Присев к горячим пельменям и наливая рюмки, он добавил к разговору:
– Не уменьшается, а ежегодно увеличивается количество нищих семей на 2,5 %. Из сорока семи Европейских стран в России стала самая низкая продолжительность жизни. Ежегодно снижаются расходы на здравоохранение, в этом году уменьшили на 24 %. По заключению Всемирной организации здравоохранения уровень здоровья населения наполовину зависит от социально-экономического состояния страны, значит делаем вывод, оно на самом низком месте во всей Европе.
Виталий поднял рюмку, пригласил, все выпили как на похоронах, не чокаясь, закусили салатом, приготовленным Валерией. Не торопясь разжевывая пельмени, Сергей продолжил свою тему.
– Совсем юной становится наркомания, тринадцатилетние приобщаются к этому смертоносному кайфу. Тайный убийца никотин завладевает первоклашками: 46 % юношей и 40 % школьниц курят по потребности, 15 % нищего семейного бюджета уходит на это медленное самоубийство.
Ромка похвалился:
– Я в пятом классе попробовал, мне стало плохо и больше ни при каких обстоятельствах не брал в рот.
– Я бы губы оторвал вместе с папиросой, если заметил, – с отцовской твердостью произнес Данило.
– Средний возраст начинающих алкоголиков – 12 лет, потому современные выпускники школ не уходят с последнего звонка, а уползают.
Некоторые вместе с родителями, – добавила Галина.
Пришла Вероника из школы, проведать дедов на новом месте. Все шумно ее приветствовали. Чмокнув деда обняла бабушку и прижалась как цыпленок под крылышко.
Послышался трубный голос Альберта Королева:
– Каждый представлен себе, как в лесу. Деды, бросив внуков, сутками подсматривают на экране чужую жизнь, родители заняты выживанием. Детям не читают сказок. Редки разговоры по душам, обычно короткие фразы, просьбы и категорические ответы или ругательские тирады и все при включенном громко ревущем телевизоре.
Молча выпили по второй, расхвастался Данило:
– С удовольствием вспоминаю свое первое комсомольское поручение семиклассника, вожатым в пионерском отряде 4 «Г» класса.
Где взять разнообразие в деревенской школе? А я внес этим ребятишкам интерес. Начал учить волейболу, хотя сам только понятие заимел от Виктора Степановича, он преподавал историю и физкультуру. Я не припоминаю, чтобы кто курил из нас, семиклассников, но у четвероклашек курящих не было точно.
Скромно, по взрослому пришли внук с внучкой Альберта. Вероника побежала их раздевать и увела в заваленную не разобранным домашним скарбом, другую комнату.
– Они с нетерпением ждали меня после уроков, – выдержав паузу, продолжал Данило. – Разминка, пробежка, отработка приема мяча в кругу, подачи и азартная игра на площадке. Как у взрослых: покрикивание друг на друга, возмущение, товарищеская поддержка. Я благодарен этому поручению, потому что всю жизнь играл в эту великолепную игру. А на мясокомбинате, работая трактористом до его развала, был все время капитаном сборной. До чемпионов города не доигрались, а в призерах были неоднократно. Пришел Аркашка из техникума. Молодежь усадили на кухне, кому что досталось, и Вероника с мамой занялись их угощением.
Семья Данилы взяла инициативу застольного разговора.
Теперь слово Галине:
– Сейчас многие девочки седьмого класса не умеют разговаривать на чистом русском языке, а только на матершинных слэнгах. Многие вступают в половую связь и уходят в массовую проституцию.
Софья Семеновна закачала головой.
– Мне дает право говорить это постоянное общение с учителями многих школ края и с самими учащимися.
Не редки случаи половых актов в школьных туалетах за деньги, с неявкой на урок.
За столом какой-то гул прошел.
Не обращая внимания, Галина договорила:
– И как результат этого разврата – сплошное бескультурье, всевозможные болезни, ранние аборты, импотенция и потеря интереса к жизни.
– В моем общении я не слышал, чтобы кто-то не мог, – поднимая рюмку, улыбаясь сказал Данило и добавил – у всех все было нормально, только укрощай желание.
Сергей, как всегда, цифрами:
– По статистике сейчас каждый четвертый сорокалетний мужчина не может, да прибавьте к ним законченных алкашей и наркоманов, которые никуда не обращаются.
Галина с удивлением:
– Представьте, какая армия кастрированных мужиков, а как жить женщинам?
Данило с ухмылкой:
– Они и зазывают тех, кто может.
– Вот почему стали в моде гражданские, ни к чему не обязывающие браки, – ответила себе Галина.
– Кто же тогда снимает проституток? – спросила Клава, Славкина жена.
– Кто может и кто не может, – ответил Данило. – Одни для удовлетворения, другие для пробы: с этой не получилось, может с той получится.
Все засмеялись, Софья Семеновна замахала рукой:
– Будет вам, разболтались!
