С появлением "народов моря" прекратились торговые связи с Египтом. Но это не было самым худшим. Около 1200 года в Элладу стал проникать с севера дикий пастушеский народ - дорийцы.
Эти голубоглазые, светловолосые люди говорят на одном из греческих наречий. Воинственные и упорные в поисках новых пастбищ для своего скота дорийцы, подобно арьям, медленно продвигаются на юг, выжигая пашни, стирая селения с лица земли. Тревога и страх охватывают все население полуострова. Вот когда отомстила за себя злосчастная Троянская война! Земля разорена, обнищала; много лет не обрабатывались поля; лучшие воинские силы полегли под стенами Илиона или покоятся на дне морском.
Повсюду начинаются лихорадочные приготовления. Аттика строит оборонительные сооружения; на перешейке возводят огромный защитный вал, в Микенах и других замках готовятся к осаде: налаживают водоснабжение, увеличивают арсеналы. Перепуганные цари собирают отряды, посылают дорогие жертвы в храмы; кузнецам, которые день и ночь куют оружие, предоставляются всяческие льготы.
Из одной надписи видно, что царь совершил очищение жертвенника, оскверненного пролитием крови. Значит, враг уже близок и не щадит храмов. У дорийцев длинные железные копья и мечи, и они держатся молчаливым сомкнутым строем; это прирожденные воины, которые наступают как неумолимый вал. Ослабленные ахейцы, которые к тому же не знали настоящей воинской дисциплины, а бросались в бой кому как вздумается, с криком и бранью, не выдержали напора. Пламя пожара уже взметнулось над Пилосом, и, наконец, пришел час Микен. "Златообильный" город испытал на себе судьбу своего соперника - Илиона. Он превратился в груду дымящихся развалин. Господству ахейских царей пришел конец. Это произошло около 1100 года.
Можно было бы думать, что вместе с Микенским царством погибнет и олимпийская религия. Все национальные религии: финикийская, египетская, вавилонская - исчезали вслед за исповедовавшими их народами. Но с олимпийскими богами этого не случилось. Острова греческого Архипелага и побережье Малой Азии оказались теми очагами, в которых религия Зевса и элементы эллинской культуры сохранились в смутные годы нашествия и разрухи. Там будет слагаться гомеровский эпос, и оттуда Олимпийцы вновь завоюют свою родину.
ПРИМЕЧАНИЯ
Глава 16
350. Гесиод. Теогония, 644 сл.
351. См.: Илиада, I, 601, 60, 560; IV, 25, 48, 67; V. 336; XIV, 312 и др. указания.
352. Павсаний, X, 4,3; I, 30,2; VIII, 4,1,2; Эсхил. Прометей, с. 6.
353. Гесиод в Теогонии (556) говорит о существовании огня до похищения его Прометеем, и, следовательно, речь идет об утрате огня, а не изобретении. В другом месте Гесиод прямо говорит о том, что Зевс отнял огонь у людей.
354. См.: Г. Властов. Цит. соч., с. 194.
355. О связи магии и науки см. выше гл. IV. Замечательно, что еще Демокрит рекомендовал женщинам во время менструаций обходить поля, так как менструальная кровь якобы помогает против вредителей. Это прямой переход от хтонической магии к "научному хозяйству".
356. Феокрит. Идиллии, VII, 106.
357. Эсхил. Прометей, с. 30.
358. См. изображения крито-микенских жрецов в цитированном исследовании С. Лурье, с. 315.
359. См. соответствующие главы в кн.: А. Мень. Дионис, Логос, Судьба.
360. Илиада охватывает события в конце многолетней осады, но не доходит до падения Трои. Свод всей троянской эпопеи, как она отразилась не только у Гомера, но и в других легендах, см.: М. Альтман. Греческая мифология. М., 1937, с. 168
361. Илиада, XXII, 209.
362. О генетической связи Судьбы и Богини-Матери см.: Д. Томсон. Доисторический эгейский мир, 1958, с. 339; Л. Немировский. Идеология и культура раннего Рима, 1964, с. 74.
363. Илиада, VI, 146, IX.
364. О микенских захоронениях см.: Б. Богаевский. Крит и Микены, с. 202.
365. Илиада, VII, 410, 428.
366. Одиссея, XI, 601.
367. Одиссея, XI, 106.
368. Ф. Зелинский. Цит. соч., с. 105.
369. Фукидид. История, I, 12; см. также: Геродот, II, 171; VIII, 73.
370. См. следующую главу.
Часть IV
НАРОД ЗАВЕТА
Глава семнадцатая
"ДОМ РАБСТВА". МОИСЕЙ
Египет, ок. 1300-1230 гг.
Верою оставил он Египет, не убоявшись
гнева царского, ибо он, как бы видя
Невидимого, был тверд.
