Она представляла собой корзину, нагруженную полудюжиной глиняных кувшинов, в каждом из которых было по два и более отсека. В этих отсеках находился порох, небольшие иглы, железная дробь и какое-то вещество, которое источало при горении особенно отвратительный и удушающий запах. Каждый из этих «вонючих чайников», как их называли, был обернут в кусок ситца. Когда суда сойдутся друг с другом на достаточно близкое расстояние, материя будет подожжена человеком, сидящим на вершине мачты, который затем обрежет фал, рассыпая содержимое корзины над вражеским судном. При благоприятном исходе всей этой операции кувшины ударятся о палубу и расколются, содержимое горящих узлов материи освободится и вызовет такое зловоние, что каждый, кто окажется поблизости, лишится сознания. Кроме того, существовала большая вероятность, что горящие куски ситца подожгут деревянные доски палубы вражеского судна.
Пока один из моряков карабкался на мачту, чтобы занять позицию на ее вершине, Росс проследовал вдоль палубы туда, где адмирал Юнь командовал рулевыми и своими воинами. Адмирал немного развернул джонку, поставив ее правым бортом к фрегату, затем приказал своим людям выстроиться в ряд вдоль противоположного от фрегата борта. Юнь, по всей видимости, собирался совершить дерзкий ход: позволить английскому кораблю сделать залп и разрядить все свои боковые пушки, а затем самому выстрелить в ответ. В то же время он отдал распоряжение барабанщикам бить в свои барабаны. В следующий момент воздух вокруг заполнился гулом барабанной дроби и пронзительным звоном гонгов.
Росс увидел, как над пушками по правому борту фрегата взвились облака дыма, за которыми последовал оглушительный грохот двадцати одновременных выстрелов. Ядра шлепнулись в воду совсем рядом с джонкой, одно из них все-таки угодило в корпус между носовой частью и главной мачтой, проделав зияющую дыру как раз над ватерлинией. Джонка сильно качнулась в сторону, и град деревянных щепок посыпался на палубу. Китайские моряки ни на мгновение не потеряли самообладания. Они укрылись от деревянных обломков ротанговыми щитами, которые были настолько туго сплетены и эластичны, что могли защитить даже от удара мечом или дальнего выстрела из мушкета.
Как только отгремел залп английских пушек, адмирал Юнь поднял свой меч, и моряки все разом бросились к тому борту, который был обращен к фрегату. Некоторые из них занимали позицию возле небольших пушек, другие – натягивали тетиву своих луков. Росс увидел, что джингол уже перезаряжен и установлен на желобе правого борта.
Адмирал дал сигнал рулевому удерживать судно на месте, затем схватил свой меч обеими руками и прочертил его кончиком широкую дугу над палубой. Лучники высоко подняли свои луки и все одновременно отпустили тетиву. Росс был изумлен тем, как далеко полетели их стрелы. Он знал, что китайцы являются подлинными мастерами стрельбы из лука; он даже слышал о том, что легендарный китайский стрелок, Чи Чанг, начал освоение этого искусства с того, что пролежал три года под ткацким станком своей жены, учась не моргать глазами, а следующие три года провел, глядя на крошечную вошь до тех пор, пока она не стала казаться ему величиной с колесо телеги. И все же Росс не предполагал, насколько большой силой обладают китайские воины несмотря на их невысокий рост.
Сразу же после того, как стрелы упали на фрегат, лучники отступили назад, дав дорогу стрелкам из пушек, которые прикоснулись тлеющими палочками к основным отверстиям своих орудий. Пушки выстрелили, заполняя палубу черным едким дымом, при этом две из них даже соскочили со своих деревянных лафетов. Лучники во второй раз отпустили тетиву, снова отступили назад, позволяя пушкам опять дать залп. Затем они побежали к тому месту, где на палубе лежало несколько бочек с маслом. Лучники обмотали и завязали полоски материи вокруг кончиков своих стрел и обмакнули их в масло. Когда два судна сойдутся поближе, они подожгут их и выпустят из луков.
Императорский военно-морской флот извлекал из огня максимальную пользу. На его вооружении состояли небольшие огневые джонки, которые связывались вместе и запускались вниз по течению навстречу вражеской флотилии – обычно это делалось ночью. Моряки плыли рядом с джонками, поджигая их в самый последний момент, и пылающие суда со всего размаху врезались в корабли врага.
Во время шторма подобные огневые джонки не давали большого эффекта, поэтому боевые китайские корабли несли на своем борту другое необычное оружие, называемое «водяным громом». Это оружие представляло собой обыкновенную трубку с отсеком внизу, содержащим заряд пороха, и верхним отсеком, в котором находилась горючая смесь. Несколько подобных трубок имелось на борту той джонки, на которой плыл Росс; когда корабли сойдутся на достаточно близкое расстояние, медленно горящая смесь будет подожжена и трубки запущены по воде в направлении английского корабля. Если очень повезет, их прибьет волнами к борту фрегата до того, как взорвется заряд пороха.
