– Ничего.
– И все же мне кажется, это не слишком удачная мысль.
Следующие десять минут мы просто молча сидим на ограде набережной и смотрим на море. Над нами висят низкие и колючие звезды. Мне холодно, и я начинаю дрожать. Дэнни снимает пиджак и укутывает мои плечи. Мне вдруг становится грустно. Вдруг это наш последний вечер вместе? Такое возможно. Но к чему думать о таких печальных вещах? С чего я взяла, что все кончится здесь и сейчас? Мы живем в одной стране, более того – в одном городе' Работаем на одну и ту же компанию. Так что шансов на будущее у нас больше, чем у кое-кого еще. «Ну-ка, Энни, взбодрись, – говорю я себе. – Иначе любой, глядя на тебя, решит, что тебя ждет как минимум срок за решеткой – такая печаль в глазах».
Не удержавшись, я спрашиваю:
– Ты пойдешь на вечеринку к Джейн?
Само собой я надеюсь, что он скажет «нет», но скорее всего он решит пойти, так что и заводиться не стоило.
– Возможно, – уклончиво отвечает Дэнни.
– Ты ей очень нравишься.
Но Дэнни меня не слышит. Я вдруг понимаю, что он как-то очень напряжен и рассеян одновременно. Поднимаю голову и смотрю ему в лицо, Вижу совершенные, словно изваянные гениальным скульптором черты, потом замечаю кое-что еще – полные чувственные губы сжаты в суровую линию, скулы словно окаменели.
– Тебя что-то тревожит, Дэнни? Ты сожалеешь о том, что между нами произошло? – спрашиваю я почти испуганно, хоть и ненавижу себя за это.
– Нет-нет, что ты! Дело совершенно в другом.
– Тогда скажи мне, что случилось. Ты вдруг стал такой тихий и задумчивый.
– Не знаю, стоит ли тебе об этом говорить… Я еще сам не осознал того, что произошло. Или может произойти.
Мне становится очень тревожно и как-то не по себе. Вдруг после нашего кувыркания на лодке он считает меня легкодоступной и бесстыдной девкой? А может, в Дублине его ждет красавица жена, о которой он забыл упомянуть? Или у него четверо детей от разных женщин? В голове у меня крутятся все новые и новые версии катастрофы, и чем дальше, тем хуже я себя чувствую. Он не должен так меня мучить!
– Дэнни, – нежно говорю я и беру его холодную руку в свои ладони, – что бы там ни было у тебя на уме, ты можешь мне это рассказать. Я большая девочка и все пойму. И кто знает, вдруг я смогу помочь?
– О нет, ты мне помочь не сможешь, – мрачно прошептал он.
Я просто глазам своим не верю. Где уверенный в себе красавец, где весельчак Дэнни? Он выглядит растерянным, потрясенным и очень уязвимым. И трогательным.
– Да ладно, говори, я все пойму, – настаиваю я. – Если разделить беду с другом, она станет наполовину легче, помнишь? Так гласит народная мудрость.
Он смотрит мне в лицо, и я вижу панику в его глазах. С ума сойти – это страх, неприкрытый животный страх. Что же случилось-то, Господи?
– Когда ты была в ванной и переодевалась, – быстро говорит Дэнни, – я получил сообщение. Узнал новость, которой страшится каждый холостой парень. Моя мать предупреждала меня об этом снова и снова, с тех пор как я стал подростком, и вот… это произошло.
Что-то я ничего не понимаю! О чем он говорит, а? Дэнни опять погрузился в мрачное молчание, и я осторожно спрашиваю:
– Тебе с работы позвонили?
– Нет, это звонили не с работы. Это моя бывшая подружка, Фиона. Черт бы ее побрал!
– И что?
– Она беременна, Энни. – Он вдруг отталкивает меня и в отчаянии закрывает лицо руками. – Она беременна, и я не знаю, что мне теперь делать!
Глава 7
Правило седьмое. Не психуй, если не знаешь точно, в чем дело, и если никто не знает, чем все это кончится.
Деревянная сауна заполняется паром, и я буквально плавлюсь от жары. И это хорошо. Потребуется много времени, чтобы удалить остатки алкоголя из моего организма. Подумать только! Я ехала в Испанию, собираясь вести здоровый образ жизни, пить много воды, есть фрукты и овощи! И что из этого вышло? Где мои благие намерения? С самого приезда я словно угодила в парк развлечений с каруселями и выпивкой в качестве гвоздя программы. Пришло время вернуться на землю, и как можно быстрее.
Дэнни уехал домой. Он прислал мне эсэмэску из аэропорта перед тем, как сел на самолет. А я ему не ответила. Не смогла. Я стараюсь даже не думать о Дэнни и о том, что произошло, потому что мысли эти вызывают у меня сердцебиение, дурноту и желание плакать. Нужно, наверное, время, чтобы успокоиться и суметь как-то оценить случившееся. Пока же я живу лишь ощущениями, и они подсказывают мне, что встреча с Дэнни, поездка на яхте и все остальное было сном, чудесным сном. А затем сон быстро превратился в кошмар.
Голова моя полна вопросов, на которые нет ответов. Когда именно бывшая подружка позвонила Дэнни? До того как мы занимались любовью или после? Пошел ли он вчера на вечеринку с Джейн? Или провел весь вечер, отчаянно пытаясь дозвониться своей бывшей девушке, чтобы поговорить с ней об общих проблемах?
Ой, ну вот зачем, зачем я опять мучаюсь, думая о случившемся и пытаясь найти какие-то ответы и сделать выводы? Это вообще не мое дело. Дэнни для меня ничего не значит. Он – очень может быть – скоро станет отцом и опять сойдется со своей бывшей девушкой ради блага их общего ребенка. И через год он меня вообще не вспомнит. Кто я для него? Глупенькая стюардесса, с которой он перепихнулся на чьей-то яхте.
В сауне чертовски жарко. Уши мои горят от стыда и недовольства собой. Зачем, зачем я с ним переспала? О, я могу привести немало доводов в свое оправдание: я в отпуске, много выпила, мне было грустно и просто хотелось секса. Я же здоровая молодая женщина, в конце концов! Но если все это правильно – почему же мне так плохо?
Пожалуй, тут и правда слишком жарко. У меня сейчас нос задымится, такой горячий воздух. И голова уже кружится. Я встаю и распахиваю дверь. Холодный воздух ударяет в лицо, прочищая мозги и разгоняя кошмары, как звонок будильника.
Где тут у нас ближайшая джакузи? Я иду осторожно, потому что тело мое наполнено паром и необычайной легкостью и норовит взлететь. В джакузи никого нет, и это очень хорошо. Не хотелось бы мне сейчас вести светские разговоры с каким-нибудь дяденькой из Уэльса, пока вокруг нас вскипали бы пузырики и бурлила теплая водичка.
А если пойти в ту джакузи, что на улице рядом с бассейном, то это напомнит мне счастливые мгновения, которые мы провели вместе с Дэнни, бултыхаясь в этих самых пузырьках и подставляя солнцу улыбающиеся лица. Боже, неужели всего пару дней назад мы с ним сидели в джакузи, пили шампанское и чувствовали себя самыми беззаботными людьми в мире? Теперь мне кажется, что то было давным-давно, может быть, вообще не наяву, а всего лишь во сне.
И вот я сижу, наклонив голову, чтобы брызги от взрывающихся пузыриков теплым дождем падали на мое лицо, и мысленно разговариваю с Эмили, моей умершей сестрой. Она всегда умела ответить на мучившие меня вопросы и дать дельный совет на все случаи жизни. И теперь я закрываю глаза и сосредоточенно пытаюсь расслышать голос Эмили.
И я слышу… само собой не голос, но мне кажется, что сестра сказала бы, что не стоит винить себя за недавние события. Я не могла их предвидеть и потому не виновата. А что же мне теперь делать, Эмили? Да, ты права! У меня остался маленький кусочек отпуска, и, наверное, действительно стоит расслабиться и отдохнуть. Поработать над, загаром, чтобы кожа приобрела ровный золотистый оттенок. Сестра напоминает мне, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на напрасные сожаления, и она права. Кому как не Эмили знать, как быстротечна жизнь.
Чувствуя, что дух мой укрепился, а тело частично очистилось от токсинов, я восстаю из джакузи, ощущая себя почти Афродитой, заворачиваюсь в гостиничный халат и иду на крышу. Нахожу себе шезлонг и простираюсь под лучами солнца. Я сохну, покрываюсь загаром и вдруг понимаю, что не с чего устраивать траур из-за потери Дэнни, потому что он никогда и не принадлежал мне. Мы не были связаны друг с другом. Случайно встретились, потому что наши дорожки ненадолго пересеклись, а потом опять разбежались. И каждый пошел своим путем. Вот и все.
Я закрываю глаза и стараюсь расслабиться. Сегодня последний день моего отдыха, и я не позволю кому-нибудь или чему-нибудь испортить его. И не стоит сердиться на Дэнни. Лучше пожалеть его. Не каждому достается в матери дьяволица. А тут еще и бывшая подружка залетела! М-да, вряд ли в этом году у Дэнни будет счастливое и беззаботное Рождество.
В мои мысли неожиданно вторгается высокий, почти визгливый мужской голос:
– Проходите к бару, сейчас состоится викторина! – Мало того что он вопит, как будто его терзают за грехи в аду, так он еще и колокольчик где-то раздобыл, и теперь мерзкий голос сопровождается пронзительным звоном. – Викторина начинается через пять минут!
Я открываю глаза и щурюсь на того, кто непрошеным вторгся в мой мирный отдых. Это тощий высокий мужчина, волосы коротко подстрижены и торчат в разные стороны, в левом ухе золотая серьга, а улыбается он так, словно хочет понравиться всем сразу.
– Думаю, сегодня я пропущу викторину, – вежливо говорю я. – Завтра, может быть, у меня будет более подходящее настроение…
– Глупости! – Он хватает меня за руку и выдергивает из шезлонга. – Сегодня никто не пропустит викторину! На кону просто потрясающий, фантастический приз!
– Да? И какой?
– Бутылка местного испанского вина.
Ох, вот про вино не надо! И вообще тему алкоголя лучше исключить из беседы.
– У меня что, нет выбора?
– Не-а, – радостно скалится он. – А вы откуда, мисс? Из Англии?
– Из Ирландии.
– Это одно и то же.
– Ничего подобного! – возмущенно пискнула я, но он уже тащил меня к бару. Там все присутствующие делятся на группы по четыре человека. Почему-то все пенсионеры хотят, чтобы я была в их команде. Мне это даже лестно – такая неожиданная популярность! Выбрать трудно, но в конце концов я выбираю команду за ближайшим столиком. Две дамы и мужчина. Беем за семьдесят.
– Все послушайте меня! – надрывается ведущий. – У каждого должна быть ручка и бумажка. У всех есть принадлежности для письма? Очень хорошо! А теперь тишина! Внимание, пожалуйста, я начинаю читать вопросы! Итак, вопрос номер один: кто лидер группы «Тейк зэт»?
Старички за моим столом переглядываются в полном недоумении.
– Кажется, это кто-то из Ирландии, – говорит одна бабулька. – Но вот имя… Ронан Китинг?
– Нет, их лидера зовут Гэри Барлоу, такой толстый, помните?
Она не помнит и на всякий случай переспрашивает:
– А вы уверены, что это не Ронан Китинг? У него такие странные волосы, белые с розовым – клубничный оттенок. И еще бакенбарды.
– Нет-нет, этот парень играет совсем в другой группе.
– А вы их поклонница?
– Нет, конечно!
Меня смешит сама мысль об этом. Упаси нас Господи от таких идолов!
– Вопрос номер два! В каком году закончилась Вторая мировая война?
– В тысяча девятьсот тридцать девятом? – робко высказываю я предположение.
Трое ископаемых из моей команды взирают на меня с крайним неодобрением.
– Тысяча девятьсот сорок пятый, – шепчет мне на ухо дедуля. – Такие вещи нужно знать, глупая девочка. Вам должно быть стыдно.
Я хотела было рассердиться, потому что дедок хмурил брови и вообще всячески изображал неодобрение, а сам-то даже не знает, кто такой Гэри Барлоу. Но потом я взглянула ему в лицо и увидела, что он сдерживает улыбку, а глаза у него блестят и вокруг них разбегаются веселые морщинки. Старик меня просто дразнит! Он наконец рассмеялся и сказал:
– Я воевал в той войне, а потому точно знаю, когда она закончилась.
– Правда? – Мне стало неловко. – Я тоже должна знать эти даты, но я не слишком прилежно изучала историю в школе. Если бы я хорошо училась, то стала бы учителем или гидом.
– Тишина! – завопил ведущий, и мне показалось, что его нелепые волосы встали дыбом, как иголки у ежа.
– Вопрос номер три…
Из моей сумочки неожиданно донеслись аккорды одной из мелодий Джастина Тимберлейка. Я лихорадочно шарила в сумке в поисках аппарата, улыбаясь и извиняясь, а ведущий в это время орал:
– Прошу всех убедиться еще раз, что все электронные приборы выключены на время проведения нашей викторины!
Господи, да уймется он когда-нибудь или нет? Может, парень раньше стюардом работал? Никакая другая профессия так не способствует развитию истеричности, как наша.
Наконец я нашла свой телефончик под маслом для загара и отключила его. Уф!
– Простите, пожалуйста! – Я опять улыбаюсь, оглядываясь вокруг.
– Что ж, теперь, если все наконец готовы, – ведущий делает паузу и со значением смотрит на меня, – продолжим дальше нашу викторину! Вопрос номер три! Кто отец дочери Кейт Мосс?
– А кто такая Кейт Мосс? – шепотом спрашивает одна из бабулек моей команды.
– Это Кейт Мосс, которая модель, или Кейт Мосс, которая писательница? – спрашиваю я громко, подняв руку, как примерная ученица.
У ведущего такой вид, словно он сейчас лопнет от злости. Ну ничего, так ему и надо, а то воображает себя бог знает кем. Из-за него у меня теперь такой беспорядок в сумочке.
– Мне кажется, отец девочки – Джонни Депп, – говорит кто-то.
– Или тот парень, ну, неудачник и наркоман. Пит как его там.
– Нет-нет! – кричу я. – Сейчас я вспомню! Отца зовут Джефферсон Хэк, это точно! Я помню, что читала статью про них и думала, что они совершенно неподходящая пара.
Все дружно бросились записывать имя. Тут только я сообразила, что наделала – нельзя выкрикивать имена и помогать противникам, можно только перешептываться с членами своей команды. Я в притворном ужасе таращу глаза и зажимаю рот руками, потом смотрю на ведущего, и мне кажется, что я вижу тонкие струйки дыма, поднимающиеся от его ушей.
– Человек, который станет выкрикивать ответы на вопросы, будет автоматически дисквалифицирован! – вопит он, глядя на меня в упор.
Я киваю и обещаю вести себя примерно до конца игры.
– Вопрос номер четыре! Как звали первого человека, высадившегося на Луне?
Я молчу, потому что все равно не владею данной информацией. И какая разница, кто там первый прошелся по Луне? Вопрос «Кто мне только что звонил» занимает меня гораздо больше. А вдруг это Дэнни, и он хочет сказать, что беременность Фионы была обманом, нечестной уловкой, на которую он не поддался, а потому он вновь свободен и беспечен и хочет со мной встречаться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35