Сначала Гил не был уверен, что Малука на все это купится, но время шло, и, поскольку цепь последовательных и правдоподобных фактов не нарушалась ни в одном из звеньев, в нем постепенно росла уверенность в благополучном исходе затеи.
К тому же удача благоволила к нему. Гил начал давать свои признательные показания с информации, якобы почерпнутой им из разговоров Сабби с Сарками. Он сделал выбор совершенно случайно. Но оказалось, что, как и о Маккалуме, Малука и о Сарками не знал ничего. Его приходы, его уходы, его связи, дела были белым листом для Малуки. Таким образом, все, что сообщал ему о Сарками Гил, не могло быть ни проверено, ни опровергнуто.
Другое дело Сабби. Если бы Гил начал с нее, Малука почти тотчас же поймал бы его на обмане. А поскольку Малука также вполне мог держать ее в заложницах, Гил не имел желания даже задумываться о тех последствиях, к каким это могло привести. Или же о том, что ждет его, когда Малука сочтет, что он больше ему не нужен.
Плевать. Он не мог на это влиять. Поэтому все плел и плел свои сказки в надежде, что не запутается в дюжинах нитей, из которых он их плел.
Малука дотошно расспрашивал Гила о Сарками по крайней мере часа четыре. Возможно, больше. Гил закрыл глаза. Он нуждался в отдыхе. Он отчаянно нуждался в отдыхе.
Еду, которую ему обещали, все не несли.
– Мы в складских помещениях над моим производственным офисом, – объяснил Малука. – Вам скоро доставят еду, как только уйдет последняя смена.
Он не был уверен, что сможет ясно мыслить и дальше. Уже дважды за последние полчаса он ловил себя на том, что собирается ляпнуть нечто, опровергающее предыдущую ложь. Малука был быстр, но он был быстрее. По крайней мере пока.
Малука проверял свои записи. Гил ждал, что он дальше предпримет. Однако следующий ход произвел не Малука, раздался звук открываемой двери.
Айжаз без всяких церемоний, словно тряпичную куклу, свалил перед ними тело. Волосы мужчины были седыми и сальными, лицо бледным и изможденным. Айжаз улыбнулся Малуке, словно любящее дитя, но больше всего он походил на кота, который принес замученную мышь к ногам своего хозяина.
– Он ничего не знает, – сообщил человек-гора и в ожидании замер.
Малука встал, подошел и легонько ткнул почти бесчувственного пленника ногой под ребра. Убедившись, что жертва еще жива и способна стонать, он кивнул.
– Хочешь, чтобы я убил его, пока он не пришел в себя?
– Нет, – ответил Малука. – Но подними его и усади в кресло.
Малука вернулся к своему креслу и посмотрел в лицо Гилу.
– Этот несчастный – Роберт Петерсон, бывший ассистент ныне покойного профессора Арнольда Ладлоу. Состояние мистера Петерсона есть результат его прискорбного нежелания сообщить правду, когда его о том попросили. Второй раз я уже не спрашиваю, – добавил Малука, затем вернулся к нагромождению лжи, надиктованной ему Гилом.
Наконец взгляд его оторвался от записей.
– Только одно сбивает меня с толку, – сказал он. – Почему Сарками счел нужным поведать вам все это, если они с Сабби на другой же день намеревались вас бросить?
Гил честно пытался найти разумный ответ на вполне резонный вопрос Малуки, но, прежде чем он открыл рот, дверь скрипнула снова.
«Спасительный гонг».
Айжаз стоял в дверном проеме, указывая на мобильник, утопавший в его огромной ручище. Малука приблизился к подручному, и тот что-то прошептал ему на ухо.
Малука повернулся к Гилу.
– Хорошие новости, – объявил он, а затем вышел из комнаты вслед за Айжазом.
ГЛАВА 57
Час спустя
Дверь долго не открывалась. За все это время собрат Гила по несчастью так и не пошевелился. Петерсон лежал в кресле, куда его свалил Айжаз, голова бедняги была откинута, рот открыт. В какой-то момент Гил попытался растормошить его, предложить ему остатки воды, короче, быть чем-то полезным. Петерсон на мгновение пришел в себя, застонал, затем снова соскользнул в милосердное забытье. Гил побрел к своей грязной постели, чувствуя, что взволнован гораздо больше, чем ожидал.
Айжаз вернулся, притащив с собой еще одно наполовину безжизненное тело.
«Неужто на фабрике имеется черный ход?»
Вновь прибывший, хотя и слегка всклокоченный, страдалец имел поразительное сходство с человеком, которого Гил некогда знал как де Вриза. Айжаз вздернул заведующего отделом новых поступлений на ноги и легонько похлопал его по щекам.
– Просыпайся, ты, кусок дерьма, – со смешком проговорил Айжаз, затем попытался отступить от де Вриза, чтобы тот шел дальше сам.
Де Вриз какое-то время качался, затем рухнул на широченную грудь громилы с очевидным намерением обрести в ней опору.
– Отцепись от меня, – раздраженно рявкнул Айжаз и швырнул безвольное тело на кровать.