Послание к Евреям 11,27
Ни один самый смелый человеческий вымысел не может соперничать с тем, что совершается в действительной жизни. Когда мы стоим у поворота исторической дороги, какими беспомощными кажутся попытки людей предсказать, что ожидает нас за углом! История - это непрерывное творчество, фейерверк неожиданностей, и только слепая приверженность к идолу "научности" может вызвать желание втиснуть в прокрустово ложе теорий и схем живое историческое целое. Правда, всегда существовали люди, способные в силу какого-то таинственного инстинкта угадывать общую тенденцию мирового процесса, но их интуиция принадлежит совсем другой области, чем "научное предвидение" социологов и философов.
На историю слишком часто смотрят как на естественно-природное явление и поэтому думают, что в ней определенные причины неизбежно должны производить соответствующие следствия. Однако если в мире физических явлений мы действительно как будто имеем дело с такими незыблемыми закономерностями, то в истории иногда может произойти нечто совершенно непредвиденное, противоречащее всему имевшему место до сих пор. Наглядным примером тому могут служить судьбы религии Единобожия.
Первой попыткой утвердить его для целого народа была реформация Эхнатона. Несмотря на то что она потерпела поражение, учение о Едином Боге не прошло бесследно для египетского религиозного сознания. Те самые жрецы, которые предали "еретика" проклятию, невольно оказались под обаянием "атонизма". Ведь в их собственной духовной традиции уже давно ощущалось тяготение к Единобожию. В гимнах Амону-Ра, составленных после торжества Фив, мы находим ясные отголоски амарнской эпохи: Привет тебе от всего живущего,
Единый, единственный со множеством рук!
Спят все, но ты не спишь,
Помышляешь полезное для твари своей. Многие тексты называют Амона творцом всех людей, независимо от языка и цвета кожи, защитником угнетенных, стражем Истины.
Таким образом, развитие в сторону монотеизма в Египте продолжалось и после Эхнатона. Можно было бы ожидать, что рано или поздно среди жрецов явится смелый человек, который доведет до конца дело религиозной реформы и страна фараонов станет всемирным очагом веры в Единого.
Между тем фиванскую религию ожидал постепенный упадок; солнечное Единобожие захлебнулось в мутных волнах суеверий, а магистральный путь Богоискания оказался проходящим там, где этого не мог подозревать никто.
Отстраивались Фивы, кипели политические страсти, плелись интриги, и свергались династии, египтяне сражались с хеттами, свирепствовали в Сирии; военные парады, грандиозные стройки, торговые экспедиции сменяли друг друга, а в земле Гесем на востоке Дельты текла тихая, бедная внешними событиями жизнь израильских пастухов.
Они остались в стороне даже от тех волнений, которые охватили страну во времена Эхнатона, и лишь только самые отчаянные из евреев воспользовались ослаблением власти фараона в Палестине и ушли туда. Там они столкнулись с князьями - ставленниками Египта, которые оказали им сопротивление. У стен Гата пало много израильтян из колена Эфраима, но некоторые населенные пункты им удалось захватить. Библия говорит, что именно эти Эфраимиты основали в Палестине город Бет-хорон. Быть может, это их имел в виду царь Иерусалима, когда жаловался Эхнатону на нападения хабири371.
Однако израильтяне, оставшиеся в Гесеме, оказались счастливее. Египетские пастбища в то время были единственным тихим уголком, в котором Израиль сохранился для будущего.
Почти четыре столетия обитали племена Бене-Исраэля на заболоченных лугах Гесема372. И тем не менее мы ровно ничего не знаем об этом периоде их истории. Библия, которая так подробно останавливается на эпохе Авраама, вдруг умолкает. Чем объяснить это? Народная память, как правило, сохраняет славные и роковые моменты своего прошлого. Великие битвы и катастрофы, подвиги и бедствия - вот что поражает воображение людей и на века запечатлевается в песнях, сказаниях, былинах. Ничего подобного, очевидно, не происходило в египетский период израильской истории. Евреи остались чужды Египту, равно как и были оторваны от вольных степей. Узок был их мир, ограниченный с одной стороны угрюмыми фортами фараонов, а с другой камышовыми топями и цепью Горьких озер.
На полях Гесема бродили несметные стада, принадлежавшие Большому Дому. Израильтяне были обязаны следить за ними, перегонять их на новые пастбища, докладывать египетским чиновникам об их состоянии и численности, организовывать поставки скота для нужд двора. Так было при гиксах. Быть может, это положение сохранилось и при новой династии.
Уберегли ли жители Гесема свое единственное духовное наследие - древнюю веру предков? Из-за отсутствия источников на этот вопрос ответить трудно. Во всяком случае, влияние на них египетской религии было, вероятно, ничтожным. Скорее всего, как и гиксы, они даже испытывали неприязненное чувство к египетским богам. Быть может, некоторые из них восприняли религию гиксского ваала Сутеха и изображали его в виде быка или змеи - знака божественной мудрости373. Но то, что предания об Аврааме и патриархах дошли до следующих поколений, может служить косвенным доказательством в пользу того, что израильтяне не утратили памяти о религиозном Откровении, данном их праотцу.
