Он поморщился. Если он будет продолжать думать о том, как ее тело раскачивается в такт движению лошади, он не сможет сидеть в седле без очевидного дискомфорта.
– Следуйте за мной, – проворчал он.
По совершенно непонятной причине он привез ее в место, где после Урсулы не бывала ни одна женщина. До этого дня он был уверен, что этот каньон был последним в череде событий, которые должны были подтолкнуть ее к решению оставить Нью-Мексико. И его.
В Тенистый каньон он не разрешал гонять скот. Никто из его работников никогда не ступал на эту землю: у них не было на это причин. Это было его личное место среди всех его владений. Его место для уединения, когда он чувствовал потребность приобщиться к природе. Его убежище, когда он хотел покоя.
Он думал, что Урсуле там понравится так же, как и ему. Никогда он не ошибался сильнее.
Здесь казалось, что земля сливается с небом в неистовом столкновении, зубчатые и округлые границы, черные вулканические скалы и красная-красная земля, окруженная пыльным золотом. Это место было прекрасное и странно пугающее, одновременно холодное и таинственно страстное в своей первозданной простоте. Единение скал, земли и неба было созвучно его душе.
По какой-то странной причине, о которой он старался не думать, Гейб хотел увидеть реакцию Саммер Шоу на этот каньон. Скорее всего его суровая красота заставит ее обратиться в бегство.
Они замедлили ход. Скалистое лицо столовой горы разверзло свои уста, открывая вход в Тенистый каньон. Гейб повернулся в седле, чтобы увидеть лицо Саммер.
– Что это? – спросила она, прикрывая рукой глаза от солнца.
– Смотрите сами.
Вместе они проехали через вход, обе лошади осторожно выбирали путь по неровной каменистой земле.
Ее лошадь споткнулась. Саммер качнулась в седле в такт с лошадью, как будто была прирожденной наездницей.
– Простите, – бодро сказала она ему, с интересом оглядываясь по сторонам. – Где мы?
Как ни прислушивался, Гейб не смог уловить ни намека на неодобрение в ее тоне. Никакого скучающего равнодушия, с которым Урсула обозревала все, что касалось его ранчо.
Как будто по взаимному согласию они натянули поводья и остановили лошадей.
– Тенистый каньон, – ответил он, втягивая в легкие свежий сухой воздух. Оно никогда не обманывало его ожидания, это чувство благоговейного удивления, когда бы он ни приехал сюда. Святое место, как говорил его дед. Когда-то индейцы поклонялись ему.
Солнце освещало ее, и Саммер как будто сама светилась изнутри. Выражение благоговейного трепета, как отклик на чувство в его душе, появилось на ее подвижном лице.
– Боже мой! – Саммер медленно спешилась и отдала ему поводья. – Если бы у меня были краски, – выдохнула она, – чтобы нарисовать все это! Но никто бы не смог.
Саммер удивила его, потому что он точно знал, что она действительно испытывает чувства, о которых говорит. Он улыбнулся. Невидимая тяжесть свалилась с его плеч. В этом было что-то большее, чем простая случайность, подумал он, а потом отругал себя за глупость.
Саммер стояла в ласкающих лучах солнца и смотрела на Тенистый каньон.
Гейбу захотелось сказать что-то особенное, что-то проникновенное. Но до тех пор, пока у него не будет времени проанализировать свои чувства, он не решится на это.
– Я не знал, что вы рисуете.
Ее взгляд, когда она посмотрела на него, был отчасти удивленный, отчасти благоговейный.
– А откуда вам знать? Вы ведь не знаете меня настолько хорошо. – Она нагнулась, чтобы подобрать осколок черной скальной породы. – Забавно, что я даже не знаю, могу ли все еще рисовать. Я не делала этого много лет. С тех пор, как умерли мои родители… – Ее лицо затуманилось.
– Сожалею.
