– Роман, Стюарт, роман? У меня?
Он отвернулся от меня, и его лицо скривилось. Мой Бог, Стюарт собирался плакать.
– Да, Андреа, роман! Ты знаешь, что такое роман? Это когда у тебя секс с кем-нибудь, кто не является твоим мужем. Еще это называется «измена»!
– О, Стюарт, что за обвинение? Как ты мог подумать, что у меня роман?
Он смотрел на меня какое-то время, потом повернулся и вышел из кухни, опустив голову. Его тяжело поникшие плечи выражали боль и обиду гораздо сильнее, чем слова.
«Слишком неблагородно, Андреа, недостаточно добродетельно так мало возмущаться, – ворчала я. – Если бы я действительно не была преступницей, я бы ругалась. Я предвидела его вопрос, и он знал об этом».
Одна встреча – это не роман, не правда ли? Первый раз в парке не считается, и тогда была только одна ночь в отеле. Память заставила меня затаить дыхание. Я не могу делать вид, что этого не было, и грех был совершен дважды. И я имею определенное намерение делать это снова. И если это нельзя рассматривать как роман, то что же это, черт побери, такое? Я стояла, переполненная грехами.
Запах подгоревшей печеной картошки вернул меня к реальности, а то бы я стояла здесь долго.
Зазвонил телефон, я была рядом и схватила трубку со стены. Мне звонили редко, но я вертелась около телефона два дня, отвечая на каждый звонок, моля о том, чтобы при этом никого не было. Я подняла трубку, в животе забурлило.
– Алло?
Сочный баритон Ричарда звучал тихо:
– Андреа, это я…
У меня в животе что-то булькнуло и опустилось. Еще десятки лет могут пройти, а его голос будет все так же вызывать у меня дрожь. Я была на кухне, а Брайан с парой приятелей играл в пинг-понг в подвале. Я очень благоразумно попросила Ричарда подождать и перешла в кабинет, обеспечив себе максимум пять минут спокойной беседы.
– Ты получила розы?
– Зачем нужно было это безумие?!
– Я хотел, чтобы ты знала, что я о тебе думаю…
– Я думала, что их послал Стюарт, и у нас была большая ссора из-за них, а мы почти никогда не ссоримся.
– То есть мой подарок вызвал ревность?
– Что за гадости ты говоришь?
– Да, ты права, и я сожалею, но тебе понравились мои цветы?
– Ричард, ответь мне: ты хотел, чтобы Стюарт злился и ревновал?
– Конечно, нет. Я, наверное, просто не подумал об этом. Если из-за этого у тебя возникли неприятности, то я извиняюсь, только я думал, что тебе будет приятно.
– Приятно? О, Ричард, это было совершенно безответственно!
– Они тебе понравились? Мои цветы были красивее, чем от Стюарта?
– Да, я люблю розы, а Стюарт совсем не посылает мне цветов.
Я не могла помочь ему сделать сравнение: Ричард, чуткий и внимательный, и Стюарт, скучный и прозаичный.
– Согласись, что они прекрасны, как и ты.
У его голоса был такой тембр, что он смог бы обольстить птицу-мать в ее собственном гнезде, и я не смогла сдержать смех.
– Да, – выдохнула я, – они красивы.
– Я думал о тебе… – Я тоже…
– Андреа, этого недостаточно: телефонный звонок раз в неделю, обед раз в месяц. Я хочу опять держать тебя в объятиях, опять заниматься с тобой любовью. Мы должны в ближайшее время снова встретиться.
Я попалась: раздражение и страх исчезли, ужасная сцена со Стюартом осталась позади. Приятная беседа сломила сопротивление с моей стороны, и мы весело болтали, когда смех моего сына на кухне вдруг проник в мое сознание.
Мое наслаждение голосом Ричарда погасло, и очарование этого звонка было нарушено мыслью о том, что любой из мальчиков, даже не Брайан, мог услышать этот разговор. Я вернулась на землю.
– Здесь Брайан со своими друзьями – неподходящее время для разговора.
– Мы должны выбрать время. Я слишком долго хотел тебя, Андреа. Давай найдем наше место, куда не сможет вторгнуться весь земной мир, и где я смогу шептать тебе на ухо, целовать твой нос, заниматься с тобой любовью. Тебе понравилось это последний раз, не правда ли?
Понравилось? Как будто бы все это еще продолжалось. Дрожь пробежала по моей спине, но в этот момент зашел Брайан, чтобы взять бумагу из выдвижного ящика стола. Смущенная и растерянная, увидев свое поведение глазами сына, я покраснела от стыда.
– Смотри, я приеду, – легко сказала я в трубку, как будто бы подруге, так как Брайан смотрел на меня вопросительно. Грех, должно быть, ясно отпечатался на моем лице. Я должна закончить этот разговор. Я изворачивалась, пока Брайан не вышел из комнаты, и, в конце концов, я договорилась встретиться с Ричардом. Потом в оцепенении я присела на несколько минут, чтобы переключиться перед тем, как вернусь к своей семье.