Некоторые элементы язычества все же проникли в их религию. Охраняя свои стада, израильтяне боялись вреда, который могли принести духи пустыни. В их представлении эти страшные существа, злобные и мстительные, скрывались за болотами и насылали болезни и смерть. Они рисовались воображению израильтян в виде сатироподобных демонов; их царем был козлоликий бог Азазел. Чтобы уберечь себя от этих рогатых призраков, пастухи усердно задабривали их, принося жертвы и ограждаясь заклинаниями374.
Часть израильтян стала переходить к оседлому образу жизни375. Вероятно, к ним проникла и письменность. В эпоху гиксов азиаты начали формировать свой алфавит. В основу его были положены египетские иероглифы, давшие начало буквенной системе из 22 знаков, распространенной у племени Синая, которым, возможно, впоследствии воспользовался и Моисей376.
Как бы ни были далеки израильтяне от египетских дел, положение в стране не могло не коснуться их. Вскоре после политического упадка, связанного с "еретиком из Ахетатона", начался новый (и последний) военный подъем Египта. Снова войска фараонов двинулись в Палестину. Сети I (ок. 1317- 1301 гг.) стремился восстановить то, что было утрачено и разрушено в период "солнечной реформации". При нем начались усиленные строительные работы. Памятники, храмы, дворцы, крепости спешно реставрировались. Тысячи военнопленных и рабов томились в царских каменоломнях, добывая материал для грандиозных строек. Сети не жалел ни средств, ни людей. Однако эта беспощадная эксплуатация не распространилась на местное население. Египетские рабочие трудились в условиях несравненно лучших, чем сирийские пленники, на которых была возложена главная тяжесть работ377. Вероятно, в это время возник план привлечения к строительным работам семитических племен Дельты. Пастухов Гесема пригнали на стройки и заставили тесать камни, делать кирпичи и таскать тяжести. Так кончился спокойный период жизни Бене-Исраэля, и сыны его оказались в "Доме рабства".
В народной памяти эта пора запечатлелась как гнетущий кошмар. Особенно тяжело пришлось израильтянам, когда на престол вступил сын Сети - Рамсес II (1301-1234). В первые годы своего правления он совершил победоносный поход в Сирию и после упорной борьбы заключил союз с. самым могущественным народом Передней Азии - хеттами. Когда Рамсес покончил с военными делами, он целиком отдался строительству. Обладая детским тщеславием, он готов был все дворцы и храмы, созданные предшественниками, приписать себе. С этой целью он выбивал свое имя на каждом здании, привлекавшем его внимание. При нем был создан колоссальный Рамсесэум, где возвышалась исполинская его статуя, и удивительный храм в Абу-Симбале, высеченный в естественной скале у Нила. Вход в храм украшали четыре сидячих изваяния Рамсеса высотой в двадцать метров. Казалось, молодой царь (он вступил на престол восемнадцати лет) хотел затмить всех правителей и царей прошлого.
Рамсес был родом из Нижнего Египта, Дельта была постоянной его резиденцией, и он решил построить там большой укрепленный город. Лучшее место, чем Аварис, для этой цели придумать было трудно. Гиксская столица, вот уже многие годы находившаяся в запустении, вновь ожила. Царь назвал ее Пер-Рамсес (Дом Рамсеса) или просто Рамсес. Отсюда фараону легко было поддерживать сношения с Сирией и хеттами, здесь были сооружены большие продовольственные склады на случай войны или голода. Новая метрополия быстро населялась. Вся область получила по имени города название "земли Рамсеса". Кроме Пер-Рамсеса, в районе Гесема выросла крепость Суккот, или Секу, и Пи-Атум (библейский Питом), в которых также были построены большие провиантские склады378. Как и Сети, Рамсес пригонял на свои стройки тысячи рабов и военнопленных. А так как недалеко от города начинались луга и болота Гесема, где жили израильтяне, то фараон приказывал сгонять их на строительство и эксплуатировать, насколько это возможно. Для Израиля это были горькие дни.
Среди народов древности египтяне славились самыми грандиозными постройками. Все эти колоннады, пирамиды и храмы свидетельствовали не только о дерзновенных замыслах архитекторов, но и о тяжелом подневольном труде миллионов людей. Достаточно дать себе отчет в том, что величайшие сооружения Египта созданы вручную, чтобы понять, какого сверхчеловеческого напряжения требовали эти работы. Страшные легенды распространяли в древности про фараонов-строителей. Их подавляющие исполинские твердыни внушали ужас и навевали мрачные мысли о судьбе тех, чьими руками они построены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75