Было ясно, что джонка пытается обогнуть фрегат с тыла, чтобы, возможно, сделать последний залп, а затем, подойдя поближе, пустить в ход более примитивное оружие. Однако несмотря на неплохую идею у адмирала Юня было слишком мало шансов ее реализовать.
Росс оглянулся по сторонам, но нигде не увидел Фрая Льюиса; он решил, что монах находится внутри жилой галереи вместе с Мей-ли и сестрой Кармелитой. Понимая, что ему следует убедиться, все ли с ними в порядке, Росс направился к галерее, однако был остановлен оглушительным залпом всех орудий правого борта фрегата, который был уже на расстоянии менее ста ярдов от джонки. Росс инстинктивно распластался на палубе и почувствовал, как она закачалась и чуть было не раскололась под ним. Несколько пушечных ядер достигли своей цели. Они пропороли боковую обшивку джонки и снесли переднюю мачту, которая после попадания задрожала и рухнула на палубу. Парус, висевший на мачте, повалился на носовую часть джонки, подминая под себя джингол и двух моряков, стоявших рядом с ружьем.
Вокруг посыпались щепки; огромный ворох снастей главного паруса ударился о палубу всего в нескольких дюймах от головы Росса. Юноша услышал вопль откуда-то сверху и, подняв глаза к небу, увидел, что сидевший до этого на мачте китаец падает вниз, сраженный выстрелом из мушкета. Не долетев до палубы, китаец рухнул на корзину с «вонючими чайниками», и они посыпались вниз, ударяясь о деревянный настил в каких-то десяти ярдах от того места, где лежал Росс. Кувшины раскололись, и их содержимое мгновенно воспламенилось – возможно, от тлеющих палочек, которые зажимал в руках убитый китаец. Затем раздалась серия негромких взрывов, и Росс увидел, как два моряка упали, сраженные разлетевшимися во все стороны железными иглами и осколками глины. Сразу после этого клубы густого, удушливого дыма начали заполнять палубу.
Стараясь не дышать, Росс осторожно поднялся на четвереньки и увидел, что джонка объята пламенем – как из-за обстрела, так и из-за взорвавшихся кувшинов. Фрегату, казалось, не было нанесено значительного ущерба, и по мере его быстрого приближения Росс смог разобрать позолоченные буквы на носовой части. Пораженному, Россу удалось пробормотать одно единственное слово: «Лансит!».
С трудом поднявшись на ноги, он оглянулся в сторону жилой галереи, где до сих пор скрывались китаянки. К своему невероятному ужасу, Росс увидел, что верх каюты разбит залпом орудий фрегата, и половина крыши провалилась внутрь.
Под канонаду небольших пушек джонки, ведущих огонь по английскому фрегату, Росс бросился вдоль палубы к галерее, продираясь сквозь паутину перепутанных фалов, нагромождения сломанных рей и обугленных кусков паруса. Услышав откуда-то слева резкий свист, Росс повернул голову и краем глаза успел заметить полосы огня, прочертившие небо – очевидно, лучники выстрелили своими подожженными стрелами в паруса фрегата.
Добежав до галереи, Росс отбросил в сторону сорванную с петель дверь и ввалился в каюту, протирая глаза от дыма и копоти. Слева от него кто-то застонал, он метнулся на звук, пробираясь через сломанные балки и доски крыши и зовя Мей-ли по имени.
– Росс! – раздался крик в ответ. Юноша разглядел в дыму смутные очертания девушки, наполовину скрытые под деревянными обломками. – Я здесь! – закричал Росс, перелезая через огромный полукруглый рангоут, очевидно упавший с мачты и проломивший крышу каюты.
Мей-ли, казалось, была засыпана по пояс, однако, когда Росс подскочил к ней и попытался помочь выбраться из-под обломков, она воскликнула:
– Не меня! Кармелита!
Посмотрев вниз, Росс понял, что обломки в. действительности не мешали Мей-ли. Она стояла на коленях рядом с монашкой, которая, потеряв сознание, неподвижно лежала на полу. Из груди монашки торчал огромный осколок того, что всего несколько минут назад было главной мачтой. Росс схватился покрепче рукой за осколок и, с огромным трудом вытащив его из тела несчастной женщины, отбросил в сторону.
В этот момент снова загрохотали выстрелы пушек и мушкетов, однако на этот раз канонада уже ничем не напоминала организованный залп. Молясь о том, чтобы ядра не попали в каюту, Росс склонился над сестрой Кармелитой и нащупал пульс на ее левой руке.
– Она жива! – радостно воскликнул он, показывая Мей-ли знаком, чтобы она помогла ему поднять монашку с пола.
– Нет, – сказала девушка, осторожно притрагиваясь ко лбу женщины. – Ее позвоночник может быть сломан. Лучше оставить ее там, где она лежит.
