– Почему ты не выйдешь из автомобиля? – спросил он, когда стекло в конце концов опустилось.
– Я не хочу с тобой разговаривать, – ответила она, даже не взглянув на него.
– Но ты все же не порвала со мной.
На арене родео Денни принимал молниеносные решения, он должен был это делать, если хотел остаться в живых, и сейчас, глядя на Кена, он принял одно из таких решений.
– Пожалуй, я побуду еще несколько дней.
Кен оцепенел.
– Зачем? Чтобы Тимми еще сильнее скучал, когда ты исчезнешь? Чтобы снова изводить Эрин? Или чтобы мама суетилась вокруг тебя, готовила для тебя, убирала за тобой, как будто ей больше нечем заняться?
– Мама это всегда делает. Она и за тобой ухаживает, – парировал Денни, не реагируя на замечание об Эрин и Тимми.
– У меня есть собственное жилище. – Кен большим пальцем указал в сторону фургона. – Я сам его переделал и обставил и убираю в нем сам каждую субботу утром.
– Это делает тебе честь.
– В моей собственной кухне достаточно пива, кока-колы и закуски, есть кое-что для завтрака, так что маме не нужно рано вставать…
Денни, поставив ногу на нижнюю перекладину загородки, посмотрел на фургон. Пока рядом стоял брат, он готов был смотреть куда угодно, только не на кораль.
– Маме нравится вставать ради Тима и Эрин.
– Знаешь, по-моему, пора ей больше времени уделять самой себе. – Он дождался, чтобы Денни посмотрел на него. – Пора тебе снова уезжать. – Кен перевел взгляд на кораль, где Кемосабе жевал и фыркал от удовольствия. – С тех пор как Трев умер, тебе не место здесь – и ты это знаешь.
При этом имени у Денни внутри все сжалось.
– Спасибо, Кен. Я оценил твою деликатность.
– Отец сказал бы то же самое.
– А я думаю, что здесь все изменилось.
– Мы прекрасно обходимся без тебя. – Не оглядываясь, Кен зашагал к своему перестроенному жилищу, бросив на ходу: – Не позволяй какому-нибудь взбесившемуся быку растоптать себя, малыш Денни.
Денни почувствовал слабость и уронил голову на сложенные на заборе руки, но перед его глазами стоял кораль.
Он увидел коня, но не Кемосабе, а темно-гнедого, который размахивал черным хвостом и вращал глазами, увидел сидящего у него на спине Тревора и снова услышал, как кричит Эрин.
– Денни! – звала она его из конюшни.
Он снова почувствовал вкус страха во рту, почувствовал, что бежит и кричит:
– Слезай! Слезай с него!
Денни тренировал лошадь сам, первую лошадь, доверенную ему отцом. В тринадцать он гордился своими успехами, но лошадь не была готова к тому, что наездником станет восьмилетний мальчик. Трев не спросил разрешения…
Денни подбежал туда в тот момент, когда лошадь поднялась в воздух, оторвав от земли все четыре ноги и выгнув крутой дугой спину – как эмблема на всех лицензионных печатях Вайоминга, отличие было в том, что на лошади сидел ребенок, вцепившийся в ее гриву.
Как ни старался Денни, ничто не могло остановить дикой скачки.
Загоняй его! Гоняй, пока он не начнет задыхаться, пока не упадет. Не позволяй этой скотине сбросить тебя. О Трев… Господи!
И сейчас спина Денни покрылась холодным потом, он оглянулся и увидел, что через двор к нему направляется Эрин. Минуту назад он не слышал, как она позвала его, а теперь не заметил и ее решительной походки. «Еще и Эрин?» – мелькнуло у него в голове. Кроме того, он знал, что она хотела сказать – то же, что говорила на протяжении восьми лет.
В полубессознательном состоянии Денни так и остался стоять у изгороди; он все еще слышал крик Тревора и хруст костей его шеи, он мог поклясться, что слышал тогда этот звук.