Альберт переменил тему:
– Зато начало трудовой деятельности стареет. Впечатление такое, что молодежи вообще нет.
Ромка подхватил больную для него тему:
– Идет к тому, что скоро некому будет нарезать резьбу к сгонам. Стареют металлообработчики вместе со станками. Несколько последних лет к нам не пришло ни одного молодого лица и не поступило ни одного нового станка. Мне скоро сорок, а я все самый молодой. Сиротеют и станки от пенсионеров.
– Наступит время, – продолжил Альберт, – некому будет заменить батарею отопления, упадут советские высоковольтные опоры электропередач и не смогут поставить на место.
– А зачем их ставить? Разрезать, да в металлолом сдать! – проявил деловую смекалку Юрий.
– А в квартирах ставить печки «буржуйки», да валить городские деревья на дрова, как в Армении все реликтовые порубили, или разбирать заборы и деревянные строения, как в блокадном Ленинграде, во дворах многоэтажек копать колодцы, как в Таджикистане.
– «Буржуйки»-то надо изготовить, электрогазосварщики тоже предпенсионного возраста, – бросил Юрке Роман.
С раздражением вошел в разговор Виталий.
– А кто копать-то будет? Они же ни черта не умеют! К сорока годам станут моральными стариками, к пятидесяти, если доживут, – дряхлыми физическими уродами.
Но самое страшное, – глядя в упор на Юрия, – наши слова доходят только до кончиков ваших ушей, не проникая в зомбированный ум.
Юрий опустил голову с лихорадочно бегающими глазами. Отец в том же тоне долбил оставшуюся полоску его сознания.
– Ум твой скачет, ищет какой-нибудь дурацкий ответ: сдерзить, схамить, съюморить. Вот и наюморил, – празднуем новоселье со слезами на глазах, лишними сединами у матери да морщинами у меня.
Данило, закусывая, утвердительно Юрию:
– Это вы в стадном ажиотаже разрушили памятник погибшим воинам у проходной мясокомбината, сожгли цветы у стелы победителей на улице Васильева – Героя Советского Союза и поломали плиты у памятника Ленину!
– Давайте, все валите на меня, – огрызнулся Юрий.
Додумались ведь дельцы на бывшем мясокомбинате: американские куриные окорочка, выращенные на анаболиках, нашпиговывают смесью воды, соли, красителя, какой-то горчинки, замораживают раздутую вредную организму массу и выбивают деньги из дураков, называя это бизнесом.
Данило закончил свою мысль вопросом, повисшим в воздухе:
– Откуда берутся эти отморозки?
Мужчины выпили, выждав немного, Галина, как бы отвечая мужу, начала перечислять:
– Общепризнанно: телевидение направляется умами воров-прихватизаторов, кинопрокат находится в руках кинобандитов, эстрада поет и пляшет в окружении гомиков и лесбиянок. Большинство программ телевидения воспитывают антикультуру. Все орут, перебивают друг друга, как бы пытаясь отработать уплаченное им и внедрить непотребное.
– Какой-то эмоциональный фашизм, – вставил Альберт.
Много труда, сил и времени потребуется, чтобы возродить былую культуру.
– А молодежь, несмотря на напичканность учебных заведений компьютерной техникой, становится все примитивнее и менее развита в общечеловеческом понятии. Книг не читают, а широта ума распространяется только в пределах рамки телевизора.
– Становится нормой с 9-го класса последние парты оставлять для малолетних семейных пар.
И с осуждающей твердостью и возмущением:
– Нарушены не только моральные, но и физиологические законы.
– Какую-то непонятную жизнь вы создали себе, – с грустью произнесла Софья Семеновна.
– Нет, тетя Соня! – возразил Альберт. – И ваше поколение помогло в этом, многие из вас голосовали за эту власть и ее партию. Она и разделила нас по религиям, этническим признакам, разрезу глаз и цвету кожи, языкам, округам и регионам, на людей федерального, краевого и местного значения, а отсюда бедных, нищих и бомжей, грамотных и безграмотных, рабов и рабовладельцев, пьющих и запивающихся.
– Теперь на бабушку напали, – с тоном защиты произнес Юрий.
Вся жизнь Галины прошла в одной среде обитания, и потому вся боль души лезет наружу.
– Школы дряхлеют вместе с учителями, молодых тоже нет. В Сибири принято для нормального и безопасного обучения всего четыре процента школ, а сели за парты на 7 % меньше прошлого года и так ежегодно. Родители в большинстве своем недовольны и не понимают эту блудливую платную систему образования, а ребенок в семье становится большой роскошью.
Вздохнув, она продолжила:
– Качественное образование становится недоступным, а доступное – потеряло качество и превратилось в ликбез, где отсиживают классы и ставят оценки «3» – два в уме. Зачем учить, все равно вымрут.
