ПРОХОДИТЕ ПРОХОДИТЕ В ХОРОШЕЕ ВРЕМЯ ПОСПЕШИТЕ
МЫ НЕ ОПОЗДАЛИ
НЕТ НЕТ...
Спенглер напрягся. По мере того, как женщина и мальчик проходили
внутреннюю дверь, дверной проем, казалось, заполнил все три экрана. Три
глаза-шпиона все вместе старались проникнуть внутрь помещения.
Головы женщины и мальчика разрослись и закрыли весь вид. И вновь на
всех трех экранах возникло какое-то движение, затем внезапная вспышка
света. Но на одном из трех экранов Спенглер заметил поднятый кулак, в
котором был зажат яркий пластмассовый цилиндр, а за ним виднелось
сосредоточенное темное лицо.
- Уворачивайся, - резко вскричал Спенглер.
После минутной задержки, большой экран вспыхнул. Глаз-шпион двигался
в замедленном темпе. Он развернулся, в поле зрения вновь попало лицо и
рука с поднятым цилиндром. Облако распыляемых частиц вырвалось из верхушки
цилиндра и стало медленно расширяться.
Спенглер почувствовал, как его кулак ударился о поверхность стола. Он
ощутил как поднимающаяся волна раздражения захлестнула его и чуть не
задушила.
- О Господи, да это же жидкость для опрыскивания насекомых!

Лангтри карабкался в темноте по узкому крутому подъему
мусоросборника, поднимаясь вверх фут за футом, как скалолаз в скалистой
расщелине. Фонарик освещал крутой подъем над ним жарким жестко-белым
сиянием, но темнота смыкалась сразу за ним, давя на него безжалостно и
упорно. Мускулы его спины и ног уже дрожали от напряжения, хотя он прополз
всего несколько метров. Где-то над ним был свет и воздух. Когда-нибудь он
доберется туда, и тогда сможет завершить свое задание. Но теперь вокруг
была только темнота, и до одури давящая крутизна подъема, и медленные,
отдающие болью движения, которые проталкивали его тело вперед.
Далеко впереди свет фонаря выхватил из тьмы нечто необычное, темную
тонкую линию, пересекающую стену. Лангтри уставился на нее, неуклюже
наклонив тело. Слабые звуки доносились до него - неразличимое бормотание
голосов, какие-то возгласы. Все эти звуки были отдаленными и
приглушенными. Это была его цель. Все, что он должен был сделать, - это
преодолеть себя и продолжить продвижение вперед, пока он не достигнет ее.
Он выпрямил ноги, чувствуя как неровности стены царапают ему спину. Он
поднялся на фут, затем еще на один. Лангтри чувствовал, как пот стекал
тонкими струйками по ребрам. Его туника была мокрой от пота и прилипла к
телу. Лангтри опять подтянул ноги: еще одно бесконечно малое завоевание и
еще одна пауза для отдыха. Он опять подтянулся, его мускулы подергивались
и дрожали. Темная линия над ним стала немного ближе. Звуки становились
громче.
Жители Внешнего мира - как он ненавидел их! Уродливые, неотесанные с
наглыми коричневыми лицами... Эта мысль дала ему силы для последующего
продвижения вперед. Давящая темнота крепко зажала его в этом узком ящике,
как кулак, сдавив его грудь так, что он с трудом дышал... Лангтри сомкнул
челюсти и стал подниматься опять.
Становясь громче, звуки омывали Лангтри по мере того, как он дюйм за
дюймом приближался к темной линии. Теперь, когда он убрал фонарик, он мог
увидеть тонкую полосу желтого света, которая контуром очерчивала три
стороны квадрата. Это был люк, выход из мусоросборника. Он был почти у
цели.
Шум перерос в неясный рев. Стараясь восстановить дыхание, сотрясаясь
всем телом, Лангтри прополз последний метр, потом прочно упер ногу в
квадратный люк. Теперь рев превратился в сильный шум, от которого
мусоросборник вибрировал и гудел вокруг него, сжимая его еще крепче, не
давая ему возможности сосредоточиться и подумать. Собрав последние силы,
Лангтри поднял ногу и ударил ею по люку. Люк поддался. Отброшенная крышка
все еще продолжала колебаться, но проход был открыт, пропуская оглушающий
поток звуков и ослепляющий свет. Лангтри почувствовал, что скользит вниз.
Он отчаянно схватился за верхний край люка, крепко сжал руки и выбросил
свое тело прямо в смятение цветов и шума.
Нечто огромное и невероятное плыло по воздуху в его направлении...
крылья, свирепые глаза... Затем, когда он попытался восстановить
равновесие на своих ставших резиновыми ногах, кто-то схватил его сзади.
