– Я не комментировать желаю, а рассказать, как личное каждого сопереживалось с общим всех, – вставил Никита Егорович, чтобы привлечь внимание. – Но юридически бесправный, духовно сломленный тюрьмой и ссылками, разобщенный человек не сразу становился полезным обществу.
Декабристы размещались в основном под строгое око гарнизонных начальников, народовольцы – по Восточной Сибири, социал-демократы сосредоточены в Томске и его окрестностях, старообрядцы – на Алтае. Виталий, изучавший историю у замечательного преподавателя Эльзаса Павловича, удивлялся познаниям простого шофера.
Феодальная система и заводская барщина организации труда, были тормозом развития производственных отношений и экономическому росту людей. Сибирь оставалась районом незрелого капитализма, а приток людей из европейской части обеспечил заселение русскими, превратившихся в аборигенов. Но пролетариат, как основа общества, его политическая сила в дореволюционный период сложиться не успели. И только Октябрьская революция, советская власть создали условия для развития общественных фондов, а люди приучаются разумно и правильно использовать плоды народного труда, – материальные и духовные блага, – в интересах развития общества и каждого человека, это трудный и длительный процесс.
Машина резко запрыгала на ухабах, все резко кинулись вперед. Кто-то крикнул: «Водителя на мыло!».
«Мой отец, Егор Никитович, ровесник первой 1905 г. Революции, – продолжил он, как только все успокоились, – в пятнадцать лет красный партизан, внук ссыльного за революцию политкаторжанина, который нашел в себе силы побороть ненависть местного населения, гонение властей, восстановил сломленный дух, осел в деревне, построил дом, привез семью, вырастил целый сад. Так мы, его потомки, и живем: строим, воспитываем, защищаем, но все это идет не само по себе, а в общем стремлении».
Автобус зашел на новый бетонный мост через речушку перед деревней. «Каждую весну она сносила деревянный мост, отрезая ее надолго от мира, теперь он навечно соединил их», – закончил Никита Егорович и замолк.
Село Борково заняло словно отведенное природой для нее место на протоке реки Енисей. Это мощный мясомолочный колхоз со своим маслозаводом, бетонно-растворным узлом и новой средней школой. Автобус и автомашину поставили за оградой у дома. «Не было случая в деревне, чтобы что-то было тронуто», – сказал дед Егор. Подходят и подъезжают гости, просторный двор, покрытый ковром пахучей ромашки, наполняется разговорами, приветствиями, возгласами, объятиями и поцелуями.
Дед Егор, видя скучающего Виталия, отозвал его. «Притомился? – спросил. – Рядом река, собери ребятню, да искупай их. Никитка, – позвал одного из внуков, – ты за старшего, но слушайся дядю Виталия».
Проходя мимо пустых, рядами стоящих лабазов животноводческой фермы – скот на летних выпасах – Никитка с детской откровенностью рассказал: «Дед Егор более 20 лет заведовал фермой, строил эти дворы, увеличивал поголовье скота и надои молока». Уважительный рассказ мальчика определил ход мыслей Виталия: «Это и позволило справедливое распределение по труду общественных фондов в виде бесплатного образования, пользование библиотеками, бесплатного лечения и детских садов, бесплатное пользование спортивными сооружениями, клубами и дворцами культуры. Вот они ленинские ростки коммунизма».
Ватага тем временем, на ходу снимая и бросая одежду, плюхнулась в голубые освежающе воды. Переплыв с Сережкой протоку, Виталий слышит родной голос: «Эй, купальщики, отбой, столы ждут вас!» «Серенька, нас мама зовет», – позвал из-за куста отец. «Мама!» – незаметно для себя первый раз произнес сын. Проголодавшаяся толпа вихрем снялась, а замыкают ее, взявшись за руки, сын с мамой и папой.
За обильно заставленные столы пригласил Никита Егорович, а помогал ему рассаживать и распределять посуду, чтобы никто не остался без ложки или рюмки, четырнадцатилетний Никитка. Во главе застолья, как водится, дед Егор Никитович с бабушкой Нинилой Васильевной. Как только сел последний взрослый, Никитка подал знак и его компания заняла свои столы.
Застучали ложки, забулькала жидкость, в общем гуле вырывались отдельные фразы. Егор Никитович осмотрел всех приветливым взглядом, мигнул Никиткиному застолью, поднял рюмку, привлекая внимание, торжественно встал, выждал, пока все смолкли, тихим доходчивым голосом заговорил.
– Человек – существо бренное, а границы его жизни отмерены очень скудно, и только душевное, нравственное удовлетворение позволяет подняться выше. Наше коллективное общество служит примером всестороннего развития в производственной и духовной деятельности и только от себя самого зависит нравственное состояние человека.
Кто-то шепнул: «Начинается лекторий марксизма-ленинизма».
