– Ты?
– Я, – тихо ответил Эндрю, и в его глазах мелькнуло подобие смущения. – Прости, Надин не сказала мне, что ты…
– А разве должна была сказать? Цивилизованный человек тем и отличается от варвара, что хорошо владеет речью. «Нет» означает именно «нет». Он поворачивается и уходит. Для разнообразия сделай вид, что ты цивилизованный человек. Уходи!
– Я не могу, – ответил он, разводя руками.
На одно мгновение ему захотелось узнать, нашла ли Надин фотоаппарат. Он мечтал, чтобы у него осталась фотография этой сцены. Бриджет была очень хороша.
– Нам нужно пойти в твой офис, – объяснил он.
– Да ты с ума сошел! Чтобы я вместе с тобой хоть еще раз показалась на своей работе! Ты… лгун!
– А вот и мы, – пропела Надин спустя секунду после вспышки фотоаппарата. – Этого снимка мне вполне хватит, чтобы полностью заплатить за долгие годы учебы. Надо только выбрать газету пожелтее. А что скажете насчет заголовка? Ну, такого, например: «Пенорожденная Бриджет Винсен привлекает инвестиции в Фонд Роберта Кларка». Нормально?
– Убирайся вон! – закричала Бриджет.
– Надин, тебе лучше сделать так, как говорит хозяйка, – пытался дать совет Эндрю. – Не забывай, что в случае необходимости я могу помочь ей закопать твое тело где-нибудь в саду под липами.
– Ой, как страшно! Ладно, не расстраивайтесь. Я просто валяла дурака. И не собираюсь делать никакого репортажа, – ответила Надин, продолжая деловито щелкать затвором. – Просто зашла сюда по делу. Не принести ли полотенце джентльмену? Я ведь, прежде всего, горничная!
– Эндрю, пожалуйста, выгони ее отсюда. И уйди вместе с ней, – попросила Бриджет.
Пузырьки пены лопались, и под ними уже начинало просвечивать ее тело. У Эндрю было желание вытолкать Надин, запереть дверь и остаться в ванной с благоухающей Бриджет. Но он действительно был джентльмен. И женщины, которые его воспитывали, могли бы объединиться с Бриджет и осудить его, если бы он ослушался и остался.
– Я буду ждать внизу, – сказал он, берясь за ручку двери. – И никаких фокусов, золотко. Нам нужно попасть к тебе в офис сегодня же вечером. Если ты со мной не пойдешь, мне придется делать все одному…
– Пожалуйста, отправляйся туда один. Тогда я с удовольствием позвоню в полицию. Тебя арестуют и посадят в каталажку. Посмотрим, как тебе понравится общаться с преступниками, находясь с ними в одной клетке.
– Ты не сделаешь этого, – улыбнулся Эндрю. – Ну, давай, вылезай! Кстати, хозяин нашего замечательного ресторана, где мы так чудесно провели сегодня время, просил меня передать, что не хочет видеть тебя в своем заведении ближайшие полгода. Когда я уходил, весь обслуживающий персонал ползал на коленях, убирая остатки соуса с пола. Не могу сказать, что им это очень нравилось.
– Завтра я пришлю им свои извинения и цветы. Хотя ты сам во всем виноват, – сказала Бриджет, глубже погружаясь в воду. – Но если и ты ждешь моих извинений, то очень сильно ошибаешься. Радуйся, что пострадали твои брюки, а не голова. Так хотелось разбить об нее пару тарелок.
– Я догадываюсь, милая. Спасибо тебе. Так я жду.
Он вышел из ванной, спустился вниз и около часа ждал, когда Бриджет спустится. Она не ослушалась, появилась внизу, как он и просил, готовая к выходу, – в плаще и с сумочкой. Ни слова не говоря, девушка проследовала к двери, которую Эндрю сам перед ней открыл, потом к машине. Недолгий путь к ее офису по вечерним улицам они одолели молча. Бриджет Винсен испытывала неловкость оттого, что он видел ее в ванне, и старалась не встречаться с ним взглядом.
Наконец она повернула ключ в двери офиса и отступила, вопросительно глядя на Эндрю. Он толкнул дверь и сделал приглашающий жест, не забыв при этом шепнуть:
– Дамы-шпионки идут первыми.
– Какая галантность и в такую минуту! Слеза прошибает, – ответила Бриджет, входя. – Если учесть, что я законопослушна, вовремя плачу налоги, не паркуюсь в неположенных местах, честна, заслуживаю доверия и вообще имею еще кучу всяческих достоинств, то стоит удивиться тому, что я здесь делаю?
Он уже прошел вперед, но вынужден был остановиться и прошептать:
– Если тебе есть что сказать миру, то говори прямо сейчас. А в комнате, пока я буду извлекать подслушивающие устройства, изволь ходить на цыпочках и говорить шепотом, а лучше молчи.
– Да, мне есть что сказать. Пошел к черту! – наперекор ему ответила Бриджет.
