душевая кабина квадратная 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

..
Невзирая на то, что над топями собрались тучи и надвигался настоящий ураган, египтяне продолжали погоню. Возможно, они и успели настичь часть беглецов, но с каждым шагом им было все труднее и труднее пробираться в сгустившемся мраке. Тяжелые колесницы застревали в вязком иле, гроза бушевала, ветер переменился и теперь гнал волны на преследователей. Только теперь поняли египтяне, какая опасность им угрожает, и поспешно повернули обратно. Но вода настигла их.
Израильтяне, которые тем временем уже стояли на сухой возвышенности, наблюдали за отчаянными попытками всадников выбраться и не верили своим глазам...
Так или примерно так происходило это событие, сыгравшее столь большую роль в истории ветхозаветной религии. Многие его подробности навсегда останутся загадкой. Трудно даже определить точное место, где произошла переправа. Можно утверждать единственное: под Ям-суф, "Тростниковым морем", Библия подразумевает не Красное море, берега которого всегда были голы и каменисты; скорее всего, здесь речь идет об одном из Горьких озер, которые тянулись цепью между Красным и Средиземным морями.
Как бы то ни было, произошло нечто такое, чего не ждали ни евреи, ни египтяне398. Всего час назад израильтяне были на волосок от гибели. Преследователи беспощадно расправились бы с ними; но вот теперь Ягве спас свой народ и остановил грозного врага. Это было несомненное чудо, хотя внешне действовали обычные стихийные силы. В том, что помощь воды и тьмы, бури и грома явилась столь своевременно, израильтяне почувствовали охраняющую руку Провидения. Никакое событие не производило на них столь сильного впечатления. Пройдут века, но как живые будут представать перед ними подробности исхода и чудесная переправа через море. Здесь родилась вера Израиля, вера в Моисея, в его миссию и в то, что открывшийся ему Бог есть воистину Бог Авраама, "Бог отцов".
Итак, Израиль благополучно скрылся в пустыне, между ним и преследователями легла непроходимая преграда, а уцелевшие египетские колесницы повернули от берега. Мернептах был уверен, что Израиль обречен на неминуемую гибель среди безводных пространств. Кампания в Палестине прошла для фараона необыкновенно удачно. Он разбил хеттов, опустошил ханаанские города и селения, толпы рабов и военнопленных снова были приведены из мятежных городов побережья - Аскалона и Гезера. В Галилее был предан огню и мечу ряд крепостей. Сирия снова лежала у ног фараона. Египет ликовал.
В честь своего триумфа Мернептах приказал высечь на каменных стелах победный гимн, заканчивающийся такими словами:
Враги повергнуты и просят пощады,
Ливия опустошена, Хета присмирела,
Ханаан пленен со всем своим злом,
Захвачен Аскалон, Гезер полонен,
Племя Израиля обезлюдело, семени его больше не стало,
Сирия стала вдовой для Египта,
Все земли успокоились в мире,
Скован всякий бродяга царем Мернептахом...399
Но когда в Мемфисе и Рамсесе распевали этот гимн, пустыня оглашалась ударами бубнов: в центре стана израильского кружился хоровод женщин, и к нему неслась ликующая песня избавления:
Воспою Ягве
Высоко вознесся Он,
Коня и всадника его
Он низвергнул в море.
Оплот и слава моя Ягве,
Он спасением мне был.
Это Бог мой - я прославлю
Его, Бог отца моего - вознесу Его.
Ягве - муж битвы, Ягве - имя Ему.
Колесницы фараона и полки его низвергнул в море,
И избранные воины его утонули в море Тростниковом.
Сказал враг: погонюсь и настигну,
Разделю добычу и насыщу душу свою,
Обнажу свой меч,
Уничтожит их рука моя.
Дунул Ты дыханием Твоим, и покрыло их море,
Как свинец погрузились в бушующие воды.
Кто Тебе подобен между богами?
Кто как Ты святостью силен?
Исполненный славы, творящий чудеса!..
Так пели израильские женщины, а весь народ подхватывал припев:
Воспою Ягве
Высоко вознесся Он,
Коня и всадника его Он низвергнул в море400.
Этот импровизированный псалом стал отныне боевым походным гимном Израиля. Впоследствии говорили, что сам фараон гнался за израильтянами, но был остановлен Богом401.