Очарованная голосом Ричарда и его словами, я очень легко выкинула из головы Стюарта. Если он рассчитывал расшевелить меня, то сделал это, и теперь я сидела, мечтая о нашей следующей встрече и представляя себе эротические сцены.
Но мои чувства смешались. До Дня Святого Валентина я не находила ничего дурного в отношениях с этим мужчиной: мы когда-то любили друг друга, и была определенная справедливость в том, что я снова его нашла, как бы замыкая круг. Но его прекрасные цветы, наполнившие этот дом своим ароматом как ни странно, вернули меня к реальности. Утром следующего дня я выбросила эти цветы: их запах напоминал мне тяжелый насыщенный воздух траурной гостиной. Я бессовестно обманывала всегда, когда мне это было нужно, но теперь я была замужней женщиной, имевшей роман с женатым мужчиной. Мне не нравился этот мой образ, но я быстро отбросила его, пытаясь заново зажечься романтикой слов Ричарда, разбудившей меня. Мы назначили следующее свидание, и я надеялась снова увидеться с ним. Только мысли о сексе с ним будили во мне страстное желание, это так отличалось от занятий любовью со Стюартом.
После Дня Святого Валентина прошли две недели, между нами не было никаких контактов за это время, и каждый раз, когда я заново проигрывала про себя ту сцену, я становилась все более уверенной в том, что обвинение Стюарта было просто «ударом в темноте». Он был самым ненаблюдательным человеком в мире, он не мог ничего знать. «Кроме того, – добавила я шутя, – роман не мог сделать этот скучный брак хоть сколько-нибудь хуже». Стюарт мог на этом успокоиться, но я с этим жила, это было время перемен.
Еще раз приятно раздосадованная Стюартом, отодвинув его интуицию в дальний уголок моего мозга, я опять переключилась на Ричарда. Он хочет видеть меня чаще, он теряет меня. На этой высокой ноте я целеустремленно зашагала на кухню, чтобы взяться за ужин. Моя голова была наполнена восхитительными озорными мыслями.
Но вот кого легко было недооценить, так это Стюарта: никогда не выделяющийся из толпы, слишком тихий, чтобы привлечь к себе внимание, но с таким непритязательным видом мой муж был амбициозным и упорным человеком. Он ставил перед собой цель, потом следовал прямо к ней, пока не достигал ее, и редко проигрывал. Теперь Стюарт боролся за то, чего хотел всю свою жизнь, а он хотел меня.
В конце месяца был мой день рождения. Стюарт никоим образом не признавал этого события, а Брайан, возможно, даже не знал, когда этот день. Келли была далеко, в колледже и, наверное, забыла, потому что я не получила даже почтовой открытки. Ее телефонные звонки раздавались все реже, она жила своей жизнью и не нуждалась в обществе родителей.
Мама вспомнила: она послала мне открытку и позвонила в воскресенье утром, когда Стюарт и Брайан были на тренировке.
– С днем рождения, Андреа. Твой отец и я шлем тебе любовь и поцелуи. Ну, и каково чувствовать себя сорокасемилетней? – Она имела нахальство рассмеяться.
– Не так уж плохо, мама. Вероятно, лучше, чем если бы я стала матерью сорокасемилетней женщины. – Это быстро положило конец изрядной бессмыслице:
– Как у вас дела?
– Прекрасно, мама, потрясающе. Как отец?
– Он жалуется на нарушение пищеварения и говорит, что мой соус для спагетти слишком острый. Вдруг после всех этих лет мой соус стал недостаточно хорош для него. «Ты пьешь слишком много вина, Лео, – сказала я ему, – оно и вызывает у тебя изжогу. Пей молоко». Но разве он послушает меня?
Риторический вопрос. Любой ответ на него был бы ошибочным: с одной стороны, я проявила бы сочувствие к ней, а с другой, набросилась бы на ее Лео, и начался бы спор.
– Приезжайте навестить нас. Приезжай на Пасху и бери с собой детей. Ты выглядела похудевшей на Рождество, похудевшей и нервной. А твой Стюарт все время беспокоился. Все в порядке между вами?
– Конечно, я же сказала тебе, мама, все великолепно.
– Он сделал тебе хороший подарок на день рождения?
– Хм, он отдаст мне его сегодня вечером. Это – сюрприз.
– Чудесного дня рождения, Андреа. Мы любим тебя.
– Спасибо, мама. Спасибо, мама, – повторила я тихим голосом.
Любила бы ты меня так же, если бы знала, что взбрело в голову твоей драгоценной дочери? Другой риторический вопрос. И я пошла готовить себе чашку чая.
Глава 24
«…Затем ты подъедешь к зданию сзади. Номер сорок девять расположен где-то на полпути вниз. Я буду там первый, так что тебе не придется беспокоиться о ключе». Указания Ричарда были простыми и ясными, и мне не составило труда найти это место, на противоположной стороне улицы от сто двадцать восьмой дороги. «Как остальные находят подобные места?» – удивлялась я, паркуя машину.
Ричард не ответил на мой первый длинный звонок, и если он не слышал и второй, то он, должно быть умер здесь. «Конечно, опаздывает, – рассердилась я, – оставляя меня, как чучело, стоять здесь». Буйный мартовский ветер разметал мои волосы вокруг лица, и я решила вернуться к машине, по крайней мере, там мне не будет холодно. Я повернулась и столкнулась с кем-то, стоявшим позади меня.