Что-то темное и удушающее опустилось ему на лицо. Нечто коснулось его
ладони - пальцы инстинктивно сомкнулись вокруг чего-то длинного и
тяжелого... Дубинка, оружие! Все случилось слишком быстро, он даже не
успел ни о чем подумать, восстановить равновесие... Сильный толчок сзади -
он закружился в темноте возле чего-то невероятного.
Его обе руки сжались вокруг дубинки, он повернул ее со всей силой,
которую придала ему паника. Последовал толчок, который отдался в его
плечах, затем раздался грохот чего-то упавшего, потом послышались крики,
визг вокруг него. Лангтри закричал тонко, слюна брызнула у него изо рта,
но он не расслышал своего собственного голоса. Дубинка исчезла, он пытался
стащить ткань, которой была закрыта его голова. Наконец яростно сорвал ее
и дико заморгал, ослепленный внезапно прорвавшимся светом.
Над его головой на подвешенной к потолку тележке раскачивалась в
воздухе огромная серая птица с расправленными крыльями и желтыми глазами
свирепо смотрела по сторонам. Под ее огромными когтистыми лапами висело
еще что-то, кружась и вертясь на конце тонкой веревки, а под этим, как раз
вокруг Лангтри, двигались, казалось, сотни орущих детей; они ползали,
боролись, карабкались, чтобы добраться до кучи ярких предметов, которые
лежали под серой птицей.
Жизнерадостная маленькая девочка выпрямилась, держа что-то обеими
руками. Ее темные косички, торчащие по обеим сторонам головы, были
украшены огромными розовыми бантами. А то, что она держала в руках,
оказалось куклой - яркой куклой с широко открытыми глазами. Мальчик в
растрепанной белой тунике прокладывал себе дорогу сквозь толпу, стараясь
добраться к красному вагончику...
То, что лежало на полу, оказалось игрушками и блестящими пластиковыми
коробочками с леденцами. Лангтри никак не мог уяснить, в чем дело. Его
разум оцепенел от неожиданности, шума и криков. То, что кружилось и
вертелось под когтями серой птицы, было коричневым, наполовину разбитым
огромным глиняным кувшином. Он был ярко разрисован, на нем были звезды и
молнии красного, голубого и желтого цветов, он был украшен блестками,
сделанными из серебряной бумаги.
Изумленный Лангтри увидел, что полые куски кувшина лежали среди
уменьшающихся гор игрушек. Это была вещь, которую он разбил, здесь же на
полу лежала деревянная дубинка, которой он это сделал.
Лангтри осознал, что мужчины и женщины в ярких костюмах стягиваются
вокруг него. Кто-то положил ладонь на его руку, говоря при этом что-то
неразборчиво. Резким движением он отступил назад и зацепился за холодный
металл мусоросборника. Его рука нащупала на поясе пистолет, он выхватил
его.
- Всем оставаться на местах! - закричал он охрипшим голосом. - Вы все
арестованы!
Лангтри пригнулся, каждый мускул его напрягся. Он был готов открыть
огонь при первом же малейшем движении в его сторону. Однако в то же самое
время с чувством обреченности он начал осознавать, что происходит какая-то
ужасающая ошибка.
Огромная комната была вся увешана праздничными флажками и
побрякушками, сделанными из цветной бумаги. Шум вокруг него стал понемногу
затихать, все лица повернулись к нему. В комнате было несколько сотен
жителей Внешнего мира, все они были одеты в яркие плотные туники и
разноцветные платья, и кругом были дети, сотни детей, все до боли
чистенькие, с блестящими, красиво причесанными волосами.
Как в ночном кошмаре, Лангтри увидел, что большая серая птица сгибает
одно крыло и поднимает его к голове, увидел, как страшный клюв
откидывается и под ним появляется человеческое лицо. Лицо было широким,
коричневым и смотрело на него с выражением удивления и тревоги.
- Пау! - закричал кое-кто. - Пау! Пау! - шум голосов стал стихать
быстрее.
- Я знаю вас, - сказал, задыхаясь, Лангтри. - Вы Пембан с Менхевена.
Не делайте ни одного движения, ни один из вас. Я - сержант Лангтри из
службы безопасности. Я хочу знать, что здесь происходит.
Серая птица что-то резко сказала на языке Внешних миров. Мужчины
вокруг Лангтри кинулись вперед и стали выводить детей. Через минуту птица
стала раскачиваться, опускаясь все ниже. Отбитая верхушка кувшина упала на
пол, подскочила и покатилась. И вот уже птица с лицом Пембана стояла перед
Лангтри, расстегнув застежку на груди и сдвинув голову птицы со
вспотевшего лба.
- Здесь какая-то ошибка, сержант, - произнес Пембан. Я боюсь, что вы
проделали весь этот путь зря.
Лангтри почувствовал сухость во рту, язык плохо его слушался.
- Но все это... это...