Исход евреев из Египта был началом надвигавшейся на страну анархии. Едва только умер Мернептах, как наступила новая полоса смут и междоусобиц. "Земля египетская была покинута, - говорится в одном папирусе того времени, - всякий бежал из нее, не было повелителя много лет... Один убивал другого, как великие, так и малые... Наступили другие времена, Ирсу, некий сириец, захватил власть. Он заставил всю страну платить себе дань"402. Палестина окончательно ускользала от власти фараонов.
x x x
Тем временем караваны израильтян продвигались на юг вдоль побережья Красного моря. Моисей уводил своих людей все дальше и дальше в глубь пустыни. У него были свои, одному ему известные цели. Счастливый переход через Тростниковые воды и избавление от египтян создали Моисею прочный авторитет; все с надеждой смотрели на этого необыкновенного вождя, казавшегося сверхчеловеком. Евреи воочию убедились, что Бог, возвещенный им, оказался сильнее Амона и других богов египетских. Кто, как не Он, помог им пройти по морю, как посуху, кто, как не Он, покарал фараона и землю Мицраим? Эта горячая вера простодушных пастухов и рабов, только что познавших радость свободы, - первое, чего достиг Моисей403.
Имеет ли право современный человек смотреть свысока на эту уверенность беглецов в особом покровительстве Неба? История небольшого племени, каким-то чудом уцелевшего среди превратностей судьбы и ставшего носителем Единобожия среди языческих народов, поистине изумительна. Для тех, кто отрицает внутренний смысл в судьбах народов, здесь - лишь какое-то необычайно счастливое стечение обстоятельств. Но христианство оценивает ветхозаветную историю с иной точки зрения и признает в ней проявление того незримого Разума, который направляет ход мироздания, человеческую историю и судьбу отдельной личности. Вера древних израильтян в то, что они "народ Ягве", не была проявлением их умственной ограниченности, но выражала живое ощущение народа, что его призвал и охраняет сам Бог.
Моисей отказался от мысли повернуть со своим караваном на восток и сразу двинуться по направлению к Ханаану. Он знал, что там израильтян ожидает столкновение с многочисленными ханаанскими и еврейскими княжествами, знал, что Обетованная Земля покрыта укрепленными городами, в которых еще находились кое-где египетские гарнизоны404. Следовательно, пока не было никакой надежды на завоевание страны, "текущей молоком и медом".
С другой стороны, он видел, что Израиль еще не способен к борьбе. Нужно было, чтобы беглецы расправили крылья после многих лет унизительного рабства, научились воевать, научились уважать себя, превратились бы в народ сплоченный, энергичный и закаленный. Моисею предстояло вдохнуть в израильтян веру и сделать Истину, открывшуюся ему, их достоянием.
Многие историки полагают, что не только во время странствий в пустыне, но и после вторжения в Ханаан Израиль, вплоть до эпохи царей, не был народом. Это мнение, однако, несколько утрировано. Из надписи на победной стеле Мернептаха мы узнаем, что египтяне, долгое время не дифференцировавшие "аперу" (евреев), увидели в якобы уничтоженном ими племени нечто целое, племя, носившее единое имя. Однако это было лишь внешнее единство, легко разрушимое под влиянием обстоятельств. Возникло оно, как мы видели, прежде всего в результате притеснения. Здесь была лишь простая солидарность рабов, над головами которых свистела одна плеть, солидарность, укрепляемая, кроме того, общими преданиями и общим происхождением.
В духовном отношении жизнь в Гесеме дала самые плачевные результаты. Израильтяне лишились тех великолепных качеств, которые отличали их предков. Миролюбие, смелость, терпимость, Дружеское отношение к другим народам, присущие Аврааму и его людям, исчезли у обитателей Гесема, для которых четыре столетия пролетели как дым, не нарушая их однообразного полусонного бытия. Как ни тяжелы были работы на строительствах, как ни жестоки были дискриминационные меры египтян, многие израильтяне без особенного энтузиазма, почти неохотно последовали за левитами, увлекавшими их в пустыню. При этом они укоряли своих вождей на каждом шагу, вспоминая о своей относительно сытой жизни в "Доме рабства".
В общем, не будет преувеличением сказать, что те, кого Мернептах называл "племенем Израиль", в сущности, представляли собой разноплеменную толпу, состоявшую из нескольких тысяч рабов, пастухов, рабочих и просто бродяг, искавших приключений405. Многие из них были людьми битыми и запуганными. В годы угнетения они отупели и приобрели дурные привычки, рождаемые унижением. Таков был "человеческий материал", с которым пришлось иметь дело пророку Ягве. Здесь не было ни одного обнадеживающего элемента, а одни лишь препятствия.
Первой задачей Моисея было завоевать доверие народа и старейшин. В этом решающую роль сыграли обстоятельства исхода. Мор, который не коснулся израильтян во время эпидемии, свирепствовавшей в Египте, чудесная переправа через море - все это рисовалось им как цепь небесных знамений, как явное вмешательство Верховной Воли в их жизнь. Моисей, на которого даже египтяне смотрели с суеверным страхом, как на колдуна и мага, представлялся им в совершенно необыкновенном свете406. Это была большая победа, так как только такое отношение отдавало неорганизованную толпу в руки вождя.
