– Вы опасная женщина, знаете ли. Вы обращаете против мужчины его же чувство собственного достоинства.– Я только заставляю вас посмотреть правде в глаза. Послушайте, Рори, давайте оставим решение за Фиви, о`кей? Если ей понравятся эти новшества, мы их оставим. Если нет – вернем назад.– Ну хорошо. Но что нам делать со старой печью и холодильником? Они вполне хороши.– Они были хороши лет двадцать назад, – возразила Энн, направляясь к лестнице. – Если вы не можете заставить себя расстаться с ними, почему бы не отдать их сельской общине или еще куда-нибудь? Они там найдут им применение или отдадут кому.– Да, я полагаю, мы можем так сделать.Когда они вошли в кухню, то увидели Фиви, с восторгом разглядывающую новый холодильник. Он был вдвое больше старого, который рабочие подняли на тележку, собираясь увезти.– Чудо, а не холодильник, – восклицала Фиви. – Посмотрите, какой красивый и просторный!Энн метнула на Рори триумфальный взгляд, но он только сжал челюсти и обратил внимание на другой угол, где устанавливали новую посудомоечную машину.– Вы точно не собираетесь совать сюда фамильный фарфор? – спросил он.Фиви вслух хихикнула.– За кого вы меня держите – за полную дурочку? Конечно, я не стану совать туда фарфор! Но мы ведь фарфор не часто используем? А для всего остального она подойдет. Энн была удивлена, что Фиви защищает современные кухонные приспособления. Домоправительница даже глазом не моргнула, когда внесли микроволновую печь и установили ее на столе.– Фиви, я благодарна вам за то, что вы так хорошо приняли это, – призналась Энн. – Когда я говорила с Алисдайром, он предупредил меня, что вы можете отказаться от всех этих штук.Черные глаза Фиви сузились, и она тряхнула головой.– Это говорит о том, что мужчины ничего не смыслят в домашнем хозяйстве. Я гнула спину над этой печью двадцать лет…– Почему же вы ничего не говорили? – воскликнул совершенно ошеломленный Рори.– Если когда здесь заводился лишний пенни, он должен был пойти на ферму. Я неплохо управлялась, сынок, но теперь есть кое-кто, кто хочет потратить на меня немного наличных, и я не стану отказываться от обновок. Я еще не рехнулась!Энн позволила себе удовольствие усмехнуться – специально для Рори. Он слегка пожал плечами, словно не мог найти подходящие слова. Взгляд его зеленых глаз говорил Энн, что он считает себя преданным своей домоправительницей. Наверное, его грыз червячок вины, что он за столько лет не догадался облегчить труд Фиви на кухне.Когда грузовик уехал и Фиви удовлетворила свое любопытство, осмотрев все новинки, Энн предложила помочь ей приготовить обед, чтобы показать, как пользоваться ими.– Скажите, – предложила она, – почему бы мне не приготовить жареных цыплят, а вы бы мне немного помогли?– Жареные цыплята? – задумалась Фиви. – Это как у вас в Америке.– Точно – если мы отыщем в здешней зеленной лавке все необходимое.– Лучше поехать в Кэмпбелтаун… – Фиви уже снимала свой фартук.– Я вас отвезу, – вызвался Рори, поразившийся своему предложению еще больше, чем они.Ужин имел успех. Фиви и Энн приготовили цыплят с картофелем, подливкой, горохом и луком, а на десерт испекли лимонный пирог. Рори с удовольствием наблюдал за их возней, и настроение у него поднялось.– Кажется, я был не прав насчет новшеств на кухне, – сказал он. – Несомненно, вы сильно облегчили жизнь Фиви. Это очень любезно с вашей стороны, Энн.Энн задержалась, собирая десертные тарелки, чтобы отнести их на кухню. Рори Мак-Дональд на самом деле сказал кое-что приятное для нее, без малейшего признака сарказма или насмешки. Это ее порадовало.Несколькими минутами позже, когда она показывала Фиви, как загружать мойку, Энн приняла еще одно решение. Эта мысль преследовала ее с того дня, как она увидела заброшенные рыбацкие домики. Все, что надо было сделать, – позвонить Мак-Криммону, а он знает, с кем поговорить об этом деле. Рори воспринял перемены на кухне так хорошо, что она осмелела: вспыльчивый шотландский лэрд определенно смягчился.Рори подошел поближе к зеркалу, чтобы поправить свой черный галстук-бабочку. Обнаружив на своем лице глуповатую улыбку, Рори приложил все усилия, чтобы вернуть привычное угрюмое выражение. Однако его настроение было столь непредсказуемым, что он начал чувствовать себя большой куклой, которую дергают за веревочки. То он был подавлен и расстроен, то неожиданно шутил и веселился. И чаще всего это было связано с Энн.