– Простите, миссис Флетчер… О, я ошибся, – сказал он, когда я убрала волосы с лица. – Принял вас за другую, извините, леди, – промямлил он, уходя.
Ричард подошел ко мне секундой позже.
– Кто это был? – спросил он, крепко обнимая меня за талию.
– Бог знает. Он меня с кем-то перепутал. Пока он открывал номер, я спросила:
– Ты заказывал номер на свое имя, Рич? Или на кличку, например, на имя Джона Смита?
Я засмеялась.
– Не Смит, но кличка, если ты хочешь это так называть. Я сказал клерку, что меня зовут Флетчер.
– Но тип, который ушел… он думал… Остаток моего вопроса был потушен поцелуем Ричарда, а после того, как он перенес меня в постель, я забыла обо всем.
Постельное покрывало пахло плесенью, и я начала чихать. Я села и медленно повернула голову, разглядывая темно-коричневую мебель, вытертые ковры и выцветшую оранжевую драпировку. Все это было не грязным, но дешевым. Внезапно я почувствовала себя униженной, как десятидолларовая шлюха. Все было плохо. Из-за ошибок в одной из его программ Ричарду нужно было как можно скорее вернуться на работу, но сначала, пошутил он, «займемся делом». Настойчивость его рук и тела не вызвали у меня никакой ответной реакции: у меня не было желания. Я почувствовала себя взятой стремительным натиском, и мне стало стыдно, что я здесь, с ним, и моя ложь Стюарту ясно отпечаталась в моей голове.
Сегодня не было ни романтики, ни волшебства, и я начала плакать. Ричард нежно держал меня в своих руках, успокаивая и покрывая поцелуями, и, когда слезы кончились, меня вдруг охватила лихорадка любви с ним.
После, лежа на его плече, я пыталась посмеяться над своими опасениями. Это было то, о чем я мечтала всю мою жизнь. Я не могла допустить, чтобы вина или стыд испортили мою мечту, не сейчас, когда я держала ее в своих руках, но и не здесь.
– Ты когда-нибудь раньше бывал здесь, Рич?
– Нет, почему ты спрашиваешь об этом? – спросил он, глядя на меня в зеркале, перед которым завязывал галстук.
– Тот тип, с которым я столкнулась на улице, подумал, что я – миссис Флетчер, а потом, когда увидел мое лицо, сказал, что ошибся. Я удивилась…
– Он, возможно, предположил, что ты – миссис Флетчер, остановившаяся вместе с мистером Флетчером в номере сорок девять, глупая девочка. Теперь поцелуй меня, я должен вернуться обратно в офис.
– Мне не нравится это место, Рич.
– Ну хорошо, ты права. Мы найдем другое место, которое будет только наше и где ты не будешь плакать. Обещай мне, что слез больше не будет, хорошо?
Он тесно прижался ко мне, пока не поймал мое ухо, а я глупо улыбалась.
– Я скоро позвоню тебе, любовь моя.
Еще один поцелуй, быстрое объятие, и он ушел. В эту минуту я была счастлива.
Медленно одеваясь, я снова обдумала реакцию служащего. Он принял меня за миссис Флетчер, потому что я стояла около комнаты мистера Флетчера, но когда он ясно увидел мое лицо, он решил, что я – не та женщина. Он знал миссис Флетчер, и это была не я. Это не могло быть случайным стечением обстоятельств: Ричард останавливался здесь раньше, используя это имя, с кем-то, кого служащий мотеля знал.
«Это было до меня», – сказала я с натянутой улыбкой женщине в зеркале, но эти слова не добавили мне уверенности. Ричард сказал, что никогда не был здесь раньше, и, хотя я отчаянно хотела, чтобы это было правдой, я, вероятно, была не единственной женщиной, «другой» женщиной в его жизни, поправилась я.
Я любила его, но в моей голове всегда возникали сомнения относительно Ричарда. «Ты все еще дура проклятая, Андреа Корелли», – сказала в зеркале уныло выглядевшая женщина.
– Привет, Андреа, это Элен. У тебя есть время? Я должна поговорить с тобой.
– Хорошо, сколько сейчас времени?
Она засмеялась:
– Половина десятого, а ты еще даже не проснулась. Я думала, что ты встанешь после того, как эти типы уедут на хоккей.
Субботнее утро. У Брайана был турнир в Биллерице. Это около двух часов езды от дома, и они с отцом не вернутся домой до четырех.
– Стюарт, должно быть, выключил будильник, когда они уезжали, и я проспала. Приезжай, я приготовлю кофе.
Она приехала через двадцать минут с булочками и плавленым сыром.
– Ну, что тебя привело? – спросила я, как только мы устроились за кухонным столом.
– Стюарт, он расстроен.
– Что ты имеешь в виду?
– Он позвонил мне на следующий день и попросил встретиться с ним в городе. Он просил не говорить тебе, и я не сказала, думая, что, может быть, он планирует сделать сюрприз к твоему дню рождения или что-нибудь еще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38