Тяжелое лицо Пембана стало печальным.
- Сержант, - произнес он мягко, - на Земле не существует закона,
запрещающего праздновать Рождество, не так ли?

3
Транспортные потоки Административного Холма были невероятно сложными.
Процессии спидстеров, коптекаров и лимузинов сливались, смешивались и
опять разделялись. Скутеры, предназначенные только для перевозок внутри
Холма, беспорядочно двигались среди больших машин и мчались стрелой по
межофисным каналам, которые были зарезервированы исключительно для них.
Транспортные развязки в виде кругов и в форме клеверного листа направляли
и разделяли поток. Каждую минуту машины выскальзывали из основного потока,
чтобы высадить или загрузить пассажиров, и летели вновь. Каждая машина
сама по себе была практически бесшумной. В совокупности они производили
шум, который только пересекал границу слышимости, образуя непрерывный фон,
смешивающийся с гудением миллионов разговоров. Результирующий звук
напоминал работу огромной динамомашины на холостом ходу.
Передвижения Пембана оставляли тонкий, волнообразный след среди всей
этой путаницы. И где бы он не проезжал, он оставлял в кильватере
распространяющуюся волну смеха.
На пересечении коридоров Пекарни и Один Ноль, он попытался сойти со
скутера, не дожидаясь его полной остановки. Поле безопасности скутера
поймало его, наполовину высунувшегося, и удерживало его - при этом его
конечности болтались как разъяренные пауки - пока не создались условия для
безопасного выхода.
Распространилась мелкая зыбь смеха, а некоторые звукооператоры и
операторы-кодировщицы, не зная, чем занять свой обеденный перерыв, не
нашли ничего лучшего, как последовать за Пембаном в закусочную секции Д.
Случай со скутером, казалось бы, должен был ошеломить маленького
человечка. Он стал на движущуюся ленту, которая проходила внутри
закусочной, и стоял там, наблюдая, как комната мерно движется мимо него.
Он сделал полный оборот, пропуская дюжину пустых столов, и начал второй
круг. Звукооператоры и девушки-кодировщицы подталкивали своих друзей и
указывали на него.
На третьем круге до Пембана, похоже, дошло, что он должен в конце
концов сойти с бегущей ленты. Он осторожно высунул ногу за край ленты и
тут же отдернул ее. Он посмотрел в другом направлении и, видимо, решив,
что так будет еще хуже, повернулся обратно. Наконец, с отчаянной
решимостью он сошел с медленно движущегося транспортера. Однако его нога
каким-то образом запуталась, и Пембан сел на пол с глухим звуком, от
которого затряслось все вокруг.
Волна смеха опять раскатилась по комнате. Человеку, сидевшему
недалеко от транспортера, похоже, что-то попало в дыхательное горло и он
был вынужден терпеть, пока его колотили по спине. Обедавшие за более
отдаленными от места происшествия столиками встали, чтобы посмотреть, что
происходит. Около дюжины людей, стараясь скрыть улыбки, бросились к
Пембану, чтобы помочь ему подняться на ноги.
Пембан отправился дальше. Официальный проводник в голубой фуражке
вышел вперед, полный решимости помочь, но Пембан, горячо жестикулируя,
объяснил, что с ним все в порядке и он знает, куда он направляется.
Все его кости болели от копчика и до основания черепа. Это было его
шестое падение за сегодняшнее утро, а еще неизвестно, сколько их будет
впереди.
Он чувствовал себя просто по-дурацки, - этот Холм был таким
невообразимо большим, - но он с трудом прорвался сквозь толпу у входа в
закусочную, просигналил другому скутеру и проехал на нем с полкилометра по
коридору.
На пешеходной дороге стояла группа людей, только что вышедших из
какого-то кабинета, среди которых двое были ему известны: темноусый
полковник Кассина и его бесстрастный адъютант капитан Вэй. Пембан радостно
замахал руками, и еще раз попытался вырваться из скутера до того, как тот
остановился.
Он бешено корчился в малоприятных и весьма ощутимых тисках поля
безопасности. Когда он наконец был поставлен на ноги, он бросился вперед,
поскользнулся, потерял равновесие и...
На лицах всех людей в группе отразилось общее выражение радостного
недоверия. Раздалось подавляемое бульканье под видом покашливания, нервное
хихикание женской части группы, и фырканье в задних рядах. Полковник
Кассина позволил себе один раз всхрапнуть, что означало у него смех. Даже
апатичный капитан Вэй издал особенную высокоинтенсивную серию звуков,
напоминающих кашель: "Тхи! Тхи! Тхи!"
Помогающие руки со всех сторон поставили Пембана на ноги и стряхнули
с него пыль. Кассина, чье лицо стало опять суровым, грубовато произнес:
- Не выходите, пока эта штука не остановится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17