Он повторял себе, что им лучше оставаться порознь, но все же часто сердце восставало против голоса рассудка. Это бывало с ним тогда, когда их взаимное расположение заходило слишком далеко. Он был вынужден признать, что ему нравится, когда она спорит с ним – глаза блестят, подбородок вздернут. Ему нравилась Энн в ярости, отстаивающая свои права и права других. Видит Бог, ему действительно было приятно мериться с ней силой духа! Их жаркие споры заставили его снова почувствовать себя нормальным человеком, проявлять интерес еще к чему-то, кроме жалости к себе и мрачных дум о будущем Данрэйвена. А когда он целовал ее, оживали его чувства, которые, как он думал, давно умерли. И еще он испытывал ощущение, что их отношения с Энн ярче и эмоциональнее, чем были у них с Элизой. И, насколько он успел узнать Энн, конца этим американским горкам не предвиделось.Несмотря на свои причуды, Энн была заботлива. Ее подарок Фиви ясно показывал это. Рори не мог представить себе более подходящего использования ее денег, которое оправдывало бы ожидания Беллы. Энн честно хотела помочь, облегчить жизнь пожилой женщины, которая изо всех сил трудилась на семейство Мак-Дональдов.И если верить слухам, ходившим по деревне, она сделала еще более великодушное предложение Макриханишу. Разумеется, она получила отказ, поскольку старик был слишком горд и упрям. Как бы то ни было, сам факт, что она предложила ему помощь, выказывал натуру неэгоистическую.Но он понимал это и сам. С того самого первого вечера, когда она приехала в Данрэйвен, Рори почувствовал, что она не охотница за наследством. Насколько он знал, Белла была человеком, который не предпринимал необдуманных действий. Его двоюродная бабушка была не из тех, кто рискует своим состоянием или будущим своего столь любимого семейного гнезда, отдавая это в случайные и безответственные руки. Единственное, что было неприемлемым, – это ее твердое решение их поженить. Оно шло от всего сердца. И если быть честным, наступали минуты, когда Рори не хотел ничего иного, как исполнить это ее желание. Энн была женщиной с горячим нравом, что его и злило, и пленяло. В ней не было ничего от холодной сдержанности, которую постоянно выказывала Элиза. Его бывшая жена была спокойной, осмотрительной, пекущейся только о своих интересах. Энн оказалась совсем не такой. Порывистая, импульсивная, полная жизни – нельзя было найти ничего хуже, чем влюбиться в такую женщину.Влюбиться? Рори снова посмотрел на свое отражение в зеркале. Что с ним случилось такое, что он предается подобным размышлениям? Слишком много было работы и беспокойства, слишком уж увлекся ностальгическими мечтами Беллы и наивными размышлениями Энн. Вот откуда это все.Спустя пятнадцать минут, когда он в Большом зале разговаривал с Фиви, вошла Энн. Она медленно повернулась кругом, ожидая их мнения о платье, которое выбрала, собираясь на свадьбу. Белое вечернее платье очень ей шло. Высокий воротничок и длинные узкие рукава выглядели довольно строго, но пышная юбка до лодыжек делала ее обезоруживающе женственной.– Как вам нравится? – спросила она. – Я, правда, не знаю, что делать с этим.В руке она держала шаль, выдержанную в цветовой гамме клана Мак-Дональдов.– Вы выглядите чудесно, – воскликнула Фиви. – А с шалью идите сюда, я вам покажу.Энн подошла и подала Фиви шаль, которая по своим размерам скорее напоминала плед. Фиви обернула ее под левой рукой Энн, затем перебросила через правое плечо, чтобы более длинный конец остался свисать за спиной, а более короткий – впереди.– Сюда нужно брошь, – сказала Фиви, придерживая шаль рукой. – Рори, как ты думаешь, можно…– Подождите, – сказал он, – здесь есть кое-что подходящее.Рори пересек комнату и взял с каминной полки музыкальную шкатулку Беллы, открыл ее и достал серебряную булавку.– Вы можете надеть брошь-на-счастье Мак-Дональдов.– О нет, я не могу, – тихо сказала Энн. – Это ваш талисман. Я могу случайно обронить ее.– Вы не потеряете ее. Кроме того, как родственница и наследница Беллы, вы имеете полное право носить эту вещь.Рори подал брошь Фиви, но та покачала головой и с улыбкой отступила на шаг.– Сделай это сам, сынок. Я плохо вижу в слабом свете.– Со светом здесь все в порядке, – не удержался Рори. Но все же подошел к Энн и поправил на ней шаль.Пока он закалывал края ткани, Энн стояла совершенно неподвижно. Она чувствовала тепло его руки через тонкую ткань платья, и даже это прикосновение заставило ее сердце биться чаще. Она опустила глаза, глядя на украшение, которое теперь сияло на сине-зеленой шотландке. Брошь-на-счастье представляла собой два серебряных сердечка, переплетенных и увенчанных короной. В центре сиял большой густо-лиловый аметист. Рори отступил на шаг, и Энн осторожно потрогала брошь.– Красивая, – тихо сказала она. Подняла голову и поразилась, увидев, что Рори все еще так близко от нее. Их взгляды встретились, и словно искра проскочила между ними. У Энн пересохли губы, а сердце лихорадочно забилось. Пытаясь преодолеть напряженность этого момента, Энн сказала первое, что пришло ей в голову: – Я полагаю, что с этой брошью связана какая-то легенда?