– Денни? – Она стояла совсем рядом с ним, как стояла в тот день.
– О Боже! – Он снова уронил голову на руки, пряча глаза. Зачем он вспомнил тот день? Он не сможет заставить себя взглянуть на нее, когда она скажет то, о чем он и так догадывался.
– Тимми хочет, чтобы ты почитал ему сказку.
– Могу держать пари, что это действует тебе на нервы. – Он чувствовал, что Эрин не сводит с него глаз.
– Что сказал тебе Кен? – вздохнув, спросила она.
– То самое, о чем ты, вероятно, думаешь. Предложил помочь погрузить мой багаж. Это не в первый раз.
Эрин издала какой-то звук, но ничего не сказала. Она взвешивала все, даже слова. Интересно, подумал Денни, сколько времени у нее уходит на то, чтобы взвесить фунт зеленой фасоли или лука?
– Он не это имел в виду, – наконец произнесла она.
– Не пытайся убедить меня, что ты не хочешь того же. – Он чуть приоткрыл один глаз.
– Так было, – призналась она, – пока я не увидела прошлой ночью, как ты спишь с Тимми. Я думала весь день и поняла, как ему тебя не хватает. Я… ну, я никогда не запрещала тебе видеться с ним, но и никогда… в общем, в дальнейшем для тебя все будет проще.
Снова перед его закрытыми глазами, как на экране, всплыл образ Тревора: Трев тяжело падал на землю, раздавался этот звук, похожий на треск ломающегося хвороста, и… страшная тишина.
– Возможно, ты была права, – глухо произнес Денни, все еще не поднимая головы.
– Это не означает, что мне хотелось бы, чтобы он болтался по родео, но сегодня за обедом он попросил тебя разрезать ему мясо и следил за движениями твоих рук, словно они были… чем-то священным. Похоже, в последнее время он не очень-то нуждается во мне.
– Ты хорошая мать, Эрин.
– Спасибо.
– А он потрясающий парень, – сказал Денни, думая, что она выбрала неудачное время, чтобы подбодрить его и обменяться мнениями. – Ты хорошо поработала. – Он помолчал. – Я тоже хотел бы стать для него хорошим отцом.
После этих слов он выпрямился, продолжая стоять лицом к изгороди. Эрин стояла рядом, спиной к забору, и смотрела на него зелеными глазами, темными, как трава перед бурей.
– Когда я приехал сюда вчера вечером и увидел Тима с этим гипсом… – Он прервал себя. – Я увидел его, и во мне все заболело – локоть, лицо, голова, а желудок чуть не вывернулся наизнанку…
– Со мной, – Эрин чуть-чуть улыбнулась, – происходит то же самое всякий раз, когда он порежется или оцарапает коленки, а когда он свалился с этого велосипеда…
Денни посмотрел на кораль. Кемосабе перестал жевать и, неуклюже расставив ноги и опустив голову, губами подбирал с земли упавшие кусочки морковки; он стоял точно так же, как стоял гнедой над Тревором.
– Меня с ним не было – вот что причиняет мне боль.
– Никогда не думала, что услышу от тебя такое признание, – начала она, но почувствовала, что он говорит искренне. – Это все, Денни? – Он не отвечал, чувствуя, что Эрин следит за его взглядом. – Ты думаешь и о своем брате, Денни? О Треворе, а не только о Тимми?
…Он наклонился над ним, лежащим совершенно безжизненно в пыли, поднял его…
– Я постоянно вижу это ранчо, – Денни сделал жест рукой, – этот кораль, и от этого никуда не деться.
– Ты ничего не мог сделать. – Эрин коснулась его руки. – Ты же понимаешь.
– Отец не понимал этого, и Кен до сих пор не понимает.
– Что он сказал тебе?
