– И, тем не менее, вы это сделали. Прошлой ночью. – Пристально взглянув на него, Кристин собралась уйти.
Затем, помедлив немного, снова повернулась к нему. Она совсем забыла, как нуждается в его помощи. Видимо, Коул все понял, судя по циничной усмешке, заигравшей на его губах.
– Не волнуйтесь, – мягко произнес он. – Я не ухожу от вас. Пока еще нет.
Кристин облизнула пересохшие губы.
– Нет? – переспросила она.
– Ну, мисс Маккайи! Я не посмею бросить леди в таком отчаянном положении. Как я могу?
– Что вы имеете в виду?
Он поднял стакан.
– Понимайте, как вам будет угодно, мэм. Кристин мысленно наградила его крепким словцом и подошла к столу. Она выхватила стакан из рук Коула, и в этот миг ей захотелось вылить его содержимое ему на голову, но она передумала.
Кристин залпом выпила виски, у нее закружилась голова, и в горле разгорелся костер. Двойной виски, разом… Но она взяла себя в руки и даже умудрилась изобразить улыбку.
– Вы ничего не должны мне.
– Нет, дорогая. Это вы должны мне. – Коул улыбнулся, взял у нее стакан и налил себе виски. – И я с нетерпением жду очередного взноса.
Кристин опять выхватила у него стакан и выпила до дна. Она не понимала, гнев или желание движет ею. Со звоном поставив стакан, она хотела уже повернуться и уйти, но Коул поймал ее за руку и потянул назад. Кристин откинула голову, глядя ему в глаза.
– Разве это не то, чего вы хотите? – спросил ее Коул.
– Я хочу отомстить, и ничего больше, – ответила она.
– Так уж и ничего больше?
– Я хочу, чтобы вы… у нас остались. Хочу продолжать вести хозяйство на ранчо. Хочу иметь то, что мне принадлежит.
– Драгоценное ранчо, – мрачно пробормотал он.
Страх постучался в ее сердце.
– Коул… мистер Слейтер, вы ведь… вы не возьмете назад свое слово? Правда?
– Нет, пока вы будете соблюдать мои правила.
У Кристин кружилась голова. Она выпила так много виски. Коул был таким теплым, близким, таким чертовски привлекательным и волнующе мужественным. И она уже делила с ним постель.
Мама перевернулась бы в могиле, подумала Кристин.
Он использовал ее. Использовал ее, потому что любил другую женщину и теперь ему на все наплевать.
– Ваши правила! Но не забывайте, что это ранчо принадлежит мне!
Она высвободила свою руку и на этот раз ушла. Она не боялась, что Коул покинет их. Он слишком хорошо проводил здесь время, мучая ее, чтобы теперь уехать.
Дойдя до столовой, она очень удивилась, обнаружив его за своей спиной. Коул следовал за ней совсем тихо. Это привело ее в бешенство.
– Прекратите! – зашипела на него она. Шеннон вышла из кухни. Далила – следом за ней. Они обе остановились, пораженные. Коул не обращал на них внимания.
– Прекратить что? – спросил он, явно поддразнивая Кристин.
– Красться за мной!
– Но я не крался за вами. Вы мне сказали, что пора идти ужинать, вот я и пошел.
– Вот те на! – пробормотала Шеннон, глядя на сестру. – Кристин, да ты выпила!
– Да! – отрывисто бросила Кристин, метнув сердитый взгляд на Коула. – И возможно, я еще выпью, много больше, до того… до того как…
– Сядьте, черт вас дери! – гаркнул Коул. Он схватил Кристин за руку, придвинул стул и не слишком галантно усадил. Ее широкие юбки разметались. Он пригладил их и пододвинул стул к столу.
Кристин хотелось вести себя с достоинством. Ей хотелось быть утонченной и элегантной, и более того: ей хотелось контролировать себя.
– Вы наглый негодяй! – медленно прошептала она.
