– Вы что, не заметили на ней ошейника? Там есть мое имя: Жюль Жозеф Трампе и адрес. Право же, мне следует подать на вас жалобу! Бедняжка Кики, пойдем скорее отсюда!
И господин ушел, унося Рекса.
Мы стояли оцепеневшие. А потом мама вдруг заплакала. Тогда папа стал ее утешать. Он ей пообещал, что очень скоро я приведу другую собаку.
Джоджо

А у нас – новенький! После обеда учительница вошла в класс с мальчиком, рыжим-прерыжим, а по всему лицу веснушки, и глаза синие, как тот шарик, который я проиграл вчера на перемене, потому что Мексан сжульничал.
– Дети, – сказала учительница, – познакомьтесь. Это ваш новый товарищ. Он иностранец, и родители отдали его в нашу школу, чтобы он научился говорить по-французски. Надеюсь, что вы мне поможете и подружитесь с ним.
Потом учительница повернулась к новенькому:
– Скажи своим товарищам, как тебя зовут. Новенький ничего не понял и улыбнулся. Тут мы увидели, что у него жутко большие зубы.
– Везунчик! – сказал Альцест, мой друг, он очень толстый и все время жует. – Такими зубами можно сразу столько откусить!
Новенький стоял и молчал, а потому учительница сама сказала, что его зовут Жорж Макинтош.
– Yes, – подтвердил новенький, – Джордж.
– Простите, мадемуазель, – сказал Мексан, – так как же его зовут? Жорж или Джордж?
Учительница объяснила, что его зовут Жорж, но на его родном языке это имя произносится как Джордж.
– Ну ладно, – сказал Мексан, – мы будем его звать Жожо.
– Нет, – заспорил Жоаким, – правильно говорить Джоджо.
– Помолчи, Джоаким, – сказал Мексан.
И учительница их обоих поставила в угол.
Учительница посадила Джоджо с Аньяном. Аньян сразу насторожился. Он первый ученик в классе и любимчик, а потому опасается новеньких: вдруг они теперь станут первыми учениками и любимчиками? С нами-то он знает, что может быть на этот счет спокоен.
Джоджо сел и продолжал улыбаться во весь рот.
– Жаль, что у нас никто не говорит на его языке, – сказала учительница.
– Я обладаю некоторыми познаниями в английском, – скромно признался Аньян.
Но когда он показал свои познания, Джоджо только посмотрел на него и начал хохотать. А после постучал себя пальцем по лбу. Аньян очень обиделся, но Джоджо был прав. Потом мы узнали, что Аньян сказал, что у его костюма есть много денег, а садик его дяди больше, чем шляпка его тетушки. Аньян и правда псих!
После звонка мы все вышли на перемену, кроме Жоакима, Мексана и Клотера – они были наказаны. Клотер у нас последний ученик, и он не знал урока. Когда его вызывают к доске, то потом всегда оставляют на перемену в классе.
Во дворе мы окружили Джоджо и стали задавать ему всякие вопросы, а он в ответ улыбался и показывал свои зубы. Потом он вдруг заговорил, только мы ничего не поняли. У него получалось одно «уаншуиншуан» и все.
– Ясно, – сказал Жоффруа, который часто ходит в кино на иностранные фильмы, – он не озвучен на французский. Ему требуются титры.
– Давайте я попробую переводить, – предложил Аньян, он все еще хотел применить свои познания.
– Да ты же псих! – засмеялся Руфус.
Новенькому это очень понравилось. Он ткнул пальцем в Аньяна и сказал:
– О-о! Психпсихпсих! – Он был очень доволен.
Тут Аньян заплакал и отошел. Он всегда чуть что начинает плакать. Джоджо нам все больше нравился. Парень что надо! Я даже угостил его куском шоколадки, она у меня осталась от завтрака.
– А каким спортом занимаются в твоей стране? – спросил Эд.
Джоджо, конечно, ничего не понял и продолжал повторять: «Психпсихпсих». А Жоффруа за него ответил:
– Дурацкий вопрос, у них там все играют в теннис!