Гил попытался высвободиться из-под придавившего его груза.
Айжаз какое-то время смотрел на него с удивлением, затем выволок из противоположного угла ящик и уселся на него. Откуда-то он извлек упаковку жевательной резинки и затолкал себе в рот сразу пять сладких пластинок. Гордо улыбнувшись величию своего подвига, он хрюкал и чавкал всей этой массой, пока Гил безропотно ждал продолжения сериала «Мои ночные кошмары».
Неудовлетворенный степенью удовольствия, получаемого от огромного количества жвачки, человек-гора вышел из комнаты, а затем вернулся с портативным плеером, который издавал блеяние группы «Three Stooges».
«Великолепно. Просто великолепно».
Де Вриз осторожно сел. Очевидно, он не потерял сознания, а лишь притворялся. Он уставился на их стража и громким шепотом сообщил Гилу:
– Его имя Айжаз. Он едва понимает по-английски. Можно говорить при нем что угодно.
При звуках своего имени на лице Айжаза промелькнула улыбка. Наполовину беззубая. Как человек, в совершенстве постигший все тонкости обращения с жвачкой, он вытащил изо рта клейкий комок и без лишних церемоний прилепил его к ящику, на котором сидел. Затем он вроде бы передумал, а может, вспомнил, что Малука не жалует неопрятность, и тщательно отковырял жвачку от ящика, после чего кинул ее в корзину для мусора и бумажной салфеткой затер все следы.
Все это Айжаз проделал с гордостью прима-балерины, уверенной, что за каждым ее движением следят те, у кого она вызывает величайший интерес. Он по очереди облизал липкие пальцы, похожие на сосиски, опять сел на ящик и занялся сложным делом снятия кожуры с большого апельсина, плода, который, по разумению Гила, обладал большим коэффициентом интеллекта, чем очищавший его человек.
– Доставлять мне хлопоты, я и с вас шкуру снимать! – сказал Айжаз.
Очевидно довольный своей остротой, Айжаз повторил ее на родном языке и снова взялся за свой DVD-плеер.
Гил повернулся так, чтобы сесть к де Вризу лицом.
– Где Сабби? – спросил он, а затем посмотрел, не слышит ли его Айжаз.
– Я же сказал вам, он нас не понимает, – повторил де Вриз.
Продолжая смотреть на Айжаза, Гил хранил молчание.
Для того чтобы подтвердить свое заявление, де Вриз окликнул Айжаза и на хорошем английском сказал мусульманину, что тот к пожираемому им апельсину может присоединить свою мать.
Громила, разобравший лишь собственное имя и слово «апельсин», рассмеялся. Он, очевидно, счел, что де Вриз просит его поделиться с ним вожделенным плодом, и покачал головой, поддразнивая попрошайку, затем поднял оставшуюся пару долек и выдавил их себе в рот.
Де Вриз мотнул головой в сторону третьего пленника, который все еще лежал в кресле без признаков жизни.
– Это Петерсон, ассистент Ладлоу, – произнес он достаточно громко, чтобы Петерсон мог его слышать, если сознание вдруг вернулось к нему. – Эй, Роберт! Малука неплохо платит за информацию, а?
Гил надавил большим пальцем на шею де Вриза, чуть ниже адамова яблока, и со значением посмотрел тому в глаза.
– Хватит. Вы меня понимаете? – спросил он.
Де Вриз кивнул, почти не дыша. Гил ослабил нажим, готовый, если потребуется, опять усилить его.
– А теперь я буду спрашивать. Что случилось с Сабби?
– Откуда мне знать? Говорят, что вы инсценировали ее похищение, – ответил де Вриз.
– За каким дьяволом мне это делать?
Де Вриз пожал плечами.
– Теперь это не важно. Если она сейчас и не у них, то скоро будет.
Гил обхватил голову прорицателя и дернул ее к себе. Желание размозжить доктору череп было почти непреодолимым.
– Откуда вам знать! – крикнул он прямо в лицо наглеца.
– Прекратите! – взвыл де Вриз. – Это лишь вопрос времени.
Айжаз, очевидно, наслаждался происходящим, испуская подбадривающие крики. Гил заставил себя отпустить де Вриза и, борясь с желанием приняться за Айжаза, закрыл лицо ладонями. Это был единственный способ хоть как-то отгородиться от всех.
– Послушайте, вы сражаетесь в заведомо проигранной битве, – сказал де Вриз. – Вы можете продолжать надеяться, воля ваша, но если вы не хотите думать о том, что они не одним, так другим способом отыщут и Сабби, и свиток, то призадумайтесь о другом.
– О чем это? – автоматически спросил Гил.
На лице де Вриза мелькнула язвительная улыбка.
– Они ведь отыскали нас обоих, не так ли?
ГЛАВА 58
День четырнадцатый, утро
Видеостудия «Мусульмане во имя истины», Лондон
Гил смотрел на Сабби, сидевшую напротив него за столом, накрытым на День благодарения. Она улыбалась и предлагала ему еще индейки. Не могу съесть больше ни кусочка, сказал он. Ну, может, совсем малюсенький. Это был восхитительный сон.