– Кристин, замолчите.
Она начала отодвигаться от стола, но он не позволил ей.
– Не смей!
– Него…
– Ну же, Кристин. – Он наклонился к ней. – Или хочешь выйти? Подышать свежим воздухом?
И тут виски ударило ей в голову. Она расхохоталась.
– И пострелять из пистолетов?
– Не думаю, что это поможет, дорогая.
Рюмка ликера, которую она выпила, пришлась как нельзя кстати. Если Коул здесь пробудет долго, подумала Кристин, она рискует превратиться в пьяницу.
– Так как же насчет ужина? – вежливо поинтересовался Коул.
В комнате стояла тишина. Шеннон во все глаза смотрела на него.
– Садись! – сказал ей Коул.
Шеннон поспешно села и тут же низко опустила голову, исподлобья поглядывая на Кристин, которая вдруг громко икнула.
Коул застонал, затем взглянул на Далилу.
– А разве вы с Самсоном не едите здесь?
– О нет, сэр! – запротестовала Далила. – Вы же знаете, для черных людей это было бы неправильно…
– Далила, не мели ты… – Он оборвал себя на полуслове, глядя то на подошедшего Самсона, то на Кристин. Шеннон чувствовала, что вот-вот расхохочется.
– …чушь, – добавила за него Кристин.
Шеннон не выдержала и рассмеялась. Да же на лице Далилы появилось что-то вроде улыбки.
– Возьми своего мужа, женщина, и садись за стол, – проговорил Коул. – Однажды я имел возможность убедиться, что черный человек ничем не хуже белого. Он спас мне жизнь. Ну, ладно, хватит разговоров, давайте ужинать.
– Конечно, сэр, конечно, – проговорила довольная Далила. – Ну и ну! Ну и ну! – бормотала она, направляясь на кухню.
Кристин сидела, чопорно сложив руки на коленях. Ее платье отчего-то показалось ей удивительно тяжелым. Она чувствовала себя так, будто вот-вот упадет. Кристин видела, что Коул смотрит на нее, и, хоть она и старалась не обращать на него внимания, ей это было приятно.
Далила вернулась с кухни.
Коул выжидательно смотрел на нее.
– Вы никогда не моете ей рот мылом? – Он указал на Кристин.
Кристин выпрямилась и сказала Коулу, что он напоминает ей нечто, что люди должны стирать со своих башмаков, возвращаясь в дом со скотного двора.
Шеннон затаила дыхание, затем начала тихонько хихикать. Далила застыла на месте. Лицо Самсона посерело.
Коул сохранял спокойствие. Но это было спокойствие перед грозой. И вдруг он взорвался. Он резко встал, и Кристин вся сжалась в комочек, когда он, подойдя к ней, отодвинул ее стул от стола. Он поднял ее, перекинул через плечо. Кристин бранила его, молотила руками по спине. Что за манеры у этого человека, которого она впустила в свой дом, мелькнуло в голове Кристин. Он направился к лестнице.
– Что вы делаете? – пронзительно закричала она.
– Хочу уложить тебя в постель.
– А я не хочу!
– Играем по моим правилам, мисс Маккайи.
Все смотрели на нее: Шеннон, Далила и Самсон, и они не сделали даже попытки прийти ей на выручку. Они просто внимательно следили за происходящим. Кристин подняла голову и увидела, что Далила открыто посмеивается, а Самсон старается скрыть улыбку.
– Вот сукин сын! – вскрикнула Кристин.
– Мы сейчас должны будем что-то сделать с твоим ртом, – мрачно пообещал ей Коул.
– Это мой дом!
– Но правила игры – мои!
Кристин высказала ему все, что он может сделать со своими правилами, но было уже поздно. Они уже поднялись наверх. Коул толкнул дверь в комнату, которую по его распоряжению они должны были делить, и в следующий момент Кристин оказалась на кровати. Она хотела, было подняться, но, застонав, обхватила голову руками.