– Довольно много. – Денни перевел взгляд на горы. – Знаешь, что самое тяжелое в возвращении домой? – Он откашлялся. – Мама. Тяжелее всего смотреть в ее глаза и не видеть в них вообще никакого укора. – Он весь дрожал, а когда оторвал руки от изгороди, они тряслись, как у зеленого юнца, которому предстояло первый раз подойти к быку.
– Денни, – прошептала она.
Прошлой ночью, войдя в дом, он обнаружил, что девушка, на которой он женился, превратилась в женщину, которую он совсем не знал. Но сейчас, посмотрев на нее снова, он прочел в глазах Эрин, что связь между ними не исчезла, увидел слабый проблеск желания, который мельком заметил вчера в ее спальне, но в который не мог поверить сегодня утром; он видел Эрин и все те сладостные мгновения, которые у них были. Быть может, в конечном счете она не скажет то, чего он ожидал со страхом.
В этот момент Эрин протянула руку к его затылку, слегка подвинув по перекладине свое бедро к его бедру, но не изменяя больше ни в чем их положения; она так же продолжала стоять у изгороди лицом к Денни, только закрыла глаза и подняла к нему лицо.
Повторив первое движение Эрин, Денни тоже скользнул рукой к ее затылку, но не осмеливался взять то, что она предлагала. Что это – утешение, принятие, прощение? Он не мог сказать с уверенностью. Но что он знал совершенно точно, так это то, что он не может уехать, и не только из-за того, что хочет досадить Кену. Если он уедет, то потеряет последний шанс вернуть Эрин и Тима.
Почему ты никак не разведешься со мной?
Он придвинулся ближе, и она тоже – на дюйм, на десятую долю дюйма. Как и Эрин, он закрыл глаза, чтобы не видеть кораль и забыть образ Тревора, а затем коснулся ее губ. Впервые за восемь лет он целовал ее – рот приоткрыт, его губы нежно прижимаются к ее губам, язык касается ее зубов, находит ее язык.
– О Денни…
Он почувствовал, как по ее телу пробежала дрожь, и не знал, плакать ему или улыбаться. Если Эрин не могла понять, почему не развелась с ним, то Денни в этот момент понял все.
Глава 5
На следующее утро, покинув свое уютное гнездышко из простыней в цветочек, Эрин по холодному деревянному полу комнаты на цыпочках пробежала в ванную, все еще переживая из-за того, что на мгновение утратила здравый смысл. Ко всему прочему она еще и проспала – значит, сегодня ей придется открыть магазин немного позже, хотя, когда она приедет, вряд ли у входа ее будет дожидаться толпа возмущенных покупателей.
Умывшись и скорчив рожицу своему отражению в помутневшем зеркале, у которого серебряная подложка уже стала просвечивать насквозь, Эрин подумала, что нужно заменить настенную аптечку, и решила купить новую, когда в торговый центр поступит следующая партия товаров для дома. Но в эти дни в хозяйстве Синклеров не было лишних денег, во всяком случае, у женщин. Выходя из ванной, Эрин наткнулась на твердую стену из мускулов и охнула от неожиданности. Она посмотрела вверх, и ее встретил довольный взгляд Денни. Он, видимо, тоже только что встал, его светло-карие глаза еще были сонными и придавали ему незащищенность, а волосы, торчавшие хохолком, вызвали у Эрин, как и в тот первый вечер, желание их пригладить, чтобы снова почувствовать под своими пальцами их нежную теплоту. Если она хотела избежать встречи с ним в это утро, ей не следовало дожидаться, пока будильник прозвонит дважды. Такой же босой, как и она, в одних джинсах с наполовину расстегнутой ширинкой, Денни, очевидно, как раз вышел из комнаты для шитья – Эрин была видна приоткрытая дверь в конце коридора – и направлялся в ванную. Стараясь не смотреть ниже его талии, Эрин быстро перевела взгляд с живота к груди и снова встретилась с его взглядом.