Но вот исход совершился, страшные заросли Тростникового моря позади, не слышно больше шума погони. Впереди раскинулись недвижимые просторы мертвой пустыни. Безоблачное небо, бурые холмы, безводная вымершая страна. Здесь царит смерть. Это область мрачного Азазела, владыки волосатых демонов. Козлоликое чудовище стелет свое губительное дыхание над каменистой почвой. С ужасом всматриваются беглецы в горизонт, подернутый красноватой дымкой. Для них, привыкших жить среди влажных лугов и болот, эта картина мертвой природы кажется невыносимо жуткой. Все здесь для них незнакомо, таинственно, угрожающе: и молчание барханов, и оголенность почвы, и непонятные звуки...
x x x
Три дня продолжался томительный, непривычный путь. К этому времени запасы воды уже подошли к концу. Напрасно вожаки каравана всматривались в даль. Нигде не видно было никакого признака источника, ручья или колодца. Наконец набрели на водоем, который местные бедуины называли Меррой (т. е. горечью). Вода в нем действительно была непригодна для питья. Для истомленных путников это было уже слишком. С упреками окружили они Моисея: "Что нам пить?" Но опытного вождя, прекрасно знавшего пустыню, трудно было удивить горьким источником. Он указал людям растение, которое, будучи опущенным в воду, отбивает у нее неприятный вкус, и путники могли утолить свою жажду407.
Этот случай вновь поднял авторитет Моисея, пошатнувшийся было под влиянием первых впечатлений от ужасов пустыни.
Вообще все дальнейшее путешествие Израиля среди безводных долин и гор состояло из страхов и неожиданных радостей. Им казалось, что они попали в какую-то волшебную страну, где на каждом шагу их ждут чудеса. Однажды, проснувшись утром, голодные путники увидели, что земля, как инеем, покрыта мелкой крупой. Удивлению их не было границ, а когда Моисей, знавший, что бедуины употребляют эту крупу в пищу, объяснил, что ее можно есть, изумление превратилось в ликование. Поистине Ягве посылает с неба пищу своему народу. Они называли эти мелкие съедобные зернышки "даром небесным" - манной408. В другой раз тучи перелетных перепелов пронеслись над станом Израиля и опустились близ него. Охота на птиц, ослабевших после долгого пути, не представляла труда, и изумленные неожиданной Удачей израильтяне вновь и вновь повторяли слова: "Ягве хранит людей своих"409.
Один эпизод навсегда врезался в память народа. На границе пустыни Син, у предгорий Хоривского хребта, караван вступил в оголенную местность и долгое время продолжал путь, не встречая ни колодца, ни ручья. Путников мучила жажда, уныние охватило всех. Ропот недовольства против вождя, приведшего их в такую дикую местность, перешел в открытое возмущение. Они почти ненавидели своего избавителя. Годы мук и унижений в Египте уже не казались им такими ужасными; пустыня была куда страшнее строительных площадок, а голод и жажда беспощадней египетских надсмотрщиков. "Зачем ты вывел нас из Мицраима? Уморить жаждою нас, и детей наших, и стада наши?" кричали все. Было мгновение, когда в голову Моисея чуть было не полетели камни. Это был критический момент: власть над взбунтовавшейся толпой ускользала из рук вождя...
В эту трудную минуту Бог вновь пришел на помощь своему избраннику. Моисей приказал долбить известковую скалу шестами, и, когда после долгих усилий образовалась впадина, он сильно ударил своим посохом, и в образовавшееся отверстие хлынула ключевая вода. Раздались радостные восклицания. Путники были спасены410.
Все эти на первый взгляд незначительные события играли колоссальную роль для Сынов Израиля, непрерывно колебавшихся между страхом и надеждой.
Какова же была конечная цель Моисея? Почему он уводил свое племя все дальше и дальше на юг, в глубь пустыни? Ответ на этот вопрос может быть только один. Он решил дойти до тех самых мест, в которых он пас стада во время бегства, где прозвучал для него голос Божий. Он хотел там, у святой горы, вдохнуть в Израиль новый дух, вдохнуть веру, энергию, смелость. Он хотел привести к подножию Синая своих соплеменников, как бы говоря: "Боже! Вот люди, которых Ты призвал меня спасти. Я привел их к Тебе". Он верил, что там, где ему открылся Бог мира, откроется Он и Израилю и, открывшись, окончательно возьмет его под свое могущественное покровительство.
Только для этой цели Моисей, вместо того чтобы свернуть к горе Сеир, заставил евреев пробираться в горную синайскую страну, над которой, как подножие Божества, высились священные утесы Хорива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75


А-П

П-Я