Прямо перед собой Кристин увидела Коула, с хитрой усмешкой взиравшего на нее.
– В чем дело? Я думал, что вы можете пить наравне с любым мужчиной к западу от Миссисипи, пока тот не свалится под стол.
– Мадеру, – пролепетала Кристин. – Не виски.
Внезапно она почувствовала, что рука Коула оказалась на ее ноге – он снимал с нее туфлю. Кристин удалось сесть, и она снова принялась кулачками бить его по спине.
– Что вы делаете?
– Снимаю с вас туфли.
Но вот туфли уже были сняты, однако он не собирался оставлять ее в покое, его руки касались ее ног, скользили по икрам. Когда Кристин почувствовала его пальцы на своем бедре, она вскрикнула и попыталась остановить его.
– Черт возьми, Коул Слейтер…
Договорить ей не удалось, потому что он быстро повернулся и так потянул ее за коле но, что она снова распласталась на кровати. В руках Коула оказались ее шелковые чулки, которые он небрежно бросил на пол. Кристин попыталась подняться, но он опустился на кровать и весом своего тела придавил ее.
– Где же проклятые шнурки от всех этих штук? – бормотал он, стараясь разобраться с кринолином.
Кристин вырывалась, мешая ему, но он все-таки нашел шнурки. Она дотянулась до его рук, но они работали проворно, освобождая ее от кринолина и нижних юбок. Теперь он потянул ее к себе и стал расстегивать крючки на платье. Через несколько секунд он справился со своей задачей, и Кристин осталась в панталонах, шемизетке и корсете.
– Иди сюда! – скомандовал он.
Кристин вскрикнула, стараясь высвободиться, но он притянул ее к себе за шнурки корсета. Коул ослабил шнурки, и Кристин глубоко вздохнула, удивляясь потоку воздуха, хлынувшему в ее легкие. Теперь на ней не было ничего, кроме тонкой шемизетки и панталон. Кристин терпела явное поражение.
Она начала громко протестовать. Коул взял ее за плечи и опрокинул на кровать.
– Успокойся и ложись спать! – скомандовал он.
Коул навис над ней, и глаза его были цвета стали. Кристин хотелось ударить его по самодовольному лицу. Она сделала попытку, но промахнулась. Он дернулся в сторону и поймал ее руку.
– Играем по моим правилам.
И снова Кристин высказала ему, что он может сделать со своими правилами.
– Оставайся здесь, или я останусь здесь с тобой.
Она лежала спокойно, стараясь уловить смысл его слов. Комната плыла перед глазами. Вдруг до нее дошло. Он смотрел на нее, затем опустил голову ниже и поцеловал, и где-то в глубине замутненного алкоголем разума и оскорбленного сердца она поняла, что он желал ее. Она знала также, что он ее не любил, совсем не любил.
Поцелуй был тяжелым, требовательным, этим поцелуем, он как бы наказывал ее. Но уже следующий долгий поцелуй выдал растущую страсть Коула. И снова предательская дрожь охватила Кристин, внезапно она ощутила горячее желание, но ей хотелось, чтобы он любил ее нежно, чтобы не один животный инстинкт двигал им.
Кристин задыхалась, боролась с туманом от выпитого виски, застлавшим ей разум и сердце. Ей нужно остановить Коула. Он не должен делать это сейчас. Будет лучше, если он уйдет. Кристин знала это. Ведь он не хотел никакого вмешательства в личную жизнь. А она могла так легко влюбиться в него.
Кристин заставила себя отвлечься, не отдаваться чувствам, позволить всей горечи за хватить ее, чтобы исходящий от Коула жар не коснулся ее. Она встретила взгляд его серо-стальных глаз и сказала ему спокойно, каким-то бесцветным голосом:
– Кем она была тебе? Женой?
Коул застыл, слова окатили его точно ледяной волной. Он хмуро смотрел на Кристин, сжав губы, затем отпрянул от нее и сел на край кровати. Провел рукой по волосам, зажал висок, будто стараясь унять нестерпимую боль.