Джордж тоже был там. Когда он на мгновение покинул комнату и они удостоверились, что он не может их слышать, они с Сабби посмеялись над тем, какие огромные порции способен поглощать этот великан.
Сабби исчезла в другой комнате, чтобы принести десерт. Вернувшись с яблочным пирогом в руках, она сделалась еще как бы и Джорджем. В то время как она смеялась над изумлением Гила, Джордж запихивал себе в рот огромные куски пирога в предвкушении последнего лакомства, которым, похоже, являлся сам Гил.
Гил проснулся и узрел еще одного хищника, на этот раз вполне реального. Огромная ручища Айжаза схватила Гила за ворот и сдернула его с грязного матраса, на котором остался лишь спящий де Вриз. Без каких-либо объяснений Айжаз выволок Гила из комнаты и потащил по коридору.
«Малука, кажется, предупреждал, что Айжаз не любит, когда его отвлекают от просмотра телевизионных программ».
Айжаз распахнул последнюю дверь в коридоре, бесцеремонно запихнул своего подопечного в какое-то помещение и швырнул на кровать, казавшуюся еще более грязной, чем та, с какой он его стащил. На ломаном английском великан сообщил Гилу, что он вернется через минуту и в том случае, если Гил доставит ему хлопоты… Айжаз закончил предупреждение, проведя указательным пальцем по своей шее и сопроводив это движение шипящим звуком «хшшш».
Если пыточные в аду можно сравнивать, то эта выглядела не столь ужасно, как предыдущая. Она была больше, и, хотя солнце просачивалось через широкие грязные окна, духоты в ней не ощущалось.
Три ломберных столика, прихотливо составленные в ряд, образовывали под стеной с окнами рабочую зону. Каждый был покрыт чистой белой тканью, резко контрастировавшей с убожеством обстановки. Стопка чистой бумаги и пластиковый стаканчик с маркерами располагались на углу стола, стоявшего в центре. Красота и удобство. Эта картина вызвала у Гила душевную боль. Гораздо более глубокую, чем все его недавние переживания, связанные с непреходящей угрозой насилия.
Ему хотелось домой. Ему хотелось войти в свою комнату и увидеть там Сабби, здоровую и счастливую, объясняющую ему, что все в порядке, что она просто решила опередить его, чтобы приготовить сюрприз.
Рискуя вызвать гнев Айжаза, Гил соскользнул с кровати и приник к окну. В глаза ударили цвет и движение. Здания, улицы, полные людей и машин. Рядовой городской пейзаж, простиравшийся перед ним, воспринимался теперь как великолепное пиршество цивилизованного нормального мира.
Вчера эту панораму можно было бы отнести к типичным образчикам человеческого пренебрежения и невнимания к себе и к планете. Сегодня Гил менее всего склонен был придавать значение загрязнению атмосферы, падению нравов и бессмысленности стремления к мнимым целям. Мир за мутными окнами из плексигласа был его миром. Он любил его и страстно мечтал снова стать его частью.
Задумавшись, Гил не услышал шагов за спиной.
– Мы в центре Лондона, но точно так же мы могли бы быть и на другой планете, – произнес женский голос.
Гил обернулся.
Он не сразу узнал ее. Всю в крови, в синяках. Ее правый глаз распух и почти заплыл, порез на левом виске нуждался в очистке от запекшейся крови и наложении швов. Одежда Сабби была грязной и мокрой, волосы свалялись от грязи. Но она была жива. Жива! И стояла рядом.
Гил обнял ее, прижал к себе, почти испугавшись, что это всего лишь галлюцинация. Она скривилась от боли, он отпустил ее.
– Ты в порядке? – спросил он.
Она склонила голову набок, словно прислушиваясь к своим ощущениям.
– Да. Я в порядке, просто немного больно.
Гил открыл было рот, чтобы спросить ее, что произошло, но она прервала его милой улыбкой, которая, впрочем, длилась всего пару секунд. Затем Сабби снова напустила на себя деловой вид.
– Молчи, – предостерегла она. – Слушай меня. Все идет как надо, но нам следует поскорей сговориться, чтобы наши истории совпадали.
– Что идет как надо?
Не ответив, она подняла с пола завернутый в одеяло знакомый ларец, которого поначалу он не заметил.
Гил положил руки на ларец, чтобы ощутить оздоровляющее тепло. Но ничего не произошло.
Айжаз распахнул дверь и вошел. Равнодушный к их разговорам, верзила уселся на пол в дальнем углу и увеличил громкость на своем DVD-плеере, чтобы таким образом заглушить всю наверняка бесполезную болтовню своих пленников.
– Мы поговорим, пока будем работать. А теперь помоги мне, – сказала Сабби.
Она пыталась совлечь шелк с содержимого ящичка. Ткань, вся в красновато-бурых пятнах, цеплялась за многочисленные зазубрины того, что под ней находилось.
– Это кровь? – спросил Гил.
Десятки порезов, неровных, в потеках сукровицы, виднелись на ее пальцах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40