– Ты мог бы что-нибудь сказать, вместо того чтобы стоять и ждать, пока я врежусь в тебя, – наконец выговорила она.
Денни задержал руки на ее плечах и улыбнулся ей, глядя сверху вниз.
– Если бы я предупредил, что иду, ты убежала бы другим путем. – Даже его голос, чуть хриплый после сна, звучал возбуждающе, а когда он поднял коричневую от загара руку, чтобы убрать ей с виска волосы, Эрин задрожала, но совсем не от холода. – Ты со всех ног удрала бы в свою комнату, закрыла бы дверь и заперла ее на засов, как запирают коридор, по которому бегут быки.
– В ней нет засова. – Она словно не замечала насмешки.
– Учту это. – Внезапно в глазах Денни появилось такое же выражение, какое она заметила у него вчера вечером возле изгороди кораля в то мгновение, когда коснулась его затылка и словно в забытьи придвинулась к нему.
Но утешение это одно, а безопасность – совсем другое. Эрин отступила назад, чтобы он не мог дотянуться до нее; его рука повисла в воздухе, улыбка погасла.
– Сейчас ты думаешь, как бы тебе убежать, да? Как пугливая молодая лошадка? – Наклонив голову, Денни потер голую грудь. – У меня в руках ничего нет, я ничего не ношу с собой про запас.
Эрин, не отрывая взгляда от деревянного пола между их босыми ногами, отступила еще на несколько шагов в направлении своей спальни и решила, что завтра, если он не уедет до тех пор, она снова поставит будильник на более раннее время и уйдет, пока он еще будет спать.
– Эрин, насчет вчерашнего вечера…
– Я опаздываю на работу, так что на следующие двадцать минут ванная в твоем полном распоряжении. – Душ она приняла вчера вечером, стараясь смыть с себя преследовавший ее запах Денни, хотя она пробыла с ним не более нескольких секунд. – После того как я оде… – она не смогла договорить слово до конца, – после того, как я выпью кофе.
– Обычные две чашечки? Пол-ложки сахара и побольше сливок?
– Мне нужно будет покрасить губы и причесаться.
– Можно, я посмотрю?
Эрин не ответила, еще один шаг – и она в безопасности. Юркнув в свою комнату, она плотно закрыла за собой дверь, чтобы не слышать, как хохочет Денни.
– У меня все еще хорошее воображение, – донеслось до Эрин из-за двери.
Хуже всего, что и ее воображение воскресило массу воспоминаний, чего она никогда себе не позволяла. Вчера вечером она совершила ошибку, прикоснувшись к Денни, позволив ему поцеловать себя, и поклялась, что этого больше не повторится.
– Конечно, буду. – Денни разговаривал по телефону в кухне и, прижав подбородком трубку, открыл холодильник, достал пакет апельсинового сока и, так как его матери не было дома, не стал наливать его в стакан, а поднял и отпил прямо из пакета; эта привычка, которая была также и у Люка, всегда бесила Эрин.
После их встречи в коридоре наверху Денни провел в ванной десять из отведенных ему двадцати минут, натянул чистую тенниску и быстро спустился вниз, но Эрин уже уехала, вероятно, допивать вторую чашечку кофе у себя в кабинете, а Мег еще раньше уехала в Суитуотер на ранний прием к зубному врачу.
– Я знаю, что обещал встретиться с тобой в Дуранго, – говорил он Люку, ставя на стол апельсиновый сок. – Черт, я так планировал. – Он помолчал, слушая Люка. – Конечно, это должно быть чертовски интересное родео, но сейчас я никак не смогу принять в нем участия. – Первый круг был сегодня, и, к своему облегчению, Денни услышал, что Люку все-таки удалось сделать пару никудышных быков. – Здесь кое-что возникло… – Он замялся. – Нет, не мое ре… – Денни замолчал, услышав возле кухни торопливые шаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48