Росс и Мей-ли вместе оттащили оставшиеся обломки в стороны от лежащей без сознания монашки, устроив ее настолько удобно, насколько это было возможно, не передвигая ее при этом ни на дюйм в сторону.
В воздухе повисла неожиданная, зловещая тишина. Не было слышно никаких звуков – только топот бегущих по палубе людей и шипение догорающего огня. Очевидно, скоротечная баталия завершилась. Росс, поднявшись, помог Мей-ли встать на ноги.
Дым, заволакивавший все вокруг, рассеялся, и каюта наполнилась мягким, полупрозрачным от пыли светом. Когда Мей-ли подняла голову и посмотрела на Росса, она увидела, что его волосы заляпаны кровью.
– Ты ранен! – вскрикнула девушка.
– Со мной все в порядке, – заверил ее Росс, даже и не подозревавший до этого о своем ранении. – Если, конечно, все в порядке с вами.
– Да, Росс... – Мей-ли хотела было что-то сказать, но он приложил палец к губам девушки, нежно провел ладонью по ее щеке, лаская глазами ее лицо.
Мей-ли подалась назад, ее губы задрожали, когда она увидела блеск разгорающегося огня в этих невероятно голубых глазах. Затем собственные глаза девушки наполнились слезами, она прижалась к Россу, ее губы искали, потом соединились с его губами, ее тело слилось с его телом и растаяло в его нежных объятиях.
* * *
– Что, черт подери, ты там делал? – воскликнул Джулиан Баллинджер. Он стремительным шагом пересек каюту и подошел к своему кузену, стоявшему около иллюминатора: – Это же наши враги!
Он махнул рукой в сторону иллюминатора; за ним, вдоль борта фрегата, покачивалась на волнах джонка, на которой китайские моряки расчищали завалы и производили ремонт, прилагая для этого максимальные усилия, насколько это было возможно под дулами подразделения английских матросов с «Лансита». Пожар уже был потушен, и дыра в корпусе джонки заделывалась китайцем, подвешенным с борта на веревке.
– Ты не понимаешь, – это было все, что ответил Росс на вопрос Джулиана.
– Тогда объясни мне. Ты это сделаешь, потому как тебе, черт возьми, придется давать объяснения Ффисту.
– Прекратить! – скомандовал строгий голос, раздавшийся из-за спины Джулиана.
Обернувшись, тот оказался нос к носу с невысоким, но внушительным офицером с кудрявыми бакенбардами и маленькими, темными глазами:
– Капитан Ффиске... простите меня, но...
– Прекратить, – повторил Ффиске, поднимая руку и заставляя тем самым Джулиана замолчать.
Росс пригляделся повнимательней к человеку, о котором так часто упоминал его кузен. Первая вещь, которая его поразила – это то, как величественно капитан Ффиске держал левую руку на рукоятке самого необычного, самого впечатляющего меча, который Росс когда-либо видел. Росс припомнил, что Джулиан упоминал в своих рассказах этот меч как подарок японского самурая.
– Я думаю, мы знаем, что ваш кузен здесь делает, – заметил Ффиске, его верхняя губа скривилась в подобии улыбки, которую он адресовал лично Россу. – Вы сами нам расскажете, или мне сделать это за вас?
– Я направлялся на Яву, а затем собирался попасть в Англию, – простодушно начал Росс.
– Почему бы вам не поведать лейтенанту Баллинджеру о том, почему вы решили плыть к берегам Англии? – капитан прошел через небольшую каюту и выглянул через иллюминатор, затем повернулся к Россу спиной.
Джулиан вопросительно посмотрел на Росса, и тот, после некоторого колебания, признался:
– Я везу письмо королеве.
– Королеве! Да, осмелюсь сказать, так оно и было! – рявкнул Ффиске, поворачиваясь на каблуках своих сапог.
Он стукнул себя кулаком в грудь. – Но теперь я получу это письмо! И мы еще посмотрим, стоит ли посылать его нашей драгоценной Виктории.
– Это личное послание китайского правительства британскому престолу.
– А вы как раз являетесь представителем престола в Кантоне? – язвительно заметил Ффиске и насмешливо ухмыльнулся. – Если необходимо послать официальное письмо, оно должно быть сперва доставлено генеральному консулу, капитану Чарльзу Эллиоту. – Ффиске сделал паузу, затем снова усмехнулся. – Но он застрял в Кантоне, не так ли? Стал заложником того самого высокопоставленного чиновника, который использовал вас для выполнения своего поручения, – он повернулся к Джулиану. – Я бы сказал, что сейчас ваш кузен работает на китайцев. Я бы назвал это изменой, а вы?
Чрезвычайно обеспокоенный Джулиан ответил: – Я уверен, что Росс даже и не подозревал о том, в чем именно он окажется замешан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57