По губам Рори скользнула улыбка.– Уж будьте уверены. Хотите послушать?– Да. – Голос Энн был тихим и отчего-то дрогнул.– В прежние времена лавки, которые располагались вдоль эдинбургской Ройял-Майл по торговым дням назывались «удачливыми». В некоторых продавали такие броши, и мужчины покупали их для своих возлюбленных. А потом прикалывали на первое одеяльце ребенка, чтобы уберечь от злых духов.Его взгляд смущал Энн. Ее сердце дрогнуло, когда она разгадала его мысли. Его голос был негромким и почти интимным, и вид у него был такой, как будто он вот-вот ее поцелует. И если она могла верить выражению его лица, несмотря на все свои клятвенные заверения, Рори Мак-Дональд питал к ней глубокие и сильные чувства.Внезапно она вспомнила о Фиви, глядящей на них с возрастающим интересом. Энн знала, что едва они придут на свадьбу, Фиви со всеми подробностями перескажет эту сцену Элспет и Брайди. Она отстранилась от Рори.– Я постараюсь как можно бережнее обращаться с брошью Беллы.Рори кивнул и, снова приняв деловой вид, сказал:– Тогда нам лучше идти. Не стоит опаздывать.Нужный дом располагался в полутора милях от Данрэйвена. Хотя Фиви и уверяла Энн, что им не помешает прогулка, они поехали на машине – этот сентябрьский вечер оказался холодным и обещал туман и дождь.Дом поджидал гостей, сверкая огнями, несмотря на то, что снаружи было еще светло. Главные ворота украшали разноцветные ленты. Сам дом был довольно большим каменным строением со множеством пристроек, которыми он обрастал столетиями. На окнах горели свечи, а входные двери украшали свадебные венки.Иэн Мак-Ферсон и его родители встретили их и представили священнику, его преподобию Корбеки, который проводил церемонию. Гости рассаживались в большой комнате, где и должно было состояться венчание. Заняв свое место между Рори и Фиви, Энн принялась разглядывать обстановку.Большинство мужчин были в традиционных килтах, но никто не выглядел так красиво, как Рори – так естественно в этой экзотической одежде. Нынче вечером он облачился в свое клетчатое одеяние Мак-Дональдов, короткую черную шерстяную куртку с эполетами и серебряными пуговицами с кельтским орнаментом. Его белая рубашка казалась ослепительной из-за его смуглой кожи. От нечего делать Энн гадала, скрываются ли под складками килта те же самые леопардовые плавки. Мысли ее прервал исполняемый на органе свадебный марш.Церемония была короткой и строгой, но едва жених поцеловал новобрачную, начался оглушительный шум. Гости вскочили с мест, чтобы их поздравить, а хозяева дома громко стали предлагать собравшимся еду и питье. Длинные столы были уставлены тарелками с мясом, разного рода сырами, пирогами, фруктами и закусками, а в центре возвышался огромный свадебный пирог. Еще один стол стонал под грузом бутылок – там было виски, пиво, эль, всяческие легкие напитки. Гигантская оловянная посудина была до краев полна шипучего пунша, в котором плавали лепестки белых и красных роз.– Это называется «шотландское игристое», – сказал Рори ей на ухо. – Хотите отведать?Энн кивнула.– Выглядит заманчиво. Рискну спросить – из чего оно?– Белое вино и лимонад, – Рори подал ей стакан. – Относительно безвредно, если его пить в меру.Энн едва не задохнулась от одного глотка и укоризненно посмотрела на него глазами, полными слез. Но второй оказался более терпимым, а с третьего она признала напиток восхитительным.Она перевела дыхание и засмеялась, когда нежный розовый лепесток прилип к ее нижней губе. Рори потянулся убрать его. Он наклонился, и Энн подумала, что Рори собирается сделать это поцелуем, но он убрал лепесток осторожным прикосновением пальцев. Весь вечер Энн размышляла над внезапной переменой в его поведении. Казалось, что он увидел ее в более выгодном свете, и горячие взгляды, которые Рори бросал на нее, утвердили ее во мнении, что он совершенно забыл об их соглашении быть вежливыми и держаться друг от друга на дистанции. Холодок пробежал по ее спине, когда она подумала о том, где их застанет эта ночь.– Пойдемте танцевать, Энн, – сказал Рори, снова удивив ее.Со смешанным чувством восхищения и тревоги она отставила свой стакан и оперлась о его руку. Он провел ее в другую комнату, из которой стулья были убраны, чтобы освободить место для танцев, и играл оркестрик. Рори увлек ее за собой, и они влились в толпу танцующих гостей. Однако Энн не замечала никого, кроме своего партнера, и с таким же успехом они могли бы танцевать на лугу при луне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28