, что моя любовь к тебе не угаснет и пусть она не надеется на это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25