– Ложись спать, – устало проговорил он. – И держись подальше от крепких напитков.
Кристин заслонила глаза рукой.
– Ваши правила, – пробормотала она.
– Мне не нравится такая борьба, Кристин, – сказал он угрюмо, – но…
– Но что?
– Ты начинаешь ее, и я буду заканчивать. Всякий раз.
Он поднялся с кровати. Кристин вновь начала бить дрожь. Он накрыл ее пледом, ей стало теплее. Он наклонился к ней.
– Спи, – тихо проговорил Коул, и голос его звучал почти нежно. Почти…
Он вышел. Кристин слышала, как медленно закрылась дверь, и она испугалась, когда слезы полились у нее из глаз. Она не плакала с тех пор, как ей сообщили, что умер Пол.
Глава шестая
Это все виски, думала Кристин, лежа в темноте. Она чувствовала себя несчастной, голова у нее кружилась. Положив руку на глаза, она пыталась понять, что заставило ее выпить так много. Все, что произошло, было для нее унизительно, но она сама виновата. Сейчас уже ничего не поправишь, ей остается только лежать вот так и переживать.
В каком-то смысле она ни о чем не сожалела. Она смутно слышала звуки, доносившиеся из столовой. Там ужинали, и она задавалась вопросом, сели ли за общий стол Самсон и Далила. Коул Слейтер был необычный человек. Очень необычный.
Темнота сгущалась вокруг нее. Она знала, что должна сожалеть, что позволила себе взорваться, но была тому рада. Виски помогло ей забыться. Впервые она не чувствовала ужасной, постоянно терзавшей ее боли. Она не помнила сейчас, как умер отец, как ее брат Мэтью выступил против своих и ушел с Армией Союза.
Она даже не помнила отчетливо свою близость с Коулом Слейтером; не помнила, что значит быть настолько возбужденной, чтобы утратить всю житейскую мудрость, какую она постигла за последние суровые годы. Не помнила, что значит бояться и в то же время желать чего-то, страстно желать чего-то непостижимого.
Странно, но благодаря выпитому виски она ощутила мир и покой.
Кристин закрыла глаза и, должно быть, задремала. Потом – она не помнила, наяву все происходило или же ей это приснилось, – когда она открыла глаза, вся комната купалась в лунном свете. В голове у нее все еще стоял туман, и на душе было покойно.
Коул был с ней в комнате.
Он осторожно вошел, и дверь за ним тихо закрылась. Он стоял, упершись руками в бедра, и смотрел на нее. Лунный свет освещал его лицо, оно было одновременно суровым и красивым. Он долго стоял не шелохнувшись. За окнами поднялся ветер, оттуда раздавались не то стоны, не то шепот. Ей представлялось, что там за окнами перекати-поле, подхваченные ветром, кружатся в странном сладострастном танце, уклоняясь от наносимых со всех сторон ударов, – очень похоже на нее. Сердце Кристин падало и подскакивало, как легкие кустики перекати-поле на ветру, металось в отчаянии.
Нет…
Коул был похож на фантастическое существо, хитрый, как пума, сильный, как орел. И он стоял здесь, держа руки на бедрах, прислонившись к стене, будто ожидал кого-то, будто прислушивался к звукам ночи.
Наконец Коул шевельнулся, расстегнул манжеты, снял сапоги, стянул носки. Подошел к постели молча, босой, кинул свой пояс с кобурой рядом. Затем взглянул на Кристин и заметил, что она открыла глаза.
– Проснулась?
Она кивнула с серьезным видом, но тут же улыбнулась.
– Простите меня. Этим вечером я была не в себе. И я… я не хочу бороться.
Расстегивая свою рубашку, он сел подле нее на кровать. Все так же продолжая смотреть на нее, он протянул руку и коснулся ее щеки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32