Саммер молча кивнула, поглаживая пальцами отполированный ветром обнаженный выход пласта известняка.
Гейбу захотелось, чтобы это была его кожа.
Ее красота была комплиментом его каньону. Или все наоборот?
Гейб наблюдал, как она медленно повернулась, осматривая все вокруг. Потянувшись, она выгнула спину, наслаждаясь золотым теплом, прозрачным воздухом, коричневой землей. Она была похожа на древнюю богиню, тянущуюся к солнцу. Что-то шевельнулось в его душе, что-то дремавшее слишком долго.
Он не знал, плакать ему или смеяться. Вместо этого, весь в напряжении, он спешился и подошел, чтобы встать рядом с ней, наблюдая, как она завороженно любовалась его каньоном. Она как будто преобразилась, попав в естественную для себя обстановку.
Его женщина. Непрошеная, эта мысль вспыхнула в его мозгу как молния. Гейб замер, готовый все отрицать, вскочить на лошадь и приказать ей уйти. Теперь земля была его женщиной. Когда он все-таки решит жениться, это будет одна из местных девушек с натруженными руками и большим сердцем. Они знают, как работать на ранчо, могут одинаково уверенно ухаживать за скотом и нянчить детей. Это не будет городская девица. Больше никогда.
Не Саммер.
Он понял, что не может отвести от нее глаз. Она стояла, будто вот-вот готовая взлететь. Ее глаза осторожно наблюдали за ним, как будто она что-то почувствовала, что-то примитивное, вырвавшееся на волю, как желание, распаляющее его кровь. Он все еще хотел ее, хотя знал, как это опасно.
Вместо того чтобы отойти, он сделал шаг к ней. Вместо того чтобы убежать, она, кажется, качнулась к нему, уступив еще до того, как он дотронулся до нее.
Еще секунда, и он поцелует ее.
– Саммер… – Со сдавленным стоном он потянулся к ней.
Она стояла, дрожа, прямая и неподвижная.
– Гейб…
Это было то ли предостережение, то ли просьба. Он не мог сказать и не хотел думать об этом. Опустив голову, чтобы почувствовать ее восхитительные губы, влажные и слегка приоткрытые, Гейб содрогнулся. Он мог бы утонуть в ее глазах, таких нежно-чувственных, таких невинных, таких доверчивых…
Со стоном он отступил. Там, дома, у него лежали бумаги, готовые для ее подписи. Бумаги, которые передадут в его владение Бар-Дабл-Эс. Он не смог бы заниматься с ней любовью, а потом уговаривать ее продать ранчо.
– Простите, – удалось ему выдавить сквозь стиснутые зубы.
Напряженная, она обхватила руками плечи.
– Что случилось?
– Ничего, – пробормотал он, отдавая ей вожжи и кивком предлагая сесть на лошадь. – У нас еще много дел, а прошло уже пол-утра.
Саммер сделала, как он сказал.
Он заставил ее почувствовать себя живой. Он хотел поцеловать ее; она видела это в его прикрытых глазах, чувствовала его возбуждение, когда он прижался к ней своим стройным телом. Боже, помоги ей, она тоже хотела этого, хотела так, как никогда не могла бы себе представить. Когда она просила Бога дать ей новую жизнь здесь, в Нью-Мексико, она никогда и не мечтала о таком. Почему-то она думала, что всегда будет одна.
Она приехала сюда сегодня вопреки здравому смыслу, но она ничего не могла с собой поделать. Она могла бы назвать тысячу причин, почему сделала это, но только одна имела смысл. Если говорить правду, она хотела быть с Гейбом Мартином.
А он хотел быть с ней. Только он не хотел признавать этого.
– Едемте, – нетерпеливо произнес он. Теперь он скакал впереди нее, а не рядом. Ее кожа трепетала, когда она думала о том, как он прикасался к ней. Вместо радости его желание разозлило его. Она не знала почему.