Подкладывая хреновину в тарелку со свежими пельменями, она подвела итог:
– Никому не нужна стала грамотность, эта настоятельная потребность советского человека, которая открывала ему дорогу к прогрессу и являлась средством культурного развития.
Все задумчиво молчат.
– Как же так? – спрашивает Софья Семеновна. – В тяжелейшие годы войны и послевоенной разрухи в школах выдавались бесплатно учебники, тетради, даже чернильницы с ручками и перья к ним. Я своим шила мешочки для непроливашек, они привязывали к школьным самодельным сумкам и бегали.
– Вот она, народная власть и наглядный пример ее заботы о молодой поросли, ее будущем! – с пафосом произнес Альберт и как-то незаметно разговор перешел на разные темы, мужчины пошли курить.
А Данило продолжал бубнить Юрию:
– Мы вам оставили мощную страну, отстроенные города и села, работающие на полную мощь заводы. Что оставите вы своим детям и внукам?
Юрий покрутил головой, опустил глаза и начал выходить из-за стола.
– Вот он ваш дебилизм! – вдогонку ему крикнул Данило, налил рюмку, выпил и начал усердно уничтожать все, что приготовили невестки Валерия и Катерина.
И только Вячеслав Анатольевич Новиков оказался не у дел. Гармошка его не потребовалась, а в этих разговорах он не нашел темы, потому что в голове до сих пор творился сумбур. Его мысли перекидывались от сегодняшнего к тому далекому, почти забытому детству.
Учился он неплохо, но шибко не хотел «шпрехеть» по-немецки, ведь на нем говорил этот зараза Гитлер. А Эльза Эдуардовна старалась, чтобы не было отстающих по ее предмету. Сегодня после уроков Славка читал ей долго на этом ненавистном языке.
Длинна деревня Старая Белокуриха: от школы по 3 километра в ту и другую сторону. Когда идешь ватагой, эти километры незаметны, но одному – тошно. Благо, что на дороге то тут, то там конские говяхи, выбирай покруглей и пинай подшитым валенком. В расстроенных чувствах от одиночества и насильного чтения Славка пнул так, что говях взвился, отлетел далеко-далеко и попал в собачью свадьбу, да прямо в невесту, окруженную опьяненными жаждой полового удовольствия кобелями. Как она взбрехала, да кинулась в его сторону, а за ней вся подгулявшая компания от мала до велика, изрыгая всю собачью матершину. Особенно показывал себя черный с белой грудью кобель, видать, главный претендент на ее предмет удовлетворения. Огляделся в страхе Славка, до ограды далеко, единственным твердым предметом была чернильница-непроливашка в сшитой мамой сумке с книжками да тетрадками. Сучка, воодушевленная поддержкой кавалеров, проявляла все большую агрессивность. Свора половых угодников уменьшала круг, произнося свое возмущение на всех кобелиных нотах.
– Ну и пусть Эльза Эдуардовна поездит ко мне в больницу в Алтайское, – сказал им Славка.
И в этот момент на пригорке он увидел покоряющего пространство, несущегося со страшной, как показалось, скоростью, кобеля Григория.
– Теперь все, – попрощавшись с жизнью, подумал Славка. – Он меня сшибет, а эта мелочь растащит по кусочкам и даже Эльзе Эдуардовне не над чем будет плакать.
Но Григорий издалека подал какой-то клекочущий рык, и окружающая его сексуально озабоченная братия, как горох от стены – в разные стороны. А Григорий своей необразованной мордой нюхнул Славку в лицо, дружелюбно толкнул в трясущиеся колени, зевнул и побежал по своим кобелиным делам.
Обычно мальчишки, проходя мимо высокого забора, каждый по своему пытались его дразнить, а он на цепи бесновался. Славка нередко в драку кидался на особо рьяных злильщиков, потом уговаривал через щель забора: «Гришенька, не обращай внимания на дураков». Тот издавал приветственное подвывание и, помахивая хвостом, успокаивался. Вячеслав Анатольевич очнулся от окрика Данилы на Юрия и пошел ко всем на перекур.
Скажу последние слова
Удаляется пыльная загроможденная событиями эпоха.
Заканчивается сконцентрировавший, как кость, все достижения человеческого разума кровавый ХХ век.
Богатые и богатеющие, как черти в печной трубе, никак не давали жить мирно и как мясник отбирает быков на забой, гнали мужиков на пушечное мясо.
Четыре чудовищно-разрушительные войны, несколько локальных выдержали люди, населяющие земли, называемые Россией, три революции совершили. А перед последним порожком, сердито и шумно дыша, век выкинул плененный алогичностью ельцинский переворот.
Мировая военная наука и промышленность, усердствовавшие в развитии убийственной силы, пролетели путь от штыка до водородной бомбы.
Навоевавшись досыта с простым и наивным желанием советский человек добился сорок пять лет мирной, теплой, трудовой жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43