– Сам дурак! – крикнул Эд. – Не с тобой говорят!
– Сам дурак! Психпсихпсих! – засмеялся новенький. Видно было, что ему с нами очень весело.
Зато Жоффруа обиделся.
– Кто дурак? – спросил он.

И напрасно, потому что Эд очень сильный и любит давать в нос. Теперь он тоже не промахнулся. Когда Джоджо увидел, как Эд размахивает кулаками, то перестал повторять «психпсих» и «сам дурак». Он посмотрел на Эда и сказал:
– Boxing? Очень хорошо!
Тут он выставил кулаки перед лицом и начал пританцовывать вокруг Эда, как делают боксеры в телевизоре дома у Клотера. А у нас телевизора пока нет, и я очень хочу, чтобы папа его купил.
– Что это с ним? – спросил Эд.
– Балда, он вызывает тебя на бокс, – ответил Жоффруа, потирая нос.
– Ладно, – сказал Эд и попытался боксировать с Джоджо.
Только Джоджо был гораздо более ловок, чем Эд, его удары все время попадали в цель, и Эд начал злиться:
– Как я могу драться, если его нос все время двигается? – закричал он, – и – бац! – Джоджо так стукнул Эда, что тот шлепнулся на пол. Эд даже не рассердился.
– Ну, ты силен! – сказал он, поднимаясь.
– Силен, псих, сам дурак! – ответил новенький. Он здорово быстро учится.
Тут перемена кончилась, и Альцест, как обычно, захныкал, что не успел доесть четыре булочки с маслом, которые принес из дома.
Когда мы вернулись в класс, учительница спросила у Джоджо, как ему у нас понравилось.
Тут вскочил Аньян и сказал:
– Мадемуазель, они учат его говорить грубые слова!
– Неправда, ты подлый врун! – закричал Клотер, ведь он всю перемену просидел в классе.
– Псих, сам дурак, подлый врун, – гордо объявил Джоджо.
А мы ничего не сказали, потому что заметили, что учительница очень недовольна.
– Вам должно быть стыдно, – сказала она. – Вы воспользовались тем, что мальчик не знает вашего языка. А ведь я вас специально просила, чтобы вы помогли ему. На вас совсем нельзя положиться. Вы вели себя как маленькие дикари, невоспитанные дети!
– Псих, сам дурак, подлый врун, дикарь, невоспитанный, – сказал Джоджо, видно, очень довольный, что выучил столько слов сразу.
Глаза учительницы стали совсем круглыми.
– Но… но… – сказала она. – Жорж, эти слова употреблять. не следует!
– Вот видите, мадемуазель! Что я вам говорил? – обрадовался Аньян.
– Если ты не хочешь остаться после уроков, Аньян, воздержись от замечаний! – крикнула учительница.
Аньян заплакал.
– Ябеда-корябеда! – выкрикнул кто-то.
Но учительница не заметила, кто крикнул, а то бы она меня наказала. Тогда Аньян начал кататься по полу и орать, что никто его не любит, что это ужасно, что он хочет умереть. И учительнице пришлось увести его, чтобы умыть и успокоить.
Когда учительница с Аньяном вернулась, у нее был очень измученный вид. Но, к счастью, в это время прозвенел звонок. Занятия окончились. Прежде чем нас отпустить, учительница посмотрела на новенького и сказала:
– И что только подумают твои родители!
– Ябеда-корябеда, – ответил Джоджо и протянул ей руку.
Учительница напрасно беспокоилась. Родители Джоджо, наверное, решили, что он уже вполне научился говорить по-французски. Потому что Джоджо в школу больше не приходил.
Огромный-преогромный букет

Сегодня у мамы день рождения, и я решил купить ей подарок, как покупаю каждый год, начиная с прошлого, потому что раньше я еще был маленьким.
Я вытряхнул мою копилку. Монет получилось много: ведь, к счастью, вчера мама как раз дала мне денег. Я уже придумал, что подарю: цветы, чтобы поставить их в большую синюю вазу в гостиной. Это будет огромный-преогромный букет.
В школе я дождаться не мог конца занятий, чтобы пойти купить подарок. Я все время держал руку в кармане, боясь потерять мои монетки. Даже когда играл в футбол на перемене, то руку из кармана не вынимал. Ну да, я не вратарь, и руки мне не нужны. Вратарем был Альцест, мой друг, он толстый и очень любит есть.
– Чего ты бегаешь с рукой в кармане? – спросил он.
Я ему объяснил, что собираюсь купить моей маме цветы. А он сказал, что лучше бы что-нибудь вкусное: пирожное, конфеты, молочную колбасу. Но ведь подарок был не для него, поэтому я не стал ничего слушать и забил ему гол. Мы выиграли со счетом 44:32.
Когда занятия окончились, Альцест пошел в цветочный магазин вместе со мной, дожевывая половинку булочки с шоколадом, – он не успел ее доесть на уроке грамматики. В магазине я высыпал на прилавок все мои монетки. Я сказал продавщице, что мне нужен огромный-преогромный букет для мамы, только не надо бегоний: их и без того много у нас в саду, так зачем же тратить на них деньги?
– Нам нужны очень хорошие цветы, – сказал Альцест и стал нюхать цветы в вазах, чтобы проверить, хорошо ли они пахнут.
Продавщица пересчитала мои монетки и сказала, что не может дать мне много-много цветов. Я уже собрался заплакать, но тут продавщица посмотрела на меня, подумала немного, сказала, что я славный мальчик, погладила меня по голове и обещала что-нибудь придумать. Она выбрала цветы из одной вазы, потом из другой, затем добавила много зеленых веточек. Это очень понравилось Альцесту – он сказал, что листья совсем как зелень, которую кладут в суп. Букет получился отличный, огромный-преогромный! Продавщица завернула его в прозрачную шелестящую бумагу и велела нести осторожно. Так как я получил свой букет, а Альцест кончил нюхать цветы, я поблагодарил продавщицу, и мы вышли на улицу.

Я шагал по улице и гордо нес свои цветы, а навстречу шли Жоффруа, Клотер и Руфус, ребята из нашего класса.
– Да это же Никола! – сказал Жоффруа. – До чего же у него дурацкий вид с этими цветами!
– Скажи спасибо, что у меня цветы, – ответил я, – а то я бы тебе сейчас показал!
– Давай я подержу цветы, а ты ему покажешь, – предложил Альцест.
Ну, я отдал букет Альцесту, а Жоффруа мне сразу как даст! Мы подрались, но потом я увидел, что уже поздно, пора домой. Только мне пришлось еще немного задержаться, потому что Клотер сказал:
– Глядите, а теперь у Альцеста дурацкий вид с этими цветами!
Тут Альцест изо всех сил влепил ему букетом по голове.
– Мои цветы! – закричал я. – Вы сломаете мои цветы!
И правда. Альцест молотил букетом, бумага разорвалась, и мои цветы разлетались в разные стороны.
А Клотер кричал:
– Мне не больно! Мне не больно!
Когда Альцест успокоился, у Клотера вся голова была в зелени и в самом деле очень напоминала овощной суп. Тогда я стал собирать цветы и сказал ребятам, что они плохие.
– А ведь правда, зачем вы испортили букет Никола? – сказал Руфус.
– Тебя не спросили! – ответил Жоффруа.
И они подрались. Альцест сразу ушел: поглядев на голову Клотера, он вспомнил, что хочет есть, и побоялся опоздать к обеду.
Я забрал цветы и отправился домой. Их, конечно, поубавилось. Не было больше зелени, не было и бумаги. Но все-таки это был еще красивый букет. А потом я встретил Эда.
– Давай поиграем в шарики, – предложил Эд.
– Не могу, – ответил я, – мне надо скорее домой, чтобы подарить маме цветы.
Но Эд сказал, что еще совсем рано. А я очень люблю играть в шарики. Я умею хорошо играть, прицеливаюсь и… бац! Почти всегда выигрываю. Ну, я положил цветы на тротуар, и мы с Эдом начали играть. А играть с Эдом очень здорово, потому что он обычно проигрывает. Плохо одно: когда он проигрывает, то начинает злиться. И он сказал, что я сжульничал, а я ответил, что он врет. Тогда он меня толкнул, и я шлепнулся прямо на букет, и цветам это на пользу не пошло.
– Вот скажу маме, что ты сделал с ее цветами, – сказал я Эду, и он ужасно огорчился.
Он мне помог отобрать цветы, которые не очень помялись. Все-таки Эд хороший друг.
И я пошел с моим букетом дальше. Он уже не был большим-пребольшим, но оставшиеся цветы выглядели неплохо. Один цветок, правда, немножко сломался, но два других были очень даже ничего. А потом я увидел, что навстречу едет на своем велосипеде Жоаким. Жоаким – это парень из нашего класса, и у него есть велосипед.
Тут я твердо решил больше не драться, потому что, если я и дальше буду ссориться со всеми ребятами, которых встречу, то у меня скоро не останется ни одного цветка, чтобы подарить маме. И потом, не их это дело, что я хочу подарить маме цветы. Это мое право, а им просто завидно, потому что моя мама очень обрадуется и даст мне разных вкусных вещей, а еще скажет, что я хороший мальчик. И вообще, чего они все ко мне пристают?
– Привет, Никола, – сказал Жоаким.
– Ну и чем тебе не нравится мой букет? – закричал я ему. – Ты сам лопух!
Жоаким слез с велосипеда, удивленно посмотрел на меня и спросил:
– Какой букет?
– А вот этот, – ответил я и сунул цветы ему в лицо. По-моему, Жоаким такого не ожидал. Во всяком случае, это ему не очень понравилось. Он выбил цветы у меня из рук, они упали на крышу проезжавшего автомобиля и уехали с ним.
– Мои цветы! – закричал я. – Это же цветы для мамы!
– Ничего, – сказал Жоаким, – я сейчас сяду на велик и догоню машину!
Жоаким – хороший друг, только педали он крутит не очень быстро, особенно на подъеме. Но все равно он тренируется, чтобы, когда вырастет, выиграть велогонки Тур де Франс. Потом Жоаким вернулся и сказал, что не сумел догнать машину, упустил ее на подъеме. Но он привез мне цветок, который упал с крыши. К сожалению, это был как раз сломанный цветок.
Жоаким назад поехал быстрее, потому что теперь он катился под горку. А я пошел домой с моим совершенно измятым цветком. В горле у меня как будто ком застрял. Так бывает, когда я приношу домой дневник с плохими отметками.
Я открыл дверь и сказал маме:
– Поздравляю тебя с днем рождения, – и заплакал.
Мама поглядела на цветок и вроде удивилась, а потом обняла меня, расцеловала и сказала, что ей никогда еще не дарили такого прекрасного букета. Потом она поставила цветок в большую синюю вазу в гостиной.
Говорите, что хотите, а лучше моей мамы в мире нет!
Дневники

Сегодня в школе на последнем уроке нам было невесело. Раздавать дневники к нам пришел сам директор. Когда он с дневниками под мышкой вошел в класс, лицо у него было жутко сердитое.
– Я много лет работаю в школе, – сказал он, – но никогда еще не видел такого недисциплинированного класса. Посмотрите только, как много замечаний записала учительница в ваши дневники! Сейчас я их вам раздам.
Тут Клотер сразу заплакал. Клотер – последний ученик в классе, и учительница каждый месяц пишет в его дневнике очень много всего. А папа и мама Клотера всякий раз из-за этого сердятся и оставляют его без сладкого и телевизора. Они уже так к этому привыкли, что, Клотер рассказывал, раз в месяц мама не готовит сладкого, а папа уходит смотреть телевизор к соседям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38