Сердце грохотало в ее ушах.
– Гейб.
Он обернулся и бросил на нее ожесточенный и недружелюбный взгляд.
– Я… я хочу еще посмотреть на каньон. – Поняв, что они направляются к выходу, Саммер повернулась, чтобы еще раз взглянуть на скрытую дикую красоту каньона и спрятать свое лицо до тех пор, пока не соберется с мыслями.
– Я могла бы провести здесь вечность, – восторженно прошептала она.
– Сомневаюсь, – сказал он.
Саммер мгновенно обернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. Он невозмутимо встретился с ней взглядом.
– Почему вы так говорите?
– Вам станет здесь скучно меньше чем через час.
– Нет, не станет.
Уголок его рта приподнялся.
– И что бы вы делали?
– Исследовала, – быстро сказала она, не давая ему возможности запугать себя. – Нашла бы натуру для рисования, сделала бы несколько снимков. Может быть, даже устроила пикник. – Она постаралась скрыть тоску, закравшуюся в ее тон.
– Вы забыли о пауках и скорпионах, не говоря уж о змеях.
Это прозвучало как вызов. Подняв подбородок, Саммер посмотрела ему прямо в глаза.
– Вы бы защитили меня, – мягко сказала она.
Ее слова, казалось, потрясли его. Он быстро отвел глаза, потом снова посмотрел на нее и остановил взгляд на ее губах.
– Я?! – В его хриплом голосе сквозила чувственность.
Румянец окрасил ее щеки, она кивнула.
– Я уверена в этом.
Его глаза зажглись огнем.
– Вы играете в опасную для городской игру.
Она попыталась подавить головокружительное возбуждение, возникшее в ней.
– Я не играю в игры, – сказала она.
Воздух вокруг них казался наэлектризованным, как будто приближалась летняя гроза. Но небо было голубым и безоблачным.
Гейб первым отвел глаза.
– Мы еще приедем сюда позже. – Пришпорив лошадь, он жестом пригласил ее следовать за собой. – Едемте. До полудня мне нужно проверить еще семь выгонов.
Саммер с трудом сглотнула и подчинилась.
Они побывали на каждом выгоне. Не привыкшая к верховой езде, после трех часов Саммер подумала, что никогда уже не сможет ходить. Но поскольку она понимала, что Гейб ждет, когда же она пожалуется, Саммер стиснула зубы и не говорила ничего, сжимая с упрямой решимостью луку седла.
Полдень наступил и прошел. Гейб дал ей пожевать немного вяленого мяса. Она предложила ему яблоко из своего рюкзака. Они оба глотнули теплой воды и поехали дальше.
– Вы делаете это каждый день? – спросила она.
– Нет. – В его вкрадчивом голосе снова был вызов. – Я спланировал это только для вас.
Он что, испытывает ее? Ладно, завтра у нее будет болеть все тело, может быть, даже будут мозоли. Ее глаза жгла пыль, а в горле было ощущение, будто она наглоталась битого стекла. Но она не сдастся.
– Великолепно. – Она добавила в голос притворного волнения. – Как это мило с вашей стороны. – Она надеялась, что ее улыбка будет не слишком похожа на гримасу.
На этот раз он не одарил ее ответной улыбкой. Вместо этого он посмотрел на нее долгим взглядом.
– Подождите. Сначала мы позволим лошадям пробежаться.
С этими словами он пришпорил своего коня и пустил его в галоп. Лошадь Саммер поскакала следом. После первоначального шока Саммер стала наслаждаться раскачивающимся движением и поудобнее устроилась в седле, внимательно наблюдая за пейзажем. Как-никак она читала, что этих лошадей было легко испугать.
Постепенно лошадь Гейба перешла на размашистую, а потом и на медленную рысь. Наконец он остановил лошадь. Саммер попыталась успокоить дыхание.
– Вы хорошо справлялись со своей лошадью.
Она просияла от комплимента.
– Спасибо.
– Ваша лошадь хорошо выезжена. Я не посадил бы вас на такую, которая могла бы повредить вам.
Неуверенная, не берет ли он комплимент назад, она пожала плечами.
– Еще раз спасибо.
– Вам действительно нравится здесь, не так ли?
Вопрос застал ее врасплох. Она удивилась, почему он произнес это так мрачно.
– Да, нравится.
– Вы не жаловались. – Он окинул ее взглядом, от которого начал разгораться медленный огонь. – Вам больно?
Ей удалось улыбнуться.
– Чуть-чуть.
– Всего лишь чуть-чуть?
На этот раз ее смех был искренним.
– Ну хорошо, очень сильно.
Его напряженное выражение превратилось в невольную улыбку.
– Должен сказать, вы удивили меня.
Им преградила дорогу изгородь. Гейб натянул поводья и спешился, чтобы открыть калитку. Когда Саммер проезжала мимо, ее нога коснулась его руки. Мгновенно ее охватил жар, заставив тело задрожать. Он что-то говорил. О чем? Собравшись с мыслями, она вспомнила.
– Чем же я удивила вас?
Закрыв калитку, он снова сел на лошадь и только тогда ответил:
– Тем, что не жаловались. Не просили вернуться домой, когда стало жарко. Не забыли взять с собой воду и еду.
Он проверял ее. Похоже, она выдержала испытание.
– Я узнала это все из…
Взмахом руки он прервал ее:
– Знаю, знаю. Из книги.
Они дружелюбно улыбнулись друг другу.
Саммер обернулась на стук копыт. Это был Андерсон, который скакал к ним, широко улыбаясь.
– Сегодня привезли новый скот. – Он поздоровался с Гейбом, но смотрел на Саммер. – Как у вас дела?
– У меня все в порядке, – уверила она его.
Гейб беспокойно заерзал в седле.
– Сколько голов?
– Сорок.
– Давайте, Саммер, поедем, посмотрим на них.
Хотя у нее не было никакого желания смотреть на его коров, она пришпорила лошадь вслед за Гейбом и Андерсоном. Когда они достигли небольшого загона со скотом, мужчины спешились.
– Давайте. – Гейб протянул руку, чтобы помочь ей слезть с лошади. Она приняла ее, чувствуя, как контакт прогоняет страх. – Пойдем посмотрим на них.
Андерсон нерешительно улыбнулся:
– Гейб, я не думаю…
Гейб взглядом заставил его замолчать.
– С ней все будет в порядке.
– Знаете, я ведь не планировала выращивать коров. – Саммер чувствовала, что должна уточнить. – Вообще-то чем меньше я общаюсь с коровами, тем лучше.
– Дайте, я угадаю. – Гейб сжал ее руку, отчего у нее засосало под ложечкой. – Вы не боитесь скорпионов и пауков, но вы боитесь парочки коров.
Ее подбородок взлетел вверх.
– Я никогда не говорила, что боюсь их. Просто они мне не нравятся.
– Они не сделают вам ничего плохого. – Все еще держа за руку, он потянул ее за собой. Она с гордым видом согласилась.
Внутри загона царил хаос. Испуганные коровы носились по кругу, некоторые тоскующим взглядом смотрели поверх изгороди на траву на лугах, до которой не могли дотянуться.
– Вы выпустите их? – спросила Саммер.
– Как только закончим клеймение.
Его замечание вызвало живую картину огня, раскаленного металла и животных, ревущих от боли. Саммер почувствовала тошноту.
Она с трудом сглотнула.
– Не сегодня?
Андерсон подавил смех.
– Нет, Саммер. Не сегодня.
Она взобралась на изгородь, пока двое мужчин продвигались сквозь стадо, и воспользовалась возможностью понаблюдать за Гейбом. Его мощное тело двигалось легко, с непринужденной грацией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19