Она с независимым видом, хоть и на цыпочках, что было довольно трудно, прошествовала в собственный кабинет. А потом внимательно смотрела, как Эндрю обходит помещение, держа в руках какой-то приборчик, и пристально вглядывается в дрожание стрелки на экране.
Она стала ходить за ним по пятам, желая увидеть, как поведет себя стрелка, когда он направит прибор на ее рабочий стол. Как и следовало ожидать, стрелка резко качнулась. Они посмотрели друг на друга.
– Есть, – беззвучно прошептал Эндрю и приложил палец к губам на случай, если она не поняла его.
Бриджет кивнула и зажала рот рукой, боясь, что может непроизвольно что-нибудь произнести. Господи, она понятия не имела, как это трудно, не проронить ни звука именно в тот момент, когда нужна абсолютная тишина.
«Еще есть или только один?» – нацарапала она карандашом на бумаге.
Эндрю пожал плечами и продолжил медленное кружение по комнате, внимательно следя за стрелкой. Потом сделал нечто невероятное – залез под стол, выдернул «жучок» и раздавил его ногой. После этого улыбнулся и сказал:
– Ну, вот. Все в порядке.
– У меня не галлюцинации? Ты раздавил эту гадость ногой? Зачем ты это сделал? Я думала, что ты попробуешь наговорить всякой дезинформации, если уж мы знаем, что нас подслушивают. Не мне же тебя учить: двойная игра, шифровки и все такое…
– Любишь книжки про шпионов? – ухмыльнулся Эндрю, поднимая с пола раздавленный «жучок» и пряча его в карман брюк.
– Ты хочешь сказать, что так не бывает?
– Почему, бывает… Просто мы не имеем времени, чтобы разыгрывать партию. Так вот, у меня есть приятель, он оказал мне любезность и согласился поработать в вашем предвыборном штабе. Завтра приступает. Его зовут Билли. Ты его наняла.
– Что ты говоришь? Что-то не припоминаю.
– Ты его наняла, поверь. Билли понаблюдает за офисом, чтобы быть уверенным, что никто не придет проверять, почему вдруг перестал работать «жучок». Он же будет сообщать мне, если заметит что-нибудь подозрительное или кого-то подозрительного. Кроме того, я попросил одного человека постоять на улице возле вашей конторы. Он уже здесь и будет дежурить каждую ночь, пока все это не закончится.
– Что-то много у тебя любезных приятелей. Скажи, сколько всего людей оказывает тебе бесплатные услуги?
– Пара-тройка, – невозмутимо произнес Эндрю, усаживаясь на краешек стола и глядя на нее. – Ладно, Бриджет, «жучка» больше нет, опасаться нечего, можно идти по домам. Или не идти, если ты все еще сходишь по мне с ума. Честно говоря, последнее мне как-то больше нравится.
– А я не буду сходить по тебе с ума, – ответила она, усаживаясь на стул. – Ты мне соврал.
– Было. Сознаюсь.
– И сейчас врешь. И твой ангел-хранитель записывает все это в книгу твоих дурных поступков.
– Что делать? Я не сказал тебе неправды, но я промолчал. Умолчание или полуправда – это самая изысканная ложь. Но, поверь, у меня не было другого выхода.
– Ты пытаешься меня убедить, что все это было невинно и во благо дела? – Бриджет вскинула голову так, чтобы поймать его взгляд.
– Нет. Я просто хочу, чтобы ты поняла меня и простила. Дело в том, что мне совершенно не хочется, чтобы ты участвовала во всей этой неприятной истории. Дело принимает вид политического преступления. Не хочу, чтобы в отчетах фигурировало твое имя.
– Что ты говоришь? Я уже по уши в этом деле. Если бы не я, никто бы ничего не узнал. Выборы бы шли своим чередом. И никакая служба безопасности не догадалась бы, что продаются государственные тайны.
– Я надеюсь, ты шутишь? Ты не могла промолчать. Ты – честная. Эта не беда, а достоинство. Я очень благодарен тебе за то, что нашла мужество довериться постороннему, и отыскала правильного человека.
– Правильный человек… Да я своими руками разрушаю свою карьеру, свою устоявшуюся жизнь, а ты мне рассказываешь, как это замечательно.
– Мы должны это сделать. Пойми, Брюс никогда не отступает.
– Как ты сказал?
– Так в детстве называла меня моя прабабушка, когда хотела направить на путь истинный. Кстати, она здравствует до сих пор.
– Но почему именно Брюс?
– Вообще-то я думал, что на факультете социологии вас должны были просветить по поводу нюансов английской истории.
– Я знаю английскую историю. Но могут быть у человека затмения? Так что не вредничай, расскажи.
– Ну что ж, пожалуйста. Только боюсь, что для стопроцентной англичанки это будет не слишком приятное повествование.
– Рассказывай. Должна же я знать, с кем связалась.
– Я предупредил… – сказал Эндрю. – Итак, Роберт Брюс – легендарный предводитель шотландского народа, глава одного из небольших кланов. Дело было в четырнадцатом веке. Брюс любил свою жену, детей и пытался сделать жизнь своих родных сносной, даже притом, что в стране владычествовали англичане. Но, увы, перешел дорогу одному из английских чиновников и был объявлен вне закона. Брюса обвинили в нападении на обоз с деньгами, которые везли в Лондон в государственную казну. За его голову назначили награду, и началась травля и охота на честного человека.
У Брюса оставался один выход – война с англичанами. И он стал воевать. В результате все кланы Шотландии объединились вокруг него и освободили страну. Правда, за все это Роберту Брюсу пришлось дорого заплатить. Дом его был сожжен, почти все родственники истреблены, жену изнасиловал один из его заклятых врагов. Обычный человек сдался бы, но не Брюс – этот выстоял и победил. Потом шотландцы избрали его своим королем. Он дожил до глубокой старости, и сын наследовал его престол. Однако затем англичане все-таки вернули себе Шотландию. И от всего этого доброго старого времени остались песни, легенды и имя, которое может носить только достойный человек. Вот и я, сколько себя помню, стараюсь быть похожим на него.
– Не хочешь же ты сказать, что, подобно легендарному Брюсу, противостоишь англичанам, а твоя прабабушка, поддерживая тебя в этом, их не любит?
– Ты все шутишь. А я пытаюсь втолковать тебе, что дело, которым я занимаюсь сейчас, это дело моего долга и моей чести.
– Ладно, ты меня убедил, – сказала Бриджет и как-то по-новому взглянула на Эндрю Боттомли.
Ей нравился этот гордый, независимый человек. Она понимала, что именно с таким мужчиной хотела бы провести жизнь и, просыпаясь по утрам, видеть именно его лицо на своей подушке. Но пока это были только мечты. Вероятно, потом, когда все закончится, подумалось ей, можно будет сказать ему об этом…
– Что касается моей прабабушки, – продолжил Эндрю, – то она не любит не всех англичан, а лишь одного. Но это уже совсем другая история…
– Расскажи, – попросила Бриджет. – Я думаю, что она объясняет то, как ты стал владельцем особняка в Белгрейвз. Я угадала, не так ли?
– Объясняет, – вздохнул Эндрю. – Не хочется ворошить прошлое, но мне кажется, ты должна знать об этом.
Он замолчал и внимательно посмотрел на Бриджет. В ней сочетались доброта, мужество, выдержка и красота. Она была единственной женщиной, которой ему хотелось открыть душу. Но об этом ей можно будет сказать потом, подумалось ему.
– Когда я узнал об этой истории, то не мог поверить, что все это не придумано, – начал, наконец, Эндрю. – Слушай. Моя бабушка, ее звали Вирджиния, в молодости была очень хороша собой. Из нашей горной деревушки она отправилась на заработки в город, поскольку семья нуждалась в помощи, и устроилась горничной в одну из самых фешенебельных гостиниц Эдинбурга. Там она и познакомилась с молодым красавцем, который приехал из Лондона по делам своей компании. Вирджиния ему чрезвычайно понравилась, и он принялся по всем правилам донжуанского искусства морочить ей голову. Если учесть, что девушка выросла в суровом горном краю, где не слишком щедро расточались ласки и комплименты, то не следует удивляться, что в этого красавца она влюбилась очень быстро. Одно только обстоятельство поначалу удерживало ее. Наставления матери о том, что близость с возлюбленным должна быть оформлена по закону. Вирджиния прямо заявила об этом своему ухажеру. Его это не смутило.
Дело в том, что в Шотландии до сих пор действует закон, по которому жениться или выйти замуж можно в течение трех дней. Англичанину это было на руку. Он быстро решил все эти дела, и через три дня юная невеста лежала в его постели. Однако на следующее утро она не нашла своего мужа ни в номере гостиницы, где они провели первую брачную ночь, ни вообще в Эдинбурге. Оказалось, он срочно уехал в Лондон, не сказав почему-то ей об этом ни слова. Она была просто сражена случившимся. Получалось, что все прекрасные слова о любви, что он говорил ей, были всего лишь уловкой, чтобы затащить ее в постель. В восемнадцать лет это пережить трудно…
Она вернулась из Эдинбурга домой и уже там, поняв через пару месяцев, что беременна, решила добраться до Лондона и встретиться с мужем. Родители поддержали ее, помогли собраться в путь. Им, как и ей, казалось, что известие о ребенке заставит молодого человека одуматься. Во всяком случае, она считала своим долгом сообщить ему, что скоро он станет отцом. Но в Лондоне ее ждал еще один сюрприз. Дело в том, что у англичанина была невеста – девушка из очень состоятельной и знатной семьи. И два с половиной месяца назад он на ней женился.
– Вот это номер! – не выдержала Бриджет.
– Когда она предстала перед ним, он пришел в ужас. Ведь двоеженство грозило ему не просто скандалом, а тюрьмой. К тому же выяснилось, что его вторая жена тоже беременна. Так что Вирджиния вполне могла из него веревки вить. Нужно было срочно что-то предпринимать. И он предложил ей в обмен на молчание счет в банке и дарственную на чудесную усадьбу в Белгрейвз. Его расчет был верным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18