– Прошлый год наша огромная страна отмечала столетний юбилей со дня рождения В.И. Ленина. Тысячелетнее христианство учит «Бог не несет ответственности за постигшие человечество несчастья». Потому что «Человек властвует над человеком во вред ему». (Екклесиаст 8:9). Сейчас все недостатки юного социалистического мира капиталисты раздувают и пытаются валить на ленинскую программу построения нового общества. Она конкретизировала индустриализацию страны, кооперирование крестьянского хозяйства, культурный и духовный подъем со словами «Человек человеку друг, товарищ и брат», что превратило лапотную Россию в космическую державу.
Егор Никитович много лет был пропагандистом на своей ферме, а она была лучшей по надоям молока в районе.
– Сегодня мы празднуем несколько юбилеев местного значения, – сказал он с игривой улыбкой – Сорок пять лет совместной жизни с моей Нинилкой.
Так ласково он звал свою Нину Васильевну.
Кто-то крикнул: «Горько!».
– Нет, милые мои, как бы ни была наша жизнь порой тяжела, мы прожили сладко – в любви и согласии. Она мне родила сына, двух красавиц-дочерей и вон два стола едунов, – махнул рукой в сторону детворы, – только подкладывай.
Взяв за руку жену, поднял и по-молодецки поцеловал. Она, отмахнувшись, смущенно села, зардевшись как невеста.
Рядом сидящая Софья Семеновна, наклонившись, незаметно смахнула слезу солдатской вдовы.
Дружно, со смаком, выпили, заработали желваки; то тут, то там пошел разговор. Добродушны, веселы, открыты и преданны наши люди. Искрящиеся чистотой глаза, а теплотой души разве можно предать и затуманить.
Дед посмотрел на Виталия, не халтурит ли он, тот показал пустую рюмку.
– Прежде чем перейти к главному вопросу нашего семейного собрания, – умиленная улыбка расплылась по лицу Егора Никитовича, сообщу вам – сорок четыре года назад в этот день я привез из районного роддома молодую жену и шевелящийся комочек, моего первенца, которого назвали по имени его деда.
Трудные восстановительные годы после разрухи в многолетней гражданской войне. Только наступило облегчение и стала налаживаться жизнь после коллективизации, а коллективный труд открывал перед нами заманчивые перспективы и большие возможности, как тут этот супостат – немецкий фашизм – грянул на нас. И пошли мы с Никиткой отбиваться от него на разных фронтах, не жалея живота, по разным госпиталям и мытарство переносили. Единственное, что у нас с ним одно: награды да немецкое железо носим до сих пор в теле. Я благодарю тебя, что ни в чем меня не подвел и не принес душевной боли.
Подошел к ним, поцеловал в затылок сына, сноху.
– Тебя, Валентина, благодарю, что ты создала ему хороший тыл, а нам стала третьей дочерью, растите внуков и радуйтесь.
Поздравил с призывом в Советскую Армию внука Виктора – сына средней дочери, Никитку с поступлением в СПТУ – сына младшей.
Над столами разлился музыкальный звон бокалов, каждый хотел выразить свое доброе участие.
Долго шла подготовка перед третьей рюмкой, словно спортсмен настраивался перед снарядом, гости увлеченно разговаривали и дружно опустошали тарелки.
С отцовской радостью гордо встал Никита Егорович.
– Сегодня мы празднуем еще и создание новой семьи в нашей родне.
Подошел к молодым, они встали, вышли из-за стола.
– Поздравляем вас с этим событием, желаем счастливой и долгой жизни, рожать и растить детей, чтить родителей и этому учить свою поросль.
Передохнув, продолжал увлеченней.
– В вечной спешке, в стремлении к благоустройству и комфорту, в нравственной слепоте часто перестаем отличать прекрасное от безобразного, подлинно человеческое чувство любви от животного влечения.
Слова подходили к интимности. Все, затаив дыхание, вслушивались.
– Ценность любви укрепляет устойчивость прочных семейных связей, потому и возрастает любовь супружеская, все остальное приложится, совместным трудом наживется, а любовью умножится. Берегите себя, любовь и детей.
Выпив до дна, он разбил рюмку о землю, вздыбилась земля с брызгами стекла. «Горько» как бы пригласил он и весь стол набатом загудел «Горько-о-о!».
Людмила аккуратно сунула свои красивые губки в губы Виталия и он медленно, нежно, чтобы не спугнуть наслаждение, прижался к ним на несколько секунд и поцеловал. Этот эмоциональный красивый поцелуй у многих вызвал желание и приток любви друг к другу, а для ребятишек постарше являлся как учебное пособие. Как говорят: «Эх, если б юность умела, а старость могла».
– Не перегружайте молодых поцелуями, – бросил реплику дед под одобрительные возгласы и всеобщий смех. – Если хочешь получить больше наслаждения, продлить удовольствие, то желаемое делай реже, держи себя впроголодь, – с лукавинкой заметил он.
И пошло представление дарения «на блины»: младшие ребятишки выбежали с плакатом «Молодой семье Маркиных наши поздравления», прочитали стишки, спели песенки, закрепили плакат на ограду и разбежались под аплодисменты, как в клубе местным знаменитостям.
Раскрываются ворота, и Егор со сродным братом Виктором выводят быка, украшенного лентами, надутыми шарами, на рогах детские ботиночки и красивая сумка на шее.
Егор Никитович вполне серьезно говорит ошарашенному Виталию: «Грузи в машину и вези в Бийск или гони на Алтай». Все разыгрывают серьезность предложения, пошли советы по какому маршруту гнать и как доставить эту спокойно стоящую глыбу.
– Если все варианты не подходят, то я поручаю твоему тестю осенью сделать все необходимое с ним, а деньги передать новой семье.
Благодарность Виталия была заглушена хлопаньем в ладоши, шумом и одобряющими возгласами.
Сумка передана в блинную комиссию Ольге Егоровне, младшей сестре тестя, которая с двумя помощниками, рюмками и блинами на разносе с прибаутками пошла по столам, а бык принялся щипать травку, никому не мешая.
Пока подсчитывали навар на блины, ребятишки с выражением и детской чувственностью зачитывали выдержки из писем, телеграммы, поздравительные открытки, а направлял все это Никитка младший.
Гулянка перешла в свободное течение с бурными всплесками. Но за всем зорко наблюдали и направляли в правильное русло дед и отец.
Совместному описанию дальнейшее не поддается: в одном месте хохот от анекдотов – животы поддерживай, в другом – разнокалиберные частушки – уши вянут.
У моего дорогого
Совесть голубиная.
За глаза меня ругает,
В глаза – моя милая.
Моя милка заболела,
Захотела молока.
Ее послали под корову,
А попала под быка.
Милую, хорошую
Никогда не брошу я,
Не сменяю, ни продам
И товарищу не дам.
В третьем – мелодичные песни душу греют, в четвертом – Гришка заставляет извиваться с палкой. Одна затея сменяется другой, ревниво соревнуются гармонисты.
У кого недостаточно шумит в голове – набулькал в стакан и сколько надо добавил.
А ребятишки на поляне растрясают игрой в футбол до отказа набитые желудки.
О чем я говорю – почти вся правда, потому что частью этой правды были мы сами. Отрицательных героев пока в моем повествовании нет, потому что духовные ценности и человеческая интимность были хорошо понятны, доступны всем и незыблемы. Сколько бы я ни сказал хорошего будет казаться, что сказал очень мало.
А имеющиеся в обществе подонки находились там, где им положено быть.
* * *
Последующие вечера проходили по известному сценарию. Уставшего от гостеприимства и безделья Виталия дед с ребятишками вывез на рыбалку на острова. Вот где он действительно отдохнул: рыбалка на озере Уткуль и на Енисее совершенно не похожи. Такой азарт рыбака в нем проснулся, что сам себя не узнавал. Много раз с Геной Хижняковым в компании плавали на Катунь или на острова Бии. Он не испытывал такого азарта, а больше любовался речной природой, восходом, или варил уху. Как там Генаха строит свою лодочную? Удивительный размах: в совершенно неприспособленном для строительства крутом яру делает ангар с лебедкой и направляющими, безопасное хранилище горюче-смазочных материалов, а вторым ярусом двухэтажное помещение со спальней и кухней, оборудованной электроплитой.
Какое же надо иметь трудолюбие, изобретательность, чтобы в неимоверно трудных условиях сочетать взаимодействие человека с природой на пользу обоих, и быть не просто частью природы, а ее органическим элементом. Заставляет же что-то птиц из обжитых мест лететь за тысячи километров в места гнездовья на крутых, трудно доступных скалах и обратно. А сколько поджидает их опасных ситуаций.
И как птицы, сбившись в стаю, около трехсот энтузиастов объединились в кооператив, чтобы облагородить берег реки Бии в районе остановки трамвая «Горная».
Уважаем и почетен был труд на благо общества, за что медали и ордена, но ценился труд и во благо семьи, за что уважало общество.
«Что это я?», – поймал себя на мысли Виталий. И все оставшиеся перед отъездом дни сердце щемило, а в голове крутилось о доме, строительстве гаража, работе.
Напряженное время наступает для всего цеха, а особенно его участка нитрации. Западные страны усиливают информационную агрессию, борьба ведется за целенаправленное изменение общественного сознания. Кроме этого, американцы все больше и больше наглеют и нагнетают военный психоз, расширяя сферы влияния